История любви

Глава 34

Иветти позвонила Саиду и под видом старой подруги его жены выведала у него, где Жади. Он сказал, что жена уехала, и Иветти передала новость Лукасу.

— Уехала… — Лукас растерялся.

Отец все еще негодовал, зациклившись на мысли, что будущее компании окажется в конечном счете в руках Лукаса. Старший Феррас был не из тех людей, что ставят под сомнение свои идеи и идут на компромиссы.

— Выхода нет: либо он женится, либо нет! Либо дверь на Восток откроется, либо нет, — он поставил вопрос ребром. — Зрелый мужчина, отец взрослой дочери ведет себя, как мальчишка! Как будто у него нет никаких обязательств! — продолжал исходить гневом Леонидас.

— Не стоит бросать в него камень, мы тоже были хороши, — резонно заметил его друг Лобату.

— Нет, нет, не сравнивай его ни с собой, ни со мной! Я всегда был очень уравновешен, — для пущей убедительности Леонидас потряс перед другом указательным пальцем.

— Да, и Иветти тому пример… — тотчас съязвил Лобату.

— Я не портил свою жизнь из-за отношений с ней! Когда надо было уйти, я ушел. Я умею контролировать, себя, держу себя в руках! Не люблю слишком эмоциональных людей: чуть что — пропади пропадом дела, законы, все… — эмоционально говорил Леонидас.

— Есть пословица: «Если бы люди знали, как делаются сосиски и законы, они бы не ели первые и не выполняли бы вторые».

— Ты издеваешься надо мной? — хмуро спросил Леонидас.

— Нет, я просто хочу поднять тебе настроение, — рассмеялся Лобату..

— Вокруг меня все рушится, а ты хочешь поднять мне настроение?! Ты лучше приведи в чувство Лукаса, принеси пользу! — возмутился Леонидас.

Но серьезный разговор не состоялся. Лукас пришел, не обращая внимания на окружающих, бегом поднялся на лестнице и стал собирать чемоданы. Безуспешно Далва пыталась поговорить с ним через дверь спальни. Он только сказал, что все в порядке. Все было и вправду неплохо — Лукас опять пытался совершить какой-то смелый поступок.

Младший Феррас спустился по лестнице с чемоданом, без объяснений поцеловал дочь и твердым голосом сказал отцу, что поедет в Марокко.

— Вернись! Нельзя же так безответственно поступать с отцом! — закричал Леонидас.

— Вернусь, тогда поговорим, — и Лукас ушел. Леонидас терпеть не мог, когда идут против его воли, и поэтому поднял страшный шум, утверждая, что ему стало плохо. Далва вызвала Албиери, хозяин так же попросил ее вызвать Лобату, который должен был поехать за Лукасом и образумить его.

Бедняжка Мел смотрела на всю эту дикую суету с ужасом.

— Что случилось?! — прошептала она.

— Твой отец безответственный! Ему на все наплевать, на дела, на меня!

— А в чем виноват папа?

— Твой отец бросил компанию, наш дом, нашу семью и уехал за женщиной, как будто ему восемнадцать лет! — закричал Леонидас.

— Мама говорила, что у папы много любовниц, но она не знала, что есть постоянная, — со слезами на глазах объяснила Мел.

Для ее еще детской души отъезд отца и общая паника были слишком непонятны. И Мел снова убежала из дома. На нее все равно никто здесь не обращал внимания.

Албиери сказал Далве, что давление Леонидаса лишь слегка повышено.

— Лукас так и не повзрослел, он совсем не уважает меня. Он мог бы быть полюбезней и дождаться моей смерти, а потом уничтожать годы моей работы! Но нет, он хочет, чтобы я видел, как разрушается компания! — жаловался Леонидас другу.

— Не драматизируй! — отозвался Аугусто. — Лукас знает многое о жизни в Марокко, давно знаком с «правилами игры» и не сделает фатальных ошибок. Его не убьют!

— Убьют?! — повторил Леонидас и заволновался сильнее, так как профессор упомянул о возможной угрозе жизни сына. — И вообще ты виноват во всем! Ты настоял на поездке в Марокко, хотя мы могли поехать в Париж, и тогда все было бы по-другому!

— Тогда ты поссорился бы с Диогу в Париже, — вздохнул профессор.

— Не надо плакать, Мел, ну, поссорились отец и мать, подумаешь! Помирятся! Ерунда! — успокаивала Телминья подругу, заливающуюся слезами.

Но Мел не собиралась успокаиваться: отец, по ее словам, был единственным в доме, кто ее по-настоящему понимал, а теперь он уехал…

В Фесе тоже обстановка была накалена до предела.

Абдул и Али бурно обсуждали, нужно ли приглашать Эдвалду в Марокко. Абдул возражал, хотя знал, что Назира в Рио снова отказывалась есть, так как считала, что все, и прежде всего, братья наплевательски относятся к ее жизни. А тут еще вошла Зорайде и сообщила:

— Звонил профессор Албиери и сказал, что Лукас приезжает в Марокко.

Это был как гром среди ясного неба…

Жади, к своему счастью, в это время гуляла по рынку с дочерью, не подозревая о новой поучительно-ругательной беседе с дядюшкой Али, которая поджидала ее дома. Кадижа кидалась от одной вещи к другой и просила все ей купить. Она вполне могла разорить всю семью Рашидов, покупая бесчисленные наряды и золото.

— Я так боюсь судьбы, она всегда ведет туда, куда мы не собирались идти… — вздохнула Зораиде.

Али расхаживал по гостиной в ожидании, пока вернется Жади, и можно будет устроить ей разнос.

— Это мы почему-то так думаем, но часто сами совершаем поступки в порыве чувств, а потом все сваливаем на судьбу, — сказал дядюшка, сверкая глазами.

Наконец, Жади и Кадижа явились. Девочку сразу же увели. Дядя смотрел на племянницу уничтожающим взглядом. Напуганная Зорайде стояла позади него. Жади ничего не понимала и вопросительно переводила глаза с одного на другую.

— Приезжает Лукас, — наконец обронил дядя. И глупо было доказывать, что она ничего не знала о его приезде. Дядюшка был уверен, что это заговор.

— Ты не раз врала мне, и теперь я тебе не доверяю! — заявил он.

Жади нужно было защищаться.

— Даже если что-то произошло или произойдет, виноват во всем Саид! — закричала она. — Это он привез меня в Бразилию против воли! Он столкнул меня с Лукасом! И если бы я хотела с ним встречаться, то не уехала бы с тобой из Рио!

Али пришлось признать логичность доводов племянницы. Но он на всякий случай приказал ей не выходить из города и не гулять, а Зорайде велел сказать Лукасу, что они уехали в Каир. Жади послушала дядюшку, но она всегда его слушала и делала все с точностью наоборот. Правда, при наличии определенного желания, Али мог бы защитить ее даже от гнева Саида, но боялся он, конечно, не за судьбу племянницы, а за судьбу своей репутации…

Жади обняла Зорайде и поднялась наверх. — Мама, я помогла готовить баранину нам на ужин, — Кадижа прибежала и села на кровать к матери.

— Хорошо, Кадижа, хорошо, моя принцесса, — Жади улыбнулась дочке, но в ее глазах стояли слезы.

— Мама, почему ты плачешь? — встревожилась девочка.

— Тебе показалось, — соврала Жади.

— Мама, скажи мне, что с тобой? Ведь ты говорила, что хочешь, чтобы я рассказывала тебе все, что чувствую? И ты — моя подруга, так и я — твоя!

Жади обняла дочь.

— Нам всем бывает грустно, вот и все. Мне есть что вспомнить: есть хорошие воспоминания, они вызывают улыбку, есть очень грустные, они вызывают слезы.

— И о чем ты сейчас вспомнила?

— Я боюсь потерять свое счастье, — она прижала дочь к себе.

Хотя еще недавно покой для Жади не был синонимом счастья, сейчас она начала его ценить. Так что пересилит: разум или сердце?..

Маиза встречалась с Саидом в кафе. Он был смущен тем, что будет говорить с женщиной наедине, и выразил свои опасения. Но Маиза решительно рассказала Саиду о том, как все эти годы муж не любил ее и вспоминал другую. Напоследок она поделилась подозрениями о том, что Лукас неспроста через столько лет предложил развод.

— Он все еще видится с той женщиной? — спросил Саид.

В разговоре имя его жены не было упомянуто.

— Похоже, да… Любовь не может длиться столько лет без взаимности. А теперь, вероятно, настал финал: он попросил у меня развода, прямо на этой неделе. Должно было что-то случиться, чтобы пламя разгорелось снова, — Маиза плакала.

Саид судорожно сглотнул воздух. В глазах горел мстительный огонь.

— Он узнал что-то новое, встретился с ней, откуда мне знать?.. Ладно, для меня это не имеет значения… Прошу прощения за причиненные неудобства, я — хочу перенести нашу встречу, — она оставила Саида в одиночестве, дав ему твердую почву для подозрений.

— А если этот Саид сделает что-нибудь ужасное? С Лукасом или с ней… Ты об этом подумала? — ужаснулась Лидиани, когда Маиза рассказала ей о встрече с Саидом.

— А обо мне кто-нибудь подумал? Я страдала больше всех! Лукас считает себя несчастным, потому что не осмелился прожить другую жизнь. Она имеет мужа-миллионера, который готов ради нее на все, помнишь, ее кузина рассказывала? А я?! Кто знает о том, что я чувствую?! Ты думаешь, легко жить с человеком, который мечтает о другой женщине? Который все время указывает тебе, что ты заняла чужое место? Это он поставил меня на это место! Он! Тогда, когда ему нужна была жилетка для плача! — говорила Маиза со слезами на глазах.

Подруга ее жалела, но помочь ничем не могла.

Саид ходил из угла в угол по пустому гостиничному номеру. Его глаза были полны злобы, слова Маизы упорно не выходили из головы: «Должно было что-то случиться, чтобы пламя разгорелось снова… Он узнал что-то новое, встретился с ней…»

А Маиза, вернувшись домой и обнаружив там чудовищную суматоху, тотчас бросилась в кабинет к тестю.

— Что случилось? — спросила она. Леонидас встал из-за стола и начал трясти указательным пальцем.

— Твой муж, твой безответственный муж бросил все и опять поехал за этой женщиной!

— Как это? — недоуменно спросила Маиза.

— Уехал в Марокко и сказал, что женится на ней! — продолжал горячиться тесть.

— Это мы еще посмотрим! — закричала Маиза.

В гостиной, кажется, собрались все, кто можно, и прибавился еще Шанди, который слышал крики и ничего не понимал.

— Оставь меня, Далва, мне не нужны утешения, я слишком долго страдала в этом доме! — голосила Маиза.

— Это ты мне говоришь?! — закричал Леонидас еще громче своей невестки.

— Вы лучше других знаете, сколько меня заставил вытерпеть ваш сын из-за этой женщины! А вы все равно привели ее и ее мужа в этот дом!

— Но сначала я попросил у тебя разрешения! Это ты убедила меня пригласить их на Новый год!

— Я хотела вам угодить, я всю жизнь пытаюсь всем угодить и вытерпеть все ваши выходки! — сорвалась Маиза.

— Но я всегда и во всем поддерживал тебя!

— Я никогда не была частью вашей семьи, вы хотели, чтобы я оставалась здесь из-за вашей внучки, а не из-за себя! Она! Она всегда была главная! Ваша внучка, дочь Лукаса! Вы использовали ее, чтобы манипулировать мной! Вы делали из меня виновную, вы говорили, что если я уйду, ей будет плохо, что она необычный ребенок! Разве не вы это говорили, не вы?! — Маиза выбрала неподходящее место для разборок с тестем, так как все слышала Мел и была в отчаянии.

— В нее бес вселился! — причитала Далва.

— Остановитесь же, прекратите! — Тавиньу призвал всех к спокойствию.

Леонидас опустил глаза, Маиза зарыдала, Мел в ужасе выбежала из дома. Как-то кстати, соответственно общему настроению, на улице лил проливной дождь. Шанди побежал за своей подопечной по оживленной трассе. Растерянную девочку едва не сбила машина. Тут Шанди схватил Мел за руки.

— Постой, не сходи с ума! Все образуется, вот увидишь!

В глазах девочки застыло отчаяние, она дрожала от холода. Мел обессиленно закрыта глаза, и Шанди прикоснулся губами к ее губам…

Иветти сидела у себя дома, на диване, и красила губы, как будто ждала кавалера. Весьма кстати прозвучал звонок в дверь. На пороге стоял Леонидас, измученный домашним скандалом. Без лишних объяснений он положил голову на плечо своей возлюбленной и поцеловал ее. И вдруг из кухни Иветти выскочил какой-то мужчина с бутылкой вина.

— Простите, я не знал, — растерянно сказал он.

— И я не знал, — Леонидас вскипел и засобирался уходить.

— И я не знала, — Иветти улыбнулась и пошла за бокалами.

Она представила друг другу мужчин, налила вина. И стала откровенничать с мужчиной, которого звали Алекс, и был он очередным журналистом. Она призналась ему и заодно Леонидасу, что всегда любила только «львеночка». Леонидасу, в свое очередь, она рассказала, — что Алекс появился тогда, когда она переживала очередное исчезновение «львеночка» и ела мороженое, потому что под мороженое всегда лучше думается.

— Кроме львеночка, я никого не люблю. Я знаю, что у нас мало общего, что он боится стать счастливым, что он трус, что у него много проблем, — трещала без умолку Иветти.

Леонидас обреченно поднял глаза к потолку.

— Иветти, я ухожу, — сказал гость, почувствовав себя третьим лишним.

— Нет, послушай, — с милой непосредственностью остановила Алекса Иветти. — Если бы мне описали львеночка, я бы сказала: «Нет, он мне не нужен, он мне не подходит». Но знаешь, сердце не поддается разуму.

— Все нормально, Иветти, — Алекс встал и чмокнул очаровательную хозяйку в щеку. — Мне было приятно с тобой познакомиться, ты действительно потрясающа.

— Вам повезло, львеночек, — он пожал руку Леонидасу и ушел.

— Львеночек… — хищно протянула Иветти.

— Я тоже пойду, — он попытался встать.

— Нет, никуда ты не пойдешь! Ты что, опять решил испортить мне вечер? — вытаращила глаза Иветти и дернула «львеночка» за руку.

— Иветти… — робкий «лев» задергался.

— Теперь мы, наконец, с тобой одни, — и хозяйка повалила его на диван…

Маиза сидела на кровати, разложив по ней все свои украшения. Она плакала.

— Ненавижу сцены, не понимаю, как я могла так опуститься… — сказала она вошедшей служанке. — Как я могла потерять контроль над своей собственной жизнью?.. Далва, ты думаешь, я люблю Лукаса? — с вызовом спросила она.

— Я всегда думала так.

— А я полюбила Диогу, и все время искала Диогу в Лукасе, — призналась Маиза.

Она больше всего боялась остаться сейчас наедине со своими мыслями и боязнью завтрашнего дня, когда все снова прояснится.

Мел и Шанди продолжали целоваться за столиком кафе. Мел призналась, что она никогда не ненавидела Шанди, просто ей не нравилось постоянное наблюдение.

Шанди понимающе кивнул.

— Да если бы за мной постоянно наблюдали, я бы просто послал охранника!

Мел робко улыбнулась.

— Знаешь, меня никто не замечает, нигде, даже дома… — прошептала она. — И я чувствую себя виноватой в том, что мои родители несчастливы. Дедушка надеялся, что я принесу в дом веселье, ушедшее со смертью Диогу, но я родилась грустной, и единственное, что могла, — это быть лучшей в учебе и приносить медали…

Шанди внимательно выслушал ее.

— По-моему, ты себя совсем не ценишь. Я научу тебя ценить себя… — он помолчал. — Мел, я все время думаю о тебе… Ты совсем не похожа на дочь богатых родителей, ты совсем другая… Я без тебя не могу… Со мной такое случилось впервые, Мел… Ты мне веришь?..

Девочка взглянула на него и серьезно кивнула.

На следующий день Телминья стала приставать к подруге, почему она вся светится от счастья. Мел ловко перевела разговор на другое.

Зато Шанди рассказал приятелю, что начал встречаться с Мел.

— Теперь ты останешься без работы! — объявил приятель. — Да и встречаться с этой девчонкой тебе не позволит ее дед!

Но Шанди отмахнулся, хотя в глубине души тоже боялся, что родители девочки не разрешат им быть вместе. Ни Мел, ни он не собирались пока раскрывать свои отношения. Юноша не подозревал, что друзья тотчас начали сплетничать и всюду рассказывать, что Шанди подцепил себе миллионершу.

Прошел час молитвы. После того, как все коврики были свернуты, Кадижа побежала на рынок с дядей Али, чтобы купить очередной золотой браслет. Зорайде улыбалась Кадиже, но Жади сидела печальная.

— Я здесь пленница… Не могу подойти к телефону, не могу выйти одна, без разрешения дяди Али… — обиженно сказала она.

— Жади, не говори так, мне страшно… Ты хочешь с ним снова встретиться?

— Я не знаю, сколько Лукас пробудет в Марокко и когда он приедет в следующий раз! И что, каждый раз, когда он будет приезжать в Марокко, меня будут запирать, да?!

— Если ты встретишься с ним, сможешь ли ты сказать: «нет»?

— Наверное, — неуверенно ответила Жади после нескольких секунд раздумья.

— Ты не смогла убежать от него в Рио, не сможешь убежать от него и в Фесе, — служанка нахмурилась. — Подумай о том, что ты потеряешь, если не остановишься, и молись Аллаху, чтобы Он не позволил тебе увидеться с бразильцем!

Жади ответила на слова Зорайде взглядом, полным неповиновения.

Зазвонил телефон. Жади с тайной надеждой посмотрела на него, но трубку взяла Зорайде. Услышав голос Лукаса, она не на шутку перепугалась и напряженным голосом ответила, что Абдул здесь не живет.

— Зорайде, это я, Лукас! — кричали из трубки.

— Наверное, он на рынке верблюдов, — она положила трубку. — Почему Абдула разыскивают здесь?!

Увидеть Жади будет непросто, — подумал Лукас, когда служанка резко отсоединилась.

По всему Сан-Криштобану носились слухи, что Эдвалду женится.

Деуза сама спросила его недавно, во время танца, поженятся ли они, и дала ему время для размышления: до конца танго.

Эд пару секунд поразмышлял и согласился. Парочка поцеловалась.

Маникюрша привела Эдвалду к себе домой и представила маме, как своего жениха. Чтобы Лео не возненавидел Эда, они придумали целую легенду. Деуза скажет, что он настоящий отец Лео и появился после многих лет отсутствия. Донна Мосинья была довольна таким вариантом, хотя смущалась тем, что дочь первая сделала Эдвалду предложение.

Мустафа сидел в баре и ел поджарку, когда узнал, что Эдвалду женится, и подумал, что на Назире. Он моментально сообщил об этом Саиду и Мохаммеду. Мохаммед сразу побежал к сестре.

— Нельзя объявлять о свадьбе до согласия дяди Абдула! — закричал он.

Назира ничего не понимала, но все были слишком убеждены, что Эдвалду объявил о женитьбе на ней. И она вместе с Латиффой тоже начала радоваться этому событию.

А Эдвалду рассказывал всем о своей невесте. Он говорил, что это его старая любовь, которая когда-то бросила его из-за увлечения им другой. И обещал познакомить всех с Деузой на празднике Нового года.

Донна Мосинья считала, что Эд — бабник, и дочь будет мучиться с ним. Но Деуза была уверена, что ее будущий муж остепенится рядом с ней. К тому же, она радовалась, что Эдвалду согласился стать отцом Лео, и теперь ее сын успокоится.

— Я в отчаянии, я хочу жить своей жизнью, но никто этого не понимает! Я не могу больше жить так, как хочет мой отец! У меня полно седых волос, а я так и не смог стать самим собой, — говорил Лукас Лобату.

Последний был больше занят содержимым бокала, из которого пил, чем задачей, которую ему дал Леонидас, отправляя в Фес по делам. Главным для старшего Ферраса сейчас были не столько, дела компании, сколько неуправляемое поведение его единственного сына.

— Люди всегда делают то, что хотят, и никто ни в чем не виноват.

— Ты не знаешь, что значит быть сыном Леонидаса Ферраса!

— Зато я знаю, что такое быть его другом! Но если ты наплевал на себя и превратился в того, кем он хотел тебя видеть, то это твоя вина. Возможно, так было легче. После того, как я избавился от своей зависимости к наркотикам и алкоголю, я понял: выбор всегда за тобой.

И Лобату снова припал к своему бокалу с вином.

— Не всегда, — отрезал Лукас.

— Всегда! У Сартра есть одно справедливое замечание: «Неважно, что сделали из тебя, важно, что ты сделал с тем, что из тебя сделали». И это правильно, потому что взрослые так или иначе вечно пытаются руководить нами, но они не замечают, что мы взрослеем и берем руль в свои руки! И начинаем сами управлять своей жизнью!

— Именно так! С сегодняшнего дня, я сам управляю своей жизнью! Это случилось поздно, но это случилось, — жесты Лукаса и его тон очень напоминали Диогу.

Лобату удивился, но вновь увлекся содержимым своего бокала.