Охота на Трясогузку

Глава 6

22 декабря, вечер

Александрина

Ночной клуб «Трясогузка» призывно подмигивает иллюминацией и манит меня в свои объятия.

— Саш, — Василий удерживает меня за руку и умоляюще смотрит в глаза. — Ну давай я тебя домой отвезу, а? Там же одно дурачьё пьяное.

— Ой, перестань, кого мне там бояться? Я же не маленькая наивная девочка. Я уже взрослая циничная тётка, и связываться со мной — себе дороже, — заявляю воинственно, но мой друг смотрит на меня с сомнением и жалостью.

Такой хороший и милый дядя Вася. Когда-то мы познакомились в результате конфликтной ситуации. Виновата была, естественно, я. Сто раз себе обещала — сперва думать, а уже потом говорить и делать, но, когда эмоции захлёстывают с головой, думалка отключается напрочь. Однако добродушный дядька не только не стал отвечать грубостью на мои несправедливые нападки, но даже извинился и предложил свою помощь. Сперва мне стало стыдно, а потом мы подружились. Бизнес дяди Васи непосредственно связан с моей работой, и впоследствии мы неоднократно выручали друг друга.

Именно в его баре я укрылась после побега из загса. И ни через какой чёрный ход я не сбегала оттуда, просто заметила, что охрана Горского рванула за мной, и попросила бармена с официанткой меня прикрыть. Дядя Вася и стал моей первой жилеткой. Я выплакалась и выложила ему обо всём, что случилось. Он внимательно выслушал, пожалел, но не стал назначать виновных, а мне всё равно стало немножко легче.

Потом дядя Вася сытно меня накормил в своём кабинете, налил мне утешительную стопку, а я, уставшая от слёз и разомлевшая от алкоголя, так и уснула в его уютном кресле. А проснулась от жары и дискомфорта в затёкшем от неудобной позы теле. Взглянула на себя в зеркало, воскресила в памяти недавние события… и расклеилась.

Бедный мой Гор! Ему ведь сейчас, наверное, ещё хуже — он же знал, как я не хотела выходить за него замуж, и даже не упрекнул ни разу. Он столько лет был рядом — помогал, подарки дарил, а я шарахалась от него, как от чудовища. А он такой гордый и одинокий… и никто его не пожалеет, потому что ему даже пожаловаться некому. Да он и не умеет жаловаться. А ещё… Ох! У него ведь никогда не будет детей!

Вспомнила я об этом и заплакала горючими слезами. А потом восполнила потерю жидкости горючим коньячком и озверела.

Проклятый Змей Горыныч! Я ведь просила отменить регистрацию! Даже вчера это можно было сделать. Но нет — он дождался момента, чтобы ударить побольнее — так, чтоб размазать. И чтоб я уж наверняка никогда не смогла об этом забыть. Какая же он жестокая сволочь! Потому он и один — никто не уживётся с таким монстром! А то, что он бездетный — это божий промысел — чтобы не плодить подобных себе бездушных змеев. Ненавижу!

Мне страшно хотелось расколотить бутылку, представляя, что это башка Змея, но в голове щёлкнуло — дядя Вася не заслужил такого отношения. Мне казалось, меня разорвёт от внутреннего диссонанса и бурлящей, рвущейся наружу энергии. Вот в таком растрёпанном состоянии меня и обнаружил дядя Вася. А в его баре что — только караоке. А певица из меня такая, что бедный Василий будет потом до китайской Пасхи собирать обратно своих разбежавшихся посетителей.

И вот — мы напротив «Трясогузки».

— Сашуль, может, не надо?

— Надо, Вася! Мне правда очень надо.

— Ты ж такая красивая и это… не очень трезвая. А вдруг обидит кто?

— Пусть только попробуют! Мой жених здесь камня на камне не оставит. Он всех тут по ветру развеет!..

— Саш, так у тебя же… нет жениха, — очень осторожно напоминает дядя Вася.

— Блин, точно — этот козёл меня бросил! Вот гадство! Ну ничего-ничего, отольются Змею Сашкины слёзки. Не переживай, Вась, я здесь всех знаю, а хозяин заведения Витёк — хороший друг моей лучшей подруги. Так что «Трясогузка» мне почти, как дом родной, — я сбрасываю наброшенную на мои плечи куртку и, собираясь покинуть авто, берусь за ручку двери.

— Да куда ж ты полуголая? Куртку хоть не снимай.

— Спасибо, мой дорогой, — я чмокаю колючую щёку. — Куртка у тебя, конечно, отличная, но она не очень подходит к моему платью. Да тут пробежать-то всего десять метров. Всё, пошла я.

И пошла сквозь метель! Плечи и спина обнажённые, чулочки в сеточку! Среди городских сумасшедших — это безусловно первенство.

Народ, что тусуется у клуба, конечно, в шоке. Оглядываюсь — дядя Вася на страже и наверняка на измене. А я, как гордый ледокол — грудь вперёд, мороз по хрену! Только б не поскользнуться. Терпеть не могу выглядеть неуклюжей коровой.

Но удача со мной — дошла красиво и даже замёрзнуть не успела. Да какое там замёрзнуть — у меня огонь струится по венам, на людей дышать боязно. Подхожу к большому зеркалу в фойе и победно улыбаюсь своему отражению. Отлично выгляжу! А кудряшки лежат идеально — Инесса Германовна своё дело знает. Даже мейк ещё жив, только реснички самую малость осыпались. Да и похер на них!

Вхожу в зал…

— Вау! Сашура!

— Ух, е*а-ать! Ты гля, какая Снегурка пожаловала!

Я и не надеялась остаться незамеченной. Но с королевским достоинством проплываю мимо пляшущих клоунов и игнорирую их выкрики.

Мой взгляд мгновенно цепляется за нарядную ёлку. Она сияет множеством разноцветных огней, которые, отражаясь в больших зеркальных шарах, рассыпаются по всему залу. Как же красиво! И снова хочется плакать. Уже через неделю Новый год — мой любимый праздник, а настроение — удавиться. А я ведь в отпуск собиралась…

И не куда-нибудь, а на Занзибар — к пальмам, к солнышку, к Индийскому океану! А чёртов Змей мне весь праздник испоганил. Да если б только мне — он же всем обломал планы.

А я, дура, ещё Стешку с Генычем сорвала. Они же после Германии хотели в Париж на Рождество рвануть, а из-за моей свадьбы всё поменяли. А Стешечка, зайка моя, так загорелась этим путешествием! А теперь ни Парижа ей, ни Занзибара. Спасибо Горскому! Вот, интересно, как после такого ему будет спаться — спокойно? Да как удаву! Даже не сомневаюсь в этом.

Ох, а ведь младшенькая со своим Генычем уже наверняка прилетели. Они же должны были сразу на банкет попасть, и голодные, небось. А Горский им — хрен, а не банкет — дома жрите! То-то Геныч будет угорать надо мной — отличный повод для стёба подкинул мой женишок. Да отсохни его корешок!

Хм, корешок… коренище! Такая коряга даже в засохшем виде способна напугать неискушённых зрительниц. Таким плугом только землю вспахивать. Оттуда бы оттяпать, да к росту добавить — и была б гармония везде.

Да к чёрту этого Змея! Сколько можно о нём думать!

— Санька, привет, — улыбается мне бармен Стёпка. — Выглядишь на сто баллов!

Он мечет быстрый взгляд вдоль стойки и извиняюще пожимает плечами (все барные стулья заняты). Однако я уже вижу, кого здесь можно подвинуть — молодой и симпатичный, этот кобель сидит всего в метре от меня и таращится во все глаза. Наверняка уже прикидывает, как бы половчее забить в меня свой поганый гвоздик. Я же пялюсь на стул под его задом. И с удовлетворением улыбаюсь, когда место освобождается. Хороший мальчик — понятливый.

— Спасибо, — произношу одними губами и киваю.

— Добрый вечер, — хороший мальчик галантно подаёт мне руку, помогая занять освободившееся место, и тут же переходит в наступление: — Я прошу прощения за банальность, но я ещё никогда не видел таких красивых девушек.

О-о… ну а как же иначе — красивее меня только моё самое удачное фото.

— Можете посмотреть, пока я здесь, — бросаю льстецу и отворачиваюсь, теряя к нему всякий интерес.

Я знаю, что не уродина, но очень даже на любителя. Как, впрочем, и Айка с её экзотической внешностью. В нашей семье самые эстетично вылепленные Скрипки — это мама и похожая на неё Стефания. Правда, маме мозгов не отсыпали, зато у неё голос красивый.

— Вы позволите угостить Вас коктейлем, прекрасная незнакомка? — это снова настырный гвоздик.

Грубить ему почему-то не хочется. Даже не знаю, позволить, что ли? Я сейчас без денег, поскольку моя сумочка тоже где-то потерялась. Но и там были только телефон и помада. А зачем невесте деньги на свадьбе? Но они мне и здесь ни к чему, ведь всё, что я закажу, можно записать в долг. Я разглядываю улыбчивого парня, размышляя, как бы потактичнее его отшить.

— Кстати, меня зовут Егор. А Вас Саша, да? Я просто услышал.

— Егор⁈. — меня будто змеюка ужалила. — А давай-ка, Егор, двигай отсюда со своими угощениями!

Я снова отворачиваюсь, не желая ни видеть, ни слышать этого Егора. И вообще никого не хочу знать по имени Егор.

— Танцевать хочу! — выпаливаю, встретившись взглядом с барменом.

— Так, может, сперва накатишь для храбрости? — улыбается Стёпка.

— Я и так уже храбрая пришла. А хотя… организуй-ка виски с колой, му-гу?

— Любой каприз, Санечка!

А потом ещё один каприз…

И я как раскапризничалась! Как-то прям хорошо пошло с колой, да под Степкин трёп. А после очередного «каприза» я вдруг подумала, что надо срочно позвонить Змею, пока я не забыла, что хотела ему сказать. Но куда-то подевался мой телефон… Гадство! А у меня ж был такой крутой телефон! Подарок Горского, между прочим. Ну что ж, как пришло, так и ушло — не судьба, значит.

А с первыми звуками очередного трека меня вдруг буквально подбрасывает на месте, и следующую порцию допинга я отодвигаю от себя так резко, что случайно проливаю виски на стойку.

— Без проблем, я всё вытру, — успокаивает меня Степан, но удерживает за запястье. — Саш, не ходи.

— Почему это⁈ — я возмущаюсь и отдёргиваю руку.

— Прости, но ты немного перебрала.

Но я уже не слушаю, потому что звучит моя любимая песня, под которую невозможно тупо сидеть и бухать. Под такую музыку надо зажигать.