Кристальный шторм (ЛП)

Глава 28. Клео. Пелсия

Амара так тихо смотрела на Ашура — и так долго! — что Клео даже показалось, будто бы она обратилась в камень.

— Милая сестра, уверен, ты очень удивлена, что я здесь, — он бросил взгляд на Клео. — А, так ты здесь, моя дорогая Клео…

— Именно, — сердце девушки колотилось в груди. — И я почему-то тебя опередила.

— Да, увы. Но я, впрочем, не спешил, мне надо было немного подумать.

— Удивительно. Обычно мне казалось, что воры спешат поскорее принести то, что украли.

Он только нахмурился.

— Возможно, так и есть.

— Император Кортас, что делать с заключённой? — поинтересовался стражник.

Заключённая. Клео сжалась, понимая, что её путешествие закончилось до того, как она смогла хоть что-то сделать. Надо было вести себя осмотрительнее. Ведь она тоже хороший манипулятор! Следовало завоевать доверие Амары, оказаться ближе к ней, а потом — уничтожить её её же руками.

— Я хочу, чтобы… — Амара запнулась и нахмурилась. — Император?

Охранник не подарил ей ни единого взгляда, лишь внимательно уставился на Ашура.

— Император?

— Оставьте нас наедине, — равнодушно отозвался тот.

Стражник вышел, низко поклонившись, а взгляд принца вновь метнулся к его сестре.

— Кажется, после смерти отца и братьев я — следующий в очереди на трон. Ты прекрасно знаешь, что я терпеть не могу быть ответственным за что-то, но выбора, видимо, у меня нет, придётся исполнить свой долг, — она так и ничего не сказала в ответ на его слова. — Милая моя сестра, неужели ты ничего не скажешь мне после столь долгой разлуки?

Амара медленно, неверяще покачала головой, зажмурилась, словно пыталась отогнать страшную иллюзию.

— Это невозможно…

Клео хотелось прикусить язык — как бы не выдохнуть ни единого глупого слова, не напомнить Амаре о её желаниях, особенно о том, что касалось смерти Клео. Но она так и не смогла сдержаться.

— Более чем возможно, — она коротко поклонилась. — Ведь Ашур жив и здоров… Я была очень удивлена, когда впервые увидела его, но мне кажется, что твоё потрясение куда страшнее, чем моё. Ведь это именно ты хладнокровно воткнула нож в его грудь, разве нет?

— Нет, если ты не заметила, — слова Амары казались грубыми и резкими, но говорила она чётко и уверенно, не так, как ожидала Клео — ведь императрица мгновение назад казалась такой ошеломлённой.

— Да, моя дорогая, — Ашур рассеянно провёл ладонью по груди, скользя по тому месту, где когда-то была рана. — Трудно с чем-то перепутать отчаянную боль от холода стали, когда она пронзила мою кожу, не зацепилась ни за одну кость. А ещё я помнил твои глаза, твой мрачный взгляд, что отбирал у меня жизнь быстрее, чем кинжал. Это было жуткое предательство, оно сломило моё сердце — ведь ты разорвала его без единого колебания своим оружием, моя милая сестричка…

— Но как? Как такое возможно, Ашур?

— Я должен убедить тебя в том, что нахожусь тут не для того, чтобы отомстить, моя милая сестра, хотя это было бы так логично. Я понимаю, что ты не ждала такого и принимала эти решения немного спонтанно. Ведь не только тебя в нашей семье отбросили в сторону за то, что различия оказались слишком сильными.

— Элан — это другое… — прошептала она.

— Да. Элан смотрел на нашего отца, будто бы на сияющего бога. Наверное, именно за это ему и простили столько всего несовершенного и отвратительного.

— Ведь это всё на самом деле? — Амара всхлипнула, а на глазах её засверкали слёзы. — Единственное, о чём я жалела — это что убила тебя… Я была такая злая, такая обманутая, я… Я должна была… Я сделала…

— Именно. Ты убила меня.

— И я не буду винить тебя, если ты сделаешь то же самое.

— Я не хочу твоей смерти, Амара. Все должны быть живы, здоровы, и этот мир воспылает радостным, прекрасным светом. В этом мире не будет врагов и завоеваний — даже если мадхоша говорит, что это невозможно, моя дорогая…

— Наша мадхоша — единственный человек, что верил в меня в этой жизни. Она — мой единственный советник, та, кто помог мне выдержать это.

— И именно она посоветовала тебе убить всех.

Амара заломила руку.

— Но ведь я последовала этому совету! Мне прежде казалось, что ты на моей стороне, а ты просто так взял и предал нашу семью, избрав этого мальчишку с рыжими волосами, схожими с пламенем… Неужели этот глупый мальчик сумел тебя очаровать за какой-то ничтожный месяц?

— Ник! — прохрипела Клео. — Его звали Ник…

Ашур быстро взглянул на неё.

— Звали? О чём ты? Почему в прошедшем?

Клео заставила себя сдержать слёзы. Она не будет слабой до той поры, пока это не покажется ей полезной. Да, она ненавидела Амару больше всего на свете — и теперь в этой ненависти черпала отчаянную, могучую силу для себя, что помогала ей выжить. Но всё же, как бы девушка ни уговаривала себя держаться, единственным её желанием сейчас было причинить Ашуру ту боль, которую он заслужил своим отношением к Нику.

— Ты ушёл. А он не смог оставаться — он последовал за тобой, — равнодушно проронила она, пряча за холодом слов боль. — И он был тут, в деревеньке, когда вспыхнул бунт.

— И что? — вопрос Ашура был всё таким же мягким.

— И… И он мёртв, — так страшно было выражать это словами, но она должна была. Она хотела ударить этими предложениями Ашура, увидеть, действительно ли он сделан из стали, из нерушимого вещества, в котором нет ни капли эмоций. Может, ему всё равно, что он сломил кого-то и бросил его на дороге, прямо под копытами страшных лошадей судьбы.

— Нет… — Ашур одурело покачал головой, нахмурив брови. — Этого не могло случиться…

— Это правда, — кивнула Амара. — Я видела, как он погиб.

— Ты ведь сам много раз повторял, — Клео становилось говорить всё труднее и труднее, и короткое подтверждение от Амары разрушило все её надежды, — что те, кто заботится о тебе, всегда умирают. Как же ты можешь быть удивлённым, драгоценный принц Ашур?

— Нет, — только и смог повторить он, зажимая рот ладонью и жмурясь.

— Ашур, прошу тебя, прекрати! — Амара небрежно махнула рукой. — Ну ведь ты едва знал этого паренька, неужто стоит продолжать демонстрировать мне, что ты так сильно расстроен, буквально разрушен этой, не спорю, отвратительной новостью….

— Замолчи! — воскликнула Клео, сама удивившись неожиданной боли, свирепости в своей груди. Амара только смотрела на неё, не в силах сдержать шок. — Он был моим лучшим другом! Я любила его — а он меня! — как родного человека, как брата, и он умер из-за тебя!

— Из-за нас всех, дорогая… — покачала головой Амара, и голос её звучал низко. — Разве ж ты пыталась остановить его от этой дикой погони за моим братом, этого любовничка из его прошлого, уже никому не нужного?

— Я понятия не имела, что он ушёл!

— А может, тебе следует чуть лучше следить за тем, кого ты любишь, если желаешь, чтобы они были живы?

Клео рванулась вперёд, желая выдрать этой отвратительной девице все её волосы, но Ашур успел схватить её и удержать на месте.

Она отчаянно вырывалась, будто бы вновь столкнулась всё с той же стражей, желая и его лицо расцарапать.

— Отпусти меня немедленно!

— Насилие — это никогда не выход. Нельзя отвечать болью на боль, — он наконец-то отпустил её и теперь указывал на стул. — Присядь и помолчи, если не хочешь, чтобы и тебя выгнали из этой комнаты.

Клео попыталась успокоиться, взять себя в руки, отчаянно проклиная тот гадкий день, когда брат и сестра впервые ступили на берега Митики.

— Ты хочешь знать, почему я всё ещё жив, моя милая сестра? — Ашур стиснул зубы. — Я узнал, что случилось с тобою в детстве. Узнал, что наш отец пытался тебя убить. Я был не столь глух и слеп — я слышал, как ты шепталась с бабушкой, планируя что-то, что могло окончательно предрешить судьбу правления. И вы говорили о том, как выжить. Я чувствовал, что надо мной нависает угроза, пусть я до конца не верил в то, что ты могла такое совершить… Поэтому я и навестил лекаря нашей бабушки.

Клео почувствовала, как тёплый ветерок коснулся её обнажённых рук.

«О, как всё это драматично, моя маленькая королева…» — прошептал ей на ухо неведомый голос.

Она почувствовала, что задыхается.

«Лучше не показывай, что я тут. Не стоит прерывать блистательных принца и принцессу — или лучше сказать короля и королеву? Императора и императрицу? Они так долго стремились к этой встрече!»

Клео бросила взгляд на Амару — Ашур рассказывал ей о том, как вернулся к жизни, как стал фениксом из легенды, тем, кто должен принести в этот мир счастье.

— Кто ты? — прошептала она.

«Тише, тише… Амара очень ревнива, и она обидится, если узнает, что я общаюсь с какими-то красавицами у неё за спиной. Хотя мне сейчас всё равно, что она думает обо мне, ведь она так меня разочаровала в дни приближения шторма… — он на мгновение умолк. — Я — Родич Огня, моя прекрасная королева, выбравшийся из своей жуткой янтарной тюрьмы…»

Клео почувствовала, как её пронзила дрожь.

«Не стоит меня бояться. Ведь я столько всего пропустил во время нашей первой встречи, такой ничтожно короткой… Я больше думал о Люции, о её брате, о волшебном колесе, но ты… Как я мог не увидеть твои глаза? — теплота коснулась её лица, и Клео вытянулась пуще прежнего. — Такой глубокий аквамариновый цвет… Ты будто бы моя прекрасная сестра-Вода. Кивни, родная, если ты меня понимаешь».

Едва дыша, она действительно склонила голову в согласном кивке.

«В тебе есть сила, маленькая королева, она пылает в твоей груди — и я не могу не слышать это. Очень трудно игнорировать эту отчаянную мощь. Ты желаешь большего. Ты знаешь, что твой род ведёт своё начало от самой богини… Ты хочешь, чтобы чары стали твоими однажды?»

Клео прекрасно помнила о том, что однажды Каян сотворил с Лисандрой, что он сделал, когда они с Люцией шагали плечом к плечу, сколько сжёг деревень. Вопреки своему страху и ненависти к существу, которого она даже не могла сейчас видеть, она прекрасно понимала, что другого ответа и быть не может — только то, что удовлетворит её и позволит ей выжить.

Она только коротко кивнула.

«Теперь я вижу, насколько недостойной оказалась маленькая императрица… Она желает только власти, власти для себя одной, она думает о том, что заслуживает куда большего, чем её отец. Но ты ведь приносишь себя в жертву, чтобы спасти тех, кого любишь, правда?»

Клео вновь заставила себя кивнуть, чувствуя, как пробежалась по её спине дрожь. На какое тёмное соглашение сейчас она шла?

Разве мог в ней увидеть Родич Огня что-то действительно могучее, что-то заслуживающее обладать истинной магией?

Может быть, все её странные, тёмные желания стали наконец-то явью?

«Когда я вернусь, наступит шторм. Ведь он так близок, моя маленькая королева… Но не рассказывай об этом никому. Не хочу, чтобы и ты меня разочаровала…»

Окружившее тепло растворилось наконец-то в воздухе, и только тогда Клео поняла, что Амара обращалась к ней.

— Клео, — проронила она, — ты меня вообще слышишь?

— Я… Да. Слышу, — она кивнула. — Слышу.

— А знаешь ли ты, что предложил только что Ашур?

— Нет, — послушно призналась она, кляня себя за невнимательность.

— Он считает, что мы с ним вдвоём сможем вместе править Крешией. Ты считаешь, что это хороший план?

Клео почувствовала, что на мгновение она потеряла дар речи — и сквозь ошеломлённость прорвался только громкий, весёлый смех.

— О, Амара, прости меня, конечно, но это такая нелепица… Двое не могут править одновременно. Это невозможно.

— Что ж, — Амара вскинула брови, — спасибо за откровенность.

— Я совершенно не согласен, — отозвался тихим рыком Ашур.

Клео только поднялась со стула, пытаясь схватиться за своё горе, которое должно было сделать её в разы сильнее.

— Где же оно, Ашур?

— О чём ты? — нахмурился тот в ответ.

— То, что ты украл у меня.

— Я у тебя никогда ничего не крал, — принц сжал зубы. — Знаю, ты винишь меня в смерти Николо — и я тоже считаю, что в ней повинен. Если б я мог вернуть всё обратно, то перевернул бы этот мир с ног на голову!

— И с какого бы момента ты начал? С того, когда принял зелье воскрешения, с того, когда вынудил Ника поцеловать тебя тихой оранийской ночью? Кажется, и первое, и второе — отвратительнейшие ошибки!

— Жестокие слова не спасут тебя, принцесса, — Ашур повернулся к своей сестре. — Милая Амара, ты можешь сама решить, что с нею сделать, и я уверен в том, что ты выберешь правильный путь. Я пришёл найти для тебя другую дорогу, лучшую, чем ту, на которой ты находишься сейчас, и мы можем сделать первый шаг.

— Твоя цель прекрасна… — кивнула Амара. — Ведь мне стоит стать приятной, доброй, милой девушкой, послушной, как и все законопослушные крешийки, никогда не перечить мужчинам, правда, милый?

— Ты говоришь с сарказмом, но нежность может дать тебе куда большее, чем тебе кажется сейчас. Ведь мы можем править вместе — иначе я взойду на трон самолично, как император.

— Милый брат, неужели ты действительно думаешь, что я могу с этим согласиться? Неужели ты меня так плохо знаешь? Стража!

Клео метнула взгляд на дверь — несколько стражников вошли в комнату, глядя на Ашура и на Амару в отвратительной путанице. Амара только самоуверенно указала на Ашура.

— Только что мой брат признался, что находился в сговоре с мятежниками, убившими нашу семью! И он жаждет, чтобы восстание раскололо крешийскую империю и подарило жалкие осколки независимости отдельным клочкам земли!

— Я такого не говорил, — возмущённо прошипел Ашур.

— Ложь! — воскликнула Клео, возмущённая словами Ашура. Он украл Родичей, он спрятал их ради того, чтобы получить желанное… — Он признался — и я сама слышала эти его слова!

Ашур бросил на неё преисполненный ярости взгляд.

Она однажды надеялась, что Ашур сможет вразумить Амару — и тогда страстно желала, чтобы он наконец-то вернулся сюда, вот только беспощадности в нём было слишком мало. Она — хищница, и сегодня или через год — время не имело значения, — Ашур вновь станет её жертвой.

Пусть даже это было только временной глупой уловкой, Клео вынудила себя настоять на этом. Она должна обрести силу, тогда только сражаться.

Она должна быть с Амарой.

— Ты сейчас не так уж и спокоен, правда, милый Ашур? — спросила наконец-то она с отчаянной уверенностью. — Как забавно, всё так быстро меняется в этом мире…

— Заприте его с другими заключёнными! — приказала страже Амара.

— Сестра, — его голос обратился в рык, — ты не посмеешь!

Выражение лица императрицы оставалось спокойным и надменным.

— Ты пришёл сказать, что это ты — феникс. Но нет, ты ошибаешься, брат мой, ведь феникс — это я! — она уверенно кивнула страже. — Заберите его немедленно.

Стража потянула Ашура прочь из комнаты, и Амара тяжело откинулась на спинку своего кресла.

— Ты солгала страже об Ашуре, — отметила она.

Клео и сама с трудом верила в это.

— Солгала.

— Он мог забрать у меня всё — мой статус, мою силу. Только потому, что он является моим старшим братом — важнее, что братом!

— Да, он действительно мог это сделать, — уверенно посмотрела на неё Клео. — Ну, и что же теперь ты собираешься со мной сделать?

— Если честно, я всё ещё не решила для себя…

Клео закусила губу, вынуждая своё лицо оставаться всё таким же уверенным и равнодушным, вопреки бесконечной неопределённости.

— Ты правда веришь в то, что ты являешься фениксом?

Амара только хмыкнула.

— А это действительно так важно?

…В дверях вновь замер стражник. Когда Амара бросила на него взгляд, тот лишь уверенно расправил плечи.

— Императрица, у меня для вас есть сообщение.

Амара бросила на него преисполненный раздражения взгляд.

— И какая же?

— Захваченные в плен повстанцы ждут допроса.

Клео замерла. Может быть, это Йонас? Феликс? Таран? О ком ещё могла идти речь в этом жутком королевстве?

— Клео, последуешь со мной на допрос, — проронила Амара. — Мне бы очень хотелось, чтобы ты доказала мне свою верность — показала, что можешь завоевать вновь то моё доверие, которое утратила по собственной глупости. Ты готова это сделать?

Бог огня вынуждал её обещать что-то — это заставляло её страдать. Вот только сможет ли она отвернуться от Йонаса, Феликса, Тарана, если это позволит ей вновь заполучить свой трон?

А если не сможет — существует ли способ убедить Амару в том, что они действительно могут быть полезны, прежде чем она вновь сможет украсть у неё своих Родичей?

Решения, по крайней мере, правильного, сейчас, пожалуй, и вовсе не существовало. Единственное, что она действительно могла сделать — это получить столько времени, сколько будет в её силах.

Именно поэтому Клео послушно склонила голову.

— Разумеется, императрица.