Искушение Фрейи

Глава 37

Я как будто даже не удивилась.

Мне кажется, я всё это время подспудно ждала, когда что-то случится. Тот самый толчок, который разбудит от слишком прекрасного сна. Такого сна, в котором хочется остаться насовсем. Но жизнь не бывает похожей на сон. Очень горько потом просыпаться тем, кто позволяет себе отравиться очарованием сна.

- Да, конечно. Это я. О чём вы хотели поговорить?

Чужой голос. Как будто не мой.

Как будто тело ещё пытается делать вид, что всё в порядке, всё как обычно. Но сердце уже знает ответ.

Пора просыпаться.

В глазах незнакомки нет угрозы или зла. В них что-то, больше всего похожее на жалость.

- Не обижайся, подруга! Просто хочу предупредить. Добра тебе желаю. Мэл… он, конечно, парень замечательный. – Она мечтательно вздыхает, и меня коробит от того, как просто и буднично срывается с её губ это интимное «Мэл». - Но несерьезный. Бабник он, в просторечье! Сколько девок перепортил, не хватит пальцев на руках и ногах посчитать. Причем выбирает всегда одних только блондинок. Вкус у него такой, специфический. У нас мало блондинок в Таарне. Конечно, он не мог пропустить такую красотку, как ты.

Меня словно с размаху ударили по голове.

В ушах звенит, и внутри разрастается страшная пустота.

Как будто части мозаики наконец-то сложились воедино. И я впервые так чётко и до боли остро вижу всю картину.

Слова его младшей сестры, когда Мэл впервые привёл меня в дом. «Блондинка. Почему я не удивлена? Хоть бы раз брюнетка или рыжая».

Светлые волосы девушки, что шла мимо нас по дороге на праздник и смотрела на меня раненым взглядом.

Пшеничная коса той, что рыдала, пока его мать гладила её по спине и просила прощения.

Почему я раньше была так слепа? Почему ничего не хотела замечать?

Незнакомка продолжала, не понимая, что каждое слово, сказанное так участливо, сейчас летит в меня метко, прямо в сердце, отравленным кинжалом.

- Я тебя не виню, что ты повелась. Мэл… это Мэл. Он роскошный мужик, конечно. Только такие как он не меняются, милочка, ты пойми! Он сразу теряет интерес, как только уложит новую девочку в койку. Если мне не веришь, можешь спросить Наю, или Лейлу, или Марику… А мы потом ждем, страдаем, плачем в подушку. Потому что разве можно не скучать… по нему.

На её губах появляется печальная улыбка. Понимаю вдруг, что с ней он спал тоже.

Смотрю, и не верю. Не укладывается в голове. Но это ведь так.

Трогал её так же, как меня. Целовал так же, как меня. Раздевал. Ласкал. Шептал что-то на ухо.

Блондинка усмехнулась.

- Нет, я точно ни о чём не жалею. Когда вспоминаю ночь с ним… за одну такую ночь, пожалуй, можно отдать всё.

Меня окатывает ледяным холодом.

Взгляд опускается на личико ребёнка на руках у неё.

Она следит за моим взглядом и смеётся.

- Ой, нет, что ты! Ромми не от него, конечно же. Мэл всегда очень осторожен! И девушек своих заставляет пить эликсиры особые, ему друид варит. Нет-нет, я два года назад вышла замуж, и очень счастлива! У меня заботливый муж. Очень понимающий. – Она отвела пухлую ладошку малыша, который пытался ухватить её за нос. Помолчала немного. - Но знаешь, не всем так повезло, как мне. Бывает, сердце бьётся на такие мелкие осколки, что склеить потом не получается.

Блондинка подошла ко мне и тронула за рукав.

- Извини, если полезла не в своё дело. Просто хотела тебя предостеречь. Ты же нездешняя, вдруг не знаешь. Наши девочки все знают. Я подумала, лучше пусть будет больно сейчас, чем потом. Ну, или хотя бы чтоб ты шла с ним в постель с открытыми глазами и знала, чего ждать. Судя по тому, что он пока с тобой, ты же ему, наверное, ещё не дала?

И ещё одна правда.

От которой мне просто некуда спрятаться.

Я забрала у неё руку и отступила на шаг. Очень вежливо поблагодарила.

Незнакомка поудобнее перехватила ребёнка и, улыбнувшись мне на прощанье, скрылась в толпе.

А я как сомнамбула двинулась вперёд.

У меня всё плыло перед глазами. Разноцветье праздника сливалось в мешанину ярких пятен на чёрном фоне.

Наверное, подсознательно я всё время ждала, когда это случится. Наверное, поэтому не решалась поверить окончательно.

В то, что и для меня в этой жизни возможно счастье.

…Мэлвин разговаривал с какими-то рослыми таарнскими парнями в очереди у ароматного, жарящегося на углях мяса. Смеялся. Сейчас его непринужденная улыбка вызывала во мне какое-то странное чувство.

Как он может быть так весел, когда мой мир рушится прямо сейчас, погребая меня под обломками?

Я подошла к Мэлу, остановилась в шаге от него и спросила:

- Со сколькими ты спал до меня?

Смех и разговоры вокруг прекратились разом.

Мэл обернулся и посмотрел на меня. Нахмурился.

- Что за вопросы, малыш?

- Сколько?

Кажется, он наконец-то что-то понял. Потому что переменился в лице.

Толпа вокруг притихла, и лишь где-то вдали шумным эхом звенели людские голоса, песни и смех. Как странно и глупо было их слышать сейчас.

- Я не знаю, - мрачно ответил Мэл, не отрывая от меня потемневшего, тяжёлого взгляда. - Или ты думаешь, я вёл алфавитный список?

- Хорошо, тогда следующий вопрос. Среди них была хотя бы одна брюнетка или рыжая?

Моё сердце обливалось кровью, когда я это спросила.

И пусть мой голос был спокоен и холоден, внутри я кричала, умоляла – скажи, да! Пожалуйста, пожалуйста! Вспомни хотя бы одну!

- Хоть лысая, Мэл… - прошептала я пересохшими губами.

Но он молчал. Только смотрел так, будто хотел вынуть душу.

Он мне никогда не врал. На самом деле, мне не в чем его винить.

Только себя.

Как же больно просыпаться.

Я думала, что была особенной для него.

А ему просто нравятся блондинки.

Больно. Господи, как же больно… но я хочу испить эту чашу до дна.

- Ты хоть с одной из них был дольше одной ночи?

Как же смотрит.

Да, теперь ты понял, что на этот раз всё слишком серьёзно, и это не изменить уговорами и глупыми шутками. Спасибо, что не унижаешь меня ими.

- Иногда две ночи или три. Я прекращал это, если видел, что они начинают влюбляться.

С моих губ срывается горький смех.

- Ты идиот, Мэл! Раскрошенными в мелкое крошево сердцами дур, которые до сих пор тебя любят и не могут забыть, усыпана вся долина Таарна, от гор до гор!

Расправляю плечи. Я – последняя принцесса Гримгоста. Я больше не позволю себе этого забыть.

- Вот только моё к ним не добавится.

Разворачиваюсь и ухожу прочь.

Его взрывает наконец-то. В спину мне летит обвинительное:

- Фрейя, стой! Не вздумай так уходить! Я не понимаю, что вдруг случилось?! Да, я не был девственником до тебя. В двадцать шесть лет. Уж прости. Почему это такая проблема? Ты что, не понимаешь? Это всё было в прошлом, это было несерьёзно. Я мужчина. А мужчина…

Я останавливаюсь.

Голос Ульрика шепчет в моей голове отравленным эхом.

Да, я знаю. Я помню. Меня очень хорошо этому научили.

Мои губы заканчивают за Мэлвина эту фразу.

- «Мужчина не может долго без женщины».

Голос Ульрика внутри моей черепной коробки с мрачным предвкушением добавляет: «Это всего лишь физиология, радость моя». Ледяные пальцы разрывают одежду, я пытаюсь столкнуть его с себя, я пытаюсь освободиться…

Хватаюсь за горло.

Нечем дышать. Холод забирается под кожу. Холод взрывается внутри меня миллионом ледяных игл.

На моё плечо ложится чья-то ладонь.

- Фрейя…

Сталкиваю её с себя, борясь с приступом леденящего ужаса.

Оборачиваюсь и предупредительно выставляю вперёд руку с напряжёнными пальцами.

- Не трогай меня! Больше никогда. Я уезжаю немедленно. Не волнуйся, думаю в Таарне осталось ещё достаточно блондинок, чтобы тебе пока не пришлось переключаться на другие страны.

В синих глазах вспыхивает пламя гнева.

- Не уходи. Я с тобой не договорил!

С моих пальцев срываются голубые искры.

Наконец-то. Как же долго я этого ждала.

- Нет!

Яркая-яркая вспышка.

Спасительная ледяная стена вырастает от земли до неба. Очертания высокой мужской фигуры расплываются, черты лица теряются, я больше их не вижу.

Мои губы дрожат, когда одним резким движением выплёскиваю столько магии, что ею можно заморозить целый океан.

Формирую прочное кольцо. Он не смог бы его разбить, даже если бы взял с собою меч. Его старший брат когда-то не смог.

Но этот дурак, конечно же, не стал брать с собой меч. На наше… наше… свидание.

- Нам больше говорить не о чем. Прощай.

Мой голос срывается. Но я знаю, что он услышал.

Лёд растает поутру.

Так же неизбежно, как сотрутся и растают воспоминания обо мне. Когда он найдёт, кем утешиться. Думаю, это случится быстро.

Ухожу в темноту, туда, где больше нет людского шума и огней. В спасительную тьму, которая поглощает меня без остатка.

Слёзы слепят глаза. Я почти не вижу пути перед собой. Люди расступались в молчании, иначе я давно бы уже в кого-нибудь врезалась.

Я же никогда не плакала!

Когда это случилось со мной? Когда я успела стать такой слабой?

Давай, просыпайся, девочка моя. Надевай броню обратно.

Ты сможешь. Ты сможешь, йотун тебя раздери!

Как ты могла подумать о том, что нашла тёплые ладони, в которые можешь положить своё сердце, как подарок? Этого никогда нельзя делать. Никому нельзя его доверять. Потому что стоит чужим пальцам сжаться на твоём сердце, как оно не сможет биться.

От этого так больно сейчас, и хочется выть.

Но больше такого не случится.

Моя магия снова со мной.

И зарастает сердце инеем, рассыпается колкий лёд по венам, замерзают слёзы осколками.

Онемевшее от холода сердце больше не будет чувствовать боль.