Клетка

Глава 18. Добро пожаловать в клуб

Сквозь сон почувствовал, что стало зябко, как обычно бывает на рассвете. Я закутался в спальник и хотел подкатиться ближе к Лису и с разочарованием понял, что его рядом нет. И чего это он проснулся в такую рань? Солнце только несмело золотило пыльную тюлевую занавеску. Поднявшись, размял шею, накинул олимпийку и вышел из комнаты. Из соседней спальни доносился приглушенный храп. Внизу вовсю заходился спящий на диване Игогоша.

Бесшумно выскользнул за дверь. Невольно поёжился — довольно прохладно. Безжалостно стряхивая с густого ковра спорыша искрящуюся в лучах восходящего солнца росу, направился к дощатому одиноко стоящему в конце двора туалету. В нём всё было в лучших деревенских традициях — дырка в бетонном полу и доска над ней на двух чурбанах. Может Астафьеву доставляло извращённое удовольствие ловить задницей занозы, но мне по душе были более комфортные условия. Здесь же приходилось каждый раз проходить квест: попади точно в цель и не забрызгай всё вокруг. В этот раз кто-то до меня с этой задачей не справился.

На моё счастье в рукомойнике, приколоченном прямо к стене дома, была вода. Я умылся, прополоскал рот. За зубной щёткой и полотенцем подниматься не захотел. Руки вытер о штанины, а лицо протёр рукавом. Видела бы это бабушка, отчитала бы по полной. Но теперь я сам по себе.

Не имея ни малейшего представления, куда мог подеваться Лис, принялся бесцельно слоняться по двору. Заглянул в беседку. На столе недопитый дорогой коньяк соседствовал с демократичной «Столичной». Под столом стояли пустые бутылки, но остальной мусор был собран в пакеты, аккуратно составленные у лавки.

В саду наткнулся на Нину. Она сидела на скамейке и что-то черкала в пухлой записной книжке, периодически поднося ручку ко лбу и постукивая по нему. Я застыл рядом, раздумывая, стоит ли её отвлекать, потом всё же неуверенно кашлянул.

— О, привет, — она улыбнулась и захлопнула книжку. — Пытаюсь вклинить отменённые консультации в свой график.

Она тряхнула крупными кудрями, завивающимися без какого-либо порядка, так, как им вздумалось. Вчера волосы у неё были прямыми и причёска смотрелась строго. Сегодняшний кавардак на голове делал Нину моложе, и она совсем не походила на уверенного пластического хирурга, каким мне всегда виделась.

— Не смотри так. Сама знаю, что ужас, — она запустила пальцы в волосы, — но я не планировала здесь оставаться.

— А где…? — я запнулся.

— Володя и Витя спят. Вчера еле разогнала их. Лёшу послала за пивом. Как проснутся, им нужно будет опохмелиться. Я заходила к вам. Вы слишком сладко спали. Слишком сладко, — она задержала взгляд на моём лице, но я лишь пожал плечами.

— Ладно, пойдём чай пить. Чуть позже обзвоню клиентов. Буду извиняться и краснеть, благо они этого не увидят.

На кухне Нина поставила пузатый эмалированный чайник на плиту. Где-то на полках отыскала вазочку с карамельками. Потом уселась за стол, уронив голову на сложенные руки. Из гостиной доносился храп Игорька, напоминающий рычание бульдога.

— И этот туда же, — недовольно пробормотала Нина. — Я так и не смогла сегодня уснуть, будто храпели не за стенкой, а прямо в уши.

Как только вода забурлила, и из чайника повалил густой пар, Нина поднялась, разлила кипяток по чашкам и опустила в каждую по пакетику чая. Поставила чашку и конфеты передо мной, а сама, вернувшись на своё место, стала полоскать пакетик, наблюдая, как от него расходятся коричневые разводы.

— Одноразовый чай — такая гадость, — сказала она задумчиво, вынимая пакетик. — Ты всегда такой молчаливый?

— Нет.

— Ты умеешь отвечать не односложно?

— Да.

— Ну раз ты не желаешь со мной разговаривать, оставлю тебя в покое.

Она уткнулась в свой смартфон и больше глаз от него не отрывала.

Наше молчание нарушил приход Лиса. Он заявился с двумя большими пакетами. Один оттягивали полторашки с пивом. В другом просвечивали вяленая рыба, чипсы и прочая дребедень. Лис присел на корточки перед холодильником и стал выкладывать туда бутылки. Пакет с закуской он просто оставил на кухонной тумбе. Из холодильника он выудил салями и сыр. Пошарив по полкам, нашёл вчерашний батон. Соорудив бутерброды, поставил на стол ближе ко мне. Нина покосилась на тарелку с бутербродами и хлопнула себя по лбу:

— Вот я солоха! Забыла, что нормальные люди едят во время завтрака. Когда живешь один, перестаёшь помнить о таких вещах.

Лис налил себе чай и сел рядом со мной.

— Лёш, а Олег всегда такой молчаливый?

— Не всегда. Он либо молчит, либо несёт чушь. Так что пусть лучше молчит, — при этом он обезоруживающе мне улыбнулся, подмигнул и потянулся за бутербродом.

С Ниной Лис вёл себя свободно, раскованно. Зависть неприятно царапнула. Мне всегда было сложно общаться с людьми. Я мог только слушать и вяло поддерживать разговор, причём не всегда успешно, но увлечённо рассказывать о чём-то для меня было за гранью возможностей. С Глебом было так же. Я был его слушателем. Может, поэтому мы так крепко дружили. Он мог выговориться, а мне говорить не требовалось.

Под столом Лис касался меня коленкой. Я знал, что это не нечаянное прикосновение, и от этого тепло волнами расходилось по телу. И вообще с приходом Лиса на кухне стало уютнее, а наше чаепитие превратилось в приятное даже под аккомпанемент жуткого Игогошиного храпа.

До обеда мы бродили по саду до тех пор, пока нас не позвала Нина к столу. Астафьев и Вронский- старший ещё спали. Младший с хмурым видом ковырял вилкой поджаренную Ниной яичницу. Ещё две тарелки уже ждали нас с Лисом. Нина разогрела на сковородке остатки шашлыка, нарезала пару огурцов и помидоров и отнесла охране в беседку.

Вернувшись, она решила спровадить нас куда-нибудь, так как предлагала прогуляться так, будто отказ и не предполагался.

— Вы бы на Ладогу сходили, Олежке показали. Там так красиво. Ноги мочить не вздумайте — вода ледяная. Олежка, вообще в воду не суйся. У тебя иммунитет слабый.

Попутно она рылась в шкафу, вытаскивая из него покрывала.

— Сейчас пойду будить этих сонь, а вам своей компанией веселей будет. А потом и мы присоединимся.

Всю дорогу Игогоша хрустел сухариками, которые умыкнул из пакета. Поглядывал на нас с Лисом и молчал. Мы тоже молчали. О чём можно говорить, если в паре шагов идёт этот придурок.

— Ты зачем вообще с нами увязался? — не выдержал я.

Игогоша отправил очередной сухарик в рот и облизал пальцы.

— Перечить Нине бессмысленно — это во-первых. А во-вторых, я пообещал отцу, что налажу с тобой отношения. Я очень раскаиваюсь в содеянном и хочу стать твоим другом, — он часто захлопал ресницами.

Я отвернулся, подавив навязчивое желание заехать ему, и попытался отвлечься разглядыванием разномастных заборов и виднеющихся за ними домов. Вскоре мы оставили дачи позади и свернули с гравийки на узкую тропинку, теряющуюся в траве и петляющую между соснами.

— Скажи, а в каких кустах ты эту бабу вчера шпилил? — подал голос Игорь. — Как у тебя вообще на неё встало? А ты растёшь в моих глазах. Я думал, ты только сзади принимать умеешь, а ты вот какой многофункциональный.

Он открыл рот, чтобы выдать очередную гадость, но я метнулся к нему и толкнул в грудь. Игорь, не ожидавший подобного, потерял равновесие, нелепо замахал руками и завалился на траву, умудрившись приложиться плечом к стволу дерева. Хорошо хоть не головой.

— Заткнись и впредь держи свой мерзкий язык за зубами. Иначе начну говорить я.

Я не узнал свой голос — таким злобным и резким он мне показался, что самому стало не по себе.

— Не понял, — он потёр ушибленное плечо. — Вот что это сейчас было? Что ты взъелся из-за какого-то пустяка? Я же тебя не цепляю. А про него мне отец ничего не говорил.

— Могу исправить это. А могу и не подходить к Вронскому, а сразу пойти к Астафьеву. Думаю, Владимиру Егоровичу это очень не понравится. Потерять работу из-за пустяка.

— Вот ты подлый, а, — растерянно промямлил Игорёк, пытаясь подняться.

— И не говори, — процедил я и медленно пошёл по тропинке, надеюсь, что в сторону озера.

Я не смотрел на Лиса, ни когда Игорь пытался ужалить его, боясь увидеть его боль, ни после своей выходки, боясь осуждения и упрёков. Поэтому шагал, не оборачиваясь. Лис не догнал меня, шёл сзади с этим идиотом.

Когда я наконец увидел озеро, то все страхи и мысли, надуманные по дороге, вылетели из головы. За спиной остались высокие сосны, а впереди было оно — бесконечное, как море, накатывающее волны на узкую полосу безлюдного песчаного пляжа. Я приметил одно дерево. Сосна изогнулась, склонилась, чуть ли не падая на песок, и изо всех сил тянулась ветками к воде. К ней я и направился. Расстелил покрывало и уселся на него. Накинул капюшон. Из-за ветра здесь было прохладнее, чем на даче. Задумался о чём-то несущественном, но из-за этого не заметил, как подошли Лис и Игорь. Почувствовал только, когда Лис опустился на покрывало.

— Смотри, что он делает, — ткнул меня в бок.

Нехотя отвёл взгляд от озера и повернулся к Игорьку. Он раздевался.

— Ты чего удумал? — вырвалось у меня.

— Купаться пойду. А вы тут пока почпокаться можете. Не обиделся, не? Нормально всё?

— Не тупи. Вода холодная, — попытался образумить его.

— Я же мужик, а не голубая фиалочка, — ухмыльнулся Игорь, стягивая трусы, и с разбега бросился в воду, огласив пляж диким воплем.

— Идиот, — пожал плечами Лис и улёгся, устроив голову на моих коленях.

— Ты сегодня герой, да? — он лениво улыбнулся.

— Угу, — пробурчал в ответ.

Ценой зассанной кровати.

— Что у вас произошло с Игорьком?

— Не важно.

Я перебирал пальцами его пряди, наслаждаясь моментом, и даже учинённый допрос мне не мешал быть счастливым.

— Зачем ты кинулся на него? — он спрятал свои медовые глаза за пушистыми ресницами.

— Надоело мне, что он вечно к тебе прикапывается. А ты молчишь, хотя мог бы его размазать в два счета.

— Мог бы, — согласился Лис. — Но иногда лучше промолчать. Ты ещё многого не понимаешь. Глупый ты.

— Да иди ты, — я спихнул его голову руками. — Пойди, поплавай с умным.

Нашёл взглядом Игорька, который действительно всё торчал в воде, причём далеко от берега.

— Ну я же не тупица, — запротестовал Лис и снова улёгся на колени. — И плаваю плохо.

— Ты плохо плаваешь? — недоверчиво переспросил я.

— Ну всё, теперь мой прекрасный образ будет безнадёжно испорчен.

— Прекрасный? — фыркнул я.

— Ты сам так не раз говорил.

— Уже передумал. Ты же утром сказал, что я обычно несу хрень.

Я склонился ближе к его лицу, радуясь, что могу провести этот день с ним, ни с кем его не делить. Здесь, на берегу, можно было чувствовать себя почти свободным, зная, что за тобой никто не наблюдает. Разве что только Игорёк. Я машинально, в ответ своим мыслям поискал его глазами. И никого не увидел. Мной овладела смутная тревога. Но тут на поверхности показалась его голова. И вновь исчезла. Потом появилась поднятая рука.

Я растолкал Лиса.

— Что это с ним? Дурачится? — я боялся, что Лис подтвердит мои опасения.

— Не похоже, — мрачно сказал он. — Тонет.

-Вот чёрт!

Времени на колебания не было. Не развязывая шнурки, стянул кроссовки. Вскочил. Рванул язычок молнии, скинул олимпийку на песок. Уже запустил большие пальцы за пояс штанов, но Лис жёстко ухватив за локоть, притянул к себе, удерживая.

— Даже не думай, — прошипел над ухом.

Я резко дёрнулся, пытаясь вырваться.

— Пусти! Времени мало.

— Будешь сопротивляться — вырублю.

Мне показалось, что хватка его стала ещё крепче.

— Я не прощу себе, если не попытаюсь. Пойми.

— А я себе не прощу, если…

Он не договорил. У меня не получалось вывернуть голову настолько, чтобы увидеть его лицо, но я чувствовал, как сильно напряжено его тело и знал, что он готов исполнить свою угрозу.

— Не переживай за меня, — вышло тихо, от волнения начал пропадать голос. — Я хорошо плаваю. У меня разряд КМС по прыжкам с вышки. Я справлюсь. Честно. Обещаю тебе.

Он колебался. Всё же отпустил. Повернувшись, я успел уловить на его лице остатки сомнения. Но он смог взять себя в руки и даже ободряюще улыбнулся.

Не мешкая, избавился от оставшейся одежды и бросился в воду, обжегшую ступни ледяным холодом. Стиснув зубы, заставил себя двигаться вперёд. Когда погрузился полностью, пробрало до костей. И как этот идиот здесь плескался? Несмотря на то, что с последней тренировки в бассейне прошёл год, тело чувствовало себя в своей стихии, отработанные до уровня рефлекса навыки никуда не пропали. Игорёк навскидку был в метрах пятидесяти от меня. Я был уверен, что успею.

Когда я приблизился, Игорёк уже не барахтался. Его голова была погружена в воду и запрокинута назад так, что на поверхности оставалась только часть лица с раскрытым ртом и остекленевшими глазами, бессмысленно смотревшими в небо.

Осталось всего ничего: подплыть сзади и захватить его. Но тут по обычному закону подлости он начал уходить под воду. Пришлось поднырнуть под него, чтобы дать ему опору. Это было моей ошибкой. Игорёк вдруг внезапно ожил и вцепился в меня. Мне показалось, что у него отросла пара лишних рук. Он хватал меня везде, крепко, до боли, будто собирался выбраться по мне, как по канату на поверхность. Но вопреки его желанию мы погружались глубже. Нелепо из спасителя я превратился в жертву. Там, на берегу, я думал, что не смогу спокойно жить, зная, что имел возможность спасти человека, но не спас. Бедный Лис! Он мог удержать меня, но отпустил, поверил в меня. А я пообещал и подвёл его. Обрёк на то, чего хотел избежать сам. Злость на себя придала мне сил. Получилось вывернуться. Заехал кулаком Игогоше, сам не понял куда. Повторил. И тогда его пальцы, впивавшиеся в меня, разжались. Он обмяк. У меня получилось ухватить его и всплыть.

Обратный путь дался непросто. Игогоша хоть был худой, но какой-то длинный, нескладный. Я быстро выдохся. Хотя, может, меня утомила борьба с ним. Чтобы не расслабляться, выбросил все мысли из головы. Лишь задавал себе темп, считая про себя: «раз-два, раз-два».

Даже не сразу понял, что добрался до берега. Только, когда Лис, стоявший, закатав штанины, по колено в воде, начал забирать у меня Игоря, сообразил, что справился, и нужно подниматься на ноги. Получилось с трудом. Ноги тряслись. Голова кружилась. Кое-как, шатаясь, смог сделать несколько шагов по суше и рухнул рядом с Игорем. Лис накинул мне на плечи свою куртку. Помогло мало. Меня колотило.

Игорь лежал, не двигаясь. Его кожа была с синеватым оттенком, губы отдавали фиолетовым.

— Не дышит, — клацая зубами, жалобно сказал Лису.

Лис, в отличие от меня, не паниковал. Запрокинул голову Игоря назад, заткнул пальцами нос. Я следил как его губы накрывают рот Игоря, отдавая воздух, как уверенно его руки нажимают на тощую грудную клетку с выпирающими рёбрами. Лис знал, что делает, будто всю жизнь только этим и занимался

— Нина натаскала, — пояснил он. — Астафьев — сердечник.

Наконец, Игорь вдохнул сам, закашлялся. Лис повернул его набок, и изо рта его полилась вода.

— Потерпи, не умирай пока. Сейчас Нина с отцом твоим приедут, — Лис укрыл его покрывалом. Расскажешь им всё, а потом делай, что хочешь.

— Я хорошо плаваю, — еле слышно прохрипел Игорь. — Ногу свело. Запаниковал. А так я хорошо плаваю.

— Мы видели, — оборвал Лис. — Со вторым рождением тебя. Если бы не Олег, твой заплыв закончился бы плачевно.

— И с первым поцелуем тебя, — не удержался я от гадости. — И он был не единственным. Специально так долго не приходил в сознание, чтобы растянуть удовольствие?

Игорь посмотрел на меня, как на полного придурка, и вдруг расхохотался. Повернулся на спину, обхватил свои плечи ладонями, уставился в небо и всё смеялся, смеялся.