Искушение Фрейи

Глава 8

Время текло зримо, ощутимо, - казалось, я вижу песчинки, которые соскальзывают в пустоту в песочных часах, отмеряющих дни моей жизни.

Пока я собиралась, дрожащими пальцами застёгивая крючки на своём самом лучшем бальном платье, небесно-голубом, с тонкими кружевными бретелями, расшитом у лифа горным хрусталем, в голове среди хаоса мыслей постепенно выкристаллизовывалось несколько.

Фенрир не успеет.

Королева специально ускорила процесс обручения и свадьбы, чтобы мой брат не вмешался. Она знает, что он скорее перегрызет горло моему жениху, если только почует, что его обожаемой младшей сестре что-то угрожает.

Если Фенрир вернётся до свадьбы, будет грандиозный скандал. Значит, он не успеет. Она нарочно дала ему такое поручение, которое невозможно выполнить в такой короткий срок.

Когда он снова появится в Гримгосте, я уже буду замужем.

…Что, если я сбегу до свадьбы?

Асура отыграется на нём, без сомнения. Я абсолютно точно знаю, что некоторые из его шрамов – её рук дело. Он ни разу мне в этом не признавался, но я умею читать по глазам. Как именно он молчит в ответ на некоторые мои вопросы.

Значит, сбегать я не имею права.

Серьга выпала из моих рук на пол, я склонилась и долго искала её, хотя она лежала на виду.

Получается, что показать брату хоть знаком, хоть намёком, если в браке мне будет плохо, тоже нельзя. Он не сдержит свой нрав и оторвёт голову моему мужу, даже если вокруг будет толпа солдат. Что с ним сделает Первый министр за такое? Что сделает королева?

В Гримгосте до сих пор никто не отменял смертной казни, хотя в последний раз применяли очень давно.

Я закрыла лицо холодными ладонями и несколько раз глубоко вдохнула, чтобы успокоиться.

Смогу ли я принести такую жертву ради жизни собственного брата?

Получится ли улыбаться так, чтобы суметь его обмануть?

Какие страшные вопросы. И ни одного правильного ответа.

***

Первый министр учтиво прислал за невестой его сына посеребреные сани, запряженные четвёркой белоснежных лошадей.

В королевский дворец мне не пришлось идти пешком в этот раз.

Ледяное здание было ослепительно прекрасно и сияло в вечерней тьме изнутри голубыми, сиреневыми и зеленоватыми огнями, как драгоценный камень. Флейты и арфы создавали чарующий шлейф своими волшебными мелодиями. Ароматы белых лилий, которые были по всюду – страшно подумать, как дорого обошлось украсить дворец таким количеством – кружили голову.

Ульрик встречал меня у подножия широкой лестницы на второй этаж, где располагался бальный зал.

Он был весь в белом. Серебряный плащ скреплен фибулой из белого золота с сапфирами. Нетерпеливо переступая с ноги на ногу, он скользил глазами по прибывающей толпе гостей. Заметив меня, больше не спускал с меня пристального, горящего голубого взгляда.

Я застыла на мгновение, прежде, чем возобновить свое движение к толчее.

Красивый.

На чётко очерченных губах появилась торжествующая улыбка.

Моё сердце пустилось вскачь.

Может, и не так всё плохо будет, как я себя напугала? Может, он сможет сделать меня счастливой?

Вдруг… это судьба? Та самая, от которой я так долго бегала? Может, стоит дать шанс…

Робея, я пошла вперёд.

Ульрик поймал мои пальцы и прижал их к губам, не отрывая от меня пронизывающего насквозь взгляда. То, как он провёл этим взглядом по линиям моего тела – от шеи к вырезу платья и ниже… я почувствовала себя обнажённой.

- Идём, дорогая! Королева не любит ждать, - вместо приветствия поторопил меня Ульрик. И потащил за руку по лестнице вверх.

Бал мы открывали первой парой.

Асура, довольно щурясь, как сытая кошка, наблюдала за нами, общипывая сухими пальцами с ветки виноград, который ей подносили слуги. Тронное место под пышным балдахином из серебряной парчи возвышалось над бальным залом, мы все у неё были как на ладони.

После каждого витка в танце Ульрик на мгновение прижимал меня к себе всем телом, отчего у меня очень скоро загорелись щёки. Я пыталась оставлять ладони между собой и твёрдым мужским торсом, но попытки всякий раз оказывались тщетны.

Он был сильней.

Мы не разговаривали. Совсем. Он мне ни слова не сказал о том, как сам относится к решению королевы, и заставили его так же, как и меня – или же он был не против. А может, сам назвал моё имя? У меня вертелся миллион вопросов на языке, но я не решалась задать.

Мы протанцевали без перерыва три или четыре танца. Я очень быстро сбилась со счёта. У меня горели ноги, натёртые бальными туфлями, сердце выскакивало из груди, сознание было как в дымке. Всё, что я видела перед собой – это горящий голубой взгляд и чёткий абрис губ, на которых по-прежнему лежала лёгкая улыбка.

После очередного танца Ульрик вывел меня из круга танцующих.

- Пойдём.

Я опомнилась, только когда мы миновали оживлённо болтающую толпу, прошли через боковые двери и оказались в прохладном коридоре, в котором гулял сквозняк. Холодное прикосновение ветра было приятно моим пылающим щекам.

- Куда мы?

- Здесь слишком шумно. И душно. Идём!

И он потащил меня дальше. Мимо флиртующих парочек. Мимо завистливых женских взглядов. Мимо алчно разглядывающих меня – мужских.

- Ульрик…

- Хочу побыть с тобой наедине.

Я закусила губу.

Наверное, это шанс поговорить. Но что-то в том, как сжалось всё внутри, кричало мне о том, что Ульрик хочет не только разговоров. Или, может, совсем не разговоров.

Он пытался меня поцеловать в прошлый раз. Я не далась. Наверное, он сделает ещё одну попытку. Что мне делать?

Теперь он мой жених. Красивый, и наверняка опытный. Мне восемнадцать, а я ни разу не целовалась. Быть может, позволить?..

В конце концов, как ещё мне узнать, вдруг мне понравится быть… его девушкой?

Вся в сомнениях, разрывавших меня изнутри, я следовала за Ульриком, пока он вёл меня всё дальше и дальше по лабиринтам дворца, в которых, очевидно, великолепно разбирался. Кажется, я слышала что-то такое, что он практически вырос здесь, очень часто отец брал его с собой – наверное, передавать опыт. По-моему, Ульрик был единственный сын, его мать умерла в родах… или нет? Господи, я даже не уверена в этом! Я вообще ничего не знаю о человеке, с которым должна прожить жизнь.

- Сюда! Здесь в это время никого не бывает. Нам не помешают.

Я уже почти ничего не слышала, всё заглушал бешеный стук сердца. Ульрик протолкнул меня вперёд в тёмное помещение. Кажется, какая-то заброшенная гостевая комната, которая давно не использовалась. Диван, два кресла, круглый чайный столик с букетом увядших лилий. Отвратительный запах увядания проник в мой нос. Небрежным взмахом ладони мой жених зажёг пару старых пыльных ламп на стенах. Ещё одним взмахом… заставил обледенеть дверную ручку с замочной скважиной. Они покрылись толстым слоем льда.

- Чтоб никакой пьяный остолоп не ввалился сюда без приглашения, - усмехнулся Ульрик. А потом положил обе ладони мне на талию и крепко сжал, настойчиво притянул ближе. – Какая ты красивая сегодня! Я – счастливейший мужчина на свете.

Как всегда его комплименты польстили мне, и в то же время оставили смешанные чувства. Я наконец-то поняла, что именно меня в них смущало.

Я попыталась спихнуть мужские ладони с талии. Но этого не вышло. Моя ладонь так и осталась на крепком запястье, закованном в широкий браслет.

- Ты всё время говоришь только о моей красоте. Но ты же совершенно не знаешь, что я за человек! Ты даже не знаешь, какой у меня характер…

Твёрдая рука взяла меня за подбородок, заставила поднять голову.

Красиво вылепленное лицо, похожее на ожившую скульптуру древнего бога, оказалось очень близко. И глаза этого бога… они были бесстрастны.

- Не беспокойся, радость моя. Главное, что ты должна запомнить, для того, чтобы наша семейная жизнь была счастливой и безоблачной – ты должна во всём меня слушаться. Мне совершенно плевать на твой характер. Если он мне не понравится, я его исправлю.

У меня похолодело всё.

Голубой взгляд медленно опустился мне в вырез.

- Но ты у меня умница и думаю, не станешь устраивать себе проблем. Тем более, очень скоро ты поймешь… за хорошее поведение следует награда.

И Ульрик небрежно смахнул бретельку с моего правого плеча.

Я застыла на месте, не в силах пошевелиться. Меня сковал смертельный ужас. Как будто оживает самый-самый страшный кошмар – а ты наивно думала, что тебе всё приснилось.

Ещё одно неторопливое движение – и вторая бретелька падает тоже.

- Нет!

Я вскидываю руки, чтобы закрыть грудь, с которой чуть было не свалился лиф.

Ульрик приподнимает точёную бровь.

- Почему? Ты моя. Какая разница, днем раньше, днем позже. Я хочу посмотреть, что за сокровище мне досталось!

- Я ухожу! – бросила я, едва попадая зубом на зуб, и рванулась с места.

- Стоять.

Меня грубо схватили и швырнули на диван. Ульрик рванул ворот своей рубашки и отшвырнул в сторону шейный платок. Поставил колено на край дивана.

- Хватит уже этих кошек-мышек, дорогая! Ты и так основательно меня завела.

Его лицо вдруг оказывается слишком близко.

- Я и без того долго ждал… думала, сможешь и дальше со мной играть? – шепчет хрипло, лаская предвкушающим взглядом моё лицо.

Нечем дышать. Тяжесть чужого тела не дает сделать вдох.

- Пусти… Зачем…

- Мужчина не может долго без женщины. Это физиология, радость моя.

Чужой запах сладким ядом проникает в ноздри, от него начинает тошнить.

Треск ткани.

Моё сознание словно погружено в дымку. Из бального зала доносится музыка, чей-то смех.

Не верится, что всё это происходит со мной.

Тяжёлое дыхание у меня над ухом.

Не могу пошевелиться.

Холодные руки под одеждой.

А потом холод словно собирается где-то у меня в районе сердца, взрывает меня изнутри… и ослепительно сияющим шаром голубого света рвётся наружу.

Отшвыривает навалившегося на меня мужчину и впечатывает в стену…

Судорожно хватая воздух ртом, я сажусь и широко распахнутыми глазами смотрю на то, что сделала моя пробудившаяся, наконец, магия.

Часть стены слева от нас, вместе с окном – просто отсутствует, в комнату залетает ночной ветер, остервенело швыряя холодные хлопья снега на пол, на мебель, мне в лицо. Кажется, одно из кресел и стол унесло в пролом, и теперь они сгинут навеки в пропасти, которая разверзлась по другую сторону дворца – этой стеной он как раз выходит на бездонные ущелья Вечных гор…

- Что ты сделала?! Ведьма! – рычит Ульрик.

Но не может пошевелиться. К счастью, он не может ни двинуть рукой или ногой, ни добраться до меня сейчас. Я вплавила его в стену. Громадной глыбой льда. Острые грани переливаются холодным огнём в тусклом свете единственной оставшейся лампы.

Ульрик дёргается всем телом, подаётся вперёд единственным свободным плечом – голым плечом, он успел уже раздеться по пояс… но у него не получается освободить даже руки.

- Выпусти меня!

- И не подумаю, - чётко говорю я, и его красивое лицо перекашивает от злобы. Как я раньше не замечала, какой уродливой может быть его красота. Эта маска, через которую на меня всегда смотрела бездонная тьма пустоты.

- Ты сумасшедшая? Совсем больная?!

Кое-как поднимаюсь, трясущимися руками натягиваю платье на колени, возвращаю бретель на левое плечо… правая порвана, но у меня не сразу получается понять это, и я пробую раз за разом прежде, чем до меня доходит.

- Ты могла меня покалечить!

Оглядываюсь по сторонам. Неужели это всё я сделала?..

Причудливые дорожки инея разбегаются по стенам. С потолка свисают гроздья сосулек. Фантастически мощная магия бурлит по венам, требует выхода. Внутри меня словно сорвало плотину, которая всё это время удерживало её в берегах.

- Радуйся, что не убила, - отрезала я ледяным тоном. – И молись, чтоб не передумала.

Ульрик неожиданно заткнулся.

Наверное, что-то увидел в этот момент на моём лице такое, что заставило его испытать страх за собственную жизнь. Единственное, что он по-настоящему ценил.

Одним движением брови я заставила расколоться на мелкие осколки слабенький и жалкий ледяной слой на дверной ручке.

Распахнула дверь и быстрым шагом направилась обратно в бальный зал.

Мне нужно срочно увидеть королеву.

***

- Её величество утомились и изъявили желание отдохнуть в личных покоях, - равнодушным тоном ответил мне церемониймейстер на мой настойчивый вопрос.

Бал всё ещё был в самом разгаре. Музыка оглушала, звуки скрипки впивались мне прямо в висок. Каждый взрыв чужого смеха калёным железом – по обнажённым нервам.

- Мне необходимо её увидеть. Немедленно. Это вопрос, не терпящий отлагательств.

- Я доложу, леди Асвинд! – обречённо вздохнул пожилой дородный усач. Видимо, он хорошо знал, чем чревато беспокоить королеву. Но кажется, что-то новое в моём взгляде теперь видели и другие люди. Потому что мне перечить он не осмелился тоже.

***

Я опасалась, что Асура прикажет мне убираться восвояси.

Но, судя по всему, её одолело любопытство. И она велела меня впустить.

Королева была одна в малой голубой гостиной, в которую допускались лишь самые приближённые. Она восседала на уменьшенной копии парадного трона и кормила с руки кусками сырого мяса своего ручного белого ворона.

- Чего тебе, - равнодушно проронила Асура, скользнув по мне быстрым изучающим взглядом. Я знала, что от неё не укроется ни одна деталь моего облика.

В покоях было несколько придворных магов и трое солдат личной гвардии королевы. Меня жёг невыносимый стыд. Но будь я проклята, если промолчу.

- Я не могу выйти замуж за сына вашего Первого министра! Он… попытался взять меня силой. Я не стану женой этого мерзавца, даже если…

Королева оглушительно захлопнула дверцу клетки. Я вздрогнула и осеклась.

Она подалась вперёд, вперив в меня сверлящий взгляд. В котором начали мелькать молнии гнева.

- То есть ты, нахалка, явилась сюда и мешаешь мне отдыхать только потому… что твой будущий муж потребовал исполнения супружеского долга чуть раньше, чем положено? Через три дня ты станешь его женой. Это решено. Отправляйся обратно, и чтоб больше не смела беспокоить меня по таким пустякам! Иди к своему жениху! Гимгосту нужны новые воины, - усмехнулась она. – Сегодня тоже неплохой день для зачатия.

Она протянула руку, и придворный с поклоном вложил ей в ладонь белоснежный платок, которым она стала тщательно стирать кровь с белых длинных пальцев. На меня Асура больше не смотрела.

Как сомнамбула я повернулась к выходу.

В спину мне полетела, будто кинжал, сказанная с улыбкой в голосе фраза:

- И последнее. Если я узнаю, что ты покинула город до свадьбы… твой брат лишится головы.

***

Я не узнавала дороги перед своими глазами, и очнулась только, когда меня со всех сторон стали толкать танцующие пары. Каким-то непостижимым образом я забрела в танцевальный зал.

Мелькают лица, мелькают чужие улыбки, блеск драгоценностей, шелка и меха…

Из всей мешанины лиц мой взгляд выхватывает одно.

Я подхожу к одной из болтающих неподалёку пар и смотрю прямо в лицо своей бывшей подруги. Она ловит мой взгляд, и её улыбка гаснет. Кажется, её самодовольный партнер всё-таки заставил её улыбаться. Наверное, расписывает ей все прелести жизни в одной из самых богатых и роскошно обставленных башен Гримгоста, в которой, помимо хозяина-вдовца, живут десятки слуг.

- Мне надо с тобой поговорить, - говорю с расстановкой.

- Я уже сказала, что больше нам разговаривать не о чём, - слегка нервозно отзывается Астрид.

- Как хочешь. Можно и прямо здесь, - пожимаю плечами я.

Она меняется в лице. Извиняется перед своим кавалером, который подозрительно хмурится. Я разворачиваюсь, и даже не проверяя, идёт ли за мной Астрид, следую к выходу из зала.

Я знаю, что идёт.

Едва мы попадаем в полупустой коридор, я разворачиваюсь к ней.

- Зачем ты на самом деле позвала меня к себе в тот вечер?

Астрид недовольно морщит нос.

- Брат попросил. Я думала, он для себя. Иначе много удовольствия мне было видеть твою унылую физиономию вечной страдалицы! Но он зачем-то привёл с собой Ульрика. Я поняла, что мальчики решили развлечься. Понятия не имею, что Ульрик нашёл в такой, как ты! Видимо, всё-таки башня в приданое компенсирует недостаток всего остального.

Она думала, что уколола меня.

Если бы что-то во мне ещё было способно испытывать боль, то возможно.

Но я словно онемела изнутри. Промёрзла до самого сердца.

Мне всего лишь хочется распутать мерзкий клубок до конца.

Делаю шаг к ней и выдёргиваю у неё из-за корсажа за длинную цепочку её подвеску. Лилия мерцает в полумраке. Мне кажется, я до сих пор чувствую запах мёртвых цветов.

- Это ведь он подарил?

Астрид даже не стала переспрашивать, о ком речь. Отводит глаза, и её скулы покрываются красными пятнами. Она зло отбирает у меня украшение.

- Когда?

- Не твоё дело! – огрызается Астрид.

- Три дня назад?

- Откуда ты знаешь? - удивлённо вспархивают её ресницы.

Я прикрываю на мгновение глаза. От осознание всего масштаба клубка этой мерзости у меня к горлу подкатывает ком тошноты.

- Значит, решил, что нечего пропадать добру... Не дала одна, так даст другая. Ты ведь переспала с ним, не так ли?

В голове отравленным эхом слова: «Мужчина не может долго без женщины. Это физиология, радость моя».

Астрид не спорит. Вместо этого почему-то воодушевляется.

- А, я поняла! Ты ревнуешь его ко мне, да? Боишься, что твой муженек станет ходить налево? – в её глазах появляется огонёк высокомерного торжества, она расправляет плечи. – О, у тебя и правда есть основания переживать! Ты всегда была бесчувственной ледышкой, вряд ли что-то изменится после свадьбы. Когда Ульрик устанет от холодного бревна в своей постели, он вспомнит обо мне. Придется тебе что-нибудь придумать, чтобы удержать такого горячего мужчину в супружеской…

Я размахиваюсь, и с оглушительным звоном влепляю ей пощёчину.

Астрид удивлённо распахивает глаза, прижимает ладонь к стремительно краснеющей щеке, и в растерянности смотрит на то, как я быстрым шагом ухожу прочь по коридору.

***

Он так и не смог освободиться за всё то время, что меня не было. Кое-как вытащил только левую руку.

Я почувствовала брезгливость.

Ничтожество. Абсолютно никаких магических сил.

Как засидевшийся на привязи верный пёс, магия тут же отзывается на мой призыв. Воздух уплотняется, и в мою правую ладонь ложится острое ледяное копьё.

Ульрик бледнеет. Нервно ходит кадык на его горле. Он пытается создать ледяной щит, но я с лёгкостью пробиваю эту тоненькую никчёмную защиту.

В красивых глазах отражается настоящий, истинный страх. Остриё, тонкое как игла, касается обнажённого горла, которое так соблазнительно маячит передо мной.

- А теперь ты послушай меня. Твоя жизнь осталась при тебе только потому, что твоя смерть может повредить моему брату. Поэтому ты будешь благодарен мне за милосердие. И поступишь следующим образом. В оставшиеся два дня ты продолжишь изображать моего жениха. Будешь очаровательно улыбаться и повторять, как идиот, те самые слова, что говорил мне – как ты счастлив, и как тебе повезло, что у тебя такая невеста красавица. Если придётся, я буду сопровождать тебя на всех светских мероприятиях… и точно так же… улыбаться. Но накануне свадьбы… ты откажешься. Сам. Неважно, под каким предлогом. Например, заявишь, что ещё не готов жениться. А самое главное… ты уберёшься вон из Гримгоста. Отправишься в дальнюю разведку, к йотунам, да куда угодно, мне плевать. Но чтоб духу твоего не было больше в городе. И не дай великая Мать гор мне ещё хоть раз тебя увидеть рядом. Я заморожу тебя до твоего гнилого нутра и скормлю замороженные куски воронам. Или… ещё лучше. Я скажу брату обо всём. И тогда сам подумай, что с тобой сделает волк Гримгоста? Вряд ли он будет так милосерден к тебе, как я. Он станет убивать тебя медленно.

На красивом лице Ульрика, побелевшем как мел, осознание.

Кажется, он очень живо себе представил реакцию моего брата.

- Умоляю тебя, Фрейя! Не говори ему ничего!

Я молчу и смотрю ему в глаза. Я знаю, что он станет ненавидеть меня за то, что сейчас ему пришлось умолять.

- Хорошо. Даю слово – ничего не говорить Фенриру. Ты знаешь, что должен сделать взамен.

Я убираю копьё.

Небрежным движением взламываю лёд – и его безвольное тело падает на пол.

Я разворачиваюсь и ухожу. Слыша звуки, с которыми Ульрик судорожно хватает ртом воздух, пытаясь отдышаться.

Совершенно точно уверенная в том, что за мной он не пойдёт.

***

Возвращаюсь домой, и первое, что вижу, переступив порог комнаты – смешную улыбку на морде мягкой игрушки, что ждёт меня посреди кровати. Беру плюшевого кота, подхожу к окну, распахиваю его… и зашвыриваю игрушку далеко в пропасть, где темнеют острые зубья скал.

***

Потом я разделась и медленно вошла в горячую ванну, которую согрели для меня магические кристаллы.

Долго тёрла кожу, как будто это могло стереть чужие прикосновения. То, что Ульрик не успел довести до конца начатое дело, совершенно меня не успокаивает. Образы, слова, звуки, запахи – снова и снова в моей голове. Но я твёрдо знаю, что я их забуду.

Слёз не было. Мне кажется, с того момента я разучилась плакать.

Влезла в чистую ночную сорочку, уселась на деревянный стул у окна в своей спальне, подтянув ноги. Обнимая колени, уставилась в ночь.

До утра не смогла сомкнуть глаз.

И следующий день, и следующую ночь я провела так же.

***

В последующие два дня меня больше ни на какие балы не вызывали.

Подошёл срок, назначенный для свадьбы. А потом и прошёл.

По-прежнему абсолютная тишина. Все как будто забыли о моём существовании.

Так она поняла, что Ульрик выполнил обещание.

***

Через неделю посреди ночи вернулся Фенрир. Я не ожидала его так рано.

Широким шагом он вошёл в мою тёмную комнату, в которой я не зажигала огней. Принёс собой холод гор. Застыл, увидев меня у окна всё в той же привычной позе.

- Я удивился, что ты не встречала как обычно у дверей.

Фенрир пошёл дальше медленней, осторожней, словно принюхиваясь. Я чувствовала, что он насторожился, и словно зверь внутри него ощетинился и тихо зарычал.

- Спешил как мог, почему-то было плохое предчувствие. Не спалось, кошмары по ночам. Как ты тут без меня, малыш?

- Всё хорошо.

Он подошёл ближе и встал, нависая надо мной, подобно могучей горе. Внимательно рассматривал моё лицо, облитое слабым светом серебряной луны. И молчал.

– Ты добыл ей йотунов? – спросила я, по-прежнему глядя в ночь.

Он хмуро кивнул.

- Да, двоих. Молодого и старого. Только прошу, давай не будем об этом. Ещё одно чёрное пятно на моей совести по её вине. Недостойно воина преследовать убегающего врага, который не хочет драки. А нам пришлось глубоко вторгнуться на земли Йотунхейма. Каждый раз после такого сучьего приказа мне хочется вцепиться ей в горло… но ошейник не даёт.

Судорога проходит по его лицу, Фенрир закрывает лицо ладонью и коротко рычит сквозь стиснутые зубы. Одна мысль о том, чтобы покуситься на хозяйку, бьёт моего брата наотмашь такой болью, что у него темнеет в глазах.

Я отвожу взгляд и снова рассматриваю силуэт горного хребта за окном.

- Скажи, если кто-нибудь… убьёт королеву, ты освободишься? Твой ошейник, он ведь пропадёт?

Фенрир хватает меня за плечи и сжимает крепко твёрдыми пальцами. Я морщусь.

- Никогда! Фрейя, немедленно дай мне клятву! Памятью родителей поклянись, что ты никогда больше даже думать о таком не станешь! Тот, кто убьёт королеву, немедленно поплатится жизнью. Стража растерзает этого безумца на части – а скорее всего, это случится задолго до того, потому что Асуру стерегут день и ночь. Поклянись!!

Я отвожу глаза и роняю едва слышно:

- Хорошо.

Фенрир поворачивает меня к окну и внимательно вглядывается в лицо.

- Что случилось в моё отсутствие?

- Ничего, за что тебе стоило бы переживать. Я уже всё уладила. Хотел сказать только одно… Извини, но я ходила без тебя на крепостную стену. И мне… очень понравилось.

Брат встряхивает меня и рычит:

- Фр-рейя! Меня пугает твой взгляд. Что с тобой сделали?!

Я морщусь и выдёргиваю плечи из его хватки. Мне теперь неприятны прикосновения, любые.

- Сказала же, я в полном порядке. Брат… у меня к тебе небольшая просьба. Ты научишь меня владеть мечом?

Дикий, совершенно дикий волчий взгляд.

На плечах и руках Фенрира появляется шерсть, в пасти удлиняются клыки. Но это всё-таки мой брат. Он возвращает самоконтроль, шерсть пропадает обратно, звериное рычание перестаёт клокотать в горле. Но сейчас превратился бы в камень и упал замертво любой, кто заглянул бы в его глаза.

- Да, конечно. Конечно, научу. Я люблю тебя, сестрёнка. Ты же знаешь это?

Я помолчала мгновение.

- Да. И вот ещё что… прости меня ещё раз. Я… потеряла твой подарок. Больше не надо мне дарить такие. Я теперь не ребёнок.

- Хорошо.

Фенрир подходит ближе. Хочет положить мне ладонь на голову, но не решается. Роняет руку.

- Ты тоже меня прости. Мне придётся ещё раз уйти. Это ненадолго. Обещаю.

Он отступает назад, в тени. И тихо уходит, растворяется в ночи.

***

Фенрира не было трое суток.

Он явился на третью ночь перед рассветом.

Как ни в чём не бывало, брат вошёл в мою комнату. Я сидела у окна, поджав ноги, и смотрела на светлеющее небо. Даже не пошевелилась, когда он вошёл.

Он поцеловал меня в макушку, будничным тоном сказал, что приготовит мясо. Что ждёт меня внизу, в столовой.

Только тогда я наконец «отмерла». Переоделась, спустилась вниз, и мы провели завтрак, мирно беседуя о всяких мелочах. Мясо было вкусным. Я наконец-то смогла почувствовать вкус.

Я никогда не спрашивала Фенрира, что случилось в эти три дня.

Но позже узнала, что Ульрик так и не вернулся в Гримгост из своего дальнего похода, в который отправился сразу после того, как объявил о разрыве нашей помолвки.