Друг сына

Глава 21

Немая сцена, последовавшая за внезапным появлением неучтенного мужчины в ангаре, достойна сцены МХАТа.

Кажется, даже сигаретный дым на мгновение замирает.

Я так понимаю, дверь была закрыта и, кроме этого, еще и следили за территорией рядом с ангаром, не зря же меня срисовали еще до того, как решилась постучать.

Но мужчина, чьего лица я не различаю пока из-за внезапного приступа слезливости и стресса, появился совершенно неожиданно для всех.

Потому и шок.

Первым, естественно, приходит в себя Свят, в очередной раз показывая, кто тут у нас лидер коллектива, с быстрой реакцией:

– Ты кто?

– Хозяин, – спокойно отвечает мужчина и делает шаг вперед.

И я задыхаюсь от внезапного узнавания!

Потому что мужчина этот – Леванский!

Муж моей хорошей знакомой, подруги, можно сказать, Алины!

Босс моего сына!

Компаньон Матвея!

Сразу же, вот буквально в то же мгновение, как узнаю его, наваливается такое облегчение, что едва удерживаюсь на ногах!

Леванский здесь, значит, Матвей предпринял какие-то шаги для нашего с Веркой спасения!

Возможно, там, снаружи, полиция.

То, что Леванский один, вообще не кажется странным. Мало ли, вдруг решил миром все разрулить. Главное, что мы с подругой в безопасности. И сын мой не останется сиротой.

От облегчения слезы все сильнее льются по щекам, и я, покачнувшись, ухватываюсь за край стола.

Тут же на мою руку падает горячая ладонь Верки, сжимает. Смотрю на нее, в ее тревожное лицо.

Верка молчит и едва заметно кивает, чтоб я отходила в сторону. За ее спину.

Ну конечно!

Размечталась!

Между тем, Леванский делает еще пару шагов, прежде чем опомнившиеся мужики из команды Свята начинают его тормозить. Пытаются, вернее.

– Эй, а ну стоять!

– Куда попер!

Леванский останавливается, быстро окидывает сощуренным взглядом нас с Веркой, словно удостоверяясь, что с нами все в порядке, затем переключается на все так же сидящего за столом Свята:

– Уйми их. Я поговорить пришел. Пока что. Без полиции.

Ох, черт…

Почему без полиции???

Испуганно смотрю на Свята, вообще не поменявшегося в лице. Наоборот, он с интересом вглядывается в Леванского, усмехается:

– Вот как? То есть, хочешь веселья?

– А это уже от тебя зависит, – сухо отвечает Леванский, – я не терплю крыс в моем хозяйстве. А ты тут крысятник развел.

– А я, значит, крысиный король? – еще сильнее скалится Свят.

И я пугаюсь этого жуткого оскала.

Ох, какой мужик страшный!

– Не уверен… – щурится на него Леванский, слишком пристально для простого изучения противника, – король или… Тойчик…

Последнее слово заставляет меня с удивлением открыть рот, а затем все же шатнуться назад, потому что назвать такого мужчину, как Свят, тойчиком, это… Это я даже не знаю, что…

Судя по еще сильнее сжавшимся на моей ладони пальцам Верки, она тоже в ужасе и готова, в случае чего, ронять меня на пол. Если начнут стрелять или драться.

Но Свят, в наступившей шокированной тишине внезапно расхохотавшись, резко поднимается со своего места, оказавшись ростом с Леванского, и шагает ему навстречу.

– А я думал, не узнаешь!

– И не узнал бы… – Леванский тоже подается к Святу, тянет руки, а в следующее мгновение мы все роняем челюсти на пол, потому что мужчины начинают… обниматься!

Причем, так, словно очень близкие люди, давно не видевшиеся!

Мы с Веркой переглядываемся, затем я ловлю изумление в глазах подручных Свята. Они замерли вокруг нас, стоят и смотрят, явно не понимая, что делать дальше, как реагировать.

А Леванский, пообнимавшись со Святом, отстраняется, смотрит на него пристально:

– Раскабанел… Ты теперь не Тойчик, а Ротвейлер прямо.

– Ну так столько лет прошло…

После этих слов Свят вспоминает, где мы все находимся, поворачивается к своим людям, кивает:

– Отбой.

Леванский улыбается, тоже громко говорит в пространство:

– Серый, снимай людей.

Свят усмехается:

– А ты, как обычно, предусмотрительный. Снаружи, я так понимаю, полный фарш?

– Ну а ты как думал? – пожимает плечами Леванский, – на моей территории бардак, надо чистить.

– И без лишних ушей и глаз, естественно?

– Само собой, зачем мне шум?

– Да-а-а… – Свят садится за стол, приглашающе кивает на стул рядом с собой Леванскому, – мы встряли, получается?

– Если бы не ты, то да, – отвечает Леванский, садясь и принимая от Свята сигарету, смотрит на меня, бледной тенью стоящую возле такой же бледной, но очень спокойной Верки, – спокойно, дамы, все под контролем. Мирослава, присядьте, а то упадете еще, Матвей мне не простит, если вы ударитесь.

Мне тут же суют под ноги стул, и я падаю на него, как подрубленная березка.

Верка, затягиваясь уже, практически, потухшей сигаретой, усмиряет подрагивающие пальцы.

– Что же вы, Вера Степановна, не сказали, что знаете Леванского? – с легким упреком спрашивает Свят, – мы бы нашли точки соприкосновения.

– И с каких пор ты, Тойчик, – прерывает уже открывшую было рот Верку Леванский, словно специально выделяя старое прозвище Свята, – с женщинами воюешь? Не ожидал от тебя.

– Никто не воюет, – пожимает плечами Свят, все же заметно конфузясь, – я ехал не к ней. Я ехал на переговоры к Волынскому. В курсе, кто это?

Леванский кивает, затягивается сигаретой. Лицо его, жесткое, грубоватое, сейчас спокойно, расслаблено даже.

Я чуть-чуть прихожу в себя от шока, украдкой оглядываюсь, подмечая, что люди Свята словно растворяются в пространстве, расходятся по углам, не рискуя, правда, выходить за пределы ангара.

– В курсе, – кивает Леванский, – редкий ублюдок. Кстати, скажи своим не отсвечивать. У меня начальник безопасности нервный очень. Ты тут его женщину прихватил по неосторожности.

– Веру Степановну? – в глазах Свята мелькает непонятный огонек, словно он… Напрягается опять. И злится. – Хороший вкус у твоего начальника охраны. Одобряю.

– Нет, не Веру Степановну. – Леванский смотрит на меня, а я… А что я? Молчу.

Начальник безопасности, значит…

– Эта девочка? – удивленно вскидывает брови Свят, а затем с облегчением улыбается, – понятно. И хорошо… А Вера Степановна, так вписываетесь за Волынского… Не просто так, да? Не только рабочий вопрос?

Верка, не ожидавшая такого поворота разговора и тем более, настолько нелепого предположения, давится сигаретным дымом и кашляет.

Я торопливо стучу ей по спине, бормоча:

– Вот не ваше дело вообще… Вер, водички?

– Не надо… – выдыхает, наконец, Верка, садясь ровнее и нервно туша сигарету в пепельнице. – Вы, Свят, меня сегодня все же прикончите.

– Упаси господь, Вера Степановна, – серьезно отвечает Свят, – как можно? У меня на вас планы…

Верка замирает, изумленно хлопая ресницами и пытаясь осознать такой резкий переход от одной темы к другой, я тоже молчу, открывая рот, словно рыба.

А Леванский, с интересом наблюдавший эту сцену, смеется и говорит в пространство:

– Серый, забирай.

Дверь открывается, и на пороге возникает знакомая широкоплечая фигура.

И я в этот же момент снова начинаю плакать.

Дура потому что такая.

Слезливая.