Это мгновение

Глава 8

Джейми

— Хей, соня, просыпайся. — я покрываю нежными поцелуями лоб Купера, затем щеки и медленно спускаюсь к его губам. Он ворчит, и его веки трепещут, когда я продолжаю прокладывать дорожку из поцелуев вниз по его телу, вдыхая аромат его кожи, пахнущей сном. — Пора вставать. — он отталкивает мою голову, и я сильно кусаю его за живот, заставляя его зашипеть.

— Слишком рано, прекрати, язычник, — хихикает он, дергая за волосы, зажатые в его руках. Я облизываю его живот, целую родинку, которая находится чуть выше его пупка, прежде чем продолжить спуск.

— Сегодня твой день рождения, красавчик. Пора вставать и праздновать.

Я опускаюсь ниже, стягивая с него боксеры и освобождая его утренний стояк. Его член длинный и тонкий, с раскрасневшейся головкой. Его кожа теплая и бархатистая, и я провожу языком по кончику, затем вниз по стволу и вдоль вены, прежде чем засосать его яйца в рот.

Купер стонет, его руки опускаются с моей головы, чтобы вцепиться в смятые простыни. Его глаза все еще закрыты, хотя голова теперь откинута назад, и я не свожу с него глаз, пока его тело извивается под натиском удовольствия.

— Именинник хочет спать.

Он снова стонет, когда я добавляю руку, двигаясь вверх вращательным движением.

— Хммм, вообще-то, именинник определенно хочет кончить.

Беру его член в рот, я мычу в знак согласия, и он приподнимает бедра, ударяясь о заднюю стенку моего горла.

—Да, черт возьми, да. Лучший. День рождения. На. Свете, — выдыхает он, двигая бедрами, трахая меня в рот.

Я беру его член глубже, удерживая его в своем горле, пока у меня не начинает кружиться голова, а зрение не затуманивается по краям, но я все равно не перестаю наблюдать за ним. Скользнув одной рукой между его ягодиц, я провожу пальцем по сморщенной плоти его ободка, вызывая греховный стон с его губ. Я не вдавливаю его сильнее, просто касаюсь его входа, пока отстраняюсь, чтобы отдышаться. Его глаза распахиваются, и его прекрасные голубые глаза встречаются с моими. Его дыхание учащается, хрипы наполняют тишину комнаты. Мой собственный член ноет, умоляя об освобождении, когда я вжимаю его в матрас.

— Займись со мной любовью, — говорит Купер хриплым шепотом.

Мое тело кричит ‘да’, и я отпускаю его пульсирующий член и снова забираюсь на него, приближая свои припухшие губы к его. Меня не волнует утреннее дыхание, когда я соединяю наши губы и целую его. Наши члены встречаются, мой все еще зажат в боксерах, и он поспешно оттягивает пояс, стягивая их вниз, насколько это возможно, в то время как наши губы остаются сомкнутыми.

— Пожалуйста, я хочу, чтобы ты был внутри меня. Пожалуйста, Джейми.

Мы готовились к этому в течение последних нескольких недель, дроча друг другу, и делая минет. Однако из-за работы на полставки и большого количества университетской работы большая часть нашего совместного времени проходит в спешке — жарко, но в спешке.

Наш первый секс должен быть идеальным. Медленно и чувственно, ни о чем другом не думая. Сегодняшний день, сейчас, кажется идеальным, и я ничего так не хочу, как погрузиться в него, раствориться в мужчине, которого я люблю.

Я люблю его.

Отстраняясь, я обхватываю его лицо руками и смотрю в его сапфирово-голубые глаза. Они переливаются от эмоций и немного темнеют, когда я облизываю губы.

— Я люблю тебя, детка. Так чертовски сильно. Я знал это с того дня, как ты вошел в мою жизнь. Это была любовь с первого взгляда. Ты для меня — все, Купер. Весь мой мир.

Романтик во мне гордится тем, как хорошо мне удалось произнести эти слова, не дрогнув голосом, эмоции внутри меня бурлили на грани взрыва. Из левого глаза Купера скатывается слеза, и я слизываю ее, наслаждаясь его соленым вкусом на языке.

— Я тоже тебя люблю. — он прижимается, нежно сближая наши губы. —Я никогда не думал, что к тому времени, когда мне исполнится двадцать, я найду любовь всей своей жизни, и уж точно никогда не думал, что это будет с моим сводным братом. Но все это не имеет значения. Я буду любить тебя вечно.

Трепещущее тепло наполняет мою грудь, когда мы целуемся, все эмоции и наши мечты о совместном будущем захлестывают нас.

— Пожалуйста, займись со мной любовью прямо сейчас, — умоляет он, пока я целую его шею, ключицы, грудь, живот и каждый кусочек плоти. Я буду целовать этого мужчину всю оставшуюся жизнь.

Он перекатывается на бок, роется в тумбочке, вытаскивает тюбик смазки и презерватив, которые бросает рядом со мной на кровать. Я точно знаю, что не клал их туда, и он ухмыляется мне, когда я смотрю на них, а затем снова перевожу взгляд на него.

— Ты пришел подготовленным, — говорю я, и он переворачивается на живот, оставляя меня с прекрасным видом на его бледную мускулистую задницу.

—Я знал, чего хочу на свой день рождения, — отвечает Купер, затем опускает голову между двумя подушками и поднимает нижнюю часть тела на колени. Черт, мой любовник нетерпелив, и это приводит меня в слишком сильное возбуждение, слишком быстро.

— Боже, детка, ты понятия не имеешь, что ты со мной делаешь. — я подхожу к нему сзади, беру обеими руками округлости его задницы и раздвигаю их, задерживая дыхание, когда смотрю на его дырочку.

У меня и раньше был секс, но он всегда был быстрым и безличным. Это другое, и я планирую не торопиться, растянуть его для нас обоих. Мой член течет, пульсируя в такт сердцебиению, и, хотя таковы мои намерения, я уже так близок к тому, чтобы кончить.

Купер оглядывается через плечо и порочно улыбается.

— Я хочу знать, каково это — чувствовать твой язык внутри.

Из меня вырывается протяжный первобытный стон.

— Черт возьми, Купер, ты не можешь говорить такие вещи, когда я так взвинчен.

Мое тело сотрясается от едва сдерживаемого желания, когда прилив адреналина и возбуждения проносится сквозь меня, как реактивный самолет. Я легонько шлепаю его по заднице, затем снова раздвигаю его ягодицы и ныряю вниз, делая именно так, как он просил. Я облизываю, посасываю и покусываю его чувствительную дырочку, все это время стоны и хныканье Купера становятся громче. Если бы кто-нибудь проходил мимо моей спальни, без сомнения, его бы услышали. К счастью, все мои соседи встают довольно поздно.

Скольжу языком в тугое лоно Купера, мои глаза закатываются, когда его вкус поражает меня. Мускусный и сладкий, с легкой горчинкой. Чертовски опьяняющий. Его задница мокрая и с нее капает моя слюна, когда он начинает умолять о большем. Я дам ему все, о чем он когда-либо попросит, но я не хочу делать это вот так. Когда я впервые погружусь в него, я хочу, чтобы наши глаза были устремлены друг на друга. Я хочу знать, как он выглядит, когда чувствует первый приступ боли, как двигаются его губы, когда я касаюсь чувствительного места внутри него. Я хочу знать каждую мельчайшую деталь того, как он выглядит, когда мы полностью связаны.

— Перевернись, малыш, — говорю я, снова садясь на колени и похлопывая его по бедру. Купер переворачивается. На его лице появляется лукавая улыбка, когда он проводит пальцами по своей груди, а затем берет в руку свой разгоряченный член. Сжимаясь и изгибаясь, маленькая капля жидкости стекает по его возбужденному стволу. Он раздвигает ноги и поднимает колени, устраивая для меня шоу. Его дыхание сбивается, и он двигает бедрами, трахая собственный кулак, и я вижу по напряжению на его лице, что он близко, слишком близко. Я убираю его руку с члена, затем переползаю через него, накрывая его тело своим, когда наши губы снова встречаются. Его руки блуждают по моей обнаженной спине, кончики пальцев обводят позвоночник, прежде чем остановиться на затылке.

— Ты не можешь заставить себя кончить, это моя работа, — бормочу я ему на ухо, прикусывая мочку.

— Тогда сделай это, заставь меня кончить.

Я смеюсь над командными нотками в его голосе, над тем, как мой обычно непринужденный, плывущий по течению любовник внезапно становится таким нуждающимся и громко заявляет об этом. Купер — даритель, он никогда ни о чем не просит — по крайней мере, за пределами спальни. Однако здесь все решает он.

— С удовольствием, красавчик.

Я отстраняюсь, но не спускаю с него глаз. Купер наблюдает, как я покрываю пальцы смазкой, затем прикусывает нижнюю губу, когда я молча ввожу в него один скользкий палец, покручивая его, прежде чем добавить второй.

Он шипит, когда я развожу пальцы ножницами, а затем сгибаю их в жесте ‘иди сюда’.

Когда я задеваю этот мягкий комок нервов внутри него, он вскрикивает, его бедра дергаются на кровати.

— Срань господня, блядь, блядь, — выдыхает он, и я не могу сдержать смешок, глядя на его широко раскрытые глаза. Он выглядит потрясенным, полностью загипнотизированным.

— Тебе ведь раньше делали массаж простаты, верно?

Выражение абсолютного изумления наводит меня на мысль, что никто не делал это с ним. Он сказал мне, что уже занимался сексом таким образом, но это не значит, что он знает, каково это. Я снова глажу это место, и Купер скулит, запрокидывая голову назад, когда его бедра снова приподнимаются, и струя преякулята вытекает из головки его члена.

—Нет, — задыхается он, — никогда раньше такого не испытывал. Сделай это снова, — умоляет он. Я шевелю пальцами, затем надавливаю, и Купер сжимает простыни так сильно, что у него белеют костяшки пальцев. —Если ты не прекратишь это делать, я собираюсь кончить.

Нерешительность на мгновение сковывает меня. Я хочу почувствовать, как он кончает на мой член, но выражение блаженства, появившееся на его лице, когда я снова глажу его, слишком сильно, чтобы игнорировать. Приняв решение, я снова слегка нажимаю на его простату, затем сильнее, чередуя ритм, пока его тугой канал не захватывает мои пальцы.

— Кончи для меня, — выдавливаю я, мой собственный оргазм прямо здесь угрожает настичь меня.

Прошли годы с тех пор, как я кончил преждевременно, но ощущение объятий Купера, звуки, похожие на мяуканье, которые он издает, и вид его бледного тела, извивающегося и напрягающегося от удовольствия из-за меня, так заводят, что я не удивлюсь, если взорвусь, просто наблюдая за ним.

Я обхватываю рукой его член, мои пальцы доят его простату, и это все, что требуется. Глаза Купера захлопываются, когда его член извергается, струйки густой белой жидкости ударяют по его груди и покрывают мою руку.

Так быстро, как только могу, я натягиваю презерватив и обмазываю свой член смазкой, затем выстраиваюсь в линию у его входа. Мне нужно быть внутри него. Мне это нужно больше, чем воздух в моих легких.

— Все в порядке? — я спрашиваю, потому что знаю, что он может быть слишком чувствительным.

Блаженная улыбка появляется на его губах, когда он кивает.

Медленно надавливая, я наблюдаю, как двигаются мышцы на его лице, когда погружаюсь в него полностью. Я изучаю каждое едва уловимое движение— подергивание его губ, трепетание ноздрей, — запоминая каждую мельчайшую деталь этого момента.

Когда я двигаюсь внутри него, рот Купера приоткрывается в беззвучном выдохе, его зрачки расширяются, и он откидывает голову назад, обнажая длинную бледную шею. Его член подергивается, и когда я наклоняюсь над ним, облизывая полоску на его шее, а затем до мочки уха, я чувствую, как он твердеет между нами.

— Еще, детка?

Он мурлычет в ответ, поднимая руки над головой. Предлагая мне свое тело, чтобы я мог делать с ним все, что захочу. Мои губы встречаются с его в голодном поцелуе. Он корявый и влажный, язык и зубы стукаются, когда мои движения ускоряются.

— Я никогда не чувствовал ничего подобного, — говорю я, мой голос звучит напряженно и хрипло. Я так близко, но я не хочу, чтобы это заканчивалось. — Ты был создан для меня, только для меня.

— Да, — шепчет он. — Ты чувствуешь себя невероятно....

Просунув руки ему под плечи, я переворачиваю нас, пока Купер не оказывается на мне сверху, всем своим весом вдавливая меня в кровать, когда он садится, глядя вниз из-под прикрытых век. Его руки находят мои грудные мышцы, и он впивается в них ногтями, вспышка боли разогревает мою кровь, пока все, что я слышу, — это биение собственного сердца в ушах.

— Черт возьми, от тебя захватывает дух, — говорю я, полностью пораженный его красотой. По линиям его тела, по тому, как напрягаются мышцы на его руках и ногах, когда он вращает бедрами, по рельефу его подтянутого живота, когда он сжимается вокруг меня, и по легчайшим мурашкам, выступающим на его коже. Но меня завораживают его глаза. Самые синие, которые я когда-либо видел, тысячи разных оттенков, сливающихся воедино, сияющих страстью и любовью.

Так много любви.

— Я люблю тебя, — говорит Купер, наклоняясь и прижимаясь своим лбом к моему. У него перехватывает дыхание, поэтому я беру верх, трахая его. Купер сжимает свой член в кулаке, работая им в устойчивом ритме.

— Люблю тебя, детка. Навсегда.

Мы движемся вместе, естественный ритм наших сердцебиений направляет нас, сближает, сплавляет воедино. Вот на что похожа любовь. Не секс, а связь. Ощущение, что этот человек — такая же часть меня, как и я часть его.

— Люблю тебя, люблю, — повторяю я снова и снова.

Тело Купера напрягается, его дырочка сжимается, и я чувствую, как его горячая сперма ударяет мне в живот. Перекатывая нас обратно, я беру его бедра в свои руки и толкаюсь сильнее, раз, другой, затем третий, прежде чем удовольствие проносится рикошетом от кончиков пальцев ног вверх по яйцам. Я кончаю глубоко в него с огромной гребаной улыбкой на лице.

Мое тело дрожит, ноги и руки покалывает от напряжения и удовольствия, и я падаю на него сверху. Он мурлычет, когда я вдавливаю его в кровать, и он целует мою вспотевшую голову. Перекатываясь, я забираюсь на кровать и закидываю ногу ему на талию. Моя кровать невелика, но даже если бы она была королевских размеров, я бы все равно хотел быть прямо здесь, прямо на нем.

— Я так рад, что остался на ночь, — говорит Купер, на его губах играет усмешка. Его глаза закрыты, и он выглядит совершенно оттраханным. Ярко-розовые щеки, румянец по всему телу и красные отметины там, где я сжимал его слишком сильно.

— С днем рождения, любимый, — говорю я, притягивая его ближе и перемещая так, чтобы его голова оказалась у меня на груди, прямо над сердцем.

Играя рукой с его черными локонами, я закрываю глаза, напевая мелодию себе под нос и наслаждаясь каждой секундой, проведенной с его теплым телом рядом со мной.

— Что это за песня? — спрашивает он, его рука теребит, рисуя линии на моей обнаженной коже, мой живот трепещет каждый раз, когда он проходит ниже моего пупка.

— Always - Bon Jovi

— Хммм, — вздыхает он, —Это действительно красиво.

Его голос звучит сонно, когда я подтягиваю его повыше, чтобы поцеловать в щеку.

— Когда-нибудь я спою ее для тебя.

Он улыбается, закрывает глаза, а затем прижимается ко мне, сокращя любое пространство между нами, когда закидывает ногу на мое бедро. Я напеваю еще немного, слова песни звучат у меня в голове, пока я тоже не засыпаю.

Было уже больше десяти, когда мы наконец проснулись, нам обоим отчаянно хотелось принять душ. Я все еще прижат к Куперу, но он вырывается из-под меня и перекатывается на бок. Я делаю то же самое, так что мы оказываемся лицом к лицу.

Затем мы целуемся. Медленные, томные поцелуи. Поцелуи, которые говорят о наших чувствах так, как никогда не смогли бы выразить слова. Поцелуи, которые говорят “Ты для меня все и Я бы сделал для тебя все”. Это ленивые воскресные поцелуи, которые согревают каждый уголок моего сердца, тела и души.

— Мне нужно вставать, — выдыхает Купер мне в губы.

— Я знаю, — говорю я в ответ, неохотно отрываясь от его соблазнительных губ. Он близнец, а это значит, что сегодня не просто его день рождения, и я знаю, что у них с Кайденом планы. Они играют в пейнтбол и вместе обедают. Купер объяснил, что каждый год они по очереди выбирают мероприятие на свой день рождения, и в этом году выбор пал на его брата.

Купер потягивается, затем скатывается с кровати и натягивает вчерашнюю одежду, прежде чем взять свежую и полотенце. Моя комната находится через две двери от общей ванной, и как бы мне ни хотелось прыгнуть к нему, я отпускаю его одного, а вместо этого плюхаюсь на кровать и хватаю телефон.

Листая социальные сети, я натыкаюсь на несколько фотографий, загруженных девушкой, которую я знаю по одному из моих курсов архитектуры. Кажется, что это на вечеринке, повсюду люди, красные стаканчики и пивные бутылки разбросаны по столу перед ней, а огромный пивной бочонок отодвинут в сторону. Она сидит на голубом диване с девочкой на коленях, и они обе широко улыбаются в камеру. Я перехожу к следующему фото, и оно почти такое же, как третье и четвертое, только теперь на диване больше людей. Мое внимание привлекает пятое фото. Это селфи с той же девушкой и ее друзьями, но там, на краю, стоит Кайден. Его глаза налиты кровью и блестят, и с высокого ракурса, под которым она сделала снимок, я вижу, что его рубашка порвана. Он единственный, кто не улыбается, вместо этого его взгляд прикован к парню справа от девушки. Он похож на спортсмена, одет в рубашку поло и дорогие часы, которые видны, потому что он обнимает девушку за плечи и целует в щеку.

Чем дольше я смотрю на фотографию, тем сильнее у меня внутри зарождается незнакомое чувство. Чем больше я ее изучаю, тем больше замечаю, что с Кайденом что-то не так. Мало того, что его рубашка порвана, но когда я увеличиваю изображение, я могу разглядеть красное пятно сбоку на его шее. Как будто кто-то держал его слишком крепко или, возможно, ударил. Я со вздохом бросаю телефон на землю. Кайден для меня загадка, но как бы сильно он ни раздражал меня время от времени, я ненавижу этот потерянный взгляд, который появляется у него в глазах, как будто он безнадежен, как будто он ничего не значит.

Вскоре после этого возвращается Купер, только что принявший душ и побрившийся, пахнущий мятой и кокосом. Он садится на кровать верхом на мою талию и обхватывает мои щеки ладонями.

—Ты делаешь самые лучшие подарки на день рождения, — говорит он со смешком. —Я хотел бы подать запрос на то же самое на Рождество, Пасху, День Святого Валентина и Хэллоуин, а также на любой промежуточный день.

— Все, что ты захочешь, детка. — Купер слезает с моих колен, и я хочу притянуть его обратно, но сегодня речь не обо мне и не о том, чего я хочу. — У меня есть для тебя еще один подарок. О, и я кое-что купил Кайдену. Отдам ему позже.

— Ты это сделал? — Купер хмурит брови, натягивая носки и ботинки.

Открываю свою сумку, которая лежит рядом с кроватью, и достаю две маленькие коробочки.

— Это тебе, — говорю я, протягивая бОльшую из двух коробок Куперу.

Он медленно открывает коробочку и поднимает ожерелье, затем пропускает его между пальцами. Это полированная серебряная цепочка с шайбой. На ней выгравированы слова “Всегда и навеки” а затем “Купер и Джейми”

—Это великолепно, — говорит он, глядя на меня невероятно яркими глазами. Он прижимает кулон к губам, затем протягивает его мне. — Наденешь?

Я опускаюсь на колени на кровать позади него и надеваю цепочку ему на шею, целуя тыльную сторону, как только ожерелье застегнуто. Его кожа покрывается крошечными мурашками, и я провожу руками по его рукам, обнимая его и впитывая каждую частичку его тепла, какую только могу. Я никогда не устану обнимать этого мужчину, он никогда не перестанет быть всем, что мне нужно.

— Спасибо, мне это нравится.

Купер касается кулона, который аккуратно лежит у него на ключице. Я откидываюсь на спинку стула и протягиваю ему вторую коробку.

Она меньше, чем была у него, и не такая модная, но я действительно надеюсь, что Кайдену понравится. Купер достает браслет и рассматривает его на свете. Он сделан из синих и черных звеньев из нержавеющей стали, которые выглядят как серия защелкнутых вместе застежек. Он плотный и блестящий, и когда я увидел его в Интернете, что-то в цветах напомнило мне о Кайдене.

— Я думаю, ему понравится. Спасибо, что пытаешься, — мягко говорит он. — Это много значит для меня.



Я только что вышел из душа, Купер ушел час назад, чтобы встретиться со своим братом, когда мой телефон гудит о входящем сообщении. Открывая его, я улыбаюсь, когда вижу, что сообщение от Сейдж, хотя у меня отвисает челюсть, как только я читаю ее сообщение.

Сейдж: Ты говорил с Кайденом сегодня? С ним что-то не так.

В памяти всплывают фотографии с прошлой ночи, и я набираю ее номер.

— Привет, — говорит она. — Ты все еще с Купером?

Мои глаза осматривают комнату, замечая признаки его присутствия в моем пространстве — пара носков на полу, его боксеры на кровати, полстакана воды рядом с кроватью.

—Нет, он ушел некоторое время назад. Что с Кайденом?

На заднем плане звенят бокалы, закрывается буфет, и я могу разобрать только бульканье чайника.

— Я была на вечеринке по случаю дня рождения той девушки, Элисон, помнишь, на которую я тебя пригласила? — спрашивает Сейдж. Я киваю, хотя она меня не видит. —Там был Кайден. Пьян в стельку, что-то невнятно бормотал и спотыкался.

— Он был с кем-то? — спросил я.

— Я приехала туда очень поздно, потому что мне нужно было на работу, так что, был ли он с кем-то раньше, я не знаю. Но он был очень одинок, когда я нашла его. Он выглядел разбитым. Его глаза не могли сфокусироваться, а рубашка была разорвана в клочья, как будто кто-то сорвал ее силой. — Сейдж на мгновение замолкает, прежде чем продолжить. — У него также были синяки на шее. Я спросила его об этом, но он просто пробормотал, что это не мое дело, и попытался уйти.

Я вспоминаю фотографию Кайдена, которую я видел, описание совпадает с тем, что говорит мне Сейдж.

— Почему ты мне не позвонила? Я бы пришел и забрал его.

Сейчас я расхаживаю по своей комнате только потому, что мысль о том, что происходит с Кайденом, заставляет меня нервничать.

— И испортить твое свидание с Купером? Нет, у меня все было под контролем. Я была не одна, поэтому попросила своего друга помочь мне отвезти его ко мне. Это было нелегко, он возражал, но когда я напомнила ему, что у него сегодня важный день с Купером, он смягчился. Но Джейми?

В ее голосе слышится неуверенность, когда она произносит мое имя.

— Да?

— Не думаю, что с ним все в порядке. Я оставила его пялиться в потолок, но когда через пять минут вернулась в свою комнату, чтобы надеть пальто потеплее, он плакал. Завернувшись в одеяло, но всхлипывая. Я знаю, что этот парень придурок, но то что я услышала разбило мне сердце.

— Спасибо, что сделала это, Сейдж, и спасибо, что дала мне знать. Я попытаюсь поговорить с ним позже. Ты все еще придешь на ужин?

— Конечно. И в любое время. Он важен для Купера, а это значит, что он важен и для меня. — мужской голос на заднем плане привлекает мое внимание, но Сейдж шикает на него, прежде чем снова заговорить со мной. —В любом случае, мне нужно бежать.

— Не думайте, что я не буду выпытывать у тебя информацию об этом… друге, мисс Сейдж.

— Помехи....бсссссс ... тебя не слышу.

Сейдж предпринимает ужасную попытку имитировать разрыв линии, прежде чем повесить трубку.

Включаю музыку, сажусь на кровать и слушаю, подпевая, закрываю глаза, не обращая внимания на камень, который тяжело ложится у меня в животе, когда я думаю о Кайдене.



— Это ты, Джейми? — кричит моя мама, когда я переступаю порог их дома.

Играет незнакомая мне песня, более старая, чем музыка восьмидесятых и девяностых, которая заполняет мой плейлист, но она оптимистична, а текст веселый.

С праздничным тортом в одной руке я сбрасываю туфли и неловко вылезаю из пальто. В поле зрения появляется мама, забирает у меня коробку и целует в щеку.

—Так приятно видеть тебя, спасибо, что забрал его.

Мама поворачивается и идет обратно на кухню, я следую за ней.

— Без проблем. — мои ноги резко останавливаются, когда я вхожу в комнату, мои глаза комично расширяются. — Срань господня, мам!

Каждая поверхность на кухне заставлена подносами с едой, а на плите булькают три кастрюли. Запах чили перекрывает все, но я вижу салаты, пахлаву, макароны с сыром, и множество приправленных специями овощей.

— Сколько человек придет сегодня вечером?

Она отталкивает мою руку, когда я тянусь за кусочком сладкого десерта.

— Только ты, близнецы, я, Дункан и Сейдж. Я пригласила Лео, но у него были планы, а Купер не хотел приглашать никого из своих друзей.

Я предполагаю, что Купер не хотел заставлять своего брата чувствовать себя неловко, приглашая группу своих друзей.

Мой взгляд снова обегает комнату, прежде чем остановиться на улыбающемся лице мамы. Сегодня у нее блестящие глаза, и на ней розовый комбинезон поверх фартука с рисунком коровы, который я подарил ей на день рождения, когда мне было двенадцать. Я месяцами копил на этот фартук, и теперь он поношен и потрепан, но она отказывается его менять.

—Я приготовила любимые блюда близнецов. В холодильнике есть чизкейк с маракуйей для Кайдена и домашнее мятное мороженое в морозилке для Купера.

Я упоминал, что моя мама — лучший человек, которого я знаю?

—Ты могла бы накормить целую футбольную команду, но я думаю, им это понравится.

Переворачивая бейсболку задом наперед на голове, я жду, пока мама повернется ко мне спиной, прежде чем тайком взять немного пахлавы. Сладковатый вкус взрывается у меня на языке, и я подавляю стон, затем быстро слизываю следы со своих пальцев, прежде чем она оборачивается. Затем входит Дункан, на нем джинсы и клетчатая рубашка, и когда он улыбается мне, я вижу в нем так много от Купера. У них одинаковые теплые глаза, и они оба так непринужденно улыбаются.

—Твоя мама не захотела меня слушать, когда я сказал ей, что одного блюда достаточно. Но кто я такой, чтобы говорить женщине, которую я люблю, что она не может устроить бурю, когда выглядит такой счастливой, делая это?

Дункан обходит кухонную стойку и целует мою маму в макушку, пока она помешивает чили. Я знаю, что она приготовила его без мяса. С тех пор как она узнала, что Кайден вегетарианец, она больше не готовит мясо, когда мы едим все вместе. Она так сильно хочет, чтобы он почувствовал себя частью нашей новой смешанной семьи.

—Джейми, милый, ты можешь надуть воздушные шарики и повесить их над обеденным столом? Может быть, еще разбросать несколько серпантинов. Это первый день рождения близнецов у нас, и они скоро узнают, как много значат дни рождения для мамы.

Мой телефон жужжит, когда я надуваю девятый воздушный шарик в черный горошек, в голове немного кружится от усилий.

Купер: Ты знал, что играть в пейнтбол на самом деле чертовски БОЛЬНО?

Я: Конечно.

Купер: И не сказал мне об этом. Думал, ты любишь меня?

Я: И испортить твой день рождения? Никогда.

Он посылает в ответ смайлик с сердитым лицом, и я тихонько хихикаю.

Купер: Мы будем на месте через тридцать минут. Просто возвращаюсь к себе переодеться.

Купер не упоминает Кайдена, а я не спрашиваю. Пока нет. Я разрываюсь от желания рассказать ему то, что Сейдж рассказала мне, но в то же время я не хочу скрывать что-то от мужчины, которого люблю. Это не сулит ничего хорошего для начала наших отношений. Но это все же твое задание? Я спрашиваю себя снова и снова, надувая все новые воздушные шарики. В конце концов, когда все сорок надуты — по двадцать на каждого близнеца, — мои губы становятся на вкус как пластик, и мне нужно присесть на минутку, чтобы избавиться от головокружения.

— Почетные гости здесь! — произносит мой любимый голос, когда входная дверь распахивается и входит Купер с свежим лицом. Его волосы мокрые, выглядят темнее, чем обычно, и падают вокруг глаз. На нем белый укороченный топ и темно-синие джинсы с белыми вставками. Вскочив с дивана, я заключаю его в объятия и крепко целую. На мой взгляд, прошло слишком много времени с тех пор, как я видел его в последний раз.

— Скучал по тебе, малыш, — шепчу я ему в губы, прежде чем оглянуться через его плечо.

Все мои предыдущие мысли о том, должен ли я рассказать ему о телефонном звонке Сейдж, вылетают в окно, когда я вижу Кайдена. Что бы ни случилось с ним прошлой ночью, это написано на всем его теле.

Его глаза затуманены, под ними залегли темные круги, а из под черной водолазки выглядывает красное пятно на шее. Он намного худее Купера, и его обычно накрашенные черным ногти обломаны, когда он их ковыряет. Он выжидающе смотрит на меня, склонив голову набок, между бровями пролегает глубокая складка.

По тому, как он поджимает губы, становится ясно, что он подталкивает меня что-то сказать. Он не глупый, он знает, что Сейдж мне все рассказала.

Отходя от Купера, я протягиваю руку Кайдену.

— С Днем рождения.

Его глаза на мгновение расширяются, прежде чем он берет себя в руки и кладет свою руку в мою.

Я хочу сказать, что ничего не чувствую, когда его кожа касается моей, но легкое электрическое гудение в моей крови невозможно игнорировать. Я говорю себе, что это потому, что я рад, что он не оттолкнул меня, что, возможно, он наконец-то потеплел ко мне.

— Спасибо, — его голос звучит мягко и неуверенно. Пространство, которое он занимает в комнате, намного меньше и намного темнее, чем у его брата, который в данный момент подпрыгивает на пятках.

—Мальчики! Вы здесь, — говорит моя мама, заключая Купера в объятия. —С Днем рождения! Вы двое повеселились сегодня?

Она убирает руку с плеч Купера и делает шаг к Кайдену. Его плечи напрягаются, но она все равно обнимает его, и я наблюдаю, как он заметно смягчается, когда она шепчет ему на ухо, и он кивает.

— Что случилось с твоей шеей?

В голосе моей мамы слышится беспокойство, когда она одаривает Кайдена своим строгим материнским взглядом. Тот, из-за которого я всегда раскрываю свои секреты. Дункан присоединяется к нам, и внезапно все взгляды устремляются на Кайдена. Он переминается с ноги на ногу и прикусывает нижнюю губу. Как животное, загнанное в угол, он сгорбляет плечи, замыкаясь в себе и оглядываясь в поисках выхода.

— Пейнтбол, — предлагает Купер. —Его ударили, ему тоже чертовски больно.

Купер приподнимает майку, показывая нам синяк, расцветающий у него подмышкой.

— Видишь, эти пули оставляют след, когда попадают.

Это плохая ложь, и я уверен, что никто ему не верит, но у меня нет возможности сказать что-нибудь еще, потому что входная дверь снова распахивается и входит моя лучшая подруга, ее фруктовый аромат жасмина наполняет воздух, когда она обнимает всех в комнате. Кайден вздрагивает, когда она обнимает его, и когда они обмениваются взглядом, в котором слышится мольба с его стороны и понимание с ее, он опускает голову и выходит из комнаты. Купер смотрит ему вслед.

— Все в порядке? — спрашиваю я Купера, переплетая наши руки, затем кладу его голову себе на плечо, чтобы поцеловать в макушку.

— Я так не думаю. Он не говорит мне, откуда у него синяки, только то, что напился, и Сейдж позволила ему переночевать у нее. Я собираюсь спросить его снова позже, потому что не уверен, поверили вы мне или нет, но это было не из-за пейнтбола .

Я целую его сладкие розовые губы.

— Детка, я не думаю, что кто-то тебе поверил. — он улыбается, но это не касается его глаз, поэтому я притягиваю его ближе и крепче обнимаю.

Как только поздравления заканчиваются, мы находим Кайдена на кухне, и мама выводит нас в сад “поиграть”, как будто нам по пять лет и это вечеринка по случаю дня рождения, пока они с Дунканом заканчивают накрывать на обеденный стол. На улице чертовски холодно, но мы все в пальто, и я беру несколько шапочек из корзины у задней двери, раздаю их всем, прежде чем мы выходим на улицу. Купер тут же находит мяч и бросает его в своего брата, попав Кайдену в ногу.

— Ау, ты, маленький засранец! За что это было?

Купер громко смеется, прежде чем схватить второй мяч из садового контейнера для хранения и швырнуть его в Сейдж, попав ей в бедро.

— Вышибала, — кричит он, затем взвизгивает, разворачивается и бежит по саду, а Кайден гонится за ним с мячом в руке.

—Я не думаю, что так играют в вышибалу, — говорит Сейдж, стоя рядом со мной. — Есть правила, меры безопасности и команды. Это... — она продолжает бессвязно болтать, поэтому не замечает, когда я отступаю назад, беру другой отброшенный мяч и бросаю его, попадая ей прямо в задницу.

— Ты не ударил меня мячом, Джейми Дюран! — ее слова тверды, но глаза сияют возбуждением и озорством, когда она наклоняется, а затем прицеливается в меня.

Я разворачиваюсь на каблуках и бегу туда, где близнецы сейчас борются на холодной земле. Мяч едва не попадает мне в правую ногу, и я разворачиваюсь, чтобы посмеяться над ее плохим прицелом, когда другой мяч вылетает у нее из рук и попадает мне прямо в челюсть.

— О черт, мне так жаль, — плачет Сейдж, бросаясь ко мне, когда я прижимаю руку к горящей щеке. — Прости, прости, прости, — повторяет она, двигая моей рукой, чтобы осмотреть повреждения. — Я говорила тебе, что в этой игре нужны правила.

— Ты худшая лучшая подруга на свете, — говорю я игриво, хватая ее за голову и увлекая за собой. Мы вчетвером, ведя себя как дети, какими нас считает моя мать, катаемся по земле, пока не запыхаемся.

Уже стемнело, и ночное небо прояснилось. Темно-синий, наполненный миллионом осколков алмазов.

Купер тянется к моей руке, и я беру ее, переплетая наши пальцы, затем придвигаюсь ближе к нему. Кайден с другой стороны от него, а Сейдж с моей. Некоторое время мы вчетвером лежим в тишине, наблюдая за звездами, радуясь, когда видим пролетающую мимо падающую звезду.

—Я надеюсь, что именно туда мы попадем, когда умрем, — говорит Купер, его голос полон удивления. — Это означало бы, что мы можем смотреть свысока на всех, кого оставляем позади, и они тоже всегда будут смотреть на нас снизу вверх. Потому что кто не останавливается, чтобы посмотреть на звезды?

Это мрачная, но прекрасная мысль.

— Что ж, это достойно фотографии, — говорит мама, когда видит нас четверых, лежащих вместе и смотрящих в ночное небо. — Дункан! — кричит она. — Возьми камеру и сфотографируй их сверху. Это будет идеальный снимок.

Мы дрожим к тому времени, как покидаем сад и направляемся в столовую на то, что выглядит как средневековый банкет, только без фаршированного поросенка.

— Здесь очень много еды, мамочка Мария, — говорит Сейдж, садясь. Мы все следуем ее примеру и ждем, пока мама произнесет свою маленькую речь на день рождения, а затем набрасываемся на еду, пока у нас не заболят животы. Никто не спрашивает Кайдена о его ужине с матерью, но я предполагаю, что она снова не появилась, и никто не упоминает о синяках у него на шее. Он сразу замечает, что я смотрю на него, но я отвожу глаза и возвращаюсь к своей еде.

Как только еда убрана и мама поставила на стойку три контейнера с остатками еды — по одному для каждого из нас, кто здесь не живет, — мы садимся вместе в гостиной, чтобы раздать подарки. Мы смеемся над шутливыми подарками, которые Сейдж купила близнецам, улыбка даже трогает губы Кайдена, когда он открывает коробку с хлопьями, которую она наполняет мягкими, улыбающимися пенисами. Дункан дарит мальчикам обе подарочные карты, которые они с радостью получают, а моя мама дарит им обоим регбийные майки их любимой команды с подписью капитана.

— Я уже передал Куперу его подарок, — говорю я, доставая из сумки подарок Кайдена.

Сейдж шепчет что-то вроде “Я уверена, что ты это сделал” себе под нос, и Дункан хихикает. Мои щеки пылают, но я игнорирую растущий румянец и протягиваю маленькую черную коробочку Кайдену.

Он держит его на ладони, переводит взгляд с коробки на меня, потом снова на коробочку. Медленно, как будто обезвреживая бомбу, он отрывает ленту и снимает крышку. Если он хотел интриги, то именно это и получил. Затаив дыхание, я жду его реакции. Он достает браслет, кладет его на ладонь и просто .... смотрит на него.

Сидящая рядом со мной Сейдж кашляет, но не сводит глаз с украшения. Брови Кайдена хмурятся, затем он смотрит на меня.

— Это... — он прочищает горло и начинает снова. — Это... спасибо тебе. — его голубые глаза встречаются с моими, и я не могу расшифровать выражение, которое мелькает в них, пока его внимание не возвращается к браслету.

— Это прекрасно, правда? — говорит Купер, усаживаясь ко мне на колени. — Джейми дарит лучшие подарки.

—Да, — говорит Кайден, его голос едва слышен. — Это идеально.