Это мгновение

Глава 14

Кайден

Последние несколько недель были... в порядке. Думаю, хорошие. Мне не было противно провести вечер, играя в глупые игры с Купером, Джейми, Марией и моим отцом. После игрового вечера на прошлой неделе, когда я несколько раз надрал задницу Куперу в каждой нашей игре, он надулся и потребовал матч-реванш, который мы провели уже на следующий день. Проведенное вместе время, смех и шутки заставили меня почувствовать себя уверенно. Спокойно. Как будто темнота и поднимающаяся вода отступили.

Однако хрупкая открытка в моей руке — напоминание о том, что штормы часто следуют за затишьем. Медленно, подкрадывающееся чувство того, что меня проглатывает и тянет вниз сила, более сильная, чем я сам, зарождается в моей груди, заполняя легкие до тех пор, пока они не заболят.

“Привет из Барселоны” написано на открытке жирными белыми буквами поверх множества фотографий города. Перевернув ее, я снова прочитал корявый почерк.

Кэйди, ты никогда не догадаешься, что произошло? Я рассказала Роджеру об Испании, и он удивил меня перелетом! Я сказала ему, что мы с тобой едем вместе, но он сказал, что для нас было бы так романтично поехать вместе. Он был прав, и как я могла отказаться от бесплатного отпуска? О, здесь так красиво. Я знаю, что ты купил билет, но я не помню, о каких днях ты говорил, но если мы пересечемся, мы просто ОБЯЗАНЫ собраться вместе на сангрию.

Люблю. Мама.

Прошлый раз, когда она меня бросила, должен был стать последней каплей. Я должен был отказаться от нее так же, как это сделал Купер, но я идиот. Гребаный идиот, который все еще думает, что однажды жалкое подобие матери проснется и вспомнит, что она должна заботиться обо мне.

Блядь…

Мой разум кричит, мое сердце разрывается, и я не знаю, что делать. Я пробую дыхательные упражнения, которым научил меня мой терапевт, сосредотачиваясь на том, что я могу чувствовать, слышать, видеть и пробовать на вкус, но это не работает.

Вода затягивает меня на дно, яма в животе расширяется по мере того, как я медленно тону. Грудь сжимается, и я не думаю, что могу дышать, только я знаю, что могу, потому что на самом деле мне ничего не угрожает. Я пытаюсь убедить себя в этом, делая резкий вдох.

Сражайся или беги, вот что происходит. Мое тело готовится к опасности, но ее нет.

Я в порядке, я все контролирую.

Опускаясь на пол, облокачиваясь на свою кровать, я обхватываю голову руками и мысленно повторяю эти слова снова и снова. Форд неторопливо подходит ко мне, он спал на моей кровати. Он трется головой о мою ногу, и я глажу его шелковистую шерсть. Иногда я нахожу успокоение в его ленивом мурлыканье и нежной привязанности, но не сегодня. Он пытается забраться ко мне на колени, но я отталкиваю его, затем сжимаю обе руки в кулаки и сжимаю, сжимаю, пока ногти не впиваются в кожу. Жжение ослабляет стеснение в моей груди, и в голове немного проясняется.

Я все контролирую.

От смеха, доносящегося снизу, у меня мурашки бегут по коже, напоминая мне, что все в этом доме чертовски счастливы и влюблены. Я должен был быть там с ними, наслаждаться летним барбекю, но эта открытка пришла сегодня днем и очень быстро испортила мне настроение.

В неистовом движении я вскакиваю с пола и тянусь за телефоном, отправляя сообщение Оливеру и игнорируя, сколько раз Купер предупреждал меня держаться от него подальше. Мне нужно то, что прямо сейчас может дать мне только Оливер. Я не боюсь оставаться с ним наедине, не так, как с другим мужчинами.

Я: Мне нужно, чтобы меня трахнули или разьебать что то.

Я бросаю телефон на кровать, затем расхаживаю по комнате, еще глубже впиваясь ногтями левой руке в кожу, и отпускаю их, когда добираюсь до комода. Спрятанное между двумя книгами в нижнем ящике, я нахожу лезвие. Оно тяжелое в моей ладони, когда я смотрю на него. Еще тяжелее, когда я беру его одной рукой, а другой расстегиваю джинсы. Присаживаясь на кровать, я сбрасываю их, пока не остаюсь только в коротких черных боксерах. Мои бледные бедра— сплошное месиво шрамов. Красные, фиолетовые и белые линии пересекают кожу крест-накрест. Некоторые участки чувствительны к прикосновению, а другие болезненно онемели. Прижимая лезвие к гладкому месту, моя рука дрожит, и я делаю глубокий вдох. Я застрял, разрываясь между желанием позволить лезвию рассечь кожу, почувствовать прилив облегчения, который приходит вместе с этим, и выбросить эту гребаную штуку.

До меня доносится смех Купера, и в затуманенном сознании я не могу быть уверен, действительно ли слышу его или нет. Но этого достаточно, чтобы я швырнул бритву через всю комнату, сдерживая крик, когда встаю и дергаю себя за волосы. Я ненавижу, что жажду боли, я ненавижу, что я так чертовски устал от попыток стать лучше, и я ненавижу….Я просто ненавижу того человека, который я есть.

Темнота давит мне на грудь, в голове беспорядок мыслей и чувств, разобраться с которыми у меня нет сил, и я снова начинаю мерить шагами свою комнату. Мой телефон подает звуковой сигнал, и я пытаюсь найти, куда я его бросил.

Оливер: Я могу предложить тебе и то, и другое. Вечеринка на Тейлор Лейн, сегодня, в 9 вечера. Захвати смазку, красавчик.

Боже, я ненавижу этого парня. На самом деле ненавижу. Ничего хорошего из этого не выйдет, но я не могу сидеть здесь и ждать, пока утону.

Как только я снова одеваюсь, я рву открытку на мелкие клочки, позволяя им упасть на пол, прежде чем переступить через последние остатки моей надежды когда-нибудь иметь мать, и захлопываю за собой дверь своей спальни.

— Привет, братишка, дорогой, — говорит Купер, когда я нахожу его на кухне, вытаскивающим вегетарианские кебабы из холодильника. Он ставит поднос и заключает меня в объятия. Я задерживаюсь на секунду, чтобы вдохнуть его, желая, чтобы мое бешено колотящееся сердце успокоилось, затем натягиваю фальшивую улыбку. Это кажется вымученным, и я надеюсь, что он не заметит. — Ты в порядке?

Он откидывается назад, чтобы посмотреть на меня. Наклонив голову, он приподнимает бровь, изучая меня, как будто чувствует, что что-то не так.

— Все хорошо. Папа уже развел огонь?

Купер не двигается, он просто держит меня за руки и наблюдает за мной.

— Детка, ты нашел те веганские сосиски, о которых упоминала моя мама?

Появление Джейми на кухне разрушает всю ментальную телепатию, которую Купер пытался использовать против меня. Он обнимает Купера за талию и обращается ко мне.

— Привет, Кайд, мы как раз собираемся начинать готовить, придешь посидеть на улице?

Кайд. Он никогда раньше меня так не называл. Черт возьми, почему это так на меня действует?

Я уже превратился в один гигантский клубок переполненных и запутанных чувств, и, словно на меня окатили ледяной водой, мой разум внезапно прояснился в одном вопросе. То, что я пыталась игнорировать еще до Нового года. То, что я сказал себе, было правдой всего лишь в один короткий эгоистичный момент, когда мои губы коснулись кожи руки Джейми.

Я ревновал к Куперу и Джейми. Не потому, что я терял своего близнеца, и не потому, что я так сильно хотел, чтобы кто-нибудь любил меня так, как Джейми любит Купера. Нет, я не хочу, чтобы кто-то так любил меня — я хочу, чтобы это был Джейми.

Черт. Я ужасный брат. Я обещаю себе, что никто из них никогда не узнает, что я чувствую. Какие еще нежелательные чувства нужно заглушить?

Тяжело сглатывая, я игнорирую взгляды, которыми одаривает меня Купер, беру поднос, который он поставил, и выношу его в сад. Только что пробило половину седьмого, так что через несколько часов я смогу уйти, найти Оливера и позволить сексу и выпивке отвлечь меня от всего этого сумбурного дерьма в моей голове.

Мы проводим некоторое время в бассейне, а потом помогаем моему отцу с едой. Когда мы наконец садимся за стол, я весь дрожу и изнемогаю от попыток все время улыбаться.

— Мы с Джейми собираемся в кино, не хочешь пойти с нами?

Купер сидит на коленях у Джейми, держа в руках бургер, в то время как Джейми рисует узоры на его голой ноге. Мои глаза отслеживают движение, когда он рисует сердечки на бедре моего брата, затем опускает их под подол его шорт.

Я отворачиваюсь и проверяю время на телефоне.

— Вообще-то, я скоро собираюсь на вечеринку.

Уже почти девять, но такси займет всего пять минут или около того. Мои руки страстно потирают вверх-вниз мои обтянутые джинсами ноги, и у меня возникает непреодолимое желание вонзить ногти в кожу. Но я стряхиваю это и вместо этого встаю.

Купер слезает с колен Джейми.

— Мы пойдем с тобой.

Позади него Джейми хмурится и качает головой.

— Детка, — говорит он, вставая, чтобы подойти к Куперу сзади. — У нас планы на этот вечер, я уже купил билеты.

Он смотрит на меня, и его ярко-зеленые глаза кажутся темнее, чем обычно, как будто гнев делает их еще темнее.

Купер прикусывает нижнюю губу. Он мой близнец, нельзя отрицать, что он знает, что что-то не так, но в то же время он не хочет разочаровывать мужчину, которого любит. Чувство вины снова поглощает меня, когда становится ясно, что я заставляю своего брата выбирать.

Он поворачивается и кладет руку на грудь Джейми, его голос понижается, когда он говорит.

— Пожалуйста, можно нам пойти с ним? Я знаю, у нас были планы, но.... — он поворачивается ко мне, затем снова к Джейми, понижая голос. — Я думаю, он расстроен, я это чувствую.

Это шепот, но достаточно громкий, чтобы я слышал каждое слово. Джейми переводит взгляд на меня, и мои щеки заливаются краской. Я опускаю голову, чтобы не смотреть ему в глаза. Какая-то часть меня хочет затеряться в них.

— Все в порядке, Куп. Хорошего вечера тебе с Джейми, а завтра увидимся.

Повернувшись к ним спиной, я направляюсь попрощаться с Марией и моим отцом, которые плавают медленными кругами в бассейне, наслаждаясь теплой летней ночью. Позади себя я слышу, как Джейми и Купер спорят, чего я никогда раньше не слышал.

Я торопливо выбегаю через парадную дверь, потому что не могу быть причиной их спора, когда Джейми догоняет меня. Его рука лежит на моей руке, огненное клеймо на моей и без того теплой коже.

— Просто подожди, Кайден. — он тяжело вздыхает, смиренный и разочарованный. — Твой брат помогает убрать еду, а потом мы пойдем с тобой.

От его руки на мне у меня сводит живот, как на американских горках, и становится больно, когда он убирает ее, чтобы провести по своим растрепанным каштановым волосам. Мне понравилось мимолетное утешение, которое он мне принес. Эта мысль пугает меня, и я делаю шаг назад, увеличивая расстояние между нами.

— Мне жаль, — говорю я, потому что это так. Мне жаль, что Купер всегда беспокоится обо мне. Мне жаль, что он так хорошо меня понимает. Мне жаль, что мои фальшивые улыбки на него не действуют. Мне жаль, что я хочу пойти один, но также так сильно хочу знать, что они тоже со мной. Мне просто жаль.

— Постарайся не облажаться. Мы оба знаем, что он едет только потому, что беспокоится о тебе. У тебя снова этот потерянный взгляд. — он придвигается ближе ко мне, и я пытаюсь не позволить его запаху проникнуть в меня. —Я вижу, что что-то не так— твои глаза говорят о многом. Ты не являешься суммой своих самых печальных моментов, Кайден. Ты намного больше. Намного сильнее. — его слова не имеют права так привязывать меня. Чтобы крепко удерживать меня в приливной воде, которая плещется у моих ног, увлекая меня тонуть. —Пожалуйста, ради него, просто постарайся, хорошо?

Джейми Дюран заставляет меня чувствовать миллион разных вещей, и я одновременно люблю это и чертовски ненавижу. Открываю рот, чтобы ответить, может быть, послать его нахуй — потому что все остальные слова потеряны, — но вместо этого снова закрываю его и киваю.

Как бы то ни было, я уже планирую трахнуться с кем-нибудь, кого Купер ненавидит и от кого сказал мне держаться подальше, так что у меня и так не самое удачное начало.

— Ладно, поехали. Ты поведешь или мне взять водителя?

Купер бочком подходит к Джейми, но они не обнимаются, как обычно, и я ненавижу, что внес трещину в их отношения.

— Я поведу, — коротко говорит Джейми, хватая ключи и направляясь к входной двери.

Купер вздрагивает, но пытается улыбнуться, как будто я не вижу, как дрожит его нижняя губа. Одними губами я извиняюсь, и он кивает, затем следует за Джейми.



К тому времени, как мы добираемся до вечеринки, мы опаздываем на тридцать минут, и я испытываю облегчение, когда Оливер присылает сообщение: он тоже задерживается — был занят «кое-чем», что бы это ни значило. Теперь, когда я здесь, танцую со своим близнецом, а Джейми наблюдает за нами, как вышибала за буйным мальчишником, я рад, что мы хоть ненадолго остаёмся вдвоём. Почти как было до Марии, до Джейми. В этот момент я не чувствую, что тону.

— Он собирается простить тебя, не так ли? — спрашиваю я, наклоняясь ближе к Куперу, чтобы он мог расслышать меня сквозь музыку техно. Он откидывает с глаз пряди тёмных волос и кивает.

— Это не первый раз, когда мы ссоримся, — говорит он, бросая взгляд на Джейми, прежде чем снова повернуться ко мне. — Но мы любим друг друга, и этого недостаточно, чтобы нас разлучить.

Он бросает ещё один взгляд через плечо, и Джейми переступает с ноги на ногу. Они до тошноты влюблены друг в друга, и хотя рот Джейми сжат в тонкую линию, его глаза не отрываются от моего брата. Пусть отсюда я не вижу тёмно-зелёных глаз, я знаю — они сияют любовью к моему близнецу. Ревность клокочет в груди, и я залпом допиваю свой бокал, пытаясь не обращать на это внимания.

Проходят две песни, прежде чем Джейми отходит от стены, поправляет своё чёрное поло и присоединяется к нам на танцполе. Подойдя сзади к моему брату, он обнимает Купера за талию, прижимает к себе, затем зарывается лицом в его шею. Купер улыбается так, будто только что выиграл в лотерею, затем поворачивается в объятиях Джейми — теперь они лицом к лицу. Руки Джейми блуждают по спине, приподнимая сзади нежно-голубую рубашку Купа, и он ведёт пальцами вдоль позвоночника — вверх и вниз.

Я не слышу, о чём они говорят, но Джейми кивает и наклоняется, чтобы снова поцеловать Купера. Поцелуй затягивается, Купер прижимается к нему, а Джейми гладит его по заднице. К щекам приливает жар, и я отворачиваюсь, чтобы не пялиться на собственного близнеца и его парня.

Если повезёт, Оливер скоро приедет, и я смогу вырваться от этих двоих хотя бы на десять минут — чтобы трахнуться. Алкоголь пульсирует в моей крови, тело гудит от его воздействия, и я снова проверяю телефон, чтобы узнать, приехал ли он. Смазка, которой я намазался между поеданием бургера и выходом из дома, теперь липкая и скользкая, пока я двигаюсь в ритме на танцполе. Оливер, может, и не даст мне того, что есть у этих двоих, но это хоть что-то. Будет жарко, грязно — и хотя бы ненадолго дополнительная доза дофамина ослабит тугой узел в моей груди.

— Хочешь выпить? — голос Джейми звучит у меня в ухе, и я вздрагиваю. Разворачиваюсь, автоматически прижимая ладонь к его груди, даже не осознавая, что делаю. Его тело твёрдое, и я чувствую слабое биение сердца под рукой. Мгновение затягивается: пальцы сжимают ткань его рубашки. Он опускает взгляд туда, где соприкасаемся, и я поспешно убираю руку, кивая.

— Присмотри за своим братом, хорошо? Я скоро вернусь.

Купер разговаривает с девушкой, с которой познакомился ранее этим вечером, и сейчас пытается воспользоваться зубной нитью. Они безудержно смеются, и в своей нескоординированности он случайно бьёт её в живот. Купер рассыпается в извинениях, затем наклоняется и начинает смеяться ещё громче. Мне нравится, какой он — открытый, легко сходится с людьми, любит без стеснения и смеётся от души. Не в первый раз я жалею, что не похож на него больше.

В зале действительно душно, и, кажется, Джейми отсутствует целую вечность, поэтому мы отходим от толпы, чтобы немного передохнуть. Кожа липнет от пота, рубашка неприятно прилипает к телу, когда я откидываюсь спиной на прохладную кирпичную стену. Купер на минуту отвлекается, когда к нему снова подходит та же девушка. Я облокачиваюсь на стену рукой и поворачиваюсь к ним лицом, наблюдая, как он оживлённо с ней болтает.

Чья-то рука опускается мне на талию — хватка грубая и незнакомая, но в то же время странно знакомая. Кровь в моих венах превращается в лёд, когда этот человек говорит, но именно запах, когда он наклоняется ближе, заставляет кровь отлиться от моего лица.

— Ну, пристрели меня и назови счастливчиком… вас двое. Срань господня.

Тёплое дыхание Кайла касается моей щеки, в то время как вторая его рука скользит к моей заднице. Я замираю от страха. Словно посмотрел в глаза Медузы — и стал камнем. Замороженный, неспособный пошевелиться, пока его руки блуждают по моему телу. Мой разум кричит: двигайся, беги, — но я не могу.

— Кайден? — глаза Купера расширяются, когда он поворачивается ко мне.

Он стискивает зубы, затем резко хватает меня за руку и тянет вперёд, пока я не оказываюсь позади него. Желудок сводит спазмом, к горлу подкатывает знакомый привкус желчи, и на меня обрушиваются воспоминания о той ночи — о руках Кайла на моём теле, о его сперме на моей спине, о его дыхании на моей коже.

— Это ты, не так ли? — Купер, моя бесстрашная вторая половинка, делает шаг вперёд и тычет пальцем Кайлу в грудь. — Это ты причинил ему боль.

Кайл лишь ухмыляется, и у меня скручивает живот ещё сильнее. Он выглядит довольным, почти гордым, как будто не отобрал у меня часть, которую я никогда не отдавал.

— Ему понравилась каждая минута, — говорит он, сжимая палец Купера. И я ненавижу, что он прикасается к моему брату. Ненавижу, что те самые руки, способные на такую боль, находятся рядом с кем-то таким хорошим. — Как насчёт того, чтобы пойти со мной, и я покажу тебе?

Внезапное движение с моей стороны — шаг назад. И вдруг раздаётся крик — и Кайла отшвыривает к стене. Он бросается вперёд, замахиваясь на Джейми, но Джейми отталкивает его обратно, пока тот снова не врезается в стену.

— Не смей, блядь, прикасаться к нему, — рычит Джейми, заносит руку назад и с силой бьёт Кайла в челюсть.

Купер пытается встать между ними, прежде чем Кайл успеет ответить, но его толкают — он спотыкается и грубо падает на пол. Джейми снова бьёт Кайла, и всё вокруг размывается, потому что всё моё внимание приковано к моему близнецу. К тому моменту, как я помогаю Куперу подняться, друзья Кайла уже оттаскивают его в сторону, а Джейми тяжело дышит, прижимая правую руку к себе.

Обняв Купера, я тянусь к Джейми и начинаю уводить его:

— Нам нужно уходить. Прямо сейчас.

Он кивает, но уже через пару шагов останавливается, чтобы схватить Купера.

— Ты в порядке, малыш? — Джейми проводит руками по щекам и шее Купера, внимательно осматривая его. В его глазах — жёсткий, сосредоточенный взгляд. Он разорвёт Кайла на части, если найдёт хоть царапину на моём брате. Должно быть, здорово — иметь кого-то, кто так о тебе заботится.

Нам требуется меньше пяти минут, чтобы добраться до машины. Уже на парковке Джейми понимает, в каком мы положении.

— Я не могу вести — моя рука в говно.

Я слишком пьян, чтобы предложить свою помощь.

— Я поведу. Я пил только газировку, — говорит Купер. Он не любит водить и делает это редко, но сейчас — единственный, кто может. На улице темно, но сухо, и на этих извилистых дорогах ночью обычно тихо.

Джейми плюхается на пассажирское сиденье, ругаясь с ремнём безопасности, пытаясь пристегнуться повреждённой рукой, прежде чем раздражённо оттолкнуть его. Я сажусь сзади, прямо за своим братом. Купер заводит машину, включает поворотник, проверяет зеркало заднего вида и выезжает на дорогу.

Джейми ловит мой взгляд в зеркале. Я слегка наклоняю голову в его сторону.

— Спасибо вам за… — мои губы дрожат. Я делаю глубокий вдох, пытаясь собраться. — Спасибо вам обоим за то, что сделали там. Прости, что снова испортил тебе вечер.

Самое печальное — ни один из них вообще не хотел туда идти, но они оба, кажется, начали получать удовольствие. Пока я всё не испортил.

Снова.

«Я буду твоим спасательным жилетом». Вот что он сказал. Не думаю, что он понимает, как часто в последнее время вытаскивал меня на берег.

— Тссс, ты не испортил нам вечер, — говорит Купер. Его голос звучит легко, несмотря на всё произошедшее. — Ты видел моего мужчину? Он был как грёбаный лев, весь такой рычащий и взбешённый. Нет! Как убийца драконов, рыцарь в сияющих доспехах!

Джейми хихикает, а я качаю головой. Доверься Куперу — он найдёт позитив даже в этом дерьмовом шоу.

Впрочем, вопрос риторический, поэтому я не отвечаю. Но да, я его видел. Я видел, как напряглись его мышцы под чёрным обтягивающим поло, когда он нанёс удар. Видел вспышку гнева в его глазах, когда Кайл прикоснулся к мужчине, которого Джейми любит. Я видел, как он сжёг бы дотла весь мир, лишь бы защитить моего близнеца. Грустный, одинокий мальчик внутри меня цеплялся за тот факт, что Джейми, пусть и окольным путём, защищал и меня.

— Чёрт, это было круто, — продолжает Купер. — Ты был чертовски сексуален. Заткни уши, Кайден, я хочу сказать Джейми что-нибудь действительно грязное, чего ты не захочешь слышать.

Джейми смеётся громче, поворачивая голову к Куперу, и Купер ненадолго отводит взгляд от дороги, чтобы улыбнуться ему.

И это всё, что нужно.

Это единственное мгновение…