Друг сына

Глава 30

– Ко мне переедешь? – Матвей ведет носом по моему виску, мягко, но очень определенно тискает за бедра и чуть ниже, подтаскивая к себе под бок уже более основательно, чем пару минут назад.

Явно второй раунд планирует.

Боже, эта его молодая, бешеная просто неутомимость… Так нельзя с взрослыми женщинами! Опасность привыкания может развиться!

– О чем ты? – вздыхаю я, не сопротивляясь его намерениям.

Пусть…

Права Вера, какой смысл в том, что я его оттолкну сейчас? Это разве изменит мое отношение к ситуации?

Мои эмоции к нему, этому горячему, резкому, такому вкусному парню?

Меня это в любом случае разрушает…

Ну и пусть.

Соберу.

Потом, когда все закончится.

Думать об этом больно, и я ищу обезболивающее в Матвее, тянусь к нему губами, впечатываюсь в мощную шею, так вкусно пахнущую молодым, невероятно чувственным мужчиной.

Он тут же реагирует, резко выдыхает и наваливается на меня, мгновенно забыв о сути начатого разговора. Или решив, что все уже решилось, и я сказала свое положительное слово.

Закрываю глаза, вцепляюсь ногтями в гладкую мускулистую спину, таю от невыразимо нежных и невозможно горячих поцелуев. Боже… Вот бы время застопорить. Просто замереть в нем, как мушка в янтаре, в вечном сладком удовольствии!

Удивительный парень.

С ним все хорошо, все правильно. Даже то, что с другими и в голову не приходило никогда позволять.

Например, собственническое грубое поведение, раздражающую манеру командовать, приказывать. И полную уверенность, что я подчинюсь. Что он – прав! Что он – имеет на это право!

Как он на пороге у Веры появился, это же просто песня какая-то!

Глаза горят по-дурному, губы сжаты в твердую полоску, руки обманчиво расслаблены.

Хорошо, хватило терпения не устраивать показательные выступления при подруге моей, дал время выйти из квартиры и даже сесть в машину.

А потом…

О, такого грандиозного разбора полетов я не помню даже во времена своего недолгого замужества! Валерке я не позволяла подобного поведения, жестко пресекая любые попытки в ревность и доминирование. Вот, как сейчас помню, буквально физически пресекая.

Проще говоря, дрались мы с моим бывшим мужем прямо от души. И мирились так же. Молодые, глупые, разговаривать не умели… Да и через время тоже не особо научились, да…

Валерка – так точно.

В последний раз, когда я его видела, только физиономию скривил и вякнул, что я вообще про возраст не думаю, а пора бы. Хватит уже, как девочке, в рваных джинсах скакать…

Я тогда глянула на его новую жену, оценила ее габариты, норковую шубу и шапку… И согласилась, что да, не думаю я про возраст… Плохо, ай, как плохо… До сих пор ни шапки норковой не завела, ни шубы в пол… О чем только думаю?

Покивала я тогда и побежала по своим делам, как раз запись к стилисту была, после которого я рыжей и стала. И Матвею этот цвет очень даже понравился, да…

Пожалуй, я Валерке благодарна должна быть. Где бы я была сейчас, если б он не бросил меня тогда? Не подставил так жестко, кинув одну с ребенком в этом море безумия?

Явно не занималась бы сексом с шикарным молодым парнем в его офигенной холостятской берлоге, да.

Взрослая женщина же не должа себе такого позволять… Не должна так терять голову. Она много чего не должна, эта мифическая взрослая женщина. Основное, чего не должна – это быть счастливой вопреки всему.

Матвей рычит, уже теряя берега и тиская меня совершенно жестко, жадно, по-собственнически, и я улетаю туда, куда, несмотря на долги перед обществом, улетают многие взрослые самодостаточные женщины, позволяющие себе выглядеть не по возрасту. И вести себя не по возрасту… В этом есть свое удовольствие, да-а-а…

Белье на кровати темно-серое, дорогое, офигенное наощупь. И Матвей на нем смотрится невозможно горячо.

Его безумные темные глаза, мощные, бугрящиеся мускулами руки, широченная, заросшая волосом грудь… М-м-м…

– Потанцуй на мне, малыш, – шепчет он, прижимая меня к себе жестко и умело. – Такая красивая…

И я закатываю глаза от удовольствия.

Он умеет говорить правильные вещи в правильное время…

И мне хочется быть для него красивой. Танцевать для него. Кайфовать с ним.

За огромными панорамными окнами – город, ночной, мигающий огнями. Он смотрит на нас, танцующих здесь, на высоте. И это – шикарный антураж для всего происходящего.

Даже если все закончится… Когда все закончится…

Я буду помнить вот эти мгновения: ночь, темное постельное белье, невероятный парень с самым горячим в мире взглядом, жесткие пальцы на бедрах, наш танец на двоих… И город, подмигивающий огнями в такт…

– Переедешь ко мне, малыш, – говорит Матвей, и я уплываю от приказного, безапелляционного тона.

Он не спрашивает уже.

Он факт констатирует.

А я не в том положении сейчас, чтоб говорить “нет”.

Я вообще не в том положении, чтоб связно складывать слова в предложения.

– Завтра.

О-о-о-о…

– Прямо с утра.

Да кто ж его учил так проводить переговоры???

– Да? Да?

Да-а-а…

– Ну вот и отлично, – выдыхает Матвей уже после, мягко и сладко целуя потерявшую все ориентиры в пространстве меня в мокрую от пота спину, – а то бегает все, бегает… И мужиков всяких ненужных еще крутится вокруг море…

– Ну что ты несешь? – вздыхаю я, не имея ни сил, ни возможности полноценно отстаивать свое мнение, – ну я же сказала тебе все насчет Свята… Он к Вере…

– Проверю еще… – бурчит Матвей, – мне все равно это не нравится. Завтра переедешь ко мне. А на выходных к родителям поедем.

– Что-о-о???