Четыре Ошибки Принцессы (СИ)

Глава 37

Кейран сделал шаг вперёд, меч в руке пылал магией.

— Где противоядие? — голос его был твёрд, но в нём чувствовалась сдерживаемая ярость. — Говори, пока я ещё готов слушать.

Королевский маг рассмеялся — пронзительно, как безумец, потерявший всё.

— У меня, конечно, — он поднял руку, в которой блеснула крохотная колба с тёмно-золотистой жидкостью. — Только одна. И я всегда ношу её с собой. Понимаешь, несостоявшийся королевский маг, несостоявшийся крон-принц? Без меня король не очнётся. Никогда.

— Тогда ты пожалеешь, что вообще дожил до этого дня, — процедил Кейран и метнулся вперёд, их клинки встретились с оглушительным грохотом.

Я вжалась в грудь Тарвина, чувствуя, как он крепко обнимает меня, стараясь удержать от безумия.

— Мы найдём выход, — прошептал он и поцеловал меня в лоб.

И в этот момент произошло невероятное.

— Это тебе за то, что ты хотел меня упокоить, гад! — громко, возмущённо раздалось сверху.

Я вскинула голову. Возле потолка над сражением, стремительно приближаясь, летел... мой попугай. Он, как вихрь, налетел на мага и выхватил колбу лапами, издав победный крик. Всё произошло так быстро, что никто не успел среагировать.

— Нет! — заорал маг и в следующую секунду метнул в него мощное заклинание.

Свет ударил точно в цель.

Попугай вздрогнул, потерял высоту и начал падать, всё ещё сжимая колбу в когтях. Я закричала. Мир сжался до одной точки — падающего тела.

Пока я бежала к нему, Рик вынырнул из толпы, прыгнул и поймал летящую колбу, перекатываясь по земле.

А я… Я опустилась на колени. Пёстрое тельце лежало, неподвижное, на каменных плитах. Мой попугай не дышал.

— Нет… Нет, пожалуйста… — голос сорвался на всхлип.

И всё исчезло вокруг.

— Пожалуйста, нет… — я дрожащими пальцами прижала его к себе, чувствуя, как он постепенно остывает. — Ты не должен был… Зачем ты?..

Попугай не дышал. Я не чувствовала ничего, кроме этой лёгкой тяжести и жуткой пустоты внутри.

Шум боя остался где-то на заднем плане. Я даже не смотрела на поле сражения, хотя слышала, как Кейран продолжает бой с магом — сталь по стали, магия вспыхивает, как молнии в грозовом небе. Всё вокруг горело, рушилось, сотрясалось... но я не могла отвести глаз от пёрышек, чуть потрёпанных, но всё ещё ярких.

Ко мне один за другим подошли мои мужья. Домин опустился рядом, молча положив руку мне на плечо. Тарвин встал на колени с другой стороны, прижал лоб к моему плечу. Рик остался чуть позади, его рука всё ещё крепко держала колбу.

— Это какой-то особенный попугай?… — тихо спросил Тарвин.

Я покачала головой, слёзы текли по щекам, капая на неподвижное пёстрое тельце. — Он мой друг. Моя семья. Он был со мной, когда я была одна… он всегда спасал меня…

Домин опустился рядом, осторожно положив руку мне на плечо. — Астрид… — прошептал он. — Он ещё тёплый. Может, магия…

— Я не умею лечить, — выдохнула я, голос дрожал. — Я не целитель… я не могу…

Мои пальцы дрожали. Боль в груди нарастала, перекрывая дыхание. Что-то внутри меня рвалось наружу — не желание спасти, а ярость. Жгучая, раскалённая лава гнева. На мага. На Сида. На весь этот мир, в котором всё хорошее погибает.

И в следующую секунду я уже не могла сдерживать себя. Внутри всё вспыхнуло. Вспыхнуло и вырвалось.

Магия взорвалась, как удар грома, хлынула из меня — неуправляемая, живая, яростная. Огненная волна прокатилась по залу, задев всех мятежников, словно сама магия знала, кого беречь.

Королевского мага отшвырнуло назад, словно куколку — его отбросило от Кейрана, он с силой ударился о колонну, захрипел, попытался встать… и оступился.

И в этот миг Кейран рванулся вперёд, и его клинок оказался у горла врага. — Всё, — прошептал он. — Всё, магистр. Это конец.

Я тяжело дышала, всё ещё прижимая к груди своего друга. Внутри бушевал огонь — но я знала: я больше не слабая.

Королевского мага, всё ещё пошатывающегося и в крови, скрутили закованными в руны кандалами. Один из стражников читал над ним защитное заклинание, чтобы он не смог воспользоваться остатками магии. Кейран молча наблюдал, пока того не увели — гордо подняв голову, но в глазах того уже не было безумия, только страх.

Рик, подойдя ко мне, протянул колбу.

— Она целая, — тихо сказал он. — Держи, принцесса.

Я вытерла слёзы, осторожно взяла сосуд с прозрачным мерцающим содержимым и побежала, почти слепо, туда, где был мой отец.

Стражники узнали меня и расступились. Магический щит на двери уже был снят. Я ворвалась в покои, и сердце колотилось, словно выскочит из груди.

Отец лежал всё там же, бледный, недвижимый, словно мраморная статуя.

Я не сразу дала ему противоядие. Сначала — дрожащими руками — сняла амулет с груди и поднесла колбу к нему. Магический камень чуть вспыхнул, потом успокоился — ни следа отравы, ни всполохов опасности. Всё чисто.

Только тогда, медленно и осторожно, я открыла колбу и капнула на губы отца. Остальное вылила в рот, поддерживая ему голову. А затем — просто склонилась рядом, держа его за руку, наблюдая за каждым его вздохом. — Пожалуйста, папа… вернись… — шептала я. — Я уже потеряла слишком многое.

Возле меня было тихо. Почти нереально тихо, как в сердце шторма, когда всё замирает перед последним ударом.

Рядом — мои мужчины. Четверо. Мои. Каждый стоял чуть поодаль, словно охранял мой покой, не вмешивался, но был рядом. Домин — за моей спиной, готовый подхватить, если я упаду. Рик — у двери, следивший за каждым движением в коридоре. Тарвин стоял чуть поодаль, опершись плечом о колонну, но глаза не отрывал от меня. А Кейран… Кейран был в шаге от отца, напряжённый, но спокойный. Верный. Надёжный.

Фаворитка короля — та самая женщина, которая осталась, не сбежала, не предала — сидела рядом со мной, сжимая мою ладонь. Мы молчали, просто ждали. Её глаза были полны слёз, но она держалась.

Так прошли минуты. Может, часы. Я потеряла счёт времени.

И вдруг… рука в моей ладони дрогнула.

Я затаила дыхание. Медленно подняла взгляд — и встретилась с прищуренным, слабым, но осознанным взглядом моего отца.

— Астрид? — выдохнул он хрипло. — Это… это ты?

Слёзы брызнули из глаз сами собой. Я кивнула, не в силах говорить, и уткнулась лбом в его руку.

— Мы справились, — прошептала я. — Ты жив… Ты с нами…