Кристальный шторм (ЛП)

Глава 18. Магнус. Пелсия

Магнус прекрасно понимал, что Мило и Энцо сражались не в полную силу, опасаясь навредить ему. Он же оставил в назидание, что приказам надо следовать, два пореза — и понял, что должен уйти. Уйти… И взять уголь в руки.

Но он замер в дверях, так и не проскользнув в зал — увидел Йонаса и Клео. Они сидели так близко друг к другу, так тихо переговаривались… Магнус вроде бы и подошёл поближе, чтобы услышать слова, вот только смотрел лишь, как мятежник гладил Клео по волосам, а та всё молчала — пальцы уже скользнули по щеке, и они так смотрели друг другу в глаза…

Магнусу внезапно показалось, что весь мир окрасился алым.

Что-то в нём отчаянно желало броситься туда, оттолкнуть их друг от друга, уничтожить мятежника, порвать его на части — и выгнать Клео из гостиницы и из собственной жизни.

А вот здравый смысл шептал, что не следует торопиться с выводами.

Вот только он знал, что если подойти ближе, то он точно уничтожит кого-то из них.

Нет, он лишь выскочил из гостиницы и быстрым, упрямым шагом направился в соседнюю таверну, почти прорычал свой заказ бармену. И даже не знал, сколько ж он умудрился выпить, прежде чем наконец-то успокоился.

Конечно, принцесса много думала о мятежнике, да и что-то между ними когда-то было, но прежде он отталкивал от себя эти мысли. Действительно, почему б не Йонас? Смелый и сильный — не важно, что бедный, жалкий, проклинающий всё одним только касанием, мятежник, погубивший свою команду.

Магнусу всё её казалось, что Йонас стоял перед ним и так смотрел на принцессу, будто бы она превратилась в маняющую звезду на тёмном фоне небес. О, конечно, он же не Магнус, такой тёмный, порочный, склонный к насилию…

— О, разумеется, — он уставился на свой пустой бокал, — изо всех тысяч неприятностей, что со мной случаются, я думаю именно о том, что она чувствует, — он поднял на бармена пьяный взгляд. — Почему мой бокал пуст?

— Простите, — бармен моментально исправил собственную оплошность.

Кто-то опустился на соседний деревянный табурет. Магнусу хотелось крикнуть, чтобы никто не смел отбирать у него личное пространство, что цена жизни — подобная наглость, что стоит убраться, но потом осознал, кто именно оказался рядом с ним.

— Вино никогда не помогает забыть всё надолго, — промолвил его отец — и лицо под капюшоном чёрного плаща было бледным и измождённым.

Ведь он оставался со своей матерью, в запертой комнате, ещё с той ночи, когда они прибыли — как оказался тут, почему вообще пришёл? Магнус надеялся, что хотя бы Мило пришёл с ним, чтобы защитить от напастей, вот только стражника рядом не оказалось. О, может, всё ещё возится со своей милой раной?

Магнус так и не послушался отцовского совета, а осушил следующий бокал, и только потом заговорил:

— А бабушка знает, что ты тут? Думаю, она не слишком обрадуется этой новости.

— Нет, не знает. Она держит меня за десятками стен, потому что боится, что я совсем скоро умру. Но это всё равно когда-то случится, я ведь чувствую.

— Чувствуешь, что, вопреки мнимому заключению, всё-таки умрёшь? О, молчи. Уверен, это такое же новое для тебя чувство, как и совесть. И такое же непривычное, — Магнус вновь потянулся за бутылкой, а тавернщика отогнал одним коротким взмахом руки. Следующий глоток он сделал прямо из бутылки.

— О, когда-то я грешил так же, как и ты? — вздохнул король.

— Напивался или сожалел о том, что родился?

— У тебя проблемы с принцессой?

— Уверен, это очень сильно тебя радует!

— Ну, хочу ли я, чтобы ты был подальше от девки, что приведёт тебя к смерти, от какого-то продажного чудовища? Ты будешь удивлён, но я обязательно отвечу «да». Лучше бы ты вообще никогда не знал её.

— Слушай, с тобой я не собираюсь обсуждать ни Клео, ни собственные чувства. Никогда — ты этого не стоишь, — Магнус ненавидел себя за то, что из-за выпитого не мог собраться с мыслями, а отец находился так близко. Ему хотелось бы контролировать свои чувства, вот только сейчас слишком поздно сожалеть о том, что он выпил чрезмерно большое количество вина.

— Как мудро… — вздохнул король. — Я и вправду не собираюсь говорить о чём-то настолько для себя неприятном.

— Неприятном? Да ты ненавидишь её! — он знал, как сильно его отец, Кровавый Король, презирал его чувства к Клео, а ещё — насколько это было взаимным. — Но ведь у тебя было что-то с её матерью, правда?

— Да, было.

Прямой ответ! Как необычно для его драгоценного отца.

— Королева Елена Беллос… — Магнус вновь сделал глоток вина. — Я видел её портрет в оранийском дворце, он провисел там пару дней, да и вынесли его одним из последних. Очень красивая женщина, должен отметить.

— Да, очень, — король отвернулся от него и с грустью смотрел на маленькое окошко таверны, что выходило на тёмную городскую улицу. Магнус видел странную, несвойственную ему тусклую улыбку, застывшую на призрачно белых губах.

Ему сейчас меньше всего на свете хотелось осознавать правду, но никакой алкоголь не смог помешать.

— Ты её любил, — выдохнул Магнус, понимая, как жутко звучали эти слова. — Ты любил мать Клео…

Это обвинение заставило короля отвернуться от него ещё старательнее, а в его покрасневших глазах мелькнуло что-то схожее с удивлением. Магнус понимал — он только подтверждал его слова, и ещё один глоток вина не сумел угасить эти странные, крутившиеся в голове безумные мысли.

— Наверное, это было очень-очень давно, когда ты ещё мог хоть что-то чувствовать.

Улыбка исчезла с бледного лица его отца.

— Будто бы целая жизнь миновала. Это большая слабость, потому я вынужден пойти за тобой. Уберечь от всего.

Магнус рассмеялся — звук оказался сухим, похожим на рёв и удивил даже самого принца.

— Уберечь меня?! Отец, хватит лгать, рассмешить человека можно и чем-то более правдивым…

— Ты слеп?! — Гай ударил кулаком по столу. — Совершенно слеп! Я всегда и всё делал для тебя, для тебя, мой неблагодарный сын!

Сила его гнева заставила Магнуса содрогнуться, и вино выплеснулось на тунику. Он лишь молча смотрел на человека, которого, кажется, совершенно не знал.

— Удивительно, как я мог об этом забыть, учитывая то, что ты убил мою мать!

— Смерть в этом мире приносит облегчение.

— Я не забуду ничего из свершённого тобой, — Магнус коснулся шрама на правой щеке. — Ты помнишь тот день так де ясно, как и я?

— Помню, — король сжал зубы.

— Мне было семь. Семь! Ты даже не пожалел об этом, правда?

— Ты был воришкой, — взгляд короля помрачнел. — Принц крови не имеет права воровать в оранийском дворце — вообще нигде! И слава Богине, что я остановил тебя и не позволил случиться этому позору!

— Семь! — Магнус почти кричал, и горло его будто бы горело огнём. — Я был ребёнком, ребёнком, что просто ошибся — оно красиво блестело и так бы украсило мой серый, отвратительный, холодный дворец! А кто б узнал, что именно я взял этот кинжал? Да и есть ли разница?!

— Я знал, — голос короля больше походил на змеиное шипение. — Кинжал, что ты пытался утащить, принадлежал Елене. Конечно, я узнал бы — потому что это я подарил ей его, будучи глупым мальчишкой, которому приглянулась хорошенькая девица. И она не выбросила его, он стал её вечным заветом нашей бесконечной разлуки! А теперь он сверкал в твоих руках, когда уже шесть лет прошло с мгновения её смерти. Разве я думал? Я просто делал то, что должен был сделать! То, что подсказывало мне сердце.

Магнус не сумел ответить. Ведь уже столько лет прошло — разве можно отозваться столь быстро?

— Это ни на мгновение тебя не оправдывает.

— Разумеется, нет.

Магнус отвернулся от короля и попытался перевести внимание на что-нибудь другое. Мир ведь живёт, верно? Кто-то тащил грязную посуду, какой-то мужчина чесал свой огромный волосатый живот, а девица кокетливо улыбалась матросу. Музыканты там, в далёком углу, играли весёлую мелодию, много людей подошло поближе к ним, и зал то и дело взрывался аплодисментами. А ещё кто-то приплясывал на столе, выпив, наверное, в разы больше, чем Магнус.

— Только власть имеет значение, Магнус, — слова короля прорывались сквозь суматоху и сплошное безумие как-то неуверенно и глупо. — Наследство. Иначе мы будем просто пелсийскими крестьянами, у которых когда-то давно, тогда, когда мир был молодым, что-то и было за душой.

Сколько раз Магнус слышал эти слова! Сколько раз повторял их про себя, чтобы ни разу не отыскать в них ни капли смысла, в этих измученных болью, израненных глупых слогах, неискренних в устах даже Кровавого Короля, для которого власть стала центром вселенной.

— Скажи, а разве ж Елена Беллос тебя не любила? Или же её отказ обратил твою душу в этот ад, в нечто скованное льдом?

Казалось, его отец был нем. Он молчал так долго, что Магнусу хотелось встать и уйти — мужчина отвернулся даже, пряча взгляд от шумной таверны.

— Она меня любила, — голос его звучал тихо, будто бы и неслышно — Магнус почти что читал по губам. — Но этой любви оказалось мало, чтобы преодолеть все преграды между нами.

— Хм, — Магнус сжал бокал. — А сейчас ты расскажешь мне историю о великой любви и как прекрасный юноша потерял идеальную девушку?

— Нет.

Почему-то мысль о том, что отец поведает ему о любви, казалась просто-таки смешной. Он? Он разве может?

— Так почему ж ты тут?

— Я не хочу, чтобы ты узнавал это сам. Этот урок не обязательно проходить нам двоим. Просто выслушай: любовь созвучна с болью. Любовь созвучна со смертью. Только одна любовь имеет отдачу — любовь к власти. Я бы никогда не познал ничего, кроме неё, не повстречав Елену Корсо. И с тех пор даже власть стала для меня презренной.

— Как это романтично! Ведь и она, пожалуй, чувствовала то же самое, выходя замуж за Корвина Беллоса!

— Думаю, да. Я вспоминаю о ней каждый день, потому что… Потому что на глазах у меня эта лживая маленькая тварь, Клео, та роковая слабость, что принесёт тебе только разочарование, Магнус, — в голосе Гая вновь вспыхнула ненависть, и Магнус едва сдерживался, чтобы не отвернуться от его мертвенно холодных глаз.

— Твоя ненависть к Клео глупа. Ведьма прокляла Елену, вот её ты и должен винить! — это осознание заставило Магнуса замереть. — И… И ты винишь, верно? Потому ты столько лет сжигал их, потому! Ведь одна когда-то посмела встать между вами. Ты говоришь, что презираешь Елену за то, что она предала тебя — и ты любишь её! Вот уж сколько лет с той поры, как она умерла! Иначе какой был смысл пить то, что дала тебе бабушка?!

— Ты можешь думать всё, что хочешь, — король содрогнулся. — Зелье выжгло боль, горе, оно подарило мне силу! И она ушла, вытекла из меня, когда я упал с утёса, и горе, моя жуткая боль вернулись, умноженные годами тишины. Я ненавижу эти чувства. Ненавижу всю свою жизнь, всё, что совершил, одержимый властью… Но теперь всё закончилось. Теперь всё позади.

— О, ты опять сыплешь обещаниями…

Магнус поднялся на ноги. Он должен выйти, прямо сейчас — вдохнуть глоток свежего воздуха и забыть об этом разговоре. Вот только король схватил его за руку, не позволяя отойти.

— Сын мой… Прогони эту отвратительную Клейону, прежде чем она разрушит тебя! Она ведь тебя не любит — она не способна на это, вся любовь досталась её покойной сестре. Что б она ни говорила тебе, она лишь лжёт, как делала это не с одним молодым человеком, — в голосе кровавого короля чувствовалась мольба, самое странное, что видел в своей жизни Магнус.

— О, ты просишь. Теперь я слышал всё на свете, — хмыкнул Магнус. — Я довольно много выпил, ещё и поговорил со своим родным отцом — что лучше лечит сердечные раны? Постарайся дойти до гостиницы живым, папа, а то бабушка будет очень расстроена, ведь ты помнишь об этом, правда?

Он ушёл, не проронив ни единого слова, ненавидя себя за то, что сказал так — и что всё это было правдой.

Но стоило пройти лишь пару шагов, как какой-то широкоплечий мужик со злым взглядом преградил его путь.

— О, я действительно правильно узнал тебя этой ночью, — промолвил он. — Принц Магнус Дамора из Лимероса…

— Не хочу разочаровывать, но ты обознался, — Магнус попытался пройти мимо, но тот лишь схватил его за горло своей огромной ручищей, подтянул к себе — и парень чувствовал запах эля, ощущал жар дыхания незнакомца.

— Десять лет назад, — прошипел он, — твой отец заживо сжёг мою жену, потому что она, по его заверениям, была его ведьмой. О, сказать, как я к вашей семейке отношусь?!

— Немедленно отпусти меня, — Магнус бросил на него ледяной взгляд. — Ты должен мстить не мне.

— И он совершенно прав, — послышался голос откуда-то из-за спины, и король сделал шаг вперёд, коснулся белыми пальцами ткани и откинул капюшон. — Ведь это я, а не семилетний ребёнок отдал приказ сжечь твою супругу, — мужчина смотрел на кровавого короля, будто бы обезумумевший. — Прости, конечно, что твоя жена не пережила тот день… — единственный фонарь, что висел над входом в таверну, сейчас бросал причудливые тени на его и без того худое лицо. — Ведь я так ненавижу ведьм, что трудно описать это словами. Но я не убивал тех, кто не был заляпан кровью — зачем? — тех, кто не сеял смерть. Так что если твоя жена послужила факелом для честного народа, она заслужила это своими деяниями.

Лицо мужчины вспыхнуло будто пламенем ярости, и он отпустил Магнуса, вынул нож и двинулся к Гаю. Принц бросил взгляд на своего отца, но тот так и стоял, сгорбившись, на месте. Он не хотел — или просто не мог, — бороться за свою жизнь. Может быть, он просто жаждал смерти?

Человек сейчас смотрел только на короля, и жгучая ненависть пылала в его глазах, когда он рванулся вперёд. Но Магнус не смог остановиться — его тело отреагировало прежде, чем он осознал, что творит, и он схватил человека за руки, бросившись на него.

— Если уж кто-то и имеет право убить моего отца, так это я, — прорычал он. — Вот только не сегодня.

Он вырвал лезвие, вывернул руку мужчины — и ударил его ножом в грудь, почти с удовольствием наблюдая, как лицо мужчины исказила гримаса боли, как он рухнул на землю, как вокруг него ручейками потекла кровь смертельной раны.

— Пора идти, — промолвил король спустя мгновение. — Нельзя, чтобы это кто-то увидел.

Магнус не стал противиться. Он быстро вытер руки о плащ мужчины и уверенно зашагал в сторону гостиницы.

— Ведь ты не думаешь, что я перестал тебя ненавидеть, верно?

— Ты не настолько глуп, — мрачно кивнул король. — Но, сколько б ты меня не ненавидел, у меня есть то, что я должен отдать тебе.

— И что же?

— Родич Воздуха.

Конечно, Кровавый Король никому не отдаст Родич, даже своему сыну. Вот только он уверенно направился в сторону комнаты, где провел последние два дня, и Магнусу оставалось лишь только удивлённо осматриваться.

— А где же Селиа?

— Там, во дворе, — король махнул рукой в сторону окна. — Твоя бабушка проводит свои древние ритуалы под луной, потому мне иногда удаётся уйти, — он подошёл к соломенной постели, поднял одеяло, потянул за край матраса. — Помоги мне поднять его…

— Ты столь слаб? И ты правда позволил бы этому человеку убить тебя там, верно?!

— Просто делай то, что я говорю, — взгляд отца был Магнусу куда более знаком, чем все его слова о том, как сильно он сожалеет.

— Ладно, — пожал плечами Магнус, подошёл поближе, рывком поднял матрас — и во взгляде короля мелькнуло что-то больше схожее с молнией, чем с нормальной человеческой эмоцией.

— О, он пропал! — фыркнул Магнус. — Это поразительно удобно, учитывая тот факт, что ты старательно пытался мне его всучить. Слушай, хватит игры — никогда не поверю, что ты мог бы спрятать Родич в подобном месте, только руку протянуть и забрать!

— Это не игра, Магнус. Он был тут. Я болел, я не мог придумать ничего лучше, да и тут редко кто-то что-то ищет, — его лицо потемнело. — Это твоя гадкая принцесса украла его.

Это ложь. Просто ложь. Нет, Магнус не мог заставить себя поверить в это — не сейчас.

Но он всё же последовал за королём, споткнувшемся на пороге, выскользнул из комнаты — в тот зал, где Клео всё ещё сидела рядом с Йонасом. О, разумеется! Магнусу было противно — неужели за столько времени нельзя было отодвинуться друг от друга?! И как верить ей теперь, учитывая обвинение отца?

Клео вскочила на ноги только тогда, когда услышала шаги.

— Что случилось? — спросила она.

— Ты украла Родич Воздуха? — его слова звучали почти пьяно.

— Что? Я… Я даже не знаю, где он находится!

— Да или нет? — его глаза прищурились, а она только гордо вскинула подбородок.

— Нет.

— Ложь! — прошипел король.

— Король лжи обвиняет принцессу? Да? — Йонас сжал руки в кулаки, тоже понимаясь. Самоирония…

— Где Родич Земли? — требовательно промолвил Магнус.

Клео лишь опустила руку в карман — и замерла, то ли от ужаса, то ли от удивления.

— Он пропал и… Клянусь, он был тут! Я всегда держала его при себе и…

Магнус пошатнулся. Вор. Вор, что скоро пожалеет о том, что наделал. Вот только он так и не успел этого сказать — комнату пронзили громкие голоса, и принц окинул вошедших взглядом, будто бы пытаясь что-то просчитать. Ник, Оливия, Селиа рядом с нею, Мило и Энцо, как всегда готовые к бою… И только одного человека не было рядом с ними.

— Где принц Ашур? — хмуро переспросил Йонас. — Он заходил к нам сюда пару часов назад.

— Сегодня я его не видела, — пожала плечами Оливия. — Может, он просто вышел?

— Может быть. И куда ж он направился?

Ответа не было — Мило и Энцо тоже просто покачали головами. Селиа будто бы и забыла о принце — только двинулась к своему сыну, подвела его к стулу, но в её взгляде плескалось неодобрение.

— Объясни мне, Гай, почему ты не в постели?

Но Магнус не прислушивался к её словам, всё ещё глядя на молчавшего Ника. Остальные говорил о том, что принца не видели — а тот отступил, спрятался за чужими спинами, выскользнул куда-то, и Магнус двинулся за ним, отмахиваясь от людей. Стоило только Нику заметить, что он не один, плечи его напряглись, а во взгляде появилось что-то жёсткое.

— Ищешь кого-то? — поинтересовался Магнус, скрестив руки на груди.

— Просто хочу выйти, подышать свежим воздухом. И только.

— Это он забрал оба кристалла, верно? И с тобой тоже поделился, да? — конечно, Ник отрицательно замотал головой, вот только в глаза Магнусу так и не посмотрел. Сколько можно лжи?! Сколько можно прикрывать этого жалкого мерзавца, терпеть рыжее глупое существо в гостинице только потому, что это любимая игрушка Клео? Для жалости не оставалось сил и времени: он схватил Ника за воротник его рубахи, прижал к стене, отнюдь не жалея, что затылок парня ударился о что-то. — Где Ашур?!

— Ты пьян!

— А разве есть какая-нибудь разница? Отвечай, если ты невиновен! Это Ашур украл кристаллы, верно?

— Думаешь, принц, — Ник сжал зубы, — я тебе что-то скажу? Или что мне вообще о чём-то докладывают?

— О! Принц с тобой не делится, ты говоришь? Я похож на слепого? У меня шрам на щеке, а не поперёк глаз! Между вами что-то есть, и это что-то — куда больше, чем можно подумать, да и вы ближе, чем всем нам остальным полагается знать. А ещё ты знаешь куда больше, чем говоришь мне, потому что как всегда твоя рыжая пустая голова не соображает, не понимает, чем нам грозит случившееся!

— Эй! — из-за угла показался Йонас. — Ты что делаешь?

Магнус так и не разжал руки.

— О, представляешь, наш Ник столько таит об Ашуре! Мне бы очень хотелось узнать, что именно.

— Ник, — Йонас скрестил руки на груди, — ответь ему. Ты знаешь, куда пошёл Ашур?

— Да куда мне, болезному, — издеваясь, фыркнул Ник. — А что, вы теперь действительно подружились?

— Нет! — в унисон отозвались Йонас и Магнус, даже и не переглянувшись.

— Прелестно, — Ник фыркнул. — Ну, он ушёл не так уж и давно, чтобы уже добраться до своей сестрички. Я пытался его отговорить, но он ни слова не слышал! Решил, что может пробудить в ней здравый смысл, а если не сможет, то отберёт у неё императорский титул, и всё тут.

Магнус почувствовал, как всё плывёт перед глазами.

— И он взял Родич Земли и Родич Воздуха. Прекрасно. Амара порадуется, Вода-то у неё уже есть.

— Он этого не сделает, — во взгляде Ника наконец-то мелькнуло хоть что-то похожее на беспокойство.

— Не сделает, говоришь? — Магнус встряхнул Ника, чтобы тот не вырвался, но вино уже окончательно подействовало на него, и перед глазами всё расходилось пятнами. Да, только под утро он наконец-то протрезвеет. — Может быть, это не Ашур… Это всего лишь Амара поколдовала, спела милую песню, кристаллы отрастили крылышки и полетели к ней…

— Не сделает, — глаза Ника обратились в две узкие щёлки. — Немедленно отпусти меня.

— А если не отпущу? Что тогда? Будешь взывать к Клейоне — не богине, а принцессе, — чтобы она примчалась и тебя спасла?

— Я тебя ненавижу! Как же я мечтаю о том дне, когда наконец-то увижу тебя в гробу, когда смогу сплясать на твоей могиле! — он бросил на Йонаса мрачный взгляд. — И если б ты не был таким слепым и наивным дураком, что всё время тащит людей на месть, то давно бы уже мне в этом помог!

— Ник, включи голову, — мятежник говорил вполне спокойно. — Если Магнус прав относительно Ашура…

— Я не ослышался? — Магнус бросил на него испепеляющий взгляд. — Ты снизошёл до того, чтобы назвать меня по имени?

— Ой! — Йонас закатил глаза. — Амаре нельзя давать больше, чем у неё есть. А если её брат взял родичи, то нам конец. Она сотворит ещё троих богов — у нас будет не один Каян, а целых четыре!

— Я понимаю, — кивнул Ник. — Я…

— Ты?

— Ну а я разве виноват? Ты позволишь этому гадкому величеству сломать мне шею? Как я мог остановить Ашура, душить его, как это делает твой достопочтенный союзник? У него есть свой ум!

— О, я обещаю, что его гадкое величество тебе шею не сломает.

— Ну, я б не зарекался, — скривился Магнус, наслаждаясь вспышками страха во взгляде Ника. Вот только, конечно же, он его не убьёт — а жаль. Клео его никогда не простит, только не смерть последнего родного для неё человека, но как же хотелось сжать это тонкое горло, посмотреть, как остатки жизни будут таять в его глазах, как он будет хрипеть и содрогаться… — Но вот что ты сделаешь, если хочешь жить, — он постарался говорить спокойно. — Ты пойдёшь за своим Ашуром, ты его остановишь, не позволишь его принципам крешийской семейной верности разрушить то, что ещё пока что держится! И ты получишь эти проклятые кристаллы и принесёшь их сюда, даже если это будет стоить тебе жизни!

— Я Клео не брошу! — упрямо проронил Ник.

— Бросишь, конечно. Ты уйдёшь сегодня же и вернёшься с Родичами, иначе всё равно никогда её не увидишь, — ему страстно хотелось придумать хоть что-то, что заставило бы Ника выполнить его приказ. — Ты можешь меня, конечно, ненавидеть, но, если ты не столь слеп, как кажется, то всё-таки заметил, что она до сих пор жива, хотя желающих перерезать ей горло, признаться, было немало. И, клянусь богиней и всем на свете, защищать я её больше не стану, если ты не сделаешь то, что должен.

— Клео и без твоей помощи справится! — содрогнулся Ник, всё ещё упрямо взирая на него.

— Может быть. А может и нет. Грядёт война, а я б не обольщался на предмет мирной крешийской оккупации, знаешь, — Ник ничего не ответил, но Магнус видел, что это подействовало.

— И вообще, с угрозами или без, — нетерпеливо промолвил Йонас, — а принц прав. Ник, найди Ашура. Мы пойдём вдвоём. Надо было отправиться с Феликсом и Тараном… Тут мне места нет, это уж точно — что мне делать в гостинице?

— Нет места, мятежник, неужели? — Магнус бросил на него раздражённый взгляд. — Удивительно. Мне кажется, тебе очень понравилось перебирать оборки на юбках Её Высочества, когда вы сидели у стола и мило ворковали, — Йонас удивлённо взглянул на принца. Слова сорвались с языка будто бы сами собой:

— Однажды у меня будет куда большее.

— Ну, я б не зарекался, — скривился Магнус.

— Мы уже всё решили, — Йонас откровенно помрачнел, не собираясь больше сдерживать собственные чувства. — Ник, собирайся, только поскорее. Мы отправляемся в городок Базилия. Может, догоним Ашура, всё получится. И ещё… Магнус…

— Что, мятежник?

— Если хоть один волос упадёт с головы принцессы, — прищурился Йонас, — никакая богиня не спасёт тебя от неминуемой смерти!