Экзамен для дракона

Глава 10 Книга и рассвет

Вернувшись домой, я почти бегом поднялась в свою комнату. Меня не покидало это ощущение — как будто где-то на страницах книги спрятан ответ, нечто важное, что может изменить всё. Я чувствовала это кожей, сердцем, на грани интуиции и магии. Но как только я положила руку на дверную ручку, чтобы юркнуть внутрь и снова погрузиться в записи Анны, за моей спиной раздался голос Марты:

— Смотрю на тебя и сразу понимаю — снова собираешься запереться в комнате с книгой, — сказала она, появившись словно из ниоткуда, — но нет уж, моя хорошая. Тебе надо обязательно покушать. Совсем худышка, как будто тебя в подвале держали, не иначе! — она всплеснула руками с такой искренностью, что я не сдержала улыбку. — Ещё подумают, что я родственницу свою морила голодом, да ещё и больную. Быстро мой руки — и за стол!

Я застыла, растерянная. Никто раньше так не заботился обо мне.

Моя приёмная мама была женщиной деловой, практичной. Она никогда не кричала, не обижала, не била — но и не обнимала. Её волновали мои оценки, моя осанка, мои успехи в музыке, в спорте, в танцах. Всё должно было быть идеально. Я была как проект, который нельзя испортить, иначе — стыд.

Помню, как поздними вечерами возвращалась домой с очередного кружка. Маленькая, уставшая, идущая по пустым улицам, где каждый шорох казался угрозой. Ключ от квартиры всегда лежал в потайном кармане, ужин — в моих руках, если по дороге я успевала купить что-то на сдачу. Дома было холодно и тихо.

«Самостоятельность, — говорила мама, — это признак взрослости».

А я тогда просто хотела, чтобы кто-то спросил, не замёрзла ли я, не устала, ела ли хоть что-то.

И вот теперь — Марта. С её простыми словами, с ароматом тушёных овощей, с горячим хлебом, пахнущим травами. Всё это вдруг накрыло меня, как мягкий тёплый плед, и я, к своему стыду, почувствовала, как глаза предательски намокли.

— Ох ты ж моя… — Марта подошла ближе и, не говоря ни слова, обняла меня. Просто и искренне, как будто знала всё без слов. — Плачь, если хочется. Здесь можно. Здесь тебя уже никто не бросит, слышишь?

Я кивнула, вжимаясь в её плечо.

Она не задавала вопросов, просто обнимала — крепко, по-настоящему, от всего сердца. Её ладонь мягко гладила мои волосы, движения были неспешными, почти ритмичными, как будто вместе с ними она убаюкивала мою боль.

Я и представить не могла, что вообще способна столько плакать. Раньше со мной такого никогда не случалось. В старом мире я держалась — стиснув зубы, привычно подавляя всё внутри, как будто слёзы были чем-то стыдным. А здесь… здесь всё иначе. Этот мир словно сорвал с меня оболочку, тонкую, но крепкую, и теперь чувства хлынули наружу.

Наверное, это был мой способ справляться со всем, что обрушилось на меня. Новый мир, другой ритм жизни, магия, которая пронизывала воздух. Всё, что я знала и во что верила раньше, теперь трещало по швам.

И, может быть, в этом и была сила. Плакать не от слабости, а от того, что наконец-то разрешила себе чувствовать.

Мы стояли так минут десять.

Наконец, когда внутри стало чуть легче, я глубоко вдохнула, отстранилась и вытерла глаза рукавом. Марта ничего не сказала — просто с пониманием улыбнулась, легко взяв меня под руку.

— Ну вот и хорошо. Пошли кушать, Ариша. Еда остынет — и будет мне горе, — проговорила она с напускной строгостью, но в глазах всё ещё светилась доброта.

Когда мы переступили порог кухни, горячий воздух от раскалённого очага ласково согрел наши лица. На столе уже дымилась глиняная миска с рагу — густым, ароматным, щедро приправленным душистыми травами. Воздух дрожал от запахов: базилик, лаванда, щепотка чего-то, что я не могла опознать — может быть, местная специя, а может, магия. Здесь всё переплеталось: пища и забота, аромат и уют, реальность и сказка.

Я села за стол, и Марта ловко наполнила мою тарелку, приговаривая:

— Ешь. После слёз надо восстанавливать силы. И не спорь, — она подмигнула, и я невольно улыбнулась.

— Спасибо… — прошептала я, чуть смущённо взяв ложку. — Всё так вкусно пахнет.

Еда действительно была удивительно вкусной — густое рагу согревало изнутри, а тёплый хлеб с мятной ноткой буквально таял на языке. Но ещё приятнее было не само блюдо, а то, что я могла разделить его с кем-то. Мы с Мартой не разговаривали много — за окном вечерняя деревня напевала свои тихие, убаюкивающие песни: посвистывал ветер в черепичной кровле, стрекотали сверчки, где-то далеко тявкала собака. Всё это сплелось в такую уютную тишину, что от неё на душе становилось теплее, чем от чашки горячего чая с мятой и шалфеем.

Покончив с ужином, я поблагодарила женщину — искренне, от всего сердца. Она отмахнулась, словно это не было чем-то особенным, хотя я знала: для меня это было всё.

— Иди, читай свои книжки, книжная душа, — с улыбкой сказала знахарка. — Только окно не забудь закрыть, а то мошкара налетит — потом до утра их ловить будешь.

Я кивнула, слабо улыбнулась и, почти бегом взлетев по лестнице, скрылась в своей комнате, как воришка, сбежавшая с добычей. Мне не терпелось снова открыть книгу.

Стоило двери тихо захлопнуться, как я уже была на кровати, с пледом на плечах и книгой в руках. Листая знакомые страницы, я ощущала странное возбуждение. Чернила словно мерцали при свете лампы, строчки немного дрожали, как если бы их писали под действием магии — или сильных чувств.

Я читала долго, минуты превращались в часы. За окном сначала погасли последние отблески заката, а потом, почти незаметно, небо начало сереть. Сначала робко, как будто не решаясь разбудить мир, а потом всё смелее. Я вздрогнула, осознав, что провела в чтении всю ночь. Как в старые добрые времена, особенно летом, когда можно было спрятаться с книгой под одеялом и читать до самого рассвета, забыв про всё.

Но, несмотря на потраченное время, мне не удалось найти так много, как я надеялась. Анна, автор этих записей, была девушкой возвышенной и утончённой. Её слог был запутанным, а описания природы тянулись страницами — каждый лепесток, каждая травинка заслуживали отдельной поэмы. Это было… красиво, конечно. Но и невыносимо утомительно. Мне приходилось буквально продираться сквозь каждое предложение.

И всё же, когда я уже почти сдалась, ближе к концу книги, среди поэтических образов я наткнулась на то, что искала.

Хрустальные цветы.

Анна писала, что у каждого человека есть свой цветок, рожденный из души, сотканный из памяти и магии. У неё это был ирис — хрупкий, почти прозрачный. Он не только сиял — он звучал. Мелодия его лепестков была слышна лишь ей, когда она оставалась наедине с собой.

Они были у всех. Но у всех — разные. И каждый отражал не просто характер, а суть. Сокровенную глубину души.

В попытке вспомнить, что вообще символизируют ирис и роза, я на мгновение застыла, словно ответ мог всплыть в тишине. Цветы… Как же я их не понимала. Все они казались мне одинаково прекрасными — зачем запоминать названия, если можно просто восхищаться? Теперь же меня до дрожи разбирало любопытство — что же значат эти цветы? Казалось, ответ был где-то рядом, на самом краю сознания, но сколько бы я ни пыталась вспомнить хоть что-то — в голове была пустота

Я тяжело вздохнула, искренне сожалея, что раньше так легкомысленно относилась к ним. Кто бы знал, что однажды это окажется важнее школьной алгебры. Отбросив сожаления, я заставила себя сосредоточиться и снова углубилась в чтение.

В книге был описан ритуал — странный, почти сказочный, — с помощью которого хрустальные цветы можно было превратить в амулеты. Не просто украшения, а живые проводники, способные направлять и подсказывать путь. Каждый цветок — отдельный талисман, откликающийся на душу того, кто его носит.

Способ был до смешного простым: на рассвете, когда первые лучи солнца только пробиваются сквозь листву, нужно было отправиться в лес и «напитать» цветы его светом. Энергия солнца на рассвете, как писала Анна, «разбудит цветок и пробудит его суть». Всё это казалось до смешного нелепым. Но вдруг… а если именно в этом и скрыта истина?

Я перевела взгляд на окно. Небо уже начинало светлеть, окрашиваясь в нежные персиковые тона. Рассвет. Прямо сейчас.

Сердце забилось сильнее — то ли от страха, то ли от предвкушения. А вдруг это правда? Вдруг этот мир, в который я попала, действительно работает по таким законам?

— Ладно, — прошептала я себе, сжимая в руке хрустальный букет. — Проверим твою сказку.

Тихо спустившись по лестнице, я выскользнула за дверь. Утро встретило меня прохладным, немного влажным воздухом.

Я надеялась, что Марта ещё спит и не заметит моего исчезновения. Объяснять, куда и зачем я пошла в такую рань, было бы… мягко говоря, затруднительно.

Но отступать было поздно.

С этими мыслями я добралась до кромки леса. Деревья там стояли высокие и молчаливые, словно древние стражи, пропитанные старой магией. Лес не пугал — наоборот, он звал. Манил своей тишиной, своей тайной, своим дыханием.

Я остановилась на мгновение, затаила дыхание, чтобы не спугнуть эту утреннюю магию, и шагнула вперёд.