Четыре Ошибки Принцессы (СИ)

Глава 12

— Останься, Домин, — тихо сказала я, остановившись на повороте перед лестницей в темницы.

Он повернулся ко мне с лёгким удивлением, но, встретив мой взгляд, молча кивнул.

— Хорошо. Но если тебе понадобится помощь — позови.

Я благодарно кивнула и пошла дальше одна, чувствуя, как от звуков его шагов, затихающих за спиной, становится одновременно легче и тяжелее.

Каменные стены начинали сдавливать пространство, чем глубже я спускалась. От влажных стен тянуло холодом и сыростью, воздух был тяжёлым и застоявшимся, пахнул плесенью и железом. Моё дыхание отдавалось глухо, словно сама тишина здесь была жива и не хотела, чтобы её тревожили.

Темницы находились в самом сердце замка, под землёй, и мало кто спускался сюда по доброй воле. Свет факелов дрожал на стенах, отбрасывая пляшущие тени, словно в камнях жили чьи-то призраки.

Я подошла к первой двери с зарешеченным окном. Стражник, заметив меня, быстро распрямился, распахнул её передо мной и отступил.

Кейран сидел на узкой скамье, скрестив руки на груди. Его глаза — те самые серо-стальные, в которых легко было утонуть, — тут же взглянули на меня. Он не был измучен или сломлен. Наоборот. Он выглядел раздражённым… и всё равно чёртовски привлекательным.

— Астрид, — сказал он негромко, — ты пришла вытащить меня или попрощаться?

— Ни то, ни другое. Пока, — ответила я, входя в камеру и закрывая за собой дверь.

Он чуть приподнял бровь, в его глазах сверкнула тень улыбки.

— Звучит… обнадёживающе.

Я остановилась перед ним, собираясь с мыслями.

— Секретарь согласится отпустить тебя и Рика, если вы оба выпьете Алые Слезы и ответите на три вопроса.

Молчание. Густое, почти вязкое. Кейран медленно поднялся на ноги.

— Алые Слезы? — переспросил он, голос стал ниже.

Я кивнула.

— Он требует доказательств. А это… — я сжала пальцы, — это единственное, что невозможно подделать.

Кейран прошёлся по камере, потом остановился прямо передо мной. Его ладонь легла на мою щеку.

— Ты веришь, что я не причастен, да?

— Верю, — сказала я без колебаний.

— Тогда этого достаточно, — прошептал он. — Но я всё равно соглашусь. Ради тебя.

Я вдохнула с облегчением, но внутри всё ещё щемило.

— Это будет больно.

— Астрид, — он взял мою руку, поднёс к губам, — Я переживу это. Чтобы быть рядом с тобой. Особенно, в такие моменты.

Мои пальцы дрожали в его руках. Он смотрел на меня так тепло, а потом легко притянул меня и моментально согрелась в этой простой ласке.

— Все будет хорошо, моя девочка, — сказал он, улыбнувшись и небольшие ямочки проступили на щеках.

— Я пойду к Рику.

— Он не откажется, — уверенно сказал Кейран. — Он может быть… грубым. Но он мужчина чести. Особенно когда речь о женщине, которую он считает своей.

Я кивнула и медленно вышла. Дверь за мной закрылась с тяжёлым щелчком.

Теперь оставалось сказать это Рику.

Темницы продолжали душить своим холодом и сыростью, пока я шла по узкому коридору к другой камере. Стражники провожали меня тревожными взглядами, но молчали. Может, они и не воспринимали меня, как свою королеву в силу моих… особенностей, но я не отступлю.

Дверь в следующую камеру была слегка приоткрыта. За ней раздавались глухие шаги, звук глухо отдавался от стен. Я остановилась, глубоко вдохнула и вошла.

Рик, прислонившись к стене, шагал туда-сюда, как зверь в клетке. Его повязка сбилась набок, тёмный глаз сверкал гневом.

— Ты пришла! — воскликнул он, резко останавливаясь. — Надеюсь, чтобы сообщить, что этот ушастый ублюдок решил выпустить нас? Или ты принесла мне голову секретаря на блюде?

— Пока нет, — устало выдохнула я. — Но у меня есть предложение.

Он скрестил руки на груди.

— Угу. Слушаю, жена.

— Тебя отпустят, если ты выпьешь Алые Слезы и ответишь на три вопроса.

Тишина.

Он моргнул.

— Алые Слезы? — переспросил он, как будто ослышался. — Ты серьёзно, Астрид? Ты знаешь, что это такое? Это не милая беседа — это пытка. Это хуже, чем…

— Знаю, — перебила я, — но иначе вас не выпустят.

Он развернулся, прошёлся по камере и с силой ударил кулаком в стену.

— Проклятье.

Я молчала. Просто ждала.

Рик обернулся ко мне.

— Ты хочешь, чтобы я прошёл через это ради тебя? Как я и думал, быть мужем принцессы — то еще удовольствие.

— Я не хочу, чтобы ты страдал. Но я хочу, чтобы ты был на свободе. Рик, ты нужен мне на свободе.

Он смотрел на меня долго. Очень долго. А потом усмехнулся.

— Хорошо, — сказал он, подходя ближе. — Но только если ты меня поцелуешь.

— Что?

— По-настоящему. Поцелуешь так, чтобы я знал, что не зря страдаю.

Я вскинула бровь.

— Ты торгуешься?

— Я — пират, — усмехнулся он. — Это у меня в крови.

Я сделала шаг к нему. Ещё один. Уперлась ладонями в его грудь и подняла взгляд. Он был таким опасным, дерзким… и каким-то невыносимо своим.

— Хорошо, — прошептала я. — Правда, мне говорили, теперь ты капитан.

Он усмехнулся. Я потянулась к нему и поцеловала. Жадно, горячо, с тоской и гневом за то, что его держат здесь, и с надеждой, что всё это скоро закончится. Его руки мгновенно обвились вокруг моей талии, притянули к себе. Он рычал мне в губы, целовал в ответ, как будто всё, что у него было, он вкладывал в этот поцелуй.

Когда мы оторвались друг от друга, он шумно выдохнул.

— Ладно. Ради такого я даже готов на Алые Слезы. Только… это первый и последний раз, слышишь?

— Обещаю, — прошептала я, с трудом сдерживая дрожь в ногах.

— Тогда зови стражу, Астрид. И давай выбираться из этой дыры.

Конечно, их не выпустили сразу.

Как только я вышла из камеры, один из стражников вытянулся и, не глядя мне в глаза, вежливо поклонился.

— Ваше Высочество, мы сообщим королевскому секретарю о готовности… эээ… кронпринцев пройти испытание, — пробормотал он.

В голосе слышался явный дискомфорт — как и у всех, кто знал, что Алые Слёзы — не зелье, а изощрённая форма дозированной пытки. Я кивнула, не отвечая, и уже собиралась вернуться наверх, когда другой стражник, стоящий у лестницы, шагнул ко мне.

— Принцесса, посыльный из верхнего двора только что передал, что прибыл… четвёртый супруг.

Я замерла, чувствуя, как по позвоночнику пробежал холодок, и не от предчувствия беды, а от банального усталого удивления. Ещё один? Сейчас?

— Разумеется, — тихо выдохнула я, бросив последний взгляд в сторону тёмных решёток. — Спасибо. Я поднимусь.

Я уже не чувствовала ног, уставших от эмоционального пресса последних часов. Где-то наверху — новый муж. Один из тех, кому суждено стать частью моей жизни. А двое других, которых я… уже не могла воспринимать просто как случайных мужчин, томятся в темнице.

Поднимаясь по лестнице, я ощутила, как в груди медленно разгорается новая решимость.

Я поднималась по мраморной лестнице, чувствуя, как с каждым шагом становится всё тише внутри. Всё спокойнее. Ложная, выученная королевская грация накладывалась поверх усталости и внутреннего кипения. Лицо разглаживалось, спина выпрямлялась — мне снова предстояло быть принцессой. И женщиной, готовой встретить ещё одного человека, чья жизнь теперь неразрывно связана с моей.

Во дворце было непривычно тихо, как будто само здание затаило дыхание. За поворотом показался большой приёмный зал — и стоило мне войти, как взгляд тут же упал на фигуру, стоящую у центра.

Он был высок.

Статный, прямой, словно выточенный из камня. Черты лица — резкие, благородные, каждая линия будто вымерена с безупречной точностью. Чёрные волосы гладко убраны назад, подчёркивая высокий лоб и выразительные брови. Глаза — серо-зелёные, как весеннее море перед бурей. Не мягкие, не ласковые — зоркие, внимательные, сдержанные.

На нём был боевой камзол тёмного цвета с серебряной вышивкой по вороту, пояс с мечом и перчатки, аккуратно снятые и зажаты в руке. В другом он держал свиток — знак прибытия, по протоколу.

Мужчина поклонился с идеальной выверенной точностью. Ни излишней теплоты, ни показного холода.

— Ваше Высочество, — его голос оказался низким, бархатным, но в нём чувствовалась внутренняя дисциплина. — Сит Эйдхард, в вашем распоряжении.

Я остановилась в двух шагах от него, не в силах сразу вымолвить ни слова. Он выглядел… иначе. Не как маг. Не как пират. Не как кузнец.

Он был воплощением сдержанной силы.

— Добро пожаловать, — наконец произнесла я, чуть склонив голову. — Рада встрече, Сит.

Он выпрямился, взглянул мне прямо в глаза.

— И я. Надеюсь, прибыл вовремя.

Я почти улыбнулась.

— Почти. Но… пока что вы — первый, кого встречаю как полагается.

— Тогда, позвольте, — сказал он, и подал мне руку, чтобы я могла опереться, — проведите меня во дворец.

Его прикосновение было твёрдым, уверенным. Галантность в каждом движении, но без притворной учтивости. Как человек, привыкший к контролю.

Я не знала, кто из нас больше играет роль. Но знала точно — этот мужчина будет непрост. Впрочем, ничего в моей жизни не бывает простым.

Я не была уверена, что у меня остались силы на вежливые улыбки и экскурсии по дворцу, но… он заслуживал нормального приёма. По крайней мере, пока сам не решит, что во всём этом замужестве нет никакого смысла или примет меня такой, какая я есть.

Поэтому, взяв себя в руки и придав голосу лёгкую учтивость, я предложила:

— Хотите, я покажу вам дворец?

Сит кивнул, всё так же сдержанно. — Было бы любопытно ознакомиться с тем, что отныне станет моим домом.

Мы шагали по широким коридорам с высокими сводами, под витражами, что отбрасывали на пол переливчатые отблески. Я рассказывала, где что находится, не слишком вдаваясь в подробности. Никогда не любила эти «официальные зоны».

Но он — любил. Или, по крайней мере, задавал вопросы с таким видом, будто от них зависела обороноспособность страны.

— Сколько постов охраны выставлено у главных ворот? — спросил он, словно между делом, скользнув взглядом по ближайшей арке.

— Трое… по графику. Кажется. — Я покосилась на него.

— Какова ротация дежурств? И где хранятся ключи от северного перехода?

— Эм… у главного стражника? — попыталась я предположить. — Или, может, у управляющего безопасностью…

— Удивительно, — пробормотал он, и не могу сказать, чтобы это прозвучало как комплимент. Скорее наоборот.

Я попыталась улыбнуться, но внутри уже что-то напряглось. Мне вдруг стало неловко — так, будто он вглядывался в меня не глазами, а через слой тонкого стекла, видя каждый пробел, каждую трещину.

Сит задавал ещё несколько вопросов. Про план эвакуации во дворце, наличие магического щита, точки уязвимости в архитектуре. А я всё больше чувствовала себя… глупо. Потому что не знала, не помнила, никогда не интересовалась.

И именно в этот момент, когда я мысленно клялась себе прочитать хотя бы одну сводку по внутренним делам, случилось… ну, как обычно.

Я обернулась, чтобы показать ему проход к западной башне, и задела плечом декоративный пьедестал.

Тот, конечно, покачнулся. Разумеется, не устоял. И, конечно, рухнул. И ладно бы, если бы упал только он, но испугавшись я махнула рукой и часть моей магии непроизвольно выплеснулась.

— Ох! — вскрикнула я, отшатнувшись.

С громким лязгом статуэтка какого-то героического предка с мечом вонзилась в пол, разлетевшись на осколки, а потом собрала себя обратно, заговорила совершенно нецензурной бранью, отрастила ноги и побежала по коридору.

Тишина.

Я повернулась к Ситу, но он более не стоял там, где был мгновение назад.

Не знаю, как ему удалось, но он, чуть нахмурившись, смотрел на меня с той самой статуей в руках. Осколков не было, ног тоже. Он поймал её за считанные мгновения. Поймал на лету, прежде чем она скрылась. И теперь держал перед собой, как безмолвное обвинение.

— Прошу прощения… — пробормотала я, чувствуя, как краснеют щёки. — Я… не специально.

— Полагаю, нет, — его голос был всё таким же спокойным, но в уголках рта залегла чёткая складка. — Принцесса, вы… часто задеваете древние артефакты?

Я молча кивнула.

Он осторожно поставил статуэтку на ближайший столик, словно проверяя, не взорвётся ли она. Я тоже не была уверена. А еще не понимала, как он умудрился выкачать из нее всю мою магию так быстро и незаметно. И куда дел?

— И часто падает потолок? Или только декор?

Я опустила глаза.

— В среднем, один позор на прогулку. Иногда больше.

Он хмыкнул, но в этом хмыканье не было насмешки. Скорее — глубокий, усталый вздох воина, который осознал, что его новая реальность будет куда… живописнее прежней.

— Я учту, — сказал он просто. — И буду рядом.

Мы продолжили прогулку по дворцу. Я чувствовала себя слегка обожжённой внутренне — не больно, но немного неловко. Будто Сит видел меня насквозь, но не так, как остальные… Как-то оценивающе, колюче. Его взгляд, строгий и проницательный, время от времени скользил по каждой детали вокруг — от шпиля на потолке до следов от моих шагов. Я старалась держать осанку, говорить чётко, не спотыкаться, не касаться ничего — в общем, вести себя как взрослая, достойная принцесса.

И почти получалось. Почти.

На повороте перед солнечной галереей мы наткнулись на Домина.

Он шёл с двумя помощниками, но, заметив меня, отпустил их кивком и подошёл ближе. В глазах — мягкий свет, доброжелательная теплота, такая редкая в стенах этого замка. Он улыбнулся, по-настоящему.

— Астрид, — негромко произнёс он. — Как ты?

Я почувствовала, как мои плечи слегка опустились — будто только в этот миг осознала, насколько устала. Но я тоже улыбнулась, искренне, тепло.

— Становится лучше, когда вижу знакомые лица. Спасибо, Домин.

Сит, стоявший рядом, резко повернул голову и смерил кузнеца долгим, тяжёлым взглядом. Между ними проскочило напряжение, почти физическое. Я сделала шаг вперёд.

— Позвольте вам представить друг друга, — я обвела рукой. — Сит Эйдхард, мой четвёртый супруг. Домин Весс, мой третий.

Молчание повисло в воздухе, как глухой колокол.

— Приятно познакомиться, — спокойно произнёс Домин, протягивая руку.

Сит пожал её. Не с враждебностью, но и без намёка на дружелюбие. Глаза сузились, скулы чуть сжались.

— Трое мужей, — произнёс он, медленно, глухо, как будто переваривая это в себе. — И ещё двое в темнице? Это верно? Я услышал разговор слуг, когда ожидал вас.

Я вздрогнула, но кивнула.

— Временная мера. Не по моей воле.

Сит ничего не сказал. Лишь ещё больше сжал челюсть. Его глаза, такие холодно-зелёные, блеснули чем-то нехорошим. Не гневом. Но чем-то очень неприятным.

Домин бросил на него спокойный, но твёрдый взгляд.

— Мы разберёмся, — произнёс он. — Главное, что Астрид в порядке.

— В порядке — это относительное понятие, — сухо ответил Сит. — Её отец отравлен. Она сражается за авторитет. И живёт в замке, где её мужей сажают в темницу.

Я положила ладонь ему на предплечье, стараясь сгладить общую ситуацию. Даже сама не знаю зачем.

— Они в темнице, но это не надолго. И это все просто ошибка.

Он посмотрел на меня — долго, как будто пытаясь понять, серьёзна ли я… и насколько. А потом, не говоря больше ни слова, шагнул прочь, по направлению к следующей галерее.

Я с облегчением выдохнула. А Домин тихо сказал:

— Серьёзный парень.

— Очень, — вздохнула я. — А ты?

— А я? — он усмехнулся. — Я просто делаю всё, чтобы ты не осталась одна. Даже если рядом будут такие, как он.

И я, неожиданно для себя, улыбнулась.

— Как отец? — тихо спросила я, глядя на Домина, когда мы свернули в сторону бокового коридора, чтобы хоть на мгновение остаться вдвоём.

Он покачал головой, и в глазах его скользнула усталость.

— Без изменений, — ответил он негромко. — Он держится. Но… не лучше.

Я сжала губы, кивнув. Это было не хуже, чем я боялась. Но и не лучше, чем надеялась.

— Мужья? — спросил он, спустя паузу. — Что они решили?

Я выдохнула.

— Согласились. Примут зелье. И ответят на вопросы.

Домин какое-то время молчал, а потом положил мне руку на плечо — легко, мягко, сдержанно, как всегда. Его прикосновение не несло в себе притязания. В нём была лишь забота.

— Тебе нужно отдохнуть.

— Я не устала, — возразила я автоматически, хотя даже себе прозвучала неубедительно.

— Я вижу. — Он чуть склонил голову, изучая моё лицо. — Но всё равно надо.

Я попыталась что-то сказать, оправдаться, но в горле встал ком.

— Никто не назначит проверку раньше утра, — продолжил он. — У секретаря свои игры. Он не выходит из кабинета, только шлёт распоряжения. Он будет тянуть. А ты — не железная. У тебя были бессонные сутки, тяжёлые решения, тревога. Ты держишься, Астрид. Но даже сильным нужен отдых.

Я прикусила губу.

Он прав. Но признать это было почему-то особенно тяжело. Наверное, потому что мир снова оказался на моих плечах, и я боялась, что если расслаблюсь — всё упадёт.

— Хорошо, — выдохнула я наконец. — Только немного.

— Я отведу тебя в покои, — предложил он.

Я кивнула, и, когда он повёл меня вперёд, я почувствовала, как впервые за весь день моё тело немного оттаяло. Я не знала, что принесёт утро. Но сейчас… сейчас я позволю себе сделать шаг назад. Всего один. Чтобы выстоять завтра.

Путь до моих покоев прошёл в молчании. Тёплом, спокойном, нужном. Домин шёл рядом, никуда не торопясь, и я будто шаг за шагом сбрасывала с плеч тяжесть, что давила весь день. Когда мы добрались, я приоткрыла дверь, остановилась и обернулась к нему.

— Останься… ещё немного? — прошептала я, глядя ему в глаза. — Просто… посиди рядом.

Он не стал задавать вопросов. Просто кивнул.

— Конечно, Астрид.

Я вошла в комнату первой, не зажигая свет — мягкий полумрак, в котором всё было знакомо, казался уютным. Не хаосом, а убежищем. Сбросила туфли, расстегнула платье, переоделась в лёгкую сорочку — не стараясь выглядеть особенно. Сейчас я просто хотела быть собой. Уязвимой. Настоящей.

Домин сел в кресло у изножья кровати, откинулся назад, переплёл пальцы на животе. Сидел спокойно, будто охранял мой покой, не отводя взгляда от окна. Я устроилась на кровати, обняв подушку и прижавшись лбом к прохладной ткани.

— Ты… не боишься? — спросила я тихо, не открывая глаз.

— Тебя? — в его голосе скользнула улыбка. — Только когда ты рядом с артефактами.

Я хмыкнула, едва заметно улыбнувшись. Впервые за весь день мне было… не страшно.

— Про тебя ходят слухи по всему королевству, но это не значит, что они повлияют на мое мнение о тебе. Я привык складывать впечатление сам. И ты не та, кого стоит бояться.

Тишина повисла между нами. Мягкая, глубокая, как ночь за окном.

— Спасибо, Домин… — прошептала я, голос почти унесся в сон.

Он не ответил. Просто поднялся, подошёл ближе и поправил на мне одеяло, его пальцы едва коснулись моего плеча — тёпло, бережно. Не больше, чем нужно. Не меньше, чем достаточно.

Я провалилась в сон под его дыхание, ровное и надёжное, зная, что он рядом. И позволила себе отдохнуть.

Я проснулась от солнца, лениво пробирающегося сквозь плотные занавеси, и первым, что почувствовала, было… странное чувство. Что-то неуловимо не так. Привычный полумрак, запах чуть палёной магии и разрозненный хаос, в котором я, как всегда, чувствовала себя уютно… исчез.

Я села на кровати и замерла, оглядываясь.

Комната сияла идеальным порядком.

Каждая вещь лежала на своём месте — не в привычном мне хаосе, а в почти выставочном порядке. Книги стояли на полках по размеру, артефакты разложены в строгих ячейках на рабочем столе, флакончики с зельями выстроились в аккуратный ряд. Даже моя магическая карта — та самая, которую я зачаровала косо и криво — лежала ровно, сложенная вдвое и, судя по ауре, немного подправленная.

Я нахмурилась.

— Он это сделал… — пробормотала я, мрачно смотря на безупречную чистоту.

Гнев в груди закипал медленно, но стабильно. Потому что теперь… я ничего не найду! Это было МОЁ королевство беспорядка! Я знала, что вторая пара трусиков лежит под подушкой, а зелье от головной боли — под книгой по фаунологии, потому что я его туда кинула прошлой ночью. А теперь?

Теперь здесь был порядок. Ужасный, логичный порядок.

Я скинула ноги с кровати, встала и чуть не споткнулась об ковёр — идеально выровненный, разумеется. Пошарила взглядом, сжав губы.

— Где мои… — пробормотала я, думая о своей расчёске.

И она словно… отозвалась.

Моё внимание само собой притянулось к ящику, который я в жизни не открывала — и вот она, расчёска, сияющая чистотой, аккуратно уложенная между гребнем и лентами.

Я хмыкнула.

— Ладно… — выдохнула я, подняв её. — Допустим… ты гений организации, Домин.

Я повертела расчёску в руках, вспомнив, как он поправлял одеяло на моём плече и уходил, не разбудив. Самоуправный, тихий, чуткий… и чертовски эффективный.

Уголки губ дрогнули.

— Прощаю, — пробормотала я, почти смеясь сама себе, точнее ему, конечно. — Но если хоть один артефакт взорвётся из-за твоего порядка… ты будешь отвечать.

Я оделась быстро, без особого раздумья — пусть и аккуратно, как подобает принцессе, к тому же в глазах тех, кто решает судьбы. Но мысль была только одна: быстрее к секретарю. Быстрее — к правде. К справедливости. К свободе для тех, кто, по моей вине, оказался в темнице.

Я пропустила завтрак. Не хотелось ни чая, ни булочек, ни даже медового масла, которое обычно поднимало настроение. Мои шаги гулко отдавались в пустых коридорах, тишина которых казалась почти нарочитой — словно дворец задержал дыхание в ожидании.

Перед кабинетом королевского секретаря стояли двое стражников. Один из них вздрогнул, заметив меня, и поспешно открыл дверь. Я вошла, и уже с порога уловила знакомый голос.

Сит.

Он сидел напротив секретаря, в строгой позе, выпрямленный, как будто и не за дорогой был, а за трактатом о дисциплине. Внимательно слушал, отвечал коротко, деловито. Они что-то обсуждали — документы, возможно, внутренние распоряжения. Карты лежали на столе, один из указателей был повернут в сторону южной границы.

— Прекрасно, — произнёс секретарь, заметив меня. — Мы как раз говорили о том, что, наконец, среди избранных богами нашёлся кто-то, кто способен управлять государством.

Я остановилась, прищурившись.

— Прекрасно, — эхом повторила я. — Значит, раз у вас теперь есть компетентный муж по вкусу, остальные могут быть отпущены?

Сит медленно поднял взгляд на меня. Спокойный. Холодный. Практически бесстрастный.

— С этим, возможно, не стоит спешить, — произнёс он негромко.

Я моргнула.

— Прошу прощения? — голос мой прозвучал тише, чем хотелось бы, но твердо.

— Нужно убедиться, что они действительно не представляют угрозы. Особенно тот, что с пиратским прошлым. И маг… — он чуть повернул голову, — был в столице под запретом.

— Мы заключили договор, — напомнила я, поворачиваясь к секретарю. — Вы пообещали: они примут «Алые слёзы», ответят на вопросы — и их отпустят.

Секретарь сделал вид, будто задумался, откинулся на спинку кресла.

— Да, — наконец кивнул он. — Разумеется. В обед. При всех. Чтобы всё было прозрачно.

Я стояла, сдерживая желание закричать. Мне хотелось рвануть все эти карты, швырнуть их в лицо обоим и спросить: кто дал вам право решать за меня? Но я была принцессой. Нас с детства учат прятать бурю за вуалью улыбки.

— Хорошо, — сказала я ровно. — В обед. Надеюсь, к тому моменту вы не передумаете.

Я повернулась к выходу, задержав взгляд на Сите. Он смотрел мне вслед спокойно, будто наблюдал за рекой, которая ещё не определилась, куда течь. И мне было вдруг холодно от этой его отрешённой ясности.