Это мгновение

Глава 25

Кайден

Спустя три дня после того, как Джейми проснулся посреди ночи, чтобы приготовить мне суп, он всё ещё у меня в квартире. Он сказал, что взял больше отгулов на работе — как и я. Мы провели эти три дня, разговаривая ни о чём особенно важном, но каждое слово казалось значимым. Никогда прежде мы не разговаривали так много, как в последнее время. Помимо разговоров, мы смотрели телевизор, гуляли вдоль реки и ужинали в пабе. По ночам Джейми забирается в постель рядом со мной и остаётся рядом — лишь изредка наши руки случайно соприкасаются.

Я сижу на диване с ноутбуком на коленях, когда Джейми выходит из спальни, одетый в спортивную форму.

— Тебе обязательно сегодня работать? — спрашивает он.

— Нет. Я возвращаюсь завтра. Вообще-то у меня сегодня позже сеанс психотерапии.

— Это было действительно быстро! Я думал, врач в больнице говорил, что есть список ожидания?

Ставлю ноутбук на журнальный столик, встаю и поправляю рукава толстовки, прежде чем пройти мимо него на кухню.

— У моей компании есть частный пакет медицинских услуг для сотрудников. Я созвонился после разговора со своим терапевтом и смог найти кого-то, у кого было свободное время сегодня. Я так долго откладывал разговор с кем-нибудь об этом, что больше не хотел ждать. А как насчёт тебя?

Достав два стакана, я наливаю нам обоим апельсиновый сок. Джейми кладёт хлеб в тостер, затем кормит Форда, и мы двигаемся по моей кухне совершенно синхронно. Мне это нравится больше, чем, возможно, должно бы.

— У меня есть ещё несколько выходных, — говорит он, гладя Форда по спине, а я сдерживаю желание спросить, какие у него планы. Я не хочу точно знать, когда он уйдёт, даже если понимаю, что это неизбежно. Его жизнь не здесь. Его работа, девушка, друзья — они остались в нашем родном городе, а не в Кингстоне.

— Я собираюсь одеться, — говорю я Джейми, быстро удаляясь.

В ванной я смотрю на себя в зеркало. Мои чёрные волосы длинные и растрёпанные, под глазами — глубокие круги. Я нервно постукиваю пальцами по столешнице, в голове крутятся мысли о предстоящем сеансе терапии.

Сегодня будет лишь вводная встреча, но, несмотря на это, я чувствую тревогу. В последний раз я был у терапевта за несколько дней до смерти Купера. Она мне понравилась, и мне казалось, что инструменты, которыми она меня снабдила, вместе с прописанными антидепрессантами, действительно помогали. Теперь я боюсь, что новый терапевт не поймёт меня так же, или будет упрекать за то, что я не обращался за помощью последние три года. Но больше всего я боюсь, что он просто не сможет мне помочь.

Эта тьма пыталась поглотить меня задолго до смерти Купера. Его уход лишь усугубил всё. Она стала настолько неотъемлемой частью меня, что я боюсь: а вдруг она слишком глубоко укоренилась, чтобы от неё можно было избавиться?

Я не тороплюсь собираться, и когда выхожу из ванной, Джейми сидит на моей кровати, уткнувшись в телефон. Его брови сдвинуты, когда он читает что-то на экране. Почувствовав моё присутствие, он поднимает взгляд — его глаза скользят по моей обнажённой груди, затем опускаются к полотенцу, обернутому вокруг талии, прежде чем вернуться к моему лицу.

— Как ты себя чувствуешь насчёт сегодняшнего дня? — спрашивает он, ёрзая на кровати и кладя руки на колени. Телефон он переворачивает экраном вниз и оставляет на простынях рядом с собой.

— Нервничаю. Волнуюсь. Напуган, — отвечаю я, опуская голову. Щёки заливает жар — от того, как слабо это прозвучало.

Джейми встаёт и подходит ко мне.

— Эй, — говорит он мягко, кладя руку мне на подбородок и осторожно поднимая лицо. — Это нормально — чувствовать себя так. Ты можешь идти к этому так медленно, как тебе нужно. Помни, врач просто хочет помочь.

Я киваю, его рука всё ещё держит меня за подбородок.

— Что, если она не сможет мне помочь? Что, если у меня всегда будут такие моменты, когда я чувствую, что тону, и ничто не помогает, кроме... — я не могу заставить себя произнести эти слова. Не могу признаться ему вслух в том, как справлялся все эти годы.

— Ты так себя чувствуешь? — спрашивает Джейми, и я снова киваю, глядя ему через плечо.

— Так вот почему ты поранился?

Мой взгляд останавливается на нём, и мне хочется отвернуться, когда я тихо бормочу:

— Да.

Но он смотрит на меня слишком пристально и держит меня именно там, где хочет, так что я не могу спрятаться. В его глазах нет ни осуждения, ни жалости. Но та нежность, которую я вижу вместо этого, делает с моим сердцем что-то такое, что заставляет меня хотеть, чтобы он всегда смотрел на меня именно так.

— Скажи ей об этом. И если она не сможет помочь — мы найдём кого-то, кто сможет.

Мы.

Интересно, осознаёт ли он, что сказал это. Мы найдём кого-нибудь. Не я, не врачи.

Мы. Мы двое. Джейми и Кайден.

— Хорошо, — говорю я, и ответная улыбка на его лице заставляет меня невольно улыбнуться в ответ.

— Хорошо, — повторяет он мои слова и целует меня в щёку. — А теперь иди. Не опаздывай.

— Ты будешь здесь, когда я вернусь?

— Я буду здесь, — отвечает он без колебаний.



Доктор Боуэн, частный психолог, которого мне посчастливилось найти в кратчайшие сроки, — женщина под пятьдесят. От неё исходит спокойствие, доброта и забота. Моя кожа словно гудит от напряжения, а ноги беспокойно двигаются, пока она записывает результаты первой части нашего сеанса. После нескольких вопросов о моём общем состоянии и о том, как я чувствую себя сегодня, она спросила, с чего бы я хотел начать.

К собственному удивлению, я начал с матери. С момента, как она ушла от нас, и до того дня, когда я видел её в последний раз.

Мы ещё не затрагивали тему Купера — кроме того, что я упомянул, будто он был моим близнецом и умер. И я не уверен, когда буду к этому готов. В какой-то момент мне всё равно придётся рассказать, как я наказывал себя за его смерть — как будто это был какой-то извращённый способ уравновесить чашу весов. Но не сейчас.

— Последний вопрос на сегодня, Кайден. Тебе не обязательно отвечать, — говорит она мягко, — но, пожалуйста, знай, что всё, что ты скажешь, останется конфиденциальным, если только я не почувствую, что ты представляешь опасность для себя или для других.

Я понимающе киваю.

— Ты всё ещё причиняешь себе вред?

Она уже спрашивала меня, есть ли у меня по-прежнему мысли о самоубийстве, и я ответил, что нет. Я объяснил, что это было всего один раз. Объяснил — не упоминая Купера — что я не хочу умирать. Я просто хочу перестать страдать.

Снова кивнув, я опускаю взгляд на свои руки, которые бесцельно потирают джинсы на бёдрах вверх и вниз. Это было всего один раз после больницы — в ту ночь, когда Джейми ушёл после того, как мы переспали на кухне. Я не рассказываю ей о нём, в основном потому, что сам не знаю, как об этом говорить, но ещё и потому, что хочу оставить всё, что связано с ним, при себе — хоть ненадолго.

Она что-то записывает в блокноте, но затем мягко улыбается мне.

— Хорошо. Спасибо, что был честен со мной.

Дальше мы попробуем метод, называемый когнитивно-поведенческой терапией. Мы будем работать вместе в течение следующих десяти–двенадцати недель, чтобы понять, что заставляет тебя причинять себе вред, и найти способы ослабить эти импульсы.

Речь не о том, чтобы тебя «исправить», Кайден.

Речь идёт о том, чтобы дать тебе инструменты, которые помогут самому справляться со своими мыслями и поведением. Мы будем двигаться в твоём ритме, и каждую неделю я буду давать тебе небольшие задания для самостоятельной работы.

Как тебе эта идея?

Я замолкаю, позволяя себе паузу, чтобы её слова успели улечься в голове. Она предлагает не просто помощь — она предлагает способ научиться помогать самому себе. Страх, который я чувствовал раньше, в основном утих, но всё же остаётся кое-что, что я должен спросить.

— Теоретически это звучит неплохо. Но что, если это не сработает? Что, если я слишком измучен и сломан, чтобы исцелиться?

— Если это не сработает, мы рассмотрим другие варианты, — спокойно отвечает она. — Здесь нет универсального решения. Но есть выбор, и я буду рядом столько, сколько потребуется, чтобы найти то, что действительно поможет. Главное — ты тоже готов работать со мной?

Я выдыхаю, сам не замечая, что всё это время задерживал дыхание.

— Хорошо. Я хочу попробовать. Да.

Мы с доктором разговариваем ещё немного, прежде чем моё время заканчивается. Я записываюсь на повторную встречу — каждое утро понедельника — и потом иду обратно к железнодорожной станции. Эмоционально опустошённый событиями последних нескольких дней, да ещё и измотанный отсутствием полноценного сна, я тащусь в свою квартиру с единственным желанием — сразу же лечь спать.

Джейми нет ни в гостиной, ни на кухне, когда я вхожу, и в моей комнате тоже пусто. Его голос разносится по коридору, и я иду на него к приоткрытой двери моей ванной. Он поет песню, которую я узнаю — и люблю — о том, что ты создан, чтобы любить кого-то. Это красиво, печально и глубоко, со словами, которые находят отклик глубоко в моей душе.

Говоря себе, что я могу совершить этот последний эгоистичный поступок, я снимаю рубашку, шире открываю дверь и захожу в ванную. Это маленькая комната, в которой есть только туалет, раковина и душ средних размеров. Вокруг меня клубится пар, когда я снимаю носки и нерешительно провожу рукой по джинсам. У меня были свои “правила” относительно того, какие части себя я показываю парням, и моя верхняя часть ног и бедра не входят в их число. Я знаю, что Джейми другой, и он знает обо мне то, чего не знают другие. Тем не менее, я не могу не беспокоиться, что я вызову у него отвращение, поэтому оставляю их и забираюсь в душ, вода быстро пропитывает мои черные джинсы.

Его пение прекращается, а дыхание сбивается, когда я обхватываю руками его живот и прижимаюсь губами к этому плечу, слизывая капли воды, стекающие с его волос.

Мои руки блуждают по его подтянутому животу, вверх по четко очерченным грудным мышцам.

—Это нормально? — я шепчу. Мой палец находит его сосок и очертывает круги. Его тело дрожит под мои прикосновения.

— Да, — говорит он, поворачивая голову и находя мои губы своими. Джейми стонет, когда я снова сжимаю его сосок, и мой член утолщается под моими слишком узкими джинсами, когда его язык скользит по шву моих губ, прежде чем проникнуть внутрь.

Это не самый удобный угол, и когда я обхватываю рукой его твердый член, он со вздохом отпускает мой рот, его голова откидывается назад, на мое плечо.

— О черт, – хрипло выдыхает он, когда я крепко глажу его одной рукой, в то время как другая скользит вниз к его заднице. Он раздвигает ноги, и я провожу двумя пальцами между его ягодиц, касаясь сморщенной дырочки. Его бедра двигаются, преследуя как руку, работающую с членом, так и ту, что постукивает по входу.

— Можно? — спрашиваю я, мой палец танцует вокруг его дырочки. Он ворчит “да”, и я просовываю кончик внутрь. Джейми вздрагивает, выгибает спину и обнажает передо мной длинную линию своей шеи. Я слизываю капельки воды с его кожи, затем вонзаю зубы в местечко чуть ниже его челюсти, одновременно продвигая палец глубже. Посасывая сильнее, я знаю, что оставляю след, и животная часть меня поет, прежде чем я, наконец, сдаюсь.

—Такой чертовски тугой. Еще? — спрашиваю я, прижимая палец к пучку нервов внутри него. Он стонет, громко и глубоко, и снова прижимается к моей руке, гоняясь за ощущением.

—Да, еще, дай мне еще, — повторяет он хриплым голосом. Когда я убираю обе руки с его тела, он смотрит на меня через плечо, зелень его глаз поглощается расширенными зрачками. С его ресниц свисают капли воды, а нижняя губа покраснела от его зубов.

Одной рукой я расстегиваю джинсы, а другой нажимаю на его спину.

— Положи руки на стену.

Он повинуется, подставляя голову под струи душа и прижимаясь к кафелю. Его задница круглая и упругая, и я мну выпуклости, надавливая большими пальцами на ямочки на его пояснице, прежде чем наклониться, чтобы поцеловать их. Он стонет, когда я покусываю, посасываю и покрываю поцелуями его ягодицы и спускаюсь по задней части бедер, пока не оказываюсь на корточках, и его сексуальная задница прямо у моего лица.

Раздвигая ее, я провожу языком по его дырочке, смакуя воду, текущую из душа и стекающую по его телу.

— Срань господня, блядь, да, вот так, — выдыхает он.

Мой язык снова пробегает по его краю, прежде чем свернуться и погрузиться внутрь, мимо тугого кольца мышц. На вкус он как мыло и мускус — вкус настолько опьяняющий, что я едва могу сдержать желание кончить.

Отпустив одну ягодицу, я вытаскиваю член из промокшего нижнего белья и глажу себя, покусывая и облизывая его дырочку, чувствуя, как она трепещет под моим языком. Мой член подергивается, удовольствие разливается от пальцев ног и вверх по позвоночнику, поэтому я останавливаюсь, не желая кончать на пол в душе, когда есть гораздо лучшие места для этого.

—Ты такой идеальный. Идеальный рот…твой язык... черт…Еще, пожалуйста, еще, — снова и снова лепечет Джейми, мышцы его руки напрягаются, когда он дергается длинными, сильными движениями. Встав, я просовываю свой член между его бедер, и он инстинктивно сжимает их вместе, создавая вокруг меня тугие тиски.

Вода становится холодной, поэтому Джейми выключает ее, и звуки шлепающей кожи и тяжелого дыхания эхом разносятся по моей крошечной ванной. Он продолжает работать со своим членом, пока я трахаю его бедра и покусываю его шею сбоку, оставляя на ней беспорядочный узор из укусов и синяков. Мои движения ускоряются, мои толчки совпадают с беспорядочным биением моего сердца.

— Ты позволишь мне трахнуть тебя? — спрашиваю я, целуя фиолетовое пятно, расцветающее на его шее.

Джейми стонет и ругаться, его тело дрожит, когда он кончает. Одна рука лежит поверх моей на его бедре, и он опускает голову на кафельную плитку, хихикая и говоря “черт возьми”.

Мое тело на грани оргазма, и я двигаю бедрами назад, когда он внезапно поворачивается и прижимает меня к кафельной стене, выбивая воздух из моих легких. Его губы нависают над моими, дыхание обжигает.

— Я бы позволил тебе сделать со мной все, что угодно, солнышко, — шепчет он. Мои джинсы неудобно прилипают ко мне, прикрывая остальные части ног, в то время как мой член выпирает из расстегнутой ширинки. Рука Джейми находит мою шею, в то время как его сперма стекает по моему животу, мышцы пульсируют и сжимаются под его легкими прикосновениями. Когда его рука оказывается прямо над моим членом, я напрягаюсь. Прошло очень много времени с тех пор, как я позволял парню прикасаться ко мне там, обычно я их отталкиваю, но я хочу этого — с ним.

— Все в порядке? — он проверяет, и я киваю, резко втягивая воздух, когда он кружит вокруг моего члена, покрывая меня своим оргазмом. Его рука плавно скользит вверх и вниз по моему члену, и мои ноги дрожат, когда удовольствие пробегает по позвоночнику. Я наклоняюсь вперед и прикасаюсь своими губами к его губам, затем просовываю свой язык ему в рот.

Движение его руки на мне кажется таким интенсивным и незнакомым, что с моих губ срывается стон, похожий на крик. Джейми посасывает кольцо у меня на языке таким непристойно эротичным способом, что по моим венам пробегают раскаленные добела разряды электричества.

Я превращаюсь в хнычущее, извивающееся месиво под прикосновениями Джейми, когда он дергает мой член и сжимает мою шею по бокам так, что у меня расплывается зрение.

Теплое дыхание Джейми касается моего уха.

— Вот и все, хороший мальчик. Отпусти. Я держу тебя.

Он подходит ближе, просовывая ногу между моими, и я чувствую его твердую длину рядом со своим боком. Моя голова откидывается на плитку, когда из меня вырывается наслаждение, и Джейми жестко и быстро доводит меня до предела.

Он отпускает мою шею, затем засовывает свои покрытые спермой пальцы мне в рот и трется ими о мой язык, прежде чем глубоко целует меня, разделяя мой вкус.

— Боже, ты восхитительный на вкус.

Он откидывается назад и смотрит на меня, его зеленые глаза темнеют и полны вожделения. Мое сердце замирает, потому что это моя заслуга. Хотя в глубине моего сознания мелькает маленькая назойливая мыслишка, которая говорит, что он видит Купера, когда смотрит на меня, но я отбрасываю ее и наслаждаюсь теплом его внимания.

— Я с тобой еще не закончил, — настойчиво говорит Джейми, беря меня за руку и вытаскивая из душа.

Мы оба все еще мокрые, вода стекает по нашей обнаженной коже и капает с моих джинсов, образуя лужи на полу. Мы целуемся и хватаемся друг за друга, врезаемся в двери и стены, царапаем ногтями, скрежещем зубами и языками, борясь за господство, пока не добираемся до моей комнаты.

— Мне нужно быть внутри тебя, — ворчит он, толкаясь в меня так, что я вынужден отступать назад, пока мои ноги не упираются в кровать, и я падаю на простыни. Джейми забирается на меня, нескоординированный и отчаянный, когда его тяжелое тело вдавливает меня в матрас. —Хочу кончить в тебя.

Его поцелуи становятся нежными, размягченными и страстными, когда он проводит рукой вверх и вниз по моему боку.

—Пожалуйста, не пожалей об этом, — умоляю я, в моих словах сквозит уязвимость.

Пожалуйста, не разочаровывай меня.