Друг сына

Глава 27

– Короче, подставил меня Вовочка, тварь, под бабки, – вздыхает Вера, ставя на стол круглобокий фужер. Уже пустой.

Я банкую, добавляя нам градус в разговор. Потому что без градуса такое сложно нормально воспринимать. Без мата и нервов, по крайней мере.

Да и вспоминать весь этот ужас тяжко.

Вера, вон, до сих пор чуть-чуть голосом подрагивает, и зрачки красивых миндальных глаз расширяются.

Переживает, значит, моя железобетонная подруга.

Оно и понятно, я, если б Матвей не успокоил в самой понятной и самой эффективной манере, тоже бы до сих пор на измене сидела.

И в окно со страхом поглядывала: не появились ли у подъезда черные страшные машины того самого Свята.

Который когда-то был Тойчиком, по словам Леванского.

Вспоминаю жесткий тяжелый прищур холодных глаз, вздрагиваю невольно. Б-р-р… Какой, однако же, зверь вылупился из мелкого тойчика…

– Волынский вообще в курсе, что тебе пришлось пережить? – спрашиваю я, возвращая подругу к реальности.

– Пф-ф-ф… Откуда? – хмыкает она презрительно, – он, оказывается, свалил из страны еще в тот день, когда машина Свята только черту города пересекла. И все это время был на связи с ним, скот. Врал, что ждет, договоры какие-то скидывал по почте, то мне, то ему… Но это уже потом выяснилось. Он все бабло, что назанимал, через оффшоры перекачал. Концов не найти. Официально, по крайней мере.

– А неофициально?

– Это уже не мое дело, – закатывает глаза Вера, – мне вот плевать, что с ним будет. Свят, судя по всему, завелся серьезно.

– А кто он вообще? И как все закончилось? – запоздало интересуюсь я, тут же ощущая прилив совести, орущей, какая я плохая подруга, что спрашиваю о таком спустя практически два дня!

Но тут у меня есть малюсенькое оправдание: Матвей очень качественно умеет проводить реанимационные мероприятия. Так, что голова отключается на раз-два.

Я же до Верки так и не добралась за эти дни. Даже позвонить не смогла, потому что разговор наш в два телефонных слова не уложишь, а долго и обстоятельно… Кто ж мне дал на это время?

Сначала Матвей, потом Димасик, весь такой внезапный, зарулил к маме на утренние блины. Едва успела водолазку надеть, чтоб скрыть расписанную разбойными губами и пальцами его приятеля кожу.

А затем – снова Матвей.

Прогульщик, тоже мне… Как там без него его отдел внутренней безопасности всего здоровенного холдинга целые сутки справлялся?

– Вот опять ты! – негодующе щурится на меня Верка, отпивает из бокала терпкую пьянящую жидкость, – завидно же! На вот, лимон съешь!

– Прости…

– Да что прости? Я же говорю, молодой любовник… Дорвался, как я понимаю? Удивительно, что еще ходить можешь.

– Ну ладно, хватит про аферы Волынского, чтоб ему так икалось и никак не разыкалось, чем все закончилось-то?

– Да ничем… – отводит взгляд Вера, – стрелка плавно переросла в вечер встречи выпускников морского училища.

Она морщится, снова отпивает.

А я вглядываюсь все внимательней. Не нравится мне это состояние Веры. Слишком хорошо ее знаю, чтоб взять и просто так поверить.

– Вер?

– Ну что, “Вер”? – не выдерживает она, – все! На этом все.

– А деньги? И вообще… Какого черта, Вер?

– Деньги… – задумчиво тянет она, – деньги – это теперь, типа, Вовочкина проблема, а не моя.

– А то, что ты там везде в документах, как лицо, материально отвестственное, фигурируешь?

– Ну… Официально все еще на мне. И бизнес Вовкин, и долги.

– Черт… – выдыхаю я, – то есть, вмешательство Леванского не помогло?

– А как оно может помочь? – пожимает плечами Вера, – исчезнет мое имя с официальных доков? Или из госреестра?

– Ну ведь все же понимают, что тебя подставили?

– Конечно, – фыркает Вера, – но это было ясно и до вмешательства Левана. Я не зря же не хотела, чтоб ты приезжала. Надо было сразу полицию. А ты, блин…

– Ну прости, Верунь… – каюсь я в очередной раз, – я просто подумала, что неправильно поняла тебя. И что дура дурой туда припрусь с полицией наперевес… Да и не приняли бы у меня заявление. Кто я такая? Что сказать? Что у меня подозрения?

– Ладно, Мир, – вздыхает Верка, – это я сама виновата. Ступила тогда, испугалась сильно. Знаешь, приехала же, думала, там Вовка будет, а там… Я как-то сразу и потерялась.

– Ты вообще не была похожа на потерянную! – горячо протестую я, – очень-очень все четко говорила. И спокойная такая. Это я, как дура, чуть ли не в обморок так падала.

– Дорогая, у меня же работа такая, что стресс учишься переносить и не показывать, что стрессуешь, – вздыхает Вера, – одни квартальные чего стоят…

– И что теперь? – осторожно интересуюсь я, – по документам, я имею в виду? С тебя же не будут спрашивать? Или будут? Давай, я с Алиной, женой Леванского…

– Ой, только ты в это дело не лезь, – морщится с досадой Вера, – я и без того угрызениями совести мучаюсь, что тебя втянула. Дура. Сама разберусь.

– Но этот Свят… Он же не будет тебя прессовать? Да? Он же все понял?

– Ага, понял он… – снова отводит взгляд Вера, и я напрягаюсь еще больше.

Что-то нечисто с этим Святом!

Неужели, на Веру мою насел все-таки?

– Так, – решительно ставлю я бокал на стол, – надо в полицию. Понятно? Это я в первый раз дура, а во второй – умная!

Пол чуть-чуть качается, и я чуть ли не падаю с табуретки. Ой… Это как же я так? А, вроде, и градуса мало было… Наверно, количество подкачало…

– Сиди уже, умная, – миролюбиво смеется Вера, – или вон, иди укладывайся спать.

– А со Святом что? – не унимаюсь я, продолжая допрос уже в ванной, куда Вера оттаскивает меня умываться и чуть-чуть приходить в себя.

Параллельно с удивлением думаю, почему это такая реакция на безобидное красное сухое, потом вспоминаю, что два дня ничего толком не ела.

И сейчас, у Веры, орешками и сыром перекусывала…

Да еще и стресс словила нехилый. А потом Матвей тоже… Никакого почтения к моему возрасту… Гад…

– Гад, конечно, гад… – бормочет Верка, расправляя диван и опрокидывая меня на него, – укрывайся давай. Что-то ты, мать, совсем слабенькая стала…

– Так возраст, – жалуюсь я невнятно, поудобней устраиваясь под одеялом и счастливо выдыхая, – не девочка уже…

– Ага, то-то у мужиков из команды Свята такие рожи были удивленные… – смеется Верка.

– Кстати! – вскидываюсь я, – а что со Святом-то? Как решать вопрос будешь?

– Да решу уж как-нибудь, – вздыхает Верка, – полюбовно. Блин.

Мне снова категорически не нравится ее тон и взгляд, но сказать ничего не успеваю, вырубаюсь в моменте.

И всю ночь снится мне Матвей, внимательно смотрящий на меня своим нахальным жестким взглядом. Гад… Маньяк… Очень, просто очень сексуальный…