Лучшая месть

Глава 13

Даллас проехал по круговой дорожке перед своим особняком с белыми колоннами, увитыми глицинией, и остановил машину у подножия серой каменной лестницы с резной балюстрадой.

— Ты сошел с ума, — сказала Рей, у которой только-только прорезался голос. На дорогу ушло пятнадцать минут, и все это время она потрясенно молчала. — Я не хочу идти к тебе домой, да и ты этого не хочешь.

— Я хочу. Почему?

— А я так не думаю. — А может, он готовит ей западню и, войдя в парадные двери «Свит-Бея», она уже больше из них не выйдет? — Нет, не думаю.

Его большой черный пес выскочил из боковой пристройки и вприпрыжку побежал к «лендроверу». Даллас открыл дверцу, обогнул капот и подошел с той стороны, где сидела Рей.

Она держала сумочку на коленях и даже не шелохнулась, когда он открыл ей дверцу.

— Идем, Рей, — пригласил он, тронув ее за руку. — Ты заварила всю эту кашу, и мы расхлебаем ее до конца.

— До конца? — переспросила она. Ей не понравилось это слово. — Если ты не возражаешь, я, пожалуй, отложу нашу беседу. Ты иди в дом, а я вернусь на шоссе.

— Я никуда тебя не отпущу, и ты это знаешь. Где-то там прячется злодей со змеями, и в следующий раз змея может оказаться живой.

Она испуганно передернулась и прижала сумочку к груди.

— Я должна вернуться в коттедж.

— Зачем?

— У меня там вещи. К тому же сейчас я там живу, если ты забыл. Завтра у меня трудный день. Вечером приедут Джинни и Бела. Мне надо подготовиться.

— И это мы тоже обсудим.

— Тоже?

— Не разыгрывай дурочку, Рей. Мы слишком хорошо друг друга знаем.

Рей не хотелось ни говорить, ни даже думать о том, до какой степени они друг друга знают. Ситуация была довольно неловкой, но все же поправимой.

— Я очень благодарна тебе за то, что ты повстречался мне на дороге и выручил из беды. Из ужасной беды.

— Я не случайно тебе повстречался. Я ехал к тебе. Тебя не так-то просто найти. Ты вся в делах. Кстати, это тоже стоит в повестке нашего совещания: нехорошее поведение Рей.

Собака протиснулась мимо хозяина и положила передние лапы на пол автомобиля рядом с сиденьем Рей, обнажив два ряда крупных белых зубов.

Рей догадывалась, что Даллас Келхаун не тот человек, которого можно уговорить, но все же решила рискнуть.

— Ты прав, — сказала она, — наверное, я зря поехала туда одна. Спасибо за помощь. Но теперь, пожалуйста, отвези меня назад, к моей машине. Я сумею вытянуть ее с моста.

Даллас почесал собаку за ухом.

— Знаешь, у меня не очень сильная интуиция, но сегодня вечером я решил прислушаться к своему внутреннему голосу. Тебе нужно побыть в безопасном месте, и самое лучшее, что я могу придумать, — это оставить тебя в своем доме.

— Значит, я влипла.

Он слабо улыбнулся, но эта улыбка озарила чудесным светом его лицо и глаза.

— Ты считаешь меня опасным человеком? Что ж, отлично. Неплохое начало. Может быть, ты наконец осознаешь, что со мной лучше не связываться.

Рей уловила в его словах плохо скрываемую угрозу.

— Мне кажется, ты не настолько низок, чтобы воспользоваться моим затруднительным положением.

— Ты переоцениваешь мое благородство. Прошу тебя, вылезай из машины. Пойдем в дом.

— Нельзя оставлять джип на мосту, — возразила Рей, прибегнув к самым разумным доводам. — Мне надо вернуться и забрать его. И вообще мне надо домой, Даллас. Знаю, ты хочешь со мной поговорить, но сейчас не время.

— Сейчас как раз самое время.

Иными словами, она не уйдет отсюда до тех пор, пока не получит его благословения.

— Я тебя понимаю: тебе хочется побыстрей решить все вопросы. Я тоже такая — всегда тороплюсь.

— Как приятно сознавать, что у нас много общего.

— Почти все человеческие существа в чем-то похожи и обнаруживают это, когда знакомятся и узнают подробности друг о друге.

Даллас нагнулся в салон «лендровера» и положил руку на спинку ее сиденья.

— Мы сумели многое узнать друг о друге за очень короткое время, миссис Мэдди, — сказал он. — Просто страшно подумать, сколько еще подробностей можно обнаружить, если вы и дальше будете упорствовать в своем решении остаться в Глори.

Нет, ей нельзя заходить в этот дом!

— Здесь живут твои мать и сестра.

— Да.

— Они не захотят видеть меня у себя дома.

Он подпер кулаком лоб и приблизился к ее лицу. Она почувствовала его дыхание.

Волк вклинился между Далласом и Рей, перевел свои печальные темные глаза с хозяина на девушку и, словно передразнивая Далласа, положил морду ей на колено.

Даллас вздохнул.

Волк тоже.

Рей еще крепче прижала свою сумочку к груди. И тоже вздохнула.

— Я не могу отпустить тебя одну, Рей.

— Но почему? Я всегда все делала одна — почти всю свою… — Да, стрессовые ситуации иногда развязывают язык. — Одним словом, я привыкла к самостоятельности. И потом, тебе-то что за дело? Ведь ты за меня не отвечаешь.

— С сегодняшнего дня я взял тебя под опеку.

Рей нахмурилась и отвернулась. Когда он был так близко, она теряла ясность мысли и начинала искать подтекст в самых невинных его фразах.

— Признаюсь, сначала я плохо с тобой обращался.

— Плохо со мной обращался? — Она вновь повернулась к нему лицом и чуть не столкнулась с ним нос к носу. — Ты думал, что я безмозглая дура, и не ожидал с моей стороны никаких осложнений? Ты это хотел сказать? Но ты просчитался.

— Да, просчитался.

— И теперь…

— И теперь я только о тебе и думаю. Рей немного смягчилась.

— Прости, но ты сам примчался в Деклайн и начал мутить воду. Ты слишком много о себе возомнил.

— Это верно. К тому же я не учел тебя.

Она решила не спрашивать, что он имел в виду.

— Ты полагаешь, я из тех мужчин, что прыгают в койку к первой попавшейся женщине, которая поманит их пальчиком?

Волк опять вздохнул.

— Я тебя пальчиком не манила, — сказала Рей.

Даллас нежно погладил ее по щеке.

— Знаешь, о чем я подумал, миссис Мэдди? Она опустила ресницы.

— Тебе нравится мысль о том, что ты не хотела заниматься со мной любовью. Ты пытаешься убедить в этом нас обоих, хотя прекрасно знаешь, что это не так. Ты хотела этого. И хочешь сейчас — так же как и я.

— Прекрати! — Она дернулась, убирая лицо от его ласкающей руки. — Отношения мужчины и женщины не ограничиваются одним сексом. Даже очень хорошим. А он и в самом деле был очень хорошим, Даллас, я не спорю. Но этого больше не будет.

— Не будет?

— Нет, я…

Он легко коснулся губами уголка ее губ. Рей перестала дышать и закрыла глаза.

— Ты знаешь, что я на тебя реагирую, и пользуешься этим. Как тебе не стыдно!

— Мне стыдно. — Кончик его языка тронул ее нижнюю губу. — Нам надо разобраться в наших отношениях. Пойми меня правильно. Ты доставляешь мне слишком много хлопот, Рей Мэдди. Но я постараюсь с тобой справиться.

Она вновь откинула голову на подголовник сиденья.

— Ты все сводишь к сексу.

— А секс — это та область, которая тебе хорошо знакома, не так ли?

— Нет, не так. — Она не обязана с ним объясняться — и все же попробует. — Может быть, потом я пожалею о своих словах, но это для меня внове. Я еще никогда не испытывала желания слиться с мужчиной в единое целое и никогда от него не отделяться. Ты… ты необыкновенный, Даллас Келхаун. Но я справлюсь со своими чувствами. Я задушу их в себе, и все будет по-прежнему.

— Я бы этого не хотел.

Она почувствовала, что он нагнул голову, и, повернувшись, посмотрела ему в глаза.

— Не убивай свои чувства, — попросил Даллас. — Не знаю, как мы будем в них разбираться, но я уверен: найдется какой-нибудь выход.

Стоявшие на веранде фонари в розовых плафонах отбрасывали мягкие дуги света на фасад старинного двухэтажного дома. Те же фонари делали глаза Далласа блестящими, углубляли тени в уголках его рта.

Рей подмечала все до мельчайших деталей, но не позволяла себе отрешиться от реальности.

— Ты сам понимаешь, что я не могу войти в этот дом. Вместо ответа он ее поцеловал. Это был самый сладкий поцелуй в ее жизни — нежный, ласкающий, совсем не требовательный. Она видела закрытые глаза Далласа, слышала, как учащается его дыхание, ощущала на своем лице и шее легкое прикосновение кончиков его пальцев.

Это был поцелуй любви.

Глаза Рей наполнились слезами. Господи, она все такая же дура! Годы ничему ее не научили!

Даллас приподнял ее лицо, снова быстро поцеловал и посмотрел в глаза.

— Черт возьми, — тихо проговорил он, — пойми: я не могу отпустить тебя этой ночью в коттедж.

Она покачала головой.

— Не могу, — повторил он. — Я не знаю, что мне делать, но меня одолевают какие-то очень сложные чувства. Я пытаюсь в них разобраться.

В этом он не одинок. А впрочем, почему она должна ему верить?

— Ты мог бы довезти меня до дома. А там я запрусь и ничего со мной не случится.

— Нет, не пойдет. — Он поцеловал ее в переносицу. — Останься со мной, малышка. Пусть это будет нелегко, но я укрою нас от бури, которая неминуемо грянет. Я придумал, как нам выбраться из переделки.

В душе Рей снова зашевелились подозрения.

— Ты умеешь быть убедительным. Твой поцелуй был чуть ли не самым волнующим событием в моей жизни.

— А что было самым волнующим?

— Этого я тебе не скажу. — Как легко потерять бдительность в разговоре с этим мужчиной! — Но я ценю твою ласку и чувственность — наверное, потому, что никогда раньше такого не знала.

— Даже с… — Он сомкнул губы.

— Спасибо, что замолчал, — сказала Рей. — Я бы все равно не ответила.

— Ты все еще думаешь, что у меня только одна забота: вернуть то, что украл Уоррен?

— Ты не знаешь наверняка: может быть, он у тебя ничего не крал.

— К сожалению, знаю. Но нет, моя милая. Меня волнует не только это. Когда я улажу свои дела, мне придется бороться с желанием погнаться за тобой, если ты попытаешься смыться.

Ее сердце сделало кульбит.

— Это глупо.

— Думаешь, я не знаю? — Он быстро скользнул рукой по шее Рей, приподнял ее подбородок и припал в страстном поцелуе к ее губам.

Когда он выпрямился, у Рей слегка кружилась голова. Но именно этого он и добивался — затуманить ей разум, пустив в ход свое неотразимое обаяние.

— Я никуда тебя не отпущу. Ни при каких обстоятельствах. Может быть, ты самый опасный человек, с которым я когда-либо встречался, но даже если и так, я попытаюсь тебя исправить. Может быть, это наказание за все мои грехи, но ты мне не безразлична.

Рей хотела ему верить. Чтобы скрыть свои чувства, она нагнулась к Волку и уткнулась лицом в косматую шерсть между ушами.

— В этом-то и беда, Рей: ты мне не безразлична. Но мне придется с этим жить. Идем. Прежде всего нам надо поговорить. Заранее предупреждаю: разговор тебе не понравится. Но ты будешь слушать и молчать. Понятно?

Рей вынуждена была согласиться. Она вышла из машины.

— Я буду тебе очень признательна, если ты сменишь тон. Я не переношу грубость.

— Ты просто неподражаема, — сказал он и взял ее под локоть. — Даже в самой безвыходной ситуации ты продолжаешь ставить свои условия.

Надо уметь понять, что ты проиграл, — это так же важно, как понять, что ты победил. Так учила ее Бела и просила не забывать это правило. Под руку с Далласом Рей взошла по каменным ступенькам, пересекла широкую веранду и приблизилась к двойным парадным дверям, украшенным по краям тонированными под серебро стеклами. Свет, струящийся изнутри дома, переливался в красно-зеленых дольках веерообразного витража над дверью.

Даллас открыл одну из дверей и пригласил Рей вперед.

Она ступила на красивый кафельный пол, выложенный черно-белой мозаикой, мечтая лишь об одном: уйти отсюда.

— Привет, Талли, — сказал Даллас у нее за спиной. — Как дела?

Рей была так поглощена собственными мыслями, что не заметила тощую седую женщину, сидевшую на ступеньке витой лестницы в центре парадного холла.

— Да вот жду, когда кто-нибудь из вас, ночных гуляк, наконец остепенится, — сказала женщина. Одетая во что-то черное и блестящее, в огромных черных теннисных туфлях со свободной шнуровкой на худых лодыжках, она сидела, сведя колени и далеко расставив ступни. Женщина ткнула в Далласа длинным, изуродованным артритом пальцем. — Ты вовремя пришел, парень. Мне надо тебе кое-что сказать.

Крепко обнимая Рей за талию, Даллас легко подтолкнул ее вперед.

— Потом, Талли. Мне сейчас некогда. Эва дома? А Фенси?

Талли медленно покачала головой. Из-под ее волос, скрученных в тугой пучок на макушке, виднелись полосы пролысин.

— Не-а, — сказала она, — где-то шляются. Конечно, это не мое дело, но женщине в возрасте твоей мамы не пристало шататься по ночам и заниматься неизвестно чем неизвестно с кем. Но это не мое дело.

— Их нет дома? — удивился Даллас. Рей услышала в его тоне веселую снисходительность и впервые почувствовала к нему настоящую симпатию. — Не волнуйся. Я уверен, что они скоро придут. Мама, наверное, в садовом клубе.

Женщина вяло махнула костлявой, но изящной кистью.

— В садовом клубе? Значит, теперь это так называется? Ой-ой, ты смотри! Придется мне последить за своим язычком. Садовый клуб! Гм-гм-гм. Надо полагать, миссис Фенси Ли тоже развлекается в садовом клубе? Гм-гм-гм. Может, и мне записаться в такой интересный клуб?

— Талли давно живет с нами, — объяснил Даллас девушке. — К сожалению, иногда она слишком зарывается, пытаясь за всеми уследить.

— Кто это? — выразительный палец старухи указал на Рей.

— Моя подруга, — ответил Даллас. — Мы будем в оранжерее. Можешь за нас не беспокоиться.

Талли покачала головой.

— Не беспокоиться, говоришь? Ладно, не буду. А она маленькая. И худенькая!

Даллас подтолкнул Рей в спину, указывая путь мимо темных деревянных скамей, стоявших вдоль стен.

— Но симпатичная, — не унималась Талли. — По-моему, это именно то, что тебе нужно.

— Послушай, Талли…

— Ах, ах, ах, — перебила она, — ты прекрасно знаешь, о чем я говорю, мальчик. Скажи мне: когда это было, чтобы ты привел женщину в дом? А я тебе отвечу: никогда. Ты никогда не приводил в дом женщину, потому что еще ни одна из них не пришлась тебе по сердцу. Не считая той глупышки, на которой ты собирался жениться, когда у тебя еще были прыщи на лице.

В другое время Рей могла бы посочувствовать Далласу, но сейчас с удовольствием слушала, как домработница его отчитывает.

— У тебя все получится, девочка, — сказала Талли. — Я верю, наш мальчик все эти годы скрывал хороший вкус. Сегодня я счастлива. Наконец-то у нас впереди что-то забрезжило.

Даллас откашлялся, обнял Рей за плечи и торопливо повел ее в просторную гостиную с желтыми крашеными стенами и очень высокими потолками. Мебель там тоже была мягкая.

— Смотри, не позволяй ему лишнего, девочка! — крикнула Талли им вдогонку. — Пусть не распускает руки! Стоит им только дать то, что они хотят, — и все, пиши пропало! В женщине должна быть тайна. Носи платья с глухим воротом и длинными юбками. Не открывай свое тело: пусть они его угадывают. Почему…

Последние слова Талли уже никто не слышал, потому что Даллас закрыл дверь. Слегка покраснев и стараясь не смотреть на Рей, он прошагал к одной из двух дверей, располагавшихся по обе стороны от белого мраморного камина, и открыл ее.

Девушке ничего не оставалось, как последовать за ним. Она вошла в шестиугольную оранжерею, построенную в боковой части дома. Здесь росли пальмы, гардении, орхидеи, благоухающий виноград, усыпанный мелкими цветочками. По всему было видно, что за растениями хорошо ухаживают.

— Это мое любимое место в доме, — сказал Даллас, все еще не глядя на Рей. — Прошу прощения за сцену. Талли пришла работать в нашу семью еще до моего рождения. Поэтому она считает себя вправе говорить почти все, что взбредет ей в голову. Хотя тех, кто впервые приходит в наш дом, это раздражает.

— Она замечательная, — сказала Рей, втайне злорадствуя и наслаждаясь его смущением. Но ее веселое настроение быстро улетучилось. Она боялась, что Келхауны устроят ей засаду. — Что ты собираешься делать?

Он наконец посмотрел на нее.

— Талли права. Ты симпатичная. Да нет, не то. Просто чертовски привлекательная.

— Не увиливай от ответа!

Ей хотелось бы выяснить свое будущее до прихода его матери и сестры.

— Я представлю тебя моим родным.

В оранжерее было влажно. Обычно ей нравились парниковое тепло и экзотические ароматы тепличных цветов, но сегодня вечером все эти необычные запахи казались чересчур приторными и не успокаивали ее тревогу.

— Я думала, ты не хочешь, чтобы они обо мне знали. Если это не так, если он передумал, значит, она лишилась самого главного козыря.

— Хочешь есть? — спросил Даллас.

— Что ты им скажешь?

— Я могу позвонить Талли, она нам что-нибудь принесет. Иными словами, он собрался истомить ее неизвестностью.

— Я не голодна.

— Иногда приходится быстро приспосабливаться к меняющимся обстоятельствам. Настало время восстановить то, что разрушено.

— То есть?

— Тебе не надо было ходить по Глори со своими вопросами, совать нос в наши дела.

Ей стало дурно.

— И из-за этого ты ехал за мной в коттедж?

— Да. Я предупреждал тебя, что не позволю тебе вмешиваться. Ты и так уже причинила немало вреда.

Грозный тон Далласа не снизил температуру в оранжерее, зато остудил кровь в жилах Рей. Она почувствовала слабость.

— Я только пыталась защититься, и это можно понять. Ты ворвался в мою жизнь, назвал меня преступницей и лгуньей. Ты мне угрожал. Ты принес дурные вести о том, что…

— Говори тише.

Ага, значит, он все-таки не хочет предавать огласке некоторые вещи. Рей слегка расслабилась.

— Ты принес плохие вести, а потом начал мной командовать, как будто я тебе подчиняюсь.

— Ты будешь мне подчиняться, — холодно вставил Даллас с каменным лицом. — И уже подчиняешься, только пока не хочешь это признать. Но скоро признаешь. Ничего страшного не случится, если ты будешь играть по моим правилам. Я всегда побеждаю, Рей.

«На этот раз ты проиграешь», — хотела сказать Рей, но решила пока придержать язык за зубами. Сначала надо выполнить задуманное. В ее душе больше не было сомнений. Рей Мэдди разоблачит этот городок, эту семейку и всех, им подобных, кто считает себя вправе издеваться над людьми только за то, что они бедны — по меркам Келхаунов.

— Никакой ответной реплики?

Она смерила его взглядом и принялась нарочито небрежно расхаживать по кирпичному полу оранжереи.

— Я пишу книгу, про которую тебе говорила. Уже начала. — Ложь, вернее — легкое преувеличение: она начнет писать ее завтра. — Мы живем в свободно стране, Даллас. Я хочу написать и опубликовать книгу про то, какая грязь скрывается за красивыми парадными дверями — такими, как у тебя, — и я имею на это полное право. Будет много желающих прочесть мою книгу.

— Подобные вещи вышли из моды.

Она наклонила к носу веточку с россыпью восковых цветочков.

— А я напишу так, что всем будет интересно. Что имела в виду Талли, говоря про садовый клуб? Уж не то ли, что твоя мама ищет развлечения другого сорта?

— Проклятие! — выругался Даллас. Она услышала его приближающиеся шаги. — Интересно, как бы ты себя повела, если бы я начал строить непристойные предположения по поводу твоей матери? Вряд ли это сошло бы мне с рук.

Она пожала плечами:

— Да ради Бога! Я даже не знаю, кем она была. Я никогда ее не видела — во всяком случае, не помню этого. К тому же я не строила непристойных предположений, а просто спросила. Задавать вопросы — мой конек.

— Это верно. Ты проявила свое мастерство в архиве и даже напугала Ника Серба из книжного магазина. Он поспешил пересказать мне твои вопросы. Конечно, здесь, в Глори, не найдешь ничего подходящего для грязного обличительного очерка! Это его слова, не мои. Негодяй потирал руки, разговаривая со мной. Наверное, уже планировал вечеринку в честь выхода книги.

— Я виделась с Джоэлой Лароуз, — небрежно сказала Рей, понимая, что ведет опасную игру. — Я не знала, что у Уоррена была сестра. Это любопытно.

— Черт бы тебя побрал! — воскликнул Даллас, схватил ее за плечи и развернул к себе лицом. — Прекрати совать нос в чужие дела! Я все равно добьюсь своего. Абонементный почтовый ящик в Саванне. Он закрыт. Что Уоррен там получал? Почту от клиентов, которых он переманил из «Келхаун»? Ящик был записан на имя «Мэдди энд компани».

Она непонимающе смотрела на него, сбитая с толку внезапным поворотом темы.

— «Мэдди энд компани» — так называлась наша фирма, — растерянно проговорила она.

— Наша? Кто же был этой «компани»? Рей почувствовала, что он загнал ее в угол.

— Я не обязана отвечать на личные вопросы.

— Личные вопросы о том, как ты и мой зять меня надували? В его вещах я нашел ключ от абонементного ящика и приехал посмотреть, что в нем было. Но мне сказали, что ящик закрыт.

— Абонементный ящик? В Саванне? Мы… э… никогда им не пользовались, и Джон, то есть Уоррен, решил от него отказаться.

— В Деклайне вы переписывались с двумя банками, «Ферст травеллерс» и «Федерал юнион». Корреспонденция была адресована лично тебе.

— Ты смотрел мою почту?

— Разумеется. Ты же меня видела.

— Все, я больше не собираюсь отвечать на твои вопросы. Могу я позвонить?

— Зачем?

— Чтобы вызвать такси. Он засмеялся.

— Базз — единственный таксист во всем городе. Он и его родители содержат…

— Продуктовый магазин, — закончила Рей за него. — Ну и что? Ему я и позвоню.

— Он тебя не повезет.

Она раскрыла рот, чтобы задать следующий вопрос, но сама догадалась, каким будет ответ.

— Твоя семья и твои дружки заправляют всеми делами в Глори, верно? Но я все равно закажу такси, и ты меня не остановишь. Вот возьму и позвоню шерифу!

— Пожалуйста, звони. У Ника Серба будет лишний повод прокатиться на полицейской машине. Он обожает ездить с мигалкой и сиреной. Думаю, он и Базза с собой захватит.

— Продавец из книжного магазина — шериф?

— Конечно. Обычно книгами торгует его жена, а когда она уходит в церковь, он стоит за прилавком вместо нее. Базз — его заместитель. Вообще-то у нас здесь спокойно. Если и случится какое нарушение, мы улаживаем его тихо и быстро.

Он привалился спиной к зеленому крашеному шкафчику. Рей невольно подумала, что Глори — это отголосок старого Дикого Запада.

— Вы здесь сами себе власти, да? — спросила она, стараясь не терять уверенности в себе. — Замечательно! Этот мерзкий городок — прямо-таки фантастическое место!

Даллас отвлекся на звук хлопнувшей двери. Выпрямившись, он сдвинул брови и взглянул в сторону гостиной.

Раздался громкий, почти визгливый, женский голос:

— Не спорь со мной, старая глухая дура! Принеси джин — в высоком бокале, со льдом. Не вермут, а джин. И побыстрей!

Рей съежилась между двумя кадками с пальмами. Опять хлопнула входная дверь, и девушка вздрогнула.

— Эва? — крикнула женщина. — Это ты?

Даллас перевел взгляд с Рей на открытые двери и обратно. В оранжерее было довольно темно. Из гостиной их не видели.

— Эва?

— Не ори, Фенси Ли, — прозвучал другой женский голос. — У меня голова болит. Позвони Талли. Мне нужно выпить, а потом я лягу спать — после того как поговорю с Далласом.

Рей видела, что Даллас колеблется, показываться ли на глаза родным.

— Иди наверх, — отозвалась Фенси. — Сначала я поговорю с Далласом, а потом скажу, чтобы он поднялся к тебе.

— Вот уж нет! — заявила женщина постарше. — Ты что, забыла, кто здесь главный? Это мой дом, и я в нем распоряжаюсь. Мне решать, кто и что будет делать.

— Как ты можешь, Эва? Это не только твой дом, но и мой.

— Послушай, — устало проговорила Эва Келхаун, — мы обсудим это позже. У меня был очень тяжелый вечер. Ты даже представить себе не можешь, какой тяжелый.

— В клубе на меня набросилась Джоэла. — Фенси сообщила эту новость таким тоном, как будто речь шла о физическом нападении. — Стала выражать мне сочувствие. Ты только вообрази: эта дрянь меня пожалела!

— Не обращай на нее внимания. Где Даллас?

— Говорю тебе, Эва: я должна поговорить с ним первая.

Словно забыв о присутствии Рей, Даллас вышел в гостиную, и она осторожно прошла вперед, чтобы видеть часть сцены за дверями.

— Вы можете успокоиться? — спросил Даллас, подходя к блондинке в розовой блузке, пышной розовой юбке и светлых туфлях на очень высоких каблуках. — Эва, нам надо поговорить, — сказал он, вставая перед матерью.

— Я тоже так думаю, — проворчала женщина. Она выглядела помятой и злой. — Каждый раз, когда ты мне нужен, я не могу тебя нигде найти.

— О нас все говорят, Даллас. — В поле зрения Рей появилась вторая женщина — моложе первой, с густыми рыжими волосами, собранными в свободный пучок на макушке. Это была настоящая красавица. Даже издалека Рей видела, что у жены Уоррена прекрасные лицо и фигура.

Жена Уоррена. Жена Джона.

Странно, но она не испытывала ничего, кроме любопытства. Ее жизнь сделала резкий и стремительный поворот. Теперь она могла думать лишь об одном: как выжить и доказать Далласу свою невиновность? В голове у нее витал образ Дженни. Рей не хотела, чтобы ее дочь приближалась к этому грязному и опасному городу.

— Сядьте обе и замолчите, — попросил Даллас мать и сестру. — Мне нужно вам кое-что сказать. Вам это не понравится, но у нас нет выбора.

«Он хочет сказать кое-что такое, что им не понравится. И имя этого «кое-что» — Рей Фейт Мэдди», — подумала Рей.

— Сначала выслушай меня, — возразила Фенси, — а потом скажешь все, что кажется важным тебе. Ты всегда считаешь свои проблемы важней моих. Тайсон Лароуз очень добр к нашей семье. К тому же он человек благоразумный.

— Тайсон — чванливый хлыщ с раздутым самомнением, — резко сказал Даллас. — Я знаю: он хочет, чтобы ты помогла ему пробиться в «Келхаун». Этому не бывать!

Эва села и разрыдалась.

— О, прекрати, — пробормотала Фенси. — Мы с Далласом знаем цену твоим слезам. Ты плачешь, чтобы привлечь внимание к своей персоне.

— Все, — отрезал Даллас, поднимая руки, — хватит! Слушайте обе, что я вам скажу.

— Я так расстроена! — всхлипнула Эва. — Мне столько пришлось пережить! Когда я покупала у Годвинса эти чудесные маленькие сережки, меня попросили заплатить наличными. Нет, вы только подумайте: я, Эва Давенпорт Келхаун, должна платить наличными, как самый обычный покупатель! Ты обязан положить конец этим слухам, Даллас.

— Тайсон заслужил нашу благодарность, — гнула свое Фенси, как будто мать была пустым местом. — Ты говорил, что устроишь его в «Келхаун», Даллас. Ты обещал ему место юриста фирмы.

— Нам не нужен юрист — во всяком случае, такой, о каком ты говоришь. И я никогда не обещал ему это место. У нас вполне достаточная юридическая поддержка.

— Нет, он нам нужен! — настаивала Фенси. — Судя по тому, что я слышала, нам просто необходим юрист — человек, который будет заботиться о наших интересах. И Тайсон — единственная подходящая кандидатура. Пожалуйста, завтра с самого утра поезжай к нему и упроси его работать в нашей фирме. Ты меня слышишь, Даллас? Упроси.

— По-моему, это не твое…

— Фенси права, — вмешалась Эва. — Тайсон — преданный друг нашей семьи. К тому же я решила, что пора и мне поучаствовать в этом бизнесе. Вам явно нужны помощники. Если бы они вам были не нужны, все эти гнусные сплетни не ходили бы сейчас по городку.

— Помощники? — Голос Далласа налился гневом. Он выдержал долгую паузу. — Ты знаешь, я уважаю твое мнение, Эва. Этот вопрос мы обсудим позже. Но твоя помощь мне не нужна, Фенси. Единственное, чем ты можешь помочь, — это не лезть в мои дела.

— Эва, — взмолилась Фенси, — скажи ему, что он должен взять на работу Тайсона.

— Скажу, конечно, скажу. Ты позвонишь этому парню завтра же с самого утра, Даллас. Сделай, как мы просим. Мне не хотелось бы обострять разговор, к примеру, упоминать о том, что ты не единственный владелец фирмы «Келхаун». Но если понадобится, я это сделаю.

— Не понимаю, — проговорил Даллас, — с чего это вдруг вы так активно тянете Тайсона в наш семейный бизнес?

— А просто так, — в один голос ответили Эва и Фенси, а Эва продолжила: — Не прошло и года после смерти твоего отца, а все, что он построил, и все, что построил его отец, грозит разрушиться в любую минуту. Биф был мне хорошим мужем. Он выполнял все мои желания. Он сделал меня центром своей жизни. И я должна позаботиться о том, что было для него дорого.

— Вот именно, — сказала Фенси, скрестив руки на груди.

— Тайсон — хороший человек, — добавила Эва.

— Конечно, — снова поддакнула Фенси. — Пора нам влить в бизнес свежую, здоровую кровь, чтобы фирма «Келхаун» могла достойно войти в новый век. Нельзя вести дела по старинке. Нам нужны смелые решения.

— Я все понял. — Тон Далласа смягчился. — Тайсон напичкал вас всей этой чушью, и вы теперь поете с его голоса, так?

— Вовсе нет, — не согласилась Фенси. — Просто мы с Эвой поговорили и пришли к единому мнению. Мы не настолько вовлечены в бизнес, как ты, поэтому более объективны.

— Вы совсем в него не вовлечены. У меня семьдесят процентов акций «Келхаун пропетис». Думаю, не стоит объяснять, что это значит. Ладно, давайте оставим этот разговор. Я хочу вас кое с кем познакомить.

— Познакомить? — воскликнули женщины снова хором.

— Да. — Даллас повернулся к оранжерее и вытянул руку. Рей ничего не оставалось, как выйти из темноты в ярко освещенную гостиную.

Она встала рядом с Далласом, избегая его руки. В этот момент появилась Талли с подносом, на котором стояли напитки.

— Джин для мисс Фенси Ли, — объявила она, — «Дом Периньон» для миссис Эвы, бурбон для мистера Далласа. А вам я принесла лимонад, — сказала она Рей и лукаво подмигнула.

— Спасибо, — поблагодарила девушка, заметив, что, кроме нее и Далласа, на старую женщину больше никто не обращает внимания.

— В этом доме опять появился повод для тоста, — бросила Талли, выходя из комнаты. — Мистер Даллас привел свою женщину в дом. Наконец-то.

Последовала короткая пауза, в течение которой Рей смотрела в лицо Далласу. Его мать и сестра застыли.

— Я привел ее, чтобы вы с ней познакомились, — сказал Даллас, не спуская с Рей глаз. — Сядьте все, пожалуйста, нам многое надо обсудить.

— Кто это? — Голос Эвы Келхаун утратил некоторую долю самоуверенности. — И почему она была в оранжерее, подслушивала семейные разговоры?

— Мы с ней вместе были в оранжерее, — ответил Даллас, — и вовсе не подслушивали. Вы так орали, что не услышал бы только глухой. К тому же вы не сказали ничего такого особенного. Она наш друг. Очень скоро мы познакомимся получше.

Фенси прикрыла рукой ложбинку, видневшуюся в глубоком вырезе кремового платья, и поднесла к губам бокал, оценивающе глядя на Рей поверх хрустального края.

— Мы должны проявить выдержку, — сказал Даллас матери и сестре, — только тогда мы выживем и преодолеем трудные времена. Другого выхода у нас нет.

Эмалированные часы, стоявшие на белом мраморном камине, отбили время. Все присутствующие посмотрели в ту сторону, дожидаясь, когда отзвучит последний сигнал.

— О чем он говорит, Фенси? — В голосе Эвы послышалось раздражение. Она плюхнулась на белую кушетку, отделанную кантом из желтого атласа. — Фенси! Скажи Далласу, чтобы он объяснился, немедленно!

— Здесь нечего объяснять. — Он махнул рукой, показывая Рей на просторное кресло. — Присаживайся. Я постараюсь быть краток. А потом мы попросим Талли приготовить тебе комнату.

Рей хотелось сказать, что она скорее будет спать с дохлой гремучей змеей на мосту, чем останется под этой крышей. Фенси нахмурилась.

— Нам надо обсудить свои личные дела, — обратилась она к Далласу. — Сейчас не время для светского общения.

— Вряд ли это можно назвать светским общением. — Даллас отхлебнул свой бурбон. — Я решил познакомить вас друг с другом. Итак, знакомьтесь. Эва и Фенси, это Рей. Рей Мэдди. Она была очень хорошей подругой Уоррена.