Охота на Трясогузку

Глава 12

Ровно в одиннадцать в ожидании расправы меня прожигают взглядами почти три десятка торговых представителей. Это наша основная мощь и моя головная боль. Я же продолжаю молчать, потому что мы все ждём Рябинина. В тихих шепотках уже второй раз звучит слово «Трясогузка», но такой хренью им не сломить мой боевой настрой. Даже Рябинину это не удастся.

Но двум Рябининым…

Я уж было решила, что у меня в глазах двоится, но нет — за стеклянной дверью конференц-зала их нарисовалось действительно двое. Во рту у меня мгновенно пересохло, а сердце в груди подпрыгнуло и застучало с такой неистовой силой, что лифчик стал мне вдруг тесен.

Открылась дверь, и в зал вошли Пал Ильич и… Вадим Палыч.

О, Господи, дай мне сил!

Словно сопротивляясь магнитному притяжению, я цепляюсь пальцами за край столешницы, а вокруг уже исчезают люди и звуки. В этот миг здесь только двое в узком тоннеле встречных взглядов — тёмного и светлого.

Мы не виделись два года, а кажется, будто целую вечность. И сейчас жадно разглядываем друг друга, подмечая малейшие изменения.

Ой, мамочки, какой же он стал… обалденный!

Вадим и в восемнадцать был красавчиком, и я даже удивлялась первое время, что такой потрясающий парень выбрал меня, рыжую корову. Моя самооценка тогда была примерно на уровне плинтуса (спасибо мамочке и братцу), а Вадим заставил меня поверить в собственную привлекательность. Вытащил из куколки бабочку — крылья мне подарил. Он же их потом и обломал.

Сейчас передо мной уже не тот темноглазый смазливый мальчишка, теперь это взрослый, с виду очень серьёзный (наверняка напускное) и дико сексуальный мужчина. И как же сильно он стал похож на своего отца. Помню, в последний раз (и он же первый) я видела своего бывшего в костюме и галстуке на нашей свадьбе. Тогда мне казалось, что круче выглядеть просто невозможно. Как же я ошибалась! Сегодняшний Вадим Палыч в костюме — это моя погибель.

И как мне теперь не рассыпаться на множество рыжих осколков?

Гадство! Да что со мной? Я ведь предполагала, что мы сегодня встретимся, и даже готовилась к этой встрече — и взгляд отрепетировала, и текст. Но если заготовленная речь сейчас не к месту, то выражение моего лица… Ох, не хотела бы я видеть в этот момент своё отражение. Утешает лишь то, что и мой бывший забылся и потерялся.

Я первой разрываю зрительный контакт и стряхиваю оцепенение, а переведя взгляд на Рябинина-старшего, понимаю, что немногое пропустила из его вступительной речи.

— … Вашему вниманию Рябинина Вадима Павловича, — с нескрываемой гордостью вещает босс. — Прошу, как говорится, любить и жаловать.

О-о-о! Судя по взглядам наших дам, чтоб им всем окриветь, любить Вадим Палыча они уже готовы. И началось…

— А Вадим Павлович не женат? — подаёт голос самая дерзкая из «продажников».

— Вы к нам насовсем?

— А сколько Вам лет? — высовывается Алина всем своим телом.

Ох, да ты-то, старая кляча, куда прёшься⁈

— Похоже, Вадим Павлович уже определился, — вклинивается в женский гам голос супервайзера*, а я ловлю по-прежнему нацеленный на меня взгляд бывшего.

*(От автора: супервайзер — руководитель торговых представителей.)

— И его можно понять, — веселится босс, похлопывая сына по плечу и возвращая к действительности. — От нашей огненной красавицы невозможно отвести глаз.

Красавица же в моём лице изо всех сил борется с нахлынувшим смущением и проклинает обоих Рябининых.

— Вадим, а теперь позволь тебе представить прекрасного капитана нашего корабля — Александрину Валентиновну.

— Мне очень приятно, — очнулся мой бывший и даже подался было в мою сторону, но либо папаша его пнул, либо сам опомнился и, наконец, обвёл взглядом конференц-зал. — Всем доброго дня.

А ведь я уже почти забыла, как звучит его голос… как царапает он мою душу. И как же сдержанно он научился улыбаться, не то, что раньше — рот вечно нараспашку, и ни грамма серьёзности.

— Надеюсь, у нас с вами ещё будет возможность познакомиться ближе и пообщаться, — обещает Вадим. Не мне — коллективу.

Пф-ф! Познакомиться ближе! Уж конечно, у тебя будет уйма возможностей. Можешь сразу после собрания начинать сближаться.

Бывший между тем продолжает:

— А сейчас давайте не станем отвлекаться на мою скромную персону и не будет заставлять ждать нашу очаровательную Александрину… Валентиновну.

На-ашу! Мать вашу!

Я растеряла не только весь боевой запал, но и заготовленную речь напрочь забыла. И такую пургу понесла… о том, что успех нашего предприятия зависит не только от грамотного руководителя, ведь «Воронцовскснаб» — это прежде всего люди, и, когда мы научимся работать сообща, как единый организм, тогда и будет нам всем счастье. И все мы — звенья одной цепи, и звяк-звяк-звяк, и т. д. и т. п…

Народ прифигел от такой проповеди, они-то ждали озверевшую овчарку. Спасибо Бабкину, который рискнул вклиниться и напомнить о годовой премии. Совсем страх потерял, придурок. Именно этот мудила и разослал внутри компании видео с моим участием. Вот и сейчас он привёл меня в чувство, напомнив о главном.

— Кстати, о премии! Спасибо, Костя, что напомнил. Довожу до вашего сведения, что если до конца недели не добьёте планы, особенно это касается возврата денег, то январский аванс все получат пойлом. Как раз будет, чем развлечь себя на новогодних праздниках. А премию, даст Бог — в следующем году заработаете.

Рябинин-старший засиял, как начищенный кубок, торговые недовольно загудели, а Бабкин возмутился:

— Да у меня уже сейчас на карте по нулям!

— А если нет на карте денег, привяжите к заду веник. И метите до стопроцентного выполнения. Я ни разу не поинтересовалась, во сколько вы продираете по утрам глаза, и чем занимаетесь в рабочее время. Но, откровенно говоря, мне всё равно — хоть на печи лежите, но чтобы общий план от этого не страдал. Кому ещё напомнить, за что вы получаете зарплату? Вот и отлично, что не забыли. На сегодня у меня всё. Дальше вы продолжите с Павлом Ильичом. Всем успешной трудовой недели, и не забываем о пятничном корпоративе. С наступающим, дорогие коллеги!

Стуча каблучками к выходу, я чувствую, как прожигают спину злые взгляды, но на них плевать. Бегом отсюда в родной кабинет — в моё укрытие. Босс, конечно, удивился моему побегу, но спасибо ему — даже слова не сказал. Надеюсь, он всё поймёт.

Ворвавшись в кабинет, я залпом выпиваю стакан холодной воды из кулера и, отдышавшись, сажусь, как умная, за работу. А толку? Ни хрена не вижу и не соображаю.

После двух чашек крепкого кофе и аутотренинга перед зеркалом я почти в норме. Но в дверь раздаётся стук и сердце подпрыгивает, а мысли вмиг рассыпаются. Делаю шаг к двери, чтобы повернуть замок, но поздно — дверь открывается, являя мужика в костюме и галстуке. Задрать его в Санта-Барбару, как сказал бы Геныч.

А сердце таранит рёбра — ту-дух… ту-дух!

— Здравствуй, Аленький, — он делает шаг ко мне.

— Стой, где стоишь, Вадим Палыч, — рявкаю я и, отвернувшись, иду к своему креслу, едва удерживаясь, чтобы не перейти на бег.

— Какая ты грозная, — урчит он, снова царапая своим голосом, как наждаком по нервам. — А выглядишь, как моя мечта.

— Сочувствую, — я сажусь в кресло и устремляю на бывшего отрепетированный взгляд. — Собрание уже закончилось?

— Ещё нет, но без тебя там стало неинтересно, — подойдя к столу, Вадим выдвигает свободное кресло и садится напротив меня.

— Тогда, Рябинин, боюсь, ты ошибся с выбором работы.

— Зато ты, любимая, точно на своём месте.

А сердце ломится — аж сиськи вибрируют.

— Правда, Аленький? Охренеть, как быстро растут чужие карьеры. Отец тобой гордится.

— А ты наверняка до сих пор думаешь, что женщинам руководящие должности передаются исключительно половым путём?

— Я давно так не думаю, — тихо смеётся, дёргая мои нервы. — Можешь мне не верить, но я многое переосмыслил за эти годы и очень многое понял. — И, подавшись вперёд, доверительно шепчет: — Особенно за последние три дня.

— Представь себе, я тоже, — улыбаюсь, а внутри — ту-дух, ту-дух!

— Может быть, поэтому ты сегодня не замужем?

— Мне просто сказочно фартит, — развожу руками. — А ты почему не женился? (Гадство! Заткните мне рот!)

— А у меня оберег, — он протягивает руку и демонстрирует кольцо «Спаси и сохрани». — А ещё я разгадал секрет своего счастья. Рассказать?

— Не стоит. Терпеть не могу чужие секретики. Зато готова раскрыть тебе свой. Счастье, Рябинин, — это, когда мужчины, которые мне не подходят, ко мне не подходят.

Но он не смеётся и не злится. Смотрит, как больная собака и выдаёт:

— Счастье, Аленький, — это быть с тем, с кем сердце не ищет других. Жаль, я не понял этого раньше.

И моё предательское сердце отзывается безумной тахикардией.

— Это не твои слова, Рябинин, — стараюсь, чтобы голос звучал ровно, но он срывается на сип.

— Не мои. Но они про меня. И про тебя. Ты — лучшее, что было в моей жизни.

— Бедняжка, — закатываю глаза.

— А ведь я люблю тебя, Сашка.

— Ох, зря Вы, Вадим Палыч, так себя не бережёте.

— Ну и стерва ты, Скрипка! — бросает почти с восхищением и снова подаётся вперёд.

— Не дёргайся, Рябинин, и хватит уже лирики. Покинь мой кабинет, я от тебя устала.

Он ухмыляется, но, к моему удивлению, не возражает. Молча встаёт из-за стола и направляется к выходу, и только открыв дверь, оглядывается.

— Я не прощаюсь, любимая.

Ту-дух, ту-дух, ту-дух… трах-бах-хрясь!

А-а-а… ненавижу, сволочь!

Запрокинув лицо к потолку, я трясу головой, не позволяя пролиться слезам, и понимаю, что не могу здесь оставаться ни минуты. И пусть я глупее и слабее, чем думала, но теперь я точно знаю — мы никогда не сможем вместе работать.

— Гор, ты где? — почти выкрикиваю в трубку.

— Что-то случилось?

— Ещё нет, но скоро случится. Боюсь, я не доживу до вечера без твоего подарка.