Это мгновение

Глава 26

Джейми

—Пожалуйста, не пожалей об этом.

Кайден смотрит на меня яркими глазами, в которых читается не только затаенная похоть, но и легкий страх. Качая головой, я прижимаюсь губами к его щеке, затем провожу ими по его губам, пока не покрываю поцелуями другую щеку.

— Я никогда не смогу пожалеть о тебе. Я тебе это уже говорил, — обещаю я, медленно двигаясь вниз по его телу. Мой язык проводит по розе, вытатуированной на его правой груди, и вниз по виноградным лозам, которые вьются по его ребрам. С розы падают лепестки, а между ними на его коже вытатуированы крошечные звездочки.

Добравшись до расстегнутого пояса, я игнорирую его твердый член и покусываю кожу вокруг него. Он шипит и извивается на кровати, вращая бедрами. Мне требуется секунда, чтобы понять, что он пытается перевернуться. Я седлая его талию и кладу руки ему на бедра.

— Не двигайся, — приказываю я, протягивая руки к ткани его пояса. Когда я начинаю стягивать мокрую ткань, Кайден качает головой и прикрывает глаза тыльной стороной руки.

— Пожалуйста, прекрати. Прекрати, — умоляет он, и я соскальзываю с него и ложусь рядом. Я бы никогда не сделал ничего такого, чего он не хотел, но я уверен, что знаю, о чем идет речь, и мне нужно, чтобы он знал, что все в порядке.

— Посмотри на меня, — говорю я, отводя его руку от лица и переворачивая его на бок, так что мы оказываемся лицом к лицу. — Тебе не нужно прятаться от меня. — он моргает, затем снова, его ресницы потемнели от непролитых слез.

—Я никому не позволяю .... Я не могу позволить тебе увидеть, насколько я испорчен. Тогда ты поймешь, что я совсем не такой, как Купер. Я не могу быть им для тебя, не могу.

Его голос срывается, а щеки приобретают глубокий оттенок красного.

—Я не хочу, чтобы ты был кем-то другим, кроме себя, Кайден. Я знаю, тебе трудно в это поверить, но это правда. Просто будь моим сводным братом, занозой в заднице, с плохим отношением и ужасным музыкальным вкусом.

Это вызывает у него тихий, едва слышный смешок.

Когда Кайден перекатывается на спину, я накрываю его тело своим, моя рука снова находит его горло. Его глаза расширяются, голубизна скрывается в черных глубинах, когда он проводит языком между губами.

—Ты напуган, я понимаю, я тоже. Ты перевернул все с ног на голову, и в данный момент я едва понимаю себя, но я точно знаю это. Я не сравниваю тебя и не хочу, чтобы ты был им. Какими бы путями мы ни шли, они привели нас сюда, к этому моменту, когда я с тобой, солнышко. И это Ты. — положив руку ему на шею, я наклоняю голову и прижимаюсь губами к его губам в жестком поцелуе. — Ты не испорчен.

Двигаясь вниз по его телу, не сводя с него глаз, я целую его теперь вялый член, затем перемещаю руки к ткани его пояса.

Приподняв бровь, я дергаю за ткань, и он кивает, затем приподнимает задницу и позволяет мне стягивать их с него, пока они не оказываются на полу его спальни вместе с боксерами.

Мои глаза не отрываются от его лица, когда я говорю:

—Ты потрясающий и такой чертовски красивый.

Мой язык пробегает по складке, где соединяются его нога и пах, прежде чем коснуться губами серебристых шрамов на его левом бедре, осторожно избегая более новых, более красных.

— Ты сильный. — я перехожу к другому бедру и уделяю ему такое же внимание. Тело Кайдена дрожит от моих прикосновений, но он не отводит от меня взгляда. — Умный. — я раздвигаю его бедра и поднимаю ноги, пока они не оказываются на кровати. —Талантливый, — добавляю я, разрывая зрительный контакт, когда наклоняюсь и облизываю полоску на его яйцах. Он втягивает воздух и стонет, его бедра двигаются в погоне за моими губами, которые потянулись к его яйцам. —Восхитительный.

Я оттягиваю их, а затем беру одно в рот, издавая сладчайшие звуки. Когда я отпускаю его и облизываю его толстый ствол, он стонет, его руки грубо хватают меня за волосы.

— Джейми, пожалуйста, — хрипло произносит Кайден.

— Что тебе нужно?

Облизывая головку его члена, я погружаю язык в щель и слизываю соленую каплю преякуляции. Его бедра толкаются вверх, а руки надавливают на мою голову, пока его член не проскальзывает прямо мне в рот и не упирается в заднюю стенку горла, показывая мне именно то, чего он хочет и в чем нуждается.

Вбирая его глубоко, втягивая щеки, я сосу, пока его ноги не задрожат, а руки не расслабятся в моих волосах.

—Джейми, Джейми, Джейми, — повторяет он. Его дыхание учащается, и я отстраняюсь, прежде чем он успевает достичь этой неизбежной вершины.

Кайден скулит, и я снова сажусь на колени и потираю вверх-вниз его бедра.

Свет пробивается сквозь окно, окутывая его сиянием, отчего он кажется нереальным, неземным, как мечта, о которой я никогда не осмеливался мечтать. Купер, возможно, и был его идентичным близнецом, но все в Кайдене другое — более интенсивное — от звуков, которые он издает, до того, как он пахнет, до сладко-соленого вкуса его кожи. Мое тело гудит от смеси возбуждения и восторга, когда мои глаза наслаждаются его бледным, раскрасневшимся телом.

Мой член пульсирует, и я, наконец, обращаю на это внимание, поглаживая его несколько раз и потирая кончиком по его дырочку.

— Презерватив? — спрашиваю я.

Кейден замирает на секунду, его грудь поднимается и опускается с каждым неглубоким вдохом. Он качает головой.

—Я никогда... никогда им не пользовался, и я прошел тестирование после... того единственного раза.

Тот гнев, который я испытал в ту ночь, когда ударил парня, который причинил ему боль, появляется внезапно и нежелательно, закручиваясь у меня внутри, и я стискиваю челюсти и отворачиваюсь от Кайдена. Я не хочу, чтобы этот подонок испортил этот момент.

— Я тоже, — говорю я. — Прошло много времени с тех пор, как я обходился без…

Кайден не заставляет меня заканчивать предложение, он просто тянется к кровати рядом с собой и бросает мне смазку.

Я быстро открываю ее, наслаждаясь ощущением его тепла и всхлипываниями, которые он выдыхает, когда трахает себя моими пальцами. Когда он чувствует, что готов, я наливаю еще смазки на свой член и скольжу в нем. Он теплый и тугой, и мое сердце неровно бьется, когда я делаю паузу, чтобы дать ему время привыкнуть ко мне.

Накрывая тело Кайдена своим, я зажимаю его член между своим животом и его и толкаюсь глубоко и быстро, двигая бедрами. Потребность нарастает в моей крови, и мой разум кричит мне трахать его сильнее. Владеть им. Заставить его забыть всех до меня.

Ноги Кайдена обвиваются вокруг моих бедер, прижимая меня к нему, и я обхватываю одной рукой его горло, заглядывая глубоко в его глаза.

—Похлопай меня по боку, если тебе нужно, чтобы я остановился, хорошо?

Я усиливаю хватку, забирая его дыхание, но не настолько, чтобы он перестал дышать, но достаточно сильно, чтобы он почувствовал мой контроль.

—Взлети для меня, милый.

Глаза Кайдена закатываются, прежде чем закрыться, и я нависаю губами над его губами, не целуя его, а вдыхая его воздух. Делясь самой жизненной силой из его легких. Тепло разливается по моим венам, яйца сжимаются, внизу живота начинается покалывание.

Он вращает бедрами, встречая мои толчки, скуля глубоко, как нуждающееся животное, когда его руки хватаются за мои плечи в поисках опоры.

Мои движения ускоряются, и его губы находят мою шею. Он мучает меня укусами и поцелуями, пока не издает стон, и густая теплота не покрывает мой живот, когда он снова кончает на меня.

—Хороший мальчик, Кайден. Покрой меня своей спермой. Вот так.

Он вцепляется в мою шею карающей хваткой, зубы разрывают кожу, и мое тело напрягается, кровь шумит в ушах, когда удовольствие рикошетом проходит через меня. Я вхожу глубоко в него, опустошаюсь и покрывая его внутри. Я выхожу, провожу пальцами внутри него и зачерпываю свою сперму, затем неторопливо вытираю ее о его живот, смешивая с его. Его глаза расширяются, и я улыбаюсь его растерянному выражению лица и красным пятнам на его бледной, тонкой шее.

Мы липкие от пота и спермы, в комнате невыносимо жарко под июльским солнцем. Но все же я ложусь рядом с ним, заключая его в объятия и целуя в макушку.

—У нас полный бардак, — шутит Кайден хриплым голосом, и я напеваю себе под нос ответ. Не совсем уверен, имеет ли он в виду физически или в целом. Вполне возможно и то, и другое.



Купер улыбается мне. Он сидит на краю горячей ванны, за его спиной падает снег.

— Я мог бы остаться здесь с тобой навсегда, — говорит он, протягивая ко мне руку.

Я переплетаю пальцы с его и тяну его в воду, к себе на колени. Тёплая вода закручивается вокруг нас, и он смеётся, запрокинув голову от восторга.

— Мы можем сделать это, малыш, — шепчу я, целуя его в шею.

— Нет, Джейми. Мы не можем. Разве ты не знаешь, глупыш? У нас нет вечности.

Когда я откидываюсь назад, чтобы посмотреть на него, его уже нет. Он исчез.

Вода вокруг становится красной от крови, и я лихорадочно мечусь по поверхности, ища его.

— Купер! Купер! — кричу я, горло сжимает от слёз, и с каждым криком становится всё труднее дышать.

Кайден вытаскивает меня из воды, и я врезаюсь в него, цепляясь за его толстовку. По его лбу струится кровь, а на лице — грустная, тихая улыбка.

— Всё закончилось, Джейми. Всё…

Я вскакиваю в постели, весь мокрый от пота и охваченный паникой, на мгновение забывая, где нахожусь. Только когда кто-то шевелится рядом со мной, и я замечаю копну чёрных волос, веером раскинувшихся по подушке, я вспоминаю.

Кайден ворочается, но не просыпается. Моё тело дрожит, и по щекам катятся тихие слёзы, пока я соскальзываю с кровати и босиком бреду на кухню.

В ночных кошмарах для меня нет ничего нового, но в последнее время они стали чаще и страшнее, как будто что-то в них приближается. К счастью, Кайден спит крепко и ничего не замечает — мне бы не хотелось, чтобы он знал, что почти каждую ночь мне снится, как я теряю Купера.

Прошла неделя с тех пор, как он присоединился ко мне в душе — с этого начались дни, наполненные сексом, едой и ещё раз сексом. Мы разговариваем и смеёмся, но никогда не касаемся тем, которые действительно важно обсудить — ни того, что между нами происходит, ни что это значит. Ни слова о Купере, ни о наших родителях, ни о Рейчел. Думаю, мы оба слишком боимся лопнуть этот хрупкий мыльный пузырь.

Всё закончилось, Джейми. Всё…

Слова Кайдена из моего сна преследуют меня, пока я достаю газировку из холодильника.

То, что происходит между нами, то, как мы живём сейчас, по большей части игнорируя реальность, — это иллюзия. Временная, ненадёжная. Я это знаю. И он тоже.

Кайден каждое утро уходит на работу, а я делаю всё возможное, чтобы успевать работать удалённо.

Когда он возвращается, мы едим, трахаемся, спим и смотрим настоящие криминальные документалки, пока не вырубаемся. А потом просыпаемся и всё повторяется.

Когда звонит Рейчел — а это случается почти каждый вечер — я нехотя беру трубку, в очередной раз придумывая новое оправдание, в которое, я уверен, она уже не верит.

Я знаю, что должен всё закончить, но не могу заставить себя сделать это по телефону. Так же, как не могу просто уйти.

Поэтому я продолжаю притворяться. И каждый раз ненавижу себя за это.

Когда она заканчивает звонок словами «люблю тебя», и я отвечаю тем же, я чувствую это как нож в сердце.

Я не горжусь тем, что делаю. Но не могу остановиться.

Я злодей в её истории. И, как бы мне ни было жаль причинять ей боль — о нём я не жалею.

Три года назад Кайден Кэррингтон был занозой в моём заднице — нуждающийся близнец моего парня, которому постоянно требовалась помощь.

Я злился на него за это, за то, как легко он манипулировал Купером одним взмахом ресниц. И всё же, если оглянуться назад, туда, в то время, было что-то ещё. Какое-то другое чувство, которое пряталось глубже.

Оно проскакивало в том, как он провёл губами по моей ладони в новогоднюю ночь, и в тот день, когда я надел на него браслет и задержал свою руку чуть дольше, чем нужно. Оно звучало в крошечных ударах моего сердца — тех, что не имели отношения к моей любви к Куперу.

Если бы я верил в такие вещи, то подумал бы, что между мной и Кайденом уже тогда тянулась невидимая ниточка. Может, так оно и было — просто я не видел её, потому что был слишком влюблён в его брата.

Даже сейчас, просто подумав об этом, я чувствую себя паршиво. Потому что я люблю Купера. Или... любил?

Мои собственные чувства стали тусклыми, расплывчатыми. Раньше они были острыми, резкими, как выстрел.

На прошлой неделе я мог поклясться своей жизнью, что всё ещё люблю его.

А теперь... я не уверен. Может, моя любовь была настолько вплетена в воспоминания, что я уже не могу отличить её от самих воспоминаний.

Позади раздаются шаги, и тёплые руки обнимают меня за талию.

— Почему ты уже проснулся? Сегодня суббота, надо спать подольше, — бормочет Кайден, целуя меня в затылок. По моей коже пробегает дрожь.

Я поворачиваюсь в его объятиях и обвиваю его руками в ответ. Его лицо мягкое, немного смятое после сна, волосы с одной стороны растрёпаны, с другой — пушатся к щекам.

— Хотелось пить, — отвечаю я, протягивая ему банку. Он берёт её и свободной рукой ведёт меня обратно в постель.

— Поспи ещё немного, — говорит он и накрывает мои губы поцелуем. Его язык скользит внутрь, и всё быстро становится глубже, тише, медленнее. Он поднимается надо мной, его обнажённое тело прижимается к моему. Всё тягучее, томное. Он утыкается лбом в мою шею, и я провожу ладонями по его спине.

Через мгновение он уже спит, а я лежу, глядя в потолок, слушая, как его сердце стучит в такт с моим.

Солнце ярко светит в окно, когда Кайден, наконец, скатывается с меня, потягивается, как кот, и зарывается носом мне в подмышку.

— Хмм, доброе утро.

— Привет, солнышко. Как спалось?

Он перекатывается на бок и зевает.

— Неплохо. На этой неделе столько работы было, что, думаю, мне просто нужен был перерыв. — Он ещё раз зевает. — Дай мне ещё тридцать минут, и я встану. Что ты хочешь делать сегодня?

— Поехали со мной домой, — выпаливаю я, прежде чем успеваю передумать. Эта мысль пришла где-то ночью.

Его глаза тут же широко раскрываются, он немного отстраняется.

— Ненадолго, — добавляю я. — Мы можем вернуться уже завтра вечером. Нам даже не обязательно останавливаться у родителей, я найду отель.

Он встает с кровати и качает головой, прежде чем я успеваю сказать хоть слово.

— Нет, я не могу этого сделать, — говорит он и начинает потирать ладони, нервно, будто пытается стереть с них вину.

— Почему нет? — я приподнимаюсь и опираюсь на изголовье кровати. — Прошло три года, Кайден.

— Точно! — взрывается он. Он резко разворачивается и начинает метаться по комнате. — Купер умер из-за меня, а потом я просто… ушёл. Ты сам сказал, что я бросил тебя одного — собирать осколки, заботиться о моем отце. Кто так делает? Кто бросает своего отца в такой момент? Это... это полный пиздец. — Он хлопает себя по груди, будто хочет разбудить сердце, прежде чем снова пускается в пляс по комнате.

Я вскакиваю с кровати и перехватываю его за бицепс, останавливая.

— Ты сделал то, что должен был, чтобы пережить смерть брата. Твой папа это поймёт. Он любит тебя.

— Ты не понимаешь, Джейми. — Его голос надламывается. — Даже до смерти Купера. Даже до того, как ты появился в нашей жизни... я уже тогда был к нему ужасен. Я не заслуживаю его прощения. Я вообще ничего не заслуживаю.

— Не смей говорить, что ты не заслуживаешь семьи, — резко бросаю я. — Не говори этого, черт возьми. Да, твоя мать научила тебя, что любовь бывает только с условием. Но Дункан не такой. Моя мама тоже не такая. Может, пора перестать убегать, Кайден.

Он вырывается из моих рук.

— Это так легко слушать от тебя, — усмехается он, горько. — Когда ты перестанешь убегать? Ты думаешь, я не слышу, как ты зовешь его во сне? Или как ты говоришь своей девушке, что любишь её? Я всё это слышу, Джейми. Сколько ещё раз ты скажешь своей маме, что уехал в командировку, лишь бы не признаться, что живёшь со мной?

Моё сердце замирает. Пузырь, в котором мы прятались, медленно лопается, оставляя после себя оголённую тишину.

— Я расскажу ей о нас. Обязательно расскажу. Я просто… Я не был уверен, хочешь ли ты этого. Мы же никогда не говорим о том, чего на самом деле хотим. Откуда мне было знать?

— Чего я хочу? — пересекает он комнату, натягивая чёрные джинсы и мою чёрную толстовку. — Я хочу больше не говорить об этом.

Он направляется к двери, но я останавливаю его, положив ладонь ему на плечо.

— Куда ты идёшь? — тихо спрашиваю я.

Он замирает на секунду.

— Вон, — отвечает он. — Мне нужно… Мне просто нужно немного времени.

— Ты убегаешь, — говорю я с горечью, убирая руку и начинаю натягивать одежду.

Он ничего не отвечает. Только дверь хлопает за его спиной, и мне кажется, будто из комнаты выкачали весь воздух. Я знаю, что он боится. Знаю, что отталкивание — это его способ справляться со страхом. Поэтому я не бегу за ним. Я просто... жду. Дам ему время. Когда он будет готов — я буду здесь.

Я опускаюсь на диван, уставившись в чёрный экран телевизора, пока звонок телефона не вырывает меня из оцепенения.

— Привет, Джей, — в голосе мамы паника. — Это Сейдж... у неё начались схватки.

Страх пронизывает меня, словно холодная вода.

— Но ведь ещё слишком рано, — говорю я, уже поднимаясь и направляясь в спальню Кайдена.

— Я знаю, — отвечает мама. — Мы в больнице, её только что госпитализировали. Она спрашивает о тебе. Я звонила её маме, но та сейчас за границей. А её сестра родила в прошлом месяце — приехать не может.

План всегда был один: я должен был быть рядом, когда родится ребёнок. После того как биологический отец испарился, я пообещал Сейдж, что она не останется одна. И я не собираюсь нарушать это обещание.

— Я еду. Буду там так быстро, как смогу. Мам, я всё ещё в Лондоне — это займёт время. Останешься с ней?

— Конечно. Я с ней, обещаю. Только добирайся осторожно.

Она вешает трубку, а я тут же хватаюсь за телефон, чтобы набрать Кайдена — и тут слышу его рингтон. Он звонит... с кухни. Я бросаюсь туда, и, конечно, его телефон лежит на стойке.

— Блядь! — кричу я в пустую квартиру.

Я всё ещё чувствую на себе его аромат — янтарный, тёплый, как он сам — когда собираю вещи и жду, жду, надеясь, что он вернётся. Но проходит полчаса. Его нет. И я делаю выбор. Я ухожу.

Я даже не знаю, успею ли добраться до Сейдж до того, как всё произойдёт, но я больше не могу сидеть здесь и ждать.

Роясь в ящике его стола, я нахожу ручку и клочок бумаги. Быстро пишу:

У Сейдж начались схватки. Мне нужно было идти. Я позвоню тебе.

Я кладу записку на стол, беру свою сумку и выхожу за дверь, не оборачиваясь.

Где-то внутри себя я слышу, как наш крошечный мыльный пузырь с треском лопается.