Искушение Фрейи

Глава 32

Моя паника – примерно таких же размеров, как самодовольство в глазах Мэла. Бесконечных.

Почему-то первым делом в памяти всплывает, с чего всё начиналось у его старшего брата с женой. Не дай бог этот идиот мне сейчас скажет, что взял пример со старшенького… прямо тут в песочке и зарою!

Так. Успокойся, Фрейя, успокойся! Дыши, дыши… Очень спокойно, с расстановкой, стараясь изо всех сил держать себя в руках, обращаюсь к Мэлу:

- Только не говори мне, что это брачный браслет!

Его улыбка становится шире. Как у кота, объевшегося сметаны.

- Ты что! Я не настолько самонадеян, чтоб не оставить тебе выбора. Мне, как ни крути, дорога моя симпатичная мордашка. Раз уж она тебе так нравится. И в Таарне нету таких диких свадебных обычаев! У нас принято пир на неделю закатывать. А ты представляешь, сколько всего к нему надо будет наготовить? Так что ты пока ещё не моя жена, Вредина, не волнуйся так сильно!

- Тогда что это? – раздражённо переспрашиваю я. Пока моё глупое сердце отвечает гулким «ту-дум» на это, так легко слетевшее с его губ «пока что». Да и «надо будет» спокойствия как-то совсем, вот совсем не добавляет!!

- Как, ты разве не видишь? – в притворном удивлении поднимается тёмная бровь. - Знак Ночных стражей, разумеется. Чтоб весь Таарн знал, что эта девочка уже занята. Нравится?

Закусываю губу. Барс невероятно красивый. Я так сильно люблю этих кошек, что положи передо мной миллион браслетов, выбрала бы только этот.

Значит, символ клана, к которому принадлежит Мэлвин... Всего-навсего? А точно?! Тогда почему вот этот хитрый взгляд с прищуром совершенно не позволяет расслабиться? Где-то тут точно прячется подвох.

- Сними сейчас же! Я не соглашалась его надевать… - судорожно дёргаю широкий металлический обод, пытаюсь стянуть с руки. Совершенно ничего не получается. Две створки защелкнулись намертво, я даже слышала щелчок. И теперь плотно охватили запястье.

Мэл останавливает мою руку. Горячие пальцы на моей коже поверх браслета, закрывают его весь. Говорит неожиданно мягко:

– Сниму, если захочешь. Но пока оставь. Не руби сгоряча. Пусть побудет на твоей руке. Может, тебе понравится его носить.

И снова, снова я чувствую подтекст в его словах. Всё во мне на эти сказанные так тихо, склонившись ко мне, слова отвечает внутренним трепетом. И мне совсем не хочется сгонять эту уверенную ладонь с моей руки.

Зрители начинают расходиться. Это был последний поединок на сегодня.

Толпа оживленно гудит, обсуждая интереснейшие бои. Особенно последний.

А мы стоим вдвоём посреди арены. И серый металл потихоньку греется на моей коже.

Вздыхаю. Надо бы спорить, но спорить почему-то не хочется. Хочется вот так стоять и ни о чём не думать. Возбуждение после боя схлынуло, лишь блаженная усталость во всём теле. И пусть мы стоим совсем близко… в этот момент хочется ещё ближе. И чтоб куда-то провалились уже ко всем чертям последние зрители, которые с любопытством поглядывают на нас и не торопятся уходить.

Кто-то из группки высоких таарнцев, столпившихся на краю Кошачьей лапы, выкрикивает в нашу сторону:

- Эй, Мэл! Сто лет тебя не видели. Пойдём, посидишь с нами?

Он осторожно перемещает ладонь – она как-то удивительно удобно и как надо ложится мне на шею. Гладит щёку большим пальцем.

– Не уверен, что моя девушка меня отпустит. Она у меня ревнивая.

Вспыхиваю и отвожу глаза.

- Иди куда хочешь.

Хочу добавить, что я не твоя девушка. Мэл смотрит пристально и ждёт. А у меня не получается сказать этих слов.

В синих глазах вспыхивает что-то жаркое, что находит отклик глубоко внутри меня. Такая яркая радость, что у меня не хватает духу его разочаровать.

Больше не могу.

Уставшая кошка ложится на спину и подставляет нежный живот.

Если у меня ещё оставались в душе, на самом донышке, крохотные силы кому-то доверять… пусть это будешь ты.

Мэл выдыхает, тянет меня к себе. Запускает руку мне в волосы и шепчет на ухо:

- Сегодня ночью не запирай дверь. Я приду – за своей наградой победителя.

А потом оставляет меня и уходит к друзьям. По дороге вдевает меч в ножны, подхватывает с песка мятую рубашку и кольчугу, а заодно и меч Дэя. Смеётся:

– Парни, я ненадолго! У меня на сегодня ещё много планов.

Смотрю в широкую спину, любуюсь гибкой грацией походки расслабленного хищника. И вместо того, чтобы злиться, почему-то радуюсь. Мне очень, очень нужно это время – привести в порядок мысли и хоть немного прийти в себя. Мне кажется, Мэлвин тоже это понял. Иначе вряд ли оставил бы меня одну в такой момент.

Как сомнамбула я пошла прочь с арены в противоположном направлении.

Какие-то мужчины, переговариваясь, мирно и буднично гасили чаши с огнём одну за другой. Тучи, влекомые свежим ночным ветром, набегали на лик луны. Становилось совсем темно. Так что очень хорошо, что мама Мэла и Мирей подождали меня, иначе в таком состоянии я ни за что бы не нашла дорогу обратно. И так без конца спотыкалась на ровном месте.

Любопытная егоза Мирей пыталась ко мне пристать с какими-то вопросами на обратном пути. Я не понимала, что она говорит. Вообще ни одного слова не слышала. Мать на неё строго шикнула:

- Не сейчас! Не видишь, она в шоке?

Я схватила маму Мэла за рукав.

- Леди Мэйвинн! Я требую правды! Это точно всего лишь браслет?

Сверкающие искрами веселья зелёные глаза.

- Ты уверена, что хочешь услышать эту правду от меня? Хотя мне почему-то кажется, девочка моя, ты и так её знаешь.

Я отпустила её руку, как ошпаренная, и больше решила не спрашивать.

Остаток пути мы преодолели в полном молчании. Только мать и дочь без конца переглядывались, усиливая мою нервозность. И совсем-совсем некстати всплыли в памяти слова, сказанные Мэлом своей матери перед началом праздника.

«Мне нужно взять у тебя одну вещь»

«Я уж думала, никогда не спросишь».

Так он говорил об этом браслете? Получается, он принадлежал леди Мэйвинн? Это фамильная драгоценность сейчас украшает мою руку и загадочно мерцает в лунном свете россыпью мелких хрустальных осколков, рассыпанных по кошачьей шкуре?

Я решила, что на всякий случай больше вообще никого ни о чём спрашивать не буду. Кажется, я пока не готова к ответам.

…За поздним ужином при свечах у меня кусок в горло не лез.

Все в дружной семейке Вождя, собравшейся за длинным столом, пялились на мой браслет, но никто ничего не говорил. Даже впечатлениями от боя не делились. И ни единого вопроса! Только переглядывались, как заговорщики. В конце концов я не выдержала и откланялась.

Шумное обсуждение в несколько голосов, перебивающих друг друга, вспыхнуло сразу же, стоило мне закрыть за собой дверь. Через общий гул особенно отчётливо пробивались отголоски возбуждённых голосов Мирей и Дэя. У-у-у-у… Это просто невыносимо! Хорошо хоть, Нари уже спала и не вышла меня встречать. Почему-то мне казалось, что если она меня увидит с этой штуковиной на руке, будет взрыв эмоций.

А мне бы свои выдержать.

Наскоро ополоснувшись остывшей водой в умывальной комнате, я пробралась к себе.

Кое-как непослушными пальцами переоделась в ночную сорочку. Долго-долго вычесывала волосы, сидя у окна и глядя в ночь. Наконец, погасила лампаду и прошлёпала босыми ногами по дощатому полу к постели.

Остановилась. Вернулась к двери.

Открыто или закрыто, я не помню?!

Подёргала.

Открыто. Надо же закрыть, правильно? Мало ли кто чего там скомандовал…

Поворачиваю ключ в замочной скважине.

Возвращаюсь к постели.

Снова останавливаюсь.

Иду обратно.

О господи, я никогда, никогда в жизни не нервничала так сильно!

Пальцы замирают на ключе снова.

Пр-роклятье… я его точно когда-нибудь убью. Как же хорошо и спокойно я раньше жила! Вот что теперь делать?

Но ведь… Мэл же не мог иметь в виду ничего, кроме поцелуя? Я же ни разу не давала повода думать о себе, что могу дать что-то большее в качестве награды победителя.

Пальцы соскальзывают с ключа, и моя рука безвольно падает.

Я вдруг отчётливо понимаю, что больше просто не могу от него закрываться. Этот таарнец окончательно и бесповоротно сорвал броню, которой я пыталась себя защитить так долго. И вот то, нежное и слабое нутро – оно тянется к его силе и теплу, как смертельно голодный и озябший зверь.

И я оставляю дверь незапертой.

Сажусь посреди узкой постели, придвинутой к стене, прямо посередине, закутываюсь в одеяло почти с головой. Эта кровать вообще на двоих не рассчитана, так что даже с этой стороны я защищена! Ничего такого не будет.

Кладу лоб на колени, обнимаю их руками, начинаю покачиваться.

Слушаю, как постепенно стихают звуки в большом доме. Как домочадцы уходят спать один за другим, я уже всех различаю по шагам. Вдруг накрывает совершенно чёткое, до боли, понимание, что теперь по каждому, каждому из них буду ужасно скучать, если уеду.

Когда уеду, когда! - поправляю сама себя.

Сглатываю комок в горле. Сильней обнимаю колени.

Ну когда же он?.. Где можно шляться так долго?..

Нервно тру браслет, в темноте мои пальцы обводят очертания выпуклой головы барса, гладят, ищут успокоения и не находят его. Кажется, я и правда знаю, что именно означает эта вещь, которую этот невозможный мужчина надел мне на руку сегодня с таким гордым видом. А я – решусь ответить на его предложение то, чего он ждёт?

Бьюсь лбом об колени.

Праздник невест… он у них назывался когда-то Праздник невест… пр-роклятье! Я сойду с ума, если этот остолоп не явится в ближайшие минуты.

В конце концов, наступает абсолютная, какая-то первозданная тишина. Весь дом уснул, даже безмозглые сверчки прекратили свои бесконечные рулады. Только тихий шелест листьев за окном, где колышутся тёмные ветви деревьев.

Ту-дум.

Моё сердце чуть не останавливается, когда в тишине слышу шаги.

Медленные, неторопливые. Я уже знаю эти шаги так же хорошо, как собственное отражение в зеркале.

Ближе и ближе. Вдоль по коридору. Как можно делать в домах такие бесконечно длинные коридоры?!

Без малейших колебаний останавливаются у моей двери. Я слежу за ней так пристально, словно от этого зависит моя жизнь. Смутные очертания предметов в комнате скрадывает ночь.

И наконец, дверная ручка медленно поворачивается.