Хитрая злая лиса

8.45.4 Магия не делает умнее Кайрис

Когда они вышли за ворота, министр посмотрел на Веру с лёгким опасением и совершенно не лёгким подозрением:

— Что вы ей наговорили?

— Всё, что мы планировали. Про Двейна. Она дальше кому надо сама разнесёт.

— Вы считаете, это хорошая идея?

— Это отличная идея. Одно дело, когда это скажу я, и совсем другое, когда Виари. Я — непонятно кто, а Виари — женщина из этого мира, старая, авторитетная. Она найдёт, как это преподнести, и ей поверят куда охотнее. Это идеально.

Министр какое-то время шёл молча, постепенно начиная улыбаться, потом сказал без особой уверенности:

— Она выглядела довольной.

— Она вас любит, она будет рада любому вашему успеху.

— Приятно, — вздохнул министр, так задумчиво, как будто это было редким явлением в его жизни. Вера добавила:

— А ещё она сказала, что Двейн красавчик.

— Ну ещё бы, он же мой брат.

Вера посмотрела на него, министр задрал нос и сообщил:

— У нас в семье все просто космос. Даже Барт, если его помыть и заставить хоть минуту простоять спокойно.

Вера рассмеялась, погладила его ладонь, стала шагать с раскачиванием и мотанием, как будто вот-вот пустится вприпрыжку. Спросила:

— Давно его не видно, кстати, вы его куда-то отослали?

— Я — нет. У него возникло много личных дел, связанных с деньгами, домами и женщинами. Я ненавязчиво присматриваю, но не вмешиваюсь — пусть набивает свои шишки, ему пойдёт на пользу.

Вера подняла брови и осторожно уточнила:

— Много шишек?

— Ну так, порядочно.

— Так может, ему нужна помощь?

— Будет нужна — он обратится, будьте спокойны. Сейчас она нужна Эйнис. И нас с вами все ждут на обед, кстати, так что будьте готовы.

— Я должна быть готова к чему-то конкретному?

— У вас должна быть заготовлена одна из ваших коронных историй.

— О чём?

— О подругах ваших, на диво изобретательных и хитроумных во всех вопросах жизни, и о мужчинах, которые годятся в мужья.

— Оу. Так... Мне надо подготовиться тогда, — она перестала веселиться, осмотрела дома и заборы вокруг, понятия не имея, где они — эта часть дворца Сун была похожа на бесконечные узкие улочки густонаселённого пригорода. Она совершенно в них не ориентировалась, и поняла, что они вернулись к своему коттеджу, только тогда, когда министр открыл перед ней дверь и закрыл за её спиной.

Внутри лежала на матрасе в углу Кайрис с тетрадкой, министр указал Вере на неё:

— Перед тем, как мы пойдём, я попрошу вас поговорить с Кайрис, она вам объяснит подробности.

Вера подняла брови, но продолжения не дождалась и сказала без особой уверенности:

— Окей.

Министр кивнул Кайрис на Веру и ушёл в столовую с деловым видом, плотно закрыв за собой дверь, как будто подчёркивая, что он к этому всему отношения не имеет.

Вера провожала его взглядом до последней секунды, и даже когда он закрыл дверь, продолжала смотреть туда и слушать его шаги. Потом перевела взгляд на Кайрис, Кайрис встала и чётко сообщила, как техзадание:

— Расскажи Эйнис про того парня, который хотел перемен.

— Зачем?

— У неё проблемы с её парнем.

— И?

— Что?

Вера медленно глубоко вдохнула, потёрла лицо и сказала предельно мягко:

— Кайрис... Она знает про твоё умение читать мысли настолько хорошо?

— Она знает, но не знает, насколько хорошо.

— И пусть дальше не знает.

Кайрис смотрела на неё молча, с таким видом, как будто Вера говорит крайне глупые вещи, и сама вот-вот это осознает, так что Кайрис просто подождёт.

Вера посмотрела на дверь, которую конкретно так закрыл за собой господин министр, посмотрела на Кайрис в гражданской одежде и с государственным лицом, и сказала:

— Возможно, ты не в курсе, но это жутко мешает жить, когда ты каждого человека каждую секунду подозреваешь в копании в твоей голове. Личное — это личное, и оно должно оставаться личным. Если она захочет об этом поговорить, она найдёт способ повернуть разговор в эту сторону. Если не захочет — не надо, это её дело.

Кайрис держала себя в руках из последних сил, почти подпрыгивая от нетерпения:

— Ты найди способ.

Вера наоборот становилась ещё спокойнее и статичнее, и говорила ещё медленнее:

— Это выглядит подозрительно, когда кто-то ни с того ни с сего вдруг начинает говорить о том, о чём ты думаешь, при том, что с вами за столом сидит менталист, читающий мысли. Сильно дохрена совпадений. Это неправильно, Кайрис. Это не комфортно и не безопасно, я не хочу её ставить в такое положение, ей и так хреново, зачем ей ещё и паранойя по поводу чтения её мыслей, и подозрение, что весь мир кругом знает о её проблемах в личной жизни? Это её жизнь, это не относится к работе, уберите свои воровские ручонки из её головы, это некрасиво, и от этого никому не лучше.

Кайрис начала топтаться на месте и нервно стучать каблуком, осматривалась, как будто искала в углах аргументы. Потом нашла и резковато сказала:

— Если бы я не послала к тебе Шена вчера, он бы не пришёл. И вот этой прекрасной ночи не было бы.

Вера усмехнулась:

— Ты его совсем беспомощным считаешь? Удивлю тебя — он не дурак и не слепой, он бы и сам заметил, что что-то не так. Третий всегда лишний, Кайрис. Я понимаю, что ты всю жизнь так жила и другого не видела, но включи фантазию и попробуй представить, что ты с любимым человеком в постели, а кто-то третий сидит над вами, смотрит и советы даёт, с высоты своего представления о том, как всё должно быть, при полном отсутствии опыта. Нравится тебе? А если этот кто-то потом пойдёт к своим друзьям с работы и всему отделу растрындит, как там у вас что, и будет строить хитрые планы, как бы вам помочь разобраться. Не надо этого делать. Это естественный процесс, который касается только двоих, и разбираться должны только они двое, это больше никого не касается, и если в процессе этого разбирательства они проходят какие-то сложные этапы — значит, они должны их пройти, это необходимо, если они их с чьей-то посторонней помощью перескочат, то они не усвоят уроки и потом будут вынуждены проходить их заново. Хочешь заняться чьей-то личной жизнью — займись своей, в чужую лезть не надо, это всегда плохо кончается. Нужна будет твоя помощь — тебя попросят. Тебе горит предложить — ну предложи, мягко. Но если тебе откажут — имей стойкость не спорить и не думать, что этот человек тупее тебя. Со стороны не виднее, смирись. Хочешь поучить кого-то любви — люби его сама, от своего имени, чтобы он ощутил и восхитился, как это круто, когда его любят правильно, а не так, как его партнёр идиот. А советы давать не надо, их всё равно никто не услышит, а услышит — не поймёт.

Кайрис молчала и искала аргументы в углах, долго, пока её внимание не привлёк звук отодвигающейся дверной панели. Вера тоже туда посмотрела, увидела безгранично довольного господина министра, который стоял в дверях, опираясь плечом о косяк и сложив руки на груди, как олицетворение фразы «я же говорил».

Кайрис посмотрела на него, потом на Веру, и предприняла последнюю отчаянную попытку:

— Просто поверь мне, как магу, который читает мысли — ей это правда нужно.

— А может, это тебе нужно?

Кайрис крепко зажмурилась опустила голову, беззвучно ругаясь под нос, министр тихо рассмеялся и сказал:

— Получила? «Маг, который читает мысли». Как говорил мой наставник по контролю гнева, «если ты прочитал книгу, это ещё не значит, что ты её понял». Если ты прочитала за год тысячу книг, это ещё не значит, что ты умная, это значит, что тебе время девать некуда. А книги твои могут быть ширпотребом. А могут быть глубокими и умными, но тебе может не хватить мудрости, чтобы это осознать, и они тебе ничего не дадут. Ты признаёшь, что проиграла?

Кайрис посмотрела на него с большим желанием ударить, у Веры даже сердце ускорилось, по привычке, и положение ног она автоматически сменила на то, из которого легче всего рвануть в ближайшую точку траектории между Кайрис и министром. Он как будто заметил, но на Веру не посмотрел, а улыбнулся Кайрис ещё довольнее:

— Ты забыла главное, чему я вас всех, возомнивших, учил — магия не делает умнее.

— Это просто значит, что я плохо умею убеждать, — сказала Кайрис, министр усмехнулся:

— Это просто значит, что ты торчишь мне косарь, — он оттолкнулся плечом от стены, развернулся и задвинул дверную панель, выглядело так, как будто у него внутри играла музыка. Кайрис смотрела на него одновременно с раздражением и восхищением, Вера её понимала всей душой и старалась не рассмеяться. Министр развернулся к ним и развёл руками, рассказывая потолку: — Я вам плачу такие деньги для того, чтобы вы их на споры со мной спускали, что ли? Нет, если вам нравится — вперёд. За уроки надо платить. За бесплатные тоже. Не всегда деньгами, но деньгами дешевле. Идём? — Они молчали, министр подошёл к Вере и с бесконечно довольным видом предложил ей локоть, развернулся к Кайрис и предложил ей второй, с ласковой улыбкой сапёра, который видит на таймере три секунды, но точно знает, что успеет обезвредить бомбу за две: — Давай, пойдём. Я прощу тебе половину.

Кайрис округлила глаза и завопила:

— Пятьсот?!

— Ага, — он настойчивее предложил локоть и улыбнулся как чемпион мира по убедительному выигрыванию в спорах: — Видела ты это в моей голове? Нет. Вот видишь. Я бываю внезапно щедр.

— Двести? — с милой улыбочкой уточнила Кайрис, министр перестал улыбаться и опустил локоть:

— Не настолько щедр.

Она изобразила мрачный стон в потолок, Вера не выдержала и рассмеялась, министр повернулся к ней и указал на Кайрис обличающим жестом:

— На голову садятся. Считают себя самыми умными в мире, спорят до хрипоты, соглашаются на любые условия пари, проигрывают — и на меня же ещё и обижаются, за то, что я оказался прав. Прощаю половину долга — обвиняют, что не две трети. Прощу две трети — обидятся, что не весь. Нельзя идти на уступки, никогда, люди этого не ценят. — Повернулся к Кайрис и рявкнул командирским тоном: — Соберись! Телепорт в «Кота». Давай, ты всё ещё в смене, работай.

Кайрис поморщилась от его тона, молча подошла и телепортировала их.

***