Лучшая месть

Глава 29

— Как бы вы поступили, если бы узнали, что Любовница вашего мужа находится в городе и нагло фланирует по улицам?

Рей посмотрела в фиолетовые глаза Фенси Нейл и прочитала в них не страдание, а самую настоящую ярость. Она прикусила губу и с вызовом ответила:

— Во всяком случае, не стала бы стрелять в шины ее автомобиля и бросать ядовитых змея на голову.

Рей согласилась приехать в Свит-Бей только при условии, что Даллас тут же вмешается в любой спровоцированный Фенси спор.

— Существует четкое определение для женщин, путающихся с женатыми мужчинами, — фыркнула Фенси.

— Фенси! — предостерег ее Даллас.

Но Рей тут же продемонстрировала, что тоже не чужда сарказма.

— Это определение относится к любой женщине, которую уличили в связях с чужими мужьями? — ядовитым тоном спросила она у Фенси.

Та ответила, не удостоив Рей взглядом:

— Я не знаю, что вы имеете в виду, но не собираюсь извиняться. Во всяком случае, именно таким эпитетом наградила меня некая ревнивая особа по имени Линсей-Мэй.

Фенси круто повернулась и вышла за дверь.

— Право, мне очень жаль, — буркнул Даллас.

— Твоя сестра привыкла всегда настаивать на своем и не терпит вмешательства ни с чьей стороны, — сказала Рей. — Поэтому никак не ожидала, что Линсей-Мэй сама расскажет нам обо всем случившемся.

— Она уже давно потеряла над собой контроль. А сегодня зашла слишком далеко.

— Все это меня мало трогает, Даллас, — сказала она. — Я чуть не до смерти напугана случившимся. Скажи, они… ушли?

Рей не могла заставить себя произнести слово «умерли»…

— Нет, нет! — горячо начал разубеждать ее Даллас. — Я не верю этому. Более того, совершенно уверен, что очень скоро мы что-нибудь наконец узнаем! Тот, кто захватил Джинни и Белу, хочет получить выкуп. Ему нужны деньги… Поверь, этот негодяй непременно проявится!

— Но ты же знаешь, что очень часто похитители убивают своих заложников еще до получения выкупа!

— Не надо отчаиваться, дорогая! Мы должны, обязательно должны верить в благополучный исход!

Два последних дня показались Рей самыми долгими в жизни. Будучи еще ребенком, когда она не могла себе представить, что может случиться в следующую минуту, час или день, Рей всегда с оптимизмом смотрела в будущее, даже если оно внушало страх.

Теперь многое изменилось. Последние сорок восемь часов она боролась со страхом, но в ней был жив не оптимизм, а надежда именно на непостоянство и изменчивость окружающего. Это позволяло верить, что даже самые страшные слухи о происшедшем могут оказаться недостоверными.

— Выйдем на веранду, — предложил Даллас. — Там прохладно. Тебе сразу же станет легче.

Вслед за ними на веранде появилась Талли с подносом, на котором стояли бутылка вина и два бокала. Рей с Далласом улыбнулись друг другу и сели за стол.

— Не думаю, чтобы кто-нибудь из нас смог по-настоящему немного поспать в эти две ночи, — вздохнула Рей. Она бросила взгляд на гору сандвичей и, нахмурившись, добавила: — Сегодня я скорее всего опять не засну.

Даллас налил бокал вина и поднял его.

— Я понимаю тебя. Но позабудь обо всем хотя бы на время. Пока мы с тобой вдвоем. И ради Бога, съешь что-нибудь!

— Эти сандвичи просто чудовищны по размерам!

— Талли называет их «мужики».

— Хм-м…

Рей не стала напоминать Далласу, что она вовсе не мужик, отломила ломтик белого хлеба, положила сверху осетрину и откусила кусочек. Потом вздохнула, покачав головой. — Мне все же лучше остаться в комнате, Даллас. Там телефон. — Помолчав немного, она спросила: — Как ты думаешь, что полиция намерена предпринять для поимки Леса Макайвера?

— Сначала договоримся о главном, Рей: ты не должна сегодня никуда отсюда уходить.

— На ночь я здесь не останусь, Даллас! Давай прекратим разговор на эту тему. А сейчас я все же вернусь в комнату.

— Если так, то и я тоже.

— У тебя своя жизнь и свои заботы, Даллас. Я тоже давно выросла из пеленок. А потому позволь мне поступать так, как считаю нужным.

— Мне кажется, что мы уже перешли ту грань, за которой твои заботы стали и моими. Разве не так?

— Ты думаешь, они вернутся?

— Да. Я уверен в этом. — Он положил ладонь на грудь: — Я чувствую это здесь… В своем сердце… Они непременно вернутся. И тогда ты должна рассказать Джинни все об Уоррене.

Рей глубоко и горестно вздохнула.

— Это ошеломит ее.

— А мы оба должны будем открыть ей всю правду о наших отношениях.

— Да. Но что мы скажем?

— То, что я ей лгал, — сказал Даллас, кладя на стол сандвич, который поднес было ко рту. — Предоставь все это мне, ладно?

Но ответственность за судьбу Джинни лежит на Рей, а не на Далласе…

— Мы еще подумаем, как быть, — сказала она. — Я сделаю все, что могу, для своей дочери.

— Я хочу на тебе жениться, — неожиданно заявил Даллас.

— Мы должны все очень серьезно продумать, Даллас, — сказала она после небольшой паузы.

— Я уже все продумал.

— Тогда дай время на раздумье мне. Я не могу рисковать и совершать ошибки, если дело касается Джинни.

— Я же ей нравлюсь!

— Конечно. Ей нравится… дядя Даллас.

Он перегнулся через стол и протянул Рей руку.

— Держись, детка! Нам предстоит трудная, ухабистая дорога. Но все неприятности и тяжкие испытания меркнут перед светлым будущим!

Тень пробежала по лицу Рей.

— Если мы найдем Джинни…

— Привет, дорогие мои! — раздался за спиной Далласа голос Эвы Келхаун.

Она подошла к сыну сзади и обняла за шею.

— Я знаю о несчастье с маленькой девочкой. И очень переживаю. Поверьте мне, Рей!

— Спасибо, — с вежливой улыбкой ответила Рей.

— Дети всегда были ярмом на шее родителей, — вздохнула Эва. — Я имею право это сказать: у меня же их двое!

— Было трое, — поправил ее Даллас. Эва часто заморгала и отвернулась.

— Ты прав. У меня их было трое. И каждый подбрасывал свою долю головной боли.

— Они действительно приносят с собой массу Тревог, — согласилась Рей.

— Святая правда, милая, — утвердительно кивнула Эва и сразу же перешла на деловой тон: — Даллас, я собираюсь совершить небольшое путешествие. Лето, похоже, принесет нам немалые испытания. Думаю, не надо объяснять вам, какие именно.

— Не надо. А куда конкретно ты собралась поехать?

— В Нью-Йорк. Вместе с Кларой Боллинг. Мы остановимся в отеле «Плаза» и совершим несколько прогулок. В том числе по магазинам. Затворническая жизнь может кого угодно сделать ограниченным тугодумом. А мне просто необходимо несколько развеяться. Кроме того, ни у меня, ни у Клары нет мужей, о которых надо было бы заботиться. Так что почему бы нам не развлечься? Едем завтра утром. И прошу тебя, дорогой, не надо обо мне беспокоиться!

— Приятных развлечений! — пожелал ей Даллас.

Эва, шелестя шелковыми юбками, поплыла по веранде. Рей неохотно поднялась из-за столика.

— Я пойду предупрежу Ника о том, что уезжаю. Надо будет позвонить Баззу и договориться, чтобы за мной прислали такси. Ведь здесь меня лишили всякого транспорта.

— Никто тебя не лишал транспорта, — буркнул Даллас. Он взял одной рукой очередной сандвич, а другой обнял Рей за талию. — У тебя есть что-нибудь приличное в смысле выпивки? Или мне принести?

Рей хотела было протестовать, но передумала и, вынув из ведра со льдом бутылку вина, спустилась по ступенькам террасы на дорожку, служившую подъездом к дому. Спорить с Далласом было совершенно бесполезно, а ей требовалось набраться сил для следующей ночи, которая вновь окажется бессонной в ожидании телефонного звонка.

Меньше чем через час, сидя на перевернутой лодке, которую уже успели водворить на место, Рей потягивала из бутылки вино и думала, что нужно отослать домой Далласа, пристроившегося рядом с сотовым телефоном в руках. Он еще утром договорился с шерифом, занимавшимся поисками чуть ниже по течению реки, что тот непременно позвонит, если будут новости.

— Уже поздно, — сказала Рей, бросив камешек в реку, уровень воды в которой заметно понизился.

— Ты считаешь, пора ложиться спать? — спросил Даллас.

— Да.

Рей подумала, что ей просто необходимо остаться наедине со своими мыслями и, возможно, постараться заснуть. Хотя бессонница могла быть следствием нервного истощения.

— Тогда пойдем, — согласился Даллас.

Рей посмотрела на него. Лицо Далласа казалось матово-бледным при отраженным водой лунном свете. Под глазами залегли тени.

— Ну что? — спросил он. — Идем спать?

— Я хочу лечь. Советую и тебе сделать то же. Ведь ты эти две ночи спал не больше, чем я.

— Меньше всего я сейчас думаю о том, чтобы отправиться спать.

Рей никогда не отличалась застенчивостью, тем более глупостью. Поэтому бросила на Далласа презрительный взгляд.

— Даллас, не морочь мне голову! Ты думаешь, я не понимаю, чего ты хочешь?

— Чего же?

— Лечь со мной в постель и заняться любовью. И это сейчас!

— Что ты имеешь в виду?

— То, что ты думаешь лишь о сексе в тот момент, когда у меня пропала дочь. Может, даже умерла. А Бела? И ты просишь… — Голос Рей задрожал и прервался.

Даллас привлек ее к себе и нежно обнял.

— Я ничего не прошу. А просто воспринимаю действительность такой, какая она есть. Сейчас мы особенно нужны друг другу. Конечно, можно просидеть здесь всю ночь, обсуждая случившееся. Но это вряд ли будет разумно. Мое же предложение пойти спать вызвало у тебя взрыв негодования. Как я в такой момент могу думать о подобных вещах! Значит, вернувшись в дом, всю ночь просижу на крыльце. Правда, я могу петь для тебя серенады. Если бы владел фортепьяно, то раздобыл бы рояль и играл. Или бренчал бы на гитаре… Я мог бы…

— Даллас!

— Что?

— Не городи ерунды!

— Ерунды? Неужели?!

— Да. Что с тобой?

— Я сексуально озабочен.

Рей опустила голову и долго смотрела на дно стакана, который продолжала держать в руках.

— Разве это правильно — заниматься любовью при такой беде?

— Не вижу ничего предосудительного, — прошептал Даллас. — Любовь не только всегда прекрасна. Она излечивает…

— Даже если продиктована горем и отчаянием? Ты что, предлагаешь мне не думать и безоговорочно сдаться?

— А если это необходимо? Если приходится покоряться некой силе, от которой только и зависит решение этой страшной проблемы? И правильно ли в подобной ситуации отвергать преданного человека, готового для тебя на все?

— Я… — Рей не договорила и встала. — Пойдем, — решительно сказала она. — Ты меня далеко не убедил. Но действительно глупо сидеть здесь всю ночь напролет!

— Не старайся заставить себя уйти от меня, — совсем тихо сказал Даллас.

Он взял Рей двумя пальцами за подбородок, нагнулся и поцеловал в губы. От неожиданности она чуть было не выронила стакан. И почувствовала, как задрожали колени. А губы Далласа прижимались все сильнее. Они были теплыми и сладкими. Страстный поцелуй заставил Рей отклониться назад. Ей вдруг нестерпимо захотелось прямо здесь, около этой лодки, лечь на землю и…

— Я не хочу никуда уходить, — шептал Даллас. — Здесь спокойно, тихо, чисто и никого нет…

— У нас еще столько проблем. — так же шепотом ответила Рей. — Их надо решать.

— Решим, — проговорил Даллас. — А сейчас поцелуй меня.

Губы Рей открылись ему навстречу. И она вдруг почувствовала, что вся растворяется в нем. Плечи Далласа казались каменными. Ее пальцы утонули в его мягких темных волосах. Рей прижалась головой к плечу Далласа, почувствовав своей грудью его — широкую, сильную…

— Ты заставляешь меня поверить в невероятное, Даллас, — прошептала Рей. — Поверить в улыбку судьбы, в возможность возвращения моей малышки и подруги.

Даллас обвил руками ее талию и крепко прижал Рей к себе. Его сердце бешено колотилось, дыхание сделалось лихорадочным. Глаза вспыхнули почти безумным огнем…

Но Рей понимала: этот порыв — только результат отчаяния и безысходности.

Язык Далласа проник между ее зубами и скользнул кончиком по внутренней стороне десен. Почти бессознательно Рей поднялась на цыпочки и прижалась к бедрам и животу Далласа. Сквозь одежду она почувствовала его мужскую плоть.

Затвердевшую, пульсирующую… Дрожь пробежала по всему телу Рей…

— Остановись, Даллас! — застонала она. — Мы не можем…

— Можем, — процедил Даллас сквозь сжатые зубы. — Но…

— Нет, нет! Послушайся меня! Ладно?

Рей следовало бы ответить, что она очень даже хочет его послушаться, но все мысли в голове перемешались…

Ладони Далласа скользнули по ее ребрам и осторожно подняли до подбородка тенниску, обнажив грудь. Рей хотела было посмотреть по сторонам, но Даллас вновь закрыл ей рот поцелуем. И, нагнувшись, сжал зубами ее сосок. Рей вскрикнула от неожиданности и сладостной боли.

Тенниска мягко проползла через ее плечи и голову, упав к ногам. Обнаженная по пояс, Рей стояла перед этим самым опасным в ее жизни мужчиной. Он мог разрушить все, что она годами создавала для собственной безопасности и спокойствия. Потому что хотел ее… Но и она его — не меньше…

— Твоя грудь — это нечто!.. — прошептал Даллас так проникновенно, что Рей затрепетала. — И как отзывается на каждое прикосновение!..

Его рука скользнула ниже. Ладонь оказалась между ее ног. Рей почувствовала, как у нее загорелось и повлажнело самое интимное местечко на теле.

— Ты вся горишь! — продолжал шептать Даллас. — И зажигаешь меня!

Рей потеряла дар речи. А ее пальцы автоматически расстегивали пуговицы на его рубашке. Через несколько мгновений рубашка уже лежала на земле, рядом с тенниской Рей. Но Даллас не спешил заключить в объятия прекрасное молодое тело. Он взял Рей за плечи, отступил на длину своих рук и долго смотрел на нее. Потом молча сжал ее соски. Колени Рей уже не просто дрожали, а стали подгибаться. Она вцепилась в руки Далласа, чтобы не упасть. Тот ответил новым горячим поцелуем в губы.

— Я больше не могу терпеть, Рей, — простонал он.

— Но не здесь же!

— Почему бы и нет? Ведь нет никого, кроме нас.

Даллас быстрым движением расстегнул молнию на джинсах, которые тут же соскользнули вниз. Рей вновь попыталась протестовать. Но тут же и ее джинсы вместе с трусиками сползли ниже колен. А ладонь Далласа вновь прикоснулась к интимному женскому месту. Пальцы осторожно проникли внутрь. Движением ноги он отбросил в сторону путавшиеся у лодыжек джинсы и стоял перед Рей совсем голым.

Она почувствовала приближение оргазма и сдвинула ноги. Но рука Далласа тут же снова развела их, а его разгоряченная плоть проникла внутрь ее тела. Она застонала и лихорадочным шепотом произнесла его имя. Но так тихо, что и сама почти этого не слышала. Их тела двигались в такт друг другу, пока Рей не почувствовала, как плоть Далласа взорвалась, и громко застонала…

— Любовь моя… — шептал Даллас. — Я люблю… Люблю тебя…

— Ты дикарь, Даллас, — отвечала она, гладя его прекрасные волосы. — Дикарь!

— У-у-у!..

— Мы стоим совсем голые. А вдруг кто-то появится?

— Вряд ли.

— Я хочу вернуться в дом. Скорее… Даллас! Прошу тебя!

— Пуританка! — рассмеялся Даллас.

— Ты, верно, очень устал. И должен отдохнуть.

Рей подняла тенниску и натянула на себя. После чего снова наклонилась — за джинсами. Но Даллас остановил ее:

— Подожди! Я еще не…

— Там, в доме!

Он отрицательно покачал головой и протянул к ней руки.

— Даллас! Ты пугаешь меня! Не надо!

— Я никогда не пугал тебя, Рей. А теперь и не смогу, поскольку стал частью тебя. И тебе не удастся от меня освободиться…

Рей стояла в тенниске, спустившейся чуть ниже живота. Надеть джинсы она уже не пыталась.

— Даллас, что ты делаешь?!

— Стремлюсь обладать женщиной, которую хочу.

— Но сейчас я не хочу!

— Неужели? Ты же сама знаешь, что это только слова! Рей повернулась, чтобы убежать. Но Даллас обхватил ее за талию, прижал к себе и уложил на лежавшую вверх днищем лодку. Она застонала и бессильно раскинула руки. Он взял ее с жадностью дикаря. Рей это шокировало. Но она не могла с собой справиться и крепко прижималась к разгоряченным бедрам и животу Далласа. Разрядка наступила быстро. Рей вздохнула:

— Это мне уже не нравится. Я никогда не делала ничего подобного… Никогда…

— Что ж, придется повторить! — усмехнулся Даллас.

Он поднял ее на руки и понес в дом. Рей не сопротивлялась. Она только спросила:

— Даллас, а как же наша одежда?

— Нам она не понадобится…