Не доверяя даже сердцу

Глава 36 Отражение идеала

Вечер прошёл в привычной для нас атмосфере: мы все вместе поужинали — Ана, Майкл, Джорджи и я. Семейный ужин с беседами на разные темы, шутками и искренними улыбками уже казался чем-то естественным. После еды Майкл пошёл играть с Джорджи, а затем уложил его спать, пока я убирала со стола. Сын был так увлечен — я видела, как его тянуло к Майклу, и всё больше замечала, насколько он к нему привязался. Впрочем, в этом мы с сыном были похожи. Когда я закончила уборку после ужина, Ана попрощалась и ушла наверх, оставив меня наедине со своими мыслями. Вопрос о том, как Натали удалось украсть эскизы из моего кабинета, продолжал терзать меня. Возможно, я действительно преувеличиваю? Мои размышления прервали руки Майкла, обвившие мою талию.

— Спасибо тебе, — шепчу я, когда его губы касаются моей шеи.

— За что? — тихо спрашивает Майкл, не прекращая ласк.

— За то, что ты проводишь время с Джорджи. Я вижу, как он счастлив рядом с тобой, — с благодарностью смотрю на него.

— Я его обожаю, иногда мне кажется, что у нас с ним так много общего. Может, это всего лишь моя иллюзия, но это не имеет значения. Мне приятно думать о том, что он мой сын. Знаю, что это может показаться странным, но именно так я себя чувствую. Я верю, что однажды у нас с тобой будут еще дети, если, конечно, ты этого захочешь.

Слова «еще дети» и «приятно думать, что он мой сын» эхом звучат в моей голове, проникая в самое сердце, и я замираю, не зная, что сказать.

— Я не хотел тебя пугать. Это все можно обсудить, прошу, не принимай это слишком близко к сердцу.

Майкл разворачивает меня к себе и пристально всматривается в мои глаза.

— Ты меня не напугал, — вру я, но Майкл лишь хмыкает, не веря моим словам.

— Адель, — произносит он, смахивая волосы с моего лица и мягко проводя подушечками пальцев по щеке. — Это не значит, что мы сразу начнем делать детей. Просто хочу, чтобы ты знала: я не против этого. Однажды я хотел бы завести с тобой детей, когда ты будешь к этому готова. Представь, какими красивыми они будут.

— Дети?

— Мг, — протягивает он с ехидной улыбкой.

— Я не уверена, что у меня хватит сил. Порой мне кажется, что я не даю Джорджи достаточно любви.

— Это не так. Он счастливый мальчик, и это твоя заслуга, — Майкл крепче прижимает меня к себе.

— Сложно дарить любовь близким, если не умеешь любить себя, — неожиданно произношу вслух. Эта мысль давно разъедает меня изнутри, и я не понимаю, почему сказала это Майклу, если даже себе не могла в этом признаться.

— Адель, что ты такое говоришь? — Выражение лица Майкла меняется на растерянное, а в глазах проскальзывает боль.

— Прости, я не хотела тебя пугать.

Потупив взгляд, я почувствовала себя виноватой за то, что только что сказала. Я не знала, что ещё добавить, чтобы не чувствовать себя такой жалкой.

— Не извиняйся, ты не несёшь ответственности за то, что с тобой произошло. Я хочу, чтобы ты научилась любить себя, чтобы увидела, какая ты удивительная. Увидела то, что вижу я! Открой мне то, что терзает тебя внутри, поделись своими переживаниями — я готов принять твою боль. Позволь мне это, родная, — Майкл делает шаг назад, усаживается на стул и притягивает меня к себе на колени, словно я его маленькая девочка.

— Я не уверена, что смогу, — всхлип вырывается из моих легких.

— Ты невероятно сильная, даже не представляешь, насколько, — нежно говорит Майкл, утирая скатившуюся слезу. Я слабо киваю в ответ и, похоже, решаюсь на то, что раньше казалось невозможным. Рядом с ним всё невозможное становится куда более реальным.

— В ту ночь я поехала в клуб, чтобы забрать сестру. После смерти родителей Ана замкнулась в себе, в то время как Натали пыталась заглушить боль всем, что попадалось под руку, и чаще всего это были алкоголь и наркотики. Она много пила и часто попадала в неприятные ситуации. Мне сразу показалось, что что-то не так: её поведение выглядело странным, но я словно игнорировала очевидное. Когда на меня напали, она просто стояла и улыбалась, даже не пытаясь помочь.

— Напали? — Майкл произносит вопрос сквозь стиснутые зубы. Я замечаю, как его скулы напряжены, а губы сжаты в тонкую линию.

— Да, — отвечаю я. — Один парень в баре начал приставать к Натали, и я заступилась за неё. После этого он переключился на меня, но Натали просто стояла и наблюдала. Мне даже показалось, что она улыбалась, но я списала это на разыгравшееся воображение. К счастью, на помощь мне пришёл другой парень. Он, кажется, был братом владельца клуба или что-то в этом роде. Я плохо помню детали, все эти пять лет я старался стереть их из своей памяти.

— Ты помнишь, как назывался тот клуб? — спрашивает Майкл, и я вижу, как его лицо напрягается, словно он сдерживает бурю эмоций. В его взгляде было что-то такое, что я не могла распознать.

— Да. “Спирит”, — отвечаю я, отворачиваясь от Майкла и продолжая свою историю. — После драки я поняла, что происходит что-то странное. В клубе появился Патрик, парень Натали, теперь уже муж. Мы с ним никогда не ладили. Хотя я помню времена, когда мы втроем проводили столько времени вместе, и мне казалось, что никого ближе, чем Патрик и Натали, у меня нет. Я даже не была так близка с Аной, как с ними. Но в один момент что-то изменилось. Патрик, словно возненавидев меня, стал избегать общения, а если всё же сталкивался со мной, то говорил лишь гадости. Впрочем, Натали никогда не защищала меня и не останавливала его. Не знаю, почему тогда мне казалось, что я во всем виновата, но, ладно, эта история не об этом. Когда я собиралась уходить, Натали предложила мне выпить воды, и, не догадываясь о последствиях, я согласилась.

— Она что-то подмешала? — предполагает Майкл, и в его глазах вспыхивает злость.

— Да, — отвечаю я, слабо кивая.

— Поэтому ты сказала, что не пьёшь напитки, которые разливают в бокалы на вечеринках? — задумчиво произнёс Майкл. Я почувствовала, как его рука неосознанно поглаживает меня по спине, словно этим жестом он пытался успокоить не только меня, но и себя. Меня удивило, что он помнит мои слова, сказанные так давно — на той злополучной вечеринке на яхте, где он, по сути, спас меня.

— Мг, — кивнула я. — Отключилась я практически сразу и не помню ничего из того, что произошло потом. Только смазанные отрывки. — На этих словах я почувствовала, как ком, образовавшийся в горле, не дает мне продолжить свой рассказ. Я замолчала, стараясь удержать нарастающую истерику, но резкий всхлип нарушил тишину, которая повисла на несколько мгновений. Как бы я ни старалась сдержаться, слезы снова залили мое лицо, как только перед глазами всплыли сцены, которые я так давно хотела удалить из своей памяти. Майкл крепче прижал меня к себе, целуя в висок и мягко поглаживая мои волосы, словно я маленькая девочка, а он пытается меня утешить.

— Мне так жаль, мне очень-очень жаль, родная, — произнес Майкл, и его голос звучал так, словно в нем что-то надломилось. — Ты пыталась узнать, кто это сделал? Наказать его? — шепотом спросил он, словно каждое слово давалось ему с большим трудом.

— Нет, — истерично мотая головой, я давлюсь слезами, которых становится слишком много, и кажется, что я уже не чувствую своего онемевшего лица. Ворот моей майки насквозь промок, но я заставляю себя собраться, чтобы произнести то, о чем никогда никому не рассказывала.

Тяжелый вдох больше похож на затяжной всхлип.

— Все случилось не просто так, именно в тот день. На утро у меня была встреча с советом директоров из-за смены правления. И именно тогда я узнала, что Натали сделала это специально. Это был их с Патриком план. Они каким-то образом узнали, что отец планировал поставить меня во главе компании, если с ним и мамой что-то случится. Папа озвучил своё решение совету и своему помощнику, но я ничего не знала — он не успел мне рассказать. Натали посчитала меня угрозой и решила устранить. Она всегда стремилась к правлению компании гораздо больше, чем я, пытаясь доказать, что она чего-то стоит. Однако папа считал иначе, всегда просил её быть терпеливой. Уверена, что Патрик сыграл в этом не последнюю роль. Все фото и видео были разосланы совету директоров и нашим основным инвесторам. Они, конечно, не стали связываться с таким скандалом. Я была опозорена, сломлена. Казалось, что я никогда не оправлюсь от того, что родная сестра сделала со мной. Я не видела смысла продолжать жить. На тот момент мне казалось, что это единственный выход. Я… пыталась… — мой голос глохнет и обрывается, но я заставляю себя продолжить.

Я чувствую, как Майкл дрожит, стиснув зубы так сильно, что слышен скрежет. Он с трудом втягивает воздух и прячет лицо в моих волосах. На миг мне кажется, что он плачет, но я отгоняю эти мысли, стараясь сосредоточиться и продолжить свой рассказ.

— Когда Ана нашла меня и поняла, что произошло, она стала единственным человеком, который пытался меня спасти. Она увезла меня во второй родительский дом, чтобы я могла прийти в себя. Думала, что это поможет, — мой голос дрожит. — Но все, о чем я могла думать, это как… убить себя.

Майкл дергается, и я чувствую, как его руки крепче обвивают меня.

— Я месяц искала способ закончить это всё, но Ана, будто чувствовала что-то, не оставляла меня одну ни на секунду. Я просто выжидала… Каждый день был лишь ожиданием подходящего момента. Но сестра была упертой, и в отчаянии, пытаясь помочь, буквально затащила меня к психологу. Долгое время это ничего не меняло. Я была уверена в своем решении. Я не видела смысла в жизни. Я перестала ощущать себя человеком. Даже взглянуть на себя в зеркало не могла.

Мой голос срывается на плач, и я вою от боли воспоминаний, от мысли, что действительно хотела себя убить. Я едва нахожу в себе силы, чтобы закончить.

— Всё изменилось после того, как я узнала, что беременна, — мой голос смягчается, когда я говорю это. — В тот момент у меня появился стимул жить. Джорджи стал моим спасением. Если бы не он, меня бы не было.

Майкл опять дергается, теперь я отчетливо чувствую, как он дрожит, но молчит, словно боится прервать меня, и я продолжаю:

— Через месяц я сбежала. Попыталась начать всё с чистого листа — для него и для себя. Оставаться в городе, где всё напоминало о том, что произошло, было невыносимо. Это было слишком… — я делаю паузу, осознавая, сколько боли снова всплывает на поверхность, но, несмотря на это, с каждым словом я ощущаю облегчение, словно наконец-то эту боль кто-то разделяет со мной.

— Было чертовски сложно, Джорджи всё время плакал, я думала, что не справлюсь, но понимала, что вернуться не могу. Я боялась за себя, боялась за него. В глубине души я знала, что это было правильное решение. — Я делаю глубокий вдох, утирая слёзы. — Я впервые рассказала эту историю целиком, — произношу тихо, не веря, что на самом деле открылась. — Я думала, что никогда не смогу оправиться от всего этого, но потом… потом все изменилось.

— Господи, мне так жаль, родная, я… — Майкл делает тяжелый вздох и поднимает на меня глаза. Они влажные и красные. Он правда плачет.

От этого зрелища у меня еще сильнее щемит в груди.

— Как бы я хотел быть рядом и защитить тебя от всего, забрать всю боль. Я готов отдать всё, чтобы стереть эти воспоминания, чтобы ты больше не переживала этот ужас, прокручивая его снова и снова в своей голове. Это не должно было случиться с тобой, только не с тобой, — по щеке стекает еще одна слеза. — Мне так жаль, родная, — его трясет, и он отворачивает лицо, пряча от меня свои слёзы.

— Я не хочу, чтобы ты отворачивался от меня, даже если в эту секунду считаешь себя слабым. Я делюсь всем с тобой и хочу взамен всего тебя, — благоговение проносится в его глазах, когда он вновь смотрит на меня, и еще одна маленькая слезинка скатывается с уголка его глаза. — Я знаю, что не идеальна и, вероятно, не заслуживаю счастья, но устала от лжи и обмана. Я не хочу этого больше, поэтому прошу: не скрывай ничего от меня. — Я замечаю, как в глазах Майкла мелькает вина, но он быстро моргает, словно пытаясь прогнать это чувство, чтобы я не заметила.

— Даже если этот мир сошел с ума, даже если он полностью состоит из мерзавцев, предательства, вранья и боли, наше с тобой счастье еще впереди. Ты заслуживаешь его как никто другой! Найти тебя среди всего этого дерьма — самое настоящее счастье, — говорит он, глядя мне прямо в глаза. Я вижу, как этот сильный мужчина в мгновение ока становится растерянным и сломленным. Он нуждается во мне, а я — в нем. Желание прикоснуться к нему возрастает с такой силой, что я тяну его на себя и сильно прижимаюсь губами к его. Он сразу же отвечает, приоткрывая рот и соединяя наши языки. Я чувствую, как его стон врывается в мой рот, и от этого низ живота сразу же сводит.

Резко отстранившись, Майкл смотрит на меня, словно не веря, что я перед ним.

— Адель, я серьезно. Ты — самое лучшее, что когда-либо случалось со мной. Я… — он замолкает и не в состоянии продолжить. Я замечаю, как его глаза вновь увлажняются, блестя на свету. Он поднимает голову вверх, пытаясь сдержать этот порыв слабости, не позволяя ему взять верх.

— Не отворачивайся от меня, Майкл, — я снова прошу его не стесняться своей слабости передо мной.

Кладу свою ладонь на его щеку и мягко притягиваю его лицо ближе к себе, вглядываясь в наполненные слезами глаза. Сердце щемит от мысли, что этот мужчина так доверяет мне. Такой сильный и властный с другими, рядом со мной он позволяет себе стать слабым, открыть своё сердце и душу.

— Никогда! — он снова смотрит на меня, и его голос звучит решительно.

— Прошу, не говори громких слов. Мне будет еще больнее, если ты не сможешь их сдержать, — слезы вновь начинают катиться по моим щекам.

— Адель, никогда! — упорно повторяет он. — Потому что это невозможно… — Майкл снова замолкает, смотрит на меня взглядом, полным отчаяния и страха, но, сделав глубокий вдох, заканчивает свою фразу: — Ведь я люблю тебя.

Я замираю и перестаю дышать. Словно железная цепь обвивает мою шею и начинает душить.

— Я не жду от тебя ответа, прошу, не пугайся, — продолжает он, заметив мою реакцию. — Я просто хотел, чтобы ты знала. Ты здесь, — Майкл берет мою руку и притягивает к своей голове. — Здесь, — его губы искривляются в слабой полуулыбке, когда он ведет мою руку ниже, касаясь своего напряженного тела. — Но самое главное, где ты больше всего — это здесь, — он мягко останавливает мою руку у себя на груди, и я чувствую, как бешено стучит его сердце.

Майкл нежно притягивает меня к себе, и мы погружаемся в поцелуй, который поглощает меня целиком. Я настолько завишу от него, что боюсь признаться даже себе. Мне страшно, что как только я скажу ему, насколько он мне дорог, я могу потерять его.

— Я хочу кое-что попробовать, — неожиданно заявляет Майкл, вытирая слезы с моих щек.

— Что? — с интересом спрашиваю я.

— Я хочу показать тебе, какое ты совершенство. Хочу, чтобы ты увидела себя такой, какой вижу тебя я. И чтобы ты полюбила себя так, как я люблю тебя, — его слова заставляют меня замереть.

Слышать эти слова кажется невероятным. “Люблю тебя.” Я не думаю, что когда-либо смогу привыкнуть к тому, как он их произносит. В голове не укладывается, как такой удивительный человек, такой невероятный мужчина может любить меня.

— Ты же доверяешь мне? Хотя бы на 60 %? — с легкой усмешкой добавляет он. Я киваю в ответ.

Поднявшись, Майкл подхватывает меня на руки и несет в спальню. Я вскрикиваю от неожиданности, но не сопротивляюсь.

Поставив меня на пол у кровати, Майкл тихо закрывает дверь и поворачивает защелку, словно отрезая нас от остального мира. Я тяжело дышу, не зная, от испуга или предвкушения, но не могу оторвать взгляд от его действий. Он приближается ко мне, как хищник, и медленно стягивает с меня майку, не отрывая взгляда. Его ловкие пальцы расстегивают мои джинсы и плавно опускают их вниз по моим ногам. Оставшись на коленях, он касается моих голеней кончиками пальцев и оставляет влажные поцелуи на коже. Я чувствую, как тянущая боль накапливается внутри, заставляя свести бедра, но Майкл крепко удерживает их. Внезапно он поднимает меня на руки и уверенно шагает к ванной. Абсолютно растерянная, я не понимаю, что происходит, но позволяю ему опустить меня на холодный пол и повернуть к большому зеркалу, отражающему нас в полумраке комнаты.

— Посмотри, какая ты красивая, — он проводит по моей щеке пальцами, спускаясь по шее и ключицам. Второй рукой расстегивает застежку моего белья, оголяя грудь. — Твоя грудь — произведение искусства, — невесомо касается моих сосков, внимательно наблюдая за моей реакцией. — Изящная талия… она такая тонкая, словно ты — воплощение искусства, как скульптура Микеланджело, каждый дюйм твоего тела предназначен для невесомого созерцания. Я просто чертов счастливчик, что могу сделать так, — он проводит подушечками пальцев вдоль моей талии, спускаясь к животу, — и так. — Спуская руку ниже на мои трусики, добавляет: — Мне кажется, это нам мешает.

Я, словно зачарованная, наблюдаю за его движениями. Мои трусики падают на пол, оставляя меня совсем без защиты.

— Детка, расставь ноги чуть шире, — произносит хриплым голосом Майкл.

Я смотрю на наши отражения в зеркале и не могу двинуться. Его взгляд блуждает по моему лицу.

— Адель, разведи ноги шире. Прошу, — настаивает он.

Я робко подчиняюсь.

— Проведи рукой от своей груди по животу и спустись ниже, — шепчет он мне на ухо, придерживая меня одной рукой за талию.

— Майкл, я не могу, — отвечаю испуганно, встречая его уверенный взгляд, который скользит по моему телу.

— Я хочу увидеть, как ты ласкаешь себя, когда меня нет рядом. Хочу, чтобы ты увидела в моих глазах то, что я чувствую, то, что вижу я. Ты должна поверить, что ты необыкновенная, невероятная, и полюбить себя, — его голос становится ещё тише. Он прижимает меня крепче, и я чувствую, как его тяжёлые вдохи и выдохи заполняют пространство между нами. Грудь Майкла часто вздымается, с каждым вдохом сильнее упираясь в мои лопатки, создавая ощущение, что между нами не осталось никакого расстояния.

Я колеблюсь, внутри меня растет тревога. Несмотря на то, что я стою перед ним абсолютно обнажённая, то, что собираюсь сказать, вызывает сильнейшее смущение.

— Я никогда не делала этого, — шепчу, смущённо отводя глаза, не в силах выдержать его уверенный взгляд. — До встречи с тобой я вообще не знала, что такое оргазм, что моё тело способно на такое. Я не хотела касаться себя и никому больше не позволяла, — хрипло произношу я, едва шевеля губами. Возвращаю взгляд на наши отражения и вижу, как мои щеки пылают.

— Что это значит? — я вижу, как лицо Майкла выражает сильную растерянность. Он хмурит брови, словно пытаясь осмыслить то, что я только что сказала, как будто не может сразу поверить или понять смысл моих слов.

— То и значит! — нервозно повышаю голос. — У меня не было никого после той самой ночи, и до нее тоже никого не было! Я не трогала себя ни разу. Я даже не могла выносить своё отражение в зеркале, а тем более смотреть на своё тело. Как я … — всхлипываю, чувствуя, как все накопившееся выходит наружу. Лицо Майкла покрывается волной вины и отчаяния. Он сильнее прижимает меня к себе и мягко целует в оголенное плечо.

— Прости, любимая, прости. Я идиот! — судорожно выдыхает он мне в шею.

«Любимая». Одно слово, и тепло растекается внутри меня, как тягучий мед, обволакивая сердце и заживляя раны.

— Ты не виноват! Ты не знал, — сквозь слезы хрипло произношу я.

— Я должен был догадаться, — говорит он, не отводя виноватый взгляд. Я качаю головой в ответ. — Я просто хочу, чтобы ты осознала, какая ты невероятная. Ты можешь делать себе приятно, пока меня нет рядом, — шепчет Майкл. — Если ты в этом будешь нуждаться, если захочешь коснуться себя, в этом нет ничего плохого. Напротив, это безумно сексуально. Ты можешь узнавать себя, изучать свое тело, понимать, что приносит тебе удовольствие, что сводит с ума. Ты можешь представлять, что это мои руки трогают тебя, и что это мои пальцы входят в тебя.

Взяв мою руку в свою, он проводит пальцами по соскам, заставляя меня слегка дернуться, затем прокладывает дорожку вниз к животу. Нежно скользя по телу, он направляет мои пальцы между бедер. Используя мои же руки, он накрывает промежность и начинает массировать клитор, контролируя движения моих пальцев, заставляя ноги дрожать, а глаза закрываться.

— Детка, смотри на себя. Открой глаза. Прошу, посмотри, как ты великолепна. Ты ещё прекрасней, когда возбуждена, когда трогаешь себя, — надавливая на мою руку, Майкл помогает мне ввести пальцы внутрь, плавно двигая ими.

Я издаю громкий стон, упираясь одной рукой в зеркало.

— Ты чувствуешь, какая ты влажная, какая тугая? Ты ощущаешь то, что чувствую я? — он издает стон, сжимая мои ягодицы и смотря через зеркало мне прямо в глаза. — Адель, скажи это.

— Да… — сквозь стон еле проговариваю я.

— Ты совершенна! — его глаза полны страсти и любви. — Скажи это! — заявляет он требовательным тоном.

— Я совершенна… — еле выговариваю я.

— Вот так, любимая, — разворачивая меня спиной к раковине, он спускается на колени, убирает мою руку и накрывает губами клитор. Я сжимаю раковину побелевшими ладонями, не в силах сдержать себя. Его язык доводит меня до предела, заставляя ноги дрожать. — Ты такая сладкая! Ты сводишь меня с ума!

— Майкл… — умоляю я. Он вводит в меня два пальца и, делая быстрые толчки, за мгновение заставляет меня запульсировать и сжаться в сильном оргазме.

Поднимаясь на ноги, Майкл, улыбаясь, проводит языком по губам, блестящим от моей влаги.

— Тебе понравилось? — притягивая меня к себе, шепчет он мне в губы.

— Да, — слабо киваю я и смущенно улыбаюсь. Майкл накрывает своими губами мои, заставляя меня прильнуть к его телу и обхватить руками шею. Его руки сжимают мои ягодицы, вновь разжигая во мне желание без стеснения. Я так благодарна ему за то, что он пытается мне показать, за его старания и любовь.

Отстранившись, я ощущаю, как сильно хочу сделать ему приятное. Стеснительно дергаю за его брюки, расстегиваю пуговицу и ширинку. Моя рука проникает в его боксеры и сразу находит твердый член, который пульсирует так, что кажется, вот-вот взорвется.

— Адель… — стон срывается с его губ, и я азартно улыбаюсь. Аккуратно спускаясь на колени, я тяну за собой его штаны и боксеры, не отрывая невинного взгляда от его лица. В глазах Майкла буря — желание и страсть. Я не понимаю, как он до сих пор сдерживается и не пытается меня трахнуть, высвободив все, что творится у него внутри. Он слишком терпелив, и мне кажется, я пользуюсь этим слишком долго.

Со всей силы обхватываю рукой его член у основания, языком слегка касаюсь кончика, заставляя его дернуться в моих руках.

— О, Господи… — слышу его стон.

Ощущение власти над ним сводит меня с ума, и я обхватываю губами его член, слегка посасывая, от чего возбуждение растекается во мне самой. Еще немного — и я готова снова кончить.

— Адель, посмотри на меня, — говорит он, и я повинуюсь, не останавливая своих ласк.

— Ч-черт… — стоны срываются с губ Майкла, они больше напоминают рычание дикого зверя. Я начинаю двигаться интенсивнее, погружая его все глубже и глубже. Моя рука не смело тянется вниз, накрывая клитор, повторяя движения, которые мне только что показывал Майкл.

— О, Господи, да, детка, ласкай себя, прошу, не останавливайся. Ты сводишь меня с ума. Кончи со мной. Прошу, — стонет он.

Я ускоряю движения губами, одновременно массируя клитор. Господи, как же это приятно! Почему я не делала этого раньше? Волна блаженства накрывает и Майкла, и меня одновременно. В этот раз он не отстраняется и кончает прямо мне в рот, и я ощущаю, как сперма разливается по моему горлу. У нее странный привкус, но не могу сказать, что это противно. Я тяжело дышу, осознавая, что произошло.

Майкл приподнимает меня и смотрит прямо в глаза.

— Адель, ты в порядке? Я не успел! Я был так возбужден. Видеть, как ты ласкаешь и себя, и меня одновременно, это… Прости, — виновато смотрит он на меня.

— Мне понравилось! — смущенно улыбаюсь я.

— Я люблю тебя, — прижимая меня крепче, он накрывает мой рот своим и целует так, словно я последний глоток воздуха в этом мире.