Поцелуй принца

Глава 9

…досточтимый лорд Рассел, наш новый премьер-министр, организовал званый вечер, дабы отпраздновать победу своей партии. Высокое собрание включало Их Светлостей Хилла, Эверсли и Веллингтона, а также Его Королевское Высочество принца Леопольда. В глаза бросалось отсутствие на церемонии леди Рассел, которую практически никто не видел после ее возвращения из Алусии. По слухам, празднование назначения нового премьер-министра продолжалось до утренней зари следующего дня, потому как именно об эту пору нескольких гостей видели покидающими особняк, среди коих, впрочем, не был замечен принц, который, согласно тем же слухам, исчез сразу после полуночи. По словам осведомленных источников, уходил он не один.

Леди Каролина Хок, многолетняя участница подобных сборищ, на сей раз пропустила сие мероприятие, поскольку до сих пор восстанавливает силы после недуга, вызванного путешествием по бурному морю и отвратительным воздухом в Лондоне.

Дамы, обращаем ваше внимание на то, что смесь одной трети мышьяка с двумя частями меда превосходно облегчает даже самую сильную боль в горе и сильнейшую лихорадку.

Дамская газета мод и домашнего хозяйства госпожи Ханикатт

Лео отшвырнул в сторону газету госпожи Ханикатт, и гостиничный лакей тут же подскочил к столу, дабы унести ее. Лео едва обратил на него внимание, поскольку прислуга в гостинице «Кларендон» была вымуштрована так, чтобы оставаться невидимой.

Принц снял половину этажа в гостинице на Бонд-стрит, весьма популярной среди аристократов и важных сановников. Его отец настаивал на том, чтобы его второй сын поселился в отдельном особняке, да еще и с кем-нибудь из алусианских родичей, но Лео отдавал предпочтение гостиницам. «Кларендон» была расположена в самом сердце Лондона, и в ней нашлось место всему его штату, который включал дворцовых телохранителей, Кадро и Артура, камердинера Фреддара, подвизавшегося заодно и в роли слуги в его приватных апартаментах, и личного секретаря Джозефа Пистоля. В обязанности Джозефа входило первым узнавать городские новости и сплетни, вот и сегодня утром он принес принцу «Дамскую газету госпожи Ханикатт».

Сейчас Джозеф находился вместе с Лео в библиотеке, расположившись в уютном мягком кресле, богато отделанном кожей с такой плотной обивкой, что та грозила вырваться наружу при малейшем нажиме. Им подали чай. Джозеф быстро и умело набрасывал расписание на будущую неделю в толстой записной книжке в кожаном переплете, в то время как Лео раздраженно барабанил пальцами по подлокотнику кресла, размышляя над обрывочными сплетнями, только что почерпнутыми им из газеты. Новости были недельной давности, тем не менее они до сих пор изрядно раздражали принца.

– Вы собираетесь нанести сегодня визит лорду Хоку, Ваше Высочество? – осведомился Джозеф, ловко орудуя пером.

Лео спросил себя, а что еще записывает в записной книжке Джозеф, которого он ни разу не видел в праздном бездействии?

– Да, и весьма скоро. У вас есть какие-либо предположения о том, кто может следить за мной? – спросил он, кивая в том направлении, куда только что отшвырнул газету.

– Весь Лондон, – безмятежно отозвался Джозеф с таким видом, словно уже в сотый раз вынужден был напоминать Лео об очевидном.

И действительно, Лео прекрасно знал о том, что его приходы и уходы отмечались и освещались в утренних газетах. Он был принцем и потому являл собой грандиозный приз на ярмарке невест. Причем во многих странах сразу. Он ничуть не удивился тому, что его визит в дом лорда Рассела стал широко известен. Но вот чего он не ожидал, так это того, что кто-либо еще, помимо самого Рассела, будет осведомлен о том, что он удрал оттуда пораньше. А ведь он так старался остаться незамеченным и даже поинтересовался у дворецкого, может ли воспользоваться черным ходом. Очевидно, игра в невидимку оказалась не слишком удачной.

Откровенно говоря, Лео все больше убеждался в том, что единственное, в чем он преуспел, – так это в искусстве прожигать собственную жизнь. Но, когда речь заходила о вещах по-настоящему серьезных, он оказывался совершенно беспомощным. Другими словами, подтверждались его худшие опасения – он был абсолютно бесполезен. За последние пару недель он имел возможность лично убедиться в этом, когда, решив проверить, правду ли сказал ему Лизандр, стал совершать грубые ошибки на каждом шагу.

– Экипаж будет подан в половине третьего пополудни, Ваше Высочество, – сказал Джозеф и закрыл свою записную книжку. – Должен ли я послать кого-либо за цветами?

– За цветами? – переспросил Лео, по-прежнему размышляя о сплетнях о том вечере у Рассела, гулявших по городу.

– Для леди Каролины.

– А-а. Да, разумеется.

С тех пор, как сестра заболела, Хок редко выходил из дома. А вот Лео заезжал к нему каждый день, причем не только потому, что считал Хока своим другом, но и потому, что отчаянно нуждался в повторном разговоре с новой горничной Хока, что, как он уже имел несчастье убедиться, не так-то просто было сделать.

Его бесконечно злила собственная неспособность устроить встречу с горничной. Он предпринял уже три попытки разыскать ее и, когда решил, что наконец-то преуспел в этом, на них наткнулась леди Каролина, едва стоявшая на ногах и выглядевшая совершенно ужасно. Она была бледной как смерть… правда, при этом ее замечательные зеленые глаза сияли ярче обыкновенного.

С того вечера, когда она расстроила его планы, сама оказавшись на волосок от смерти, Лео тщетно пытался поговорить с горничной Хока, но, хотя сама леди Хок была прикована к постели, одно ее присутствие делало эту задачу невыполнимой. Всякий раз, нанося визит в дом лорда на Верхней Брук-стрит, он принужден был сидеть и выслушивать стенания Хока, который причитал над своей сестрой, словно старая бабка, хотя доктор уверял его, что она вскоре поправится. Тем не менее Лео никак не удавалось найти способ отлучиться из его кабинета. Стоило ему изобрести подходящий повод – принести Хоку воды, например, – как тот лишь небрежно отмахивался да звонил в колокольчик. А когда Лео твердо заявил, что ему срочно понадобился ночной горшок, Хок попросту указал на тот, что стоял в углу.

В общем, Лео постоянно мешали недостаток воображения и внимание Хока к деталям.

Нет, право слово, как можно было ожидать, что он знает, что делать? Ему было известно лишь, что женщина, которую он столь неохотно искал, одно время работала служанкой в доме лорда Хилла. Это, да еще имя, Анна Марбл, – вот и все, что он помнил из сказанного Лизандром ему в дворцовом саду.

Только оказалось, что она больше не работает у Хилла. По какой-то нелепой прихоти судьбы она нашла себе место не где-нибудь, а именно в доме лорда Хока.

Естественно, Лео даже не подозревал об этом, когда с таким трудом раздобыл приглашение к лорду Хиллу. С хозяином дома он водил шапочное знакомство, пару раз столкнувшись с ним в мужском клубе, в котором частенько бывал, да еще на официальных ужинах тут и там. Насколько он помнил, он даже ни разу не беседовал с ним сколько-нибудь продолжительное время. Лео пришлось немало поломать голову, но в конце концов он все-таки придумал, как заполучить приглашение в дом Хилла. Тогда он счел, что показал себя истинным хитрецом.

– Ваше Высочество? – напомнил о себе Джозеф.

– Да, цветы, – спохватился Лео. – Что-нибудь яркое и жизнеутверждающее. – Господь свидетель, домашние Хока в этом нуждались. – И виски для Хока. Хотя мне кажется, что настало время ему забыть о бутылке. – Он провел много часов в обществе Хока, когда тот глушил свои страхи горячительными напитками.

Джозеф поклонился:

– Я могу быть свободен?

Лео вздохнул:

– Если вы не намерены и дальше вести со мною пустопорожние разговоры, ступайте и займитесь своими делами, – сказал он, взмахом руки отсылая секретаря прочь.

Джозеф вышел. Он никогда не отличался чрезмерной болтливостью.

У Лео оставался еще час до того, как карета подберет его и отвезет к дому Хока, и на этот раз он будет нагружен подарками, как ломовая лошадь.

Очередное притворство.

В такой же манере он нагрянул и к Хиллу – под надуманным предлогом. О да, ему пришлось поднапрячь мозги, придумывая, что сказать Хиллу, чтобы добиться приглашения. А потом он вдруг вспомнил об охоте, в которой принимал участие дождливой осенью в Сассексе. Хилл тоже был там, не так ли? Да, уточнил Лео, был, поскольку его родовое поместье располагается неподалеку. Он не сомневался, что Хилл был с ними, когда их охотничий отряд остановился у руин замка Херстмонсе, чтобы дать отдых лошадям. Точно, Хилл тогда был с ними.

Но как воспользоваться этими воспоминаниями, чтобы подступиться к лорду? И Лео принялся вспоминать все те ухищрения, которыми пользовались другие, чтобы заручиться знакомством с ним. Разве мог он знать, что все это ему когда-нибудь пригодится? Но деваться было некуда, и однажды он подсел за столик к лорду Хиллу в мужском клубе и поинтересовался, не помнит ли тот заброшенный замок, мимо которого они однажды проезжали во время охоты несколько лет тому.

– Конечно помню, – отозвался Хилл.

– Он выставлен на продажу? – продолжал свои расспросы Лео.

Хилл в растерянности уставился на него.

– На продажу? Эта груда камней?

– Там еще сохранились стены, – напомнил ему Лео. – Я намерен восстановить его.

– Восстановить его! – Хилл расхохотался. – На это потребуется огромная сумма.

Лео пожал плечами:

– У меня такое вот необычное хобби. Вы можете показать мне его еще раз?

Хилл заулыбался во весь рот:

– Что ж, Ваше Высочество, полагаю, у вас, в отличие от всех остальных, такая сумма найдется. Но имейте в виду: вам предстоит истратить все до последнего пенса. Дерево сгнило до основания, а камень разрушился от сырости. Но приезжайте ко мне в Сассекс. Владельцы – мои соседи, которые живут к востоку от меня. Если хотите, я могу поговорить с ними и выяснить, согласны ли они продать замок.

– Я буду вашим должником, – сказал тогда Лео.

Днем позже прибыло приглашение в Сассекс, и Лео был очень доволен собой. Пожалуй, он оказался умнее, чем предполагал. Вступая под крышу резиденции лорда Хилла в Сассексе, он был преисполнен уверенности, которая гнездилась в его широкой груди, но только до того момента, пока не осведомился у лакея, не может ли мисс Анна Марбл предстать перед ним до его отъезда.

– Мисс Марбл более не служит здесь, Ваше Высочество. Она нашла себе новое место – у лорда Рассела.

Широкую улыбку с лица Лео как ветром сдуло. Этого не должно было случиться. Он все-таки проник в дом Хилла, и она просто обязана быть здесь, черт возьми! Лео ни разу даже не пришла в голову такая простая мысль, что ее может и не оказаться там, где, по словам Лизандра, она должна пребывать.

– Ага. Ну что ж, – невразумительно промычал он в ответ.

– Быть может, мне передать записку…

– Нет. В этом нет необходимости. Благодарю вас. – Лео выдавил улыбку и оставил лакея в покое.

В довершение всего, Лео обнаружил, что не может просто потерять интерес к замку, особенно теперь, когда лорд Хилл приложил немалые усилия, чтобы прояснить этот вопрос для него. В тот день он уехал оттуда с тревожным чувством, вызванным приобретением груды развалин.

Ему следовало остановиться еще тогда и признаться себе, что эта задача ему не по зубам. В конце концов, не может же он расхаживать по Лондону в плаще-невидимке!

К несчастью, остановиться он не мог, поскольку его проклятая совесть, изволившая проснуться именно в этот момент, не позволила ему сделать это. Да и пять имен в его кармане тоже категорически возражали против этого. Он не мог забыть этот жуткий маленький список: Нина, Айседора, Эовин, Жаклин и Раса.

Так звали веслорианских женщин, которые были проданы в рабство. Лео старался не думать о том, что все могло обернуться кое-чем и похуже.

Именно это и пытался столь настойчиво поведать ему Лизандр в дворцовом саду. Он хотел рассказать Лео о том, что одни влиятельные и могущественные люди покупают молодых девушек из бедных семей и продают их другим могущественным людям, обладающим влиянием в сфере мировой торговли. То есть они меняли живых разумных существ на политические преференции.

После слов Лизандра Лео встревожился так сильно, что не захотел больше ничего слушать.

– Почему вы рассказываете это мне? – спросил он у Лизандра, всей душой желая вернуться в то время, когда он еще ничего не знал об этом. – Я ничем не могу помочь вам.

Лизандр улыбнулся ему хищной улыбкой, от которой по спине Лео пробежали мурашки.

– Напротив, Ваше Высочество. Вы, пожалуй, единственный человек, который способен мне помочь.

Но Лео отрицательно помотал головой еще до того, как Лизандр закончил свою мысль.

– Я согласен представить вас тому, кто сможет положить конец этой позорной практике, сэр, но сам я ничем вам помочь не могу. Завтра я отплываю в Англию. – Лео припомнил, как расхаживал взад и вперед по поляне в саду, отчаянно желая оказаться на борту корабля, подальше от этих страшных сказок, свадебной церемонии и страны, где ему выпало быть принцем.

Но Лизандр не позволил ему отделаться малой кровью.

– Один из участников подобных операций – алусианский лорд, заработавший себе состояние на строительстве железоделательных и чугунолитейных заводов здесь, в Алусии. Быть может, вы видели трубы его предприятий на окраине Хеленамара. Быть может, вы даже знакомы с этим джентльменом, принц, поскольку он сопровождал вашего брата в поездке в Англию, дабы оказать помощь в заключении торгового соглашения. Его зовут лорд Винтерс.

Лео замер как вкопанный. Марцелл Винтерс был доверенным советником его отца.

– Он поддерживает тесные связи с Англией и договорился о введении английских новшеств и усовершенствований на своих заводах. Он – посредник, так сказать.

– Посредник, – повторил Лео, не понимая, о чем идет речь.

– Веслорианцы тоже хотят идти по пути прогресса. Подобное соглашение представляет собой простой обмен товарами широкого потребления. Веслорианцы поставляют девушек, а лорд Винтерс продает их в обмен на технические новинки и выгодные условия торговли для Веслории.

Это означало, что Винтерс работает против интересов Алусии. Казалось, что все это – хуже некуда, но потом Лизандр добавил нечто такое, что в корне изменило положение дел:

– Посредником со стороны Веслории выступает герцог Брондени.

При упоминании отца леди Евлалии у Лео упало сердце. Это было решительно невозможно. Алусианцы должны были тщательно проверить его деловые контакты и, вообще, узнать всю его подноготную. Они ни за что не стали бы рисковать, зная о возможности скандала в будущем, раз уж Лео должен был жениться на его дочери. Но ведь это означает, что его отцу ничего не известно об этих махинациях?

– Это невозможно. Винтерс является доверенным лицом моего отца. Он не стал бы вести переговоры в пользу Веслории, как не стал бы и ввязываться в работорговлю.

– Вам не хуже меня известно, что для индустриализации необходим металл, – спокойно возразил Лизандр. – Провести ее означает выжить и стать сильнее. Веслория вынуждена развивать свою промышленность, и они готовы платить за это требуемую цену.

– А Винтерс? Что он выигрывает от этого?

Лизандр пожал плечами:

– Расположение, быть может. Многие полагают, что Веслория никогда не сможет стать такой же сильной, как Алусия, если на трон не взойдет кто-либо из Оберонов, и еще больше людей верят в то, что Оберон на троне означает конец Алусии. Возможно, Винтерс решил вести игру с высокими ставками. – Лизандр склонил голову к плечу и несколько мгновений пристально разглядывал Лео. – Вы же знаете, как это бывает.

– Нет, не знаю, – возразил Лео. – Я ничего не знаю. Я – не мой брат, сэр. Я – запасной вариант. – «Это, – подумал он, – вопиюще очевидно».

Но Лизандр продолжал разглядывать его своими золотистыми глазами, и у Лео возникло такое чувство, будто он видит его насквозь.

– Вы не можете сообщать мне все эти подобности здесь, – быстро добавил Лео.

Нет, он действительно не был знаком с подобной практикой, зато с легкостью мог представить себе, какой поднимется шум, если кто-либо из приближенных отца узнает об этом. Откровенно говоря, Лео даже не был уверен в том, что отец поверит ему, а не Винтерсу.

Но Лизандр продолжал давить на него и упомянул служанку Анну Марбл. Лео остановил его и предложил встретиться позднее в доме Жана Франка. Ведь сейчас они разговаривали практически в пределах слышимости самого короля, черт возьми.

В тот день Лео ничего так не хотелось, как поскорее забыть о жутких новостях, которые передал ему Лизандр. Но при этом, как ни странно, он чувствовал себя обязанным разузнать больше. Если то, что ему стало известно, действительно имеет место быть, этих людей просто следовало раздавить. Даже если один из них должен был стать его будущим тестем. Особенно если он им станет.

Но Лизандр так и не появился в доме его друга, поскольку в тот же день его схватили в дворцовом саду. Тем не менее Лео надеялся, что придут двое его сообщников.

Но не пришел никто.

Лео не узнал ничего нового вплоть до того момента, когда решил покинуть дворец, чтобы подняться на борт корабля. Поджидая лакея, который должен был погрузить его чемоданы в фургон, он подслушал разговор двух чиновников. Они говорили о том, что Лизандра отправили в Веслорию, чтобы осудить за якобы совершенные там преступления.

– Пусть веслорианцы им и занимаются, – говорил один из мужчин у него за спиной. – Они с ним быстро разберутся.

Лео проглотил образовавшийся в горле комок. Тогда он думал, что это – все, конец истории. Что он вообще может сделать без помощи Лизандра?

Но оказалось, что до конца еще очень далеко.

Когда в середине дня корабль прибыл в Лондон, в доках царила суета, там было настоящее столпотворение. Экипаж его корабля стремился поскорее разделаться со своими обязанностями и сойти на берег. Пока Лео наблюдал за тем, как люди таскают ящики, сундуки и бог знает что еще, в суматохе на него нечаянно налетел какой-то матрос и коснулся его руки. Изумленный Лео обернулся и тут же сообразил, что моряк сует ему в ладонь клочок бумажки.

– Что это? – спросил Лео.

– От Лизандра, – ответил матрос. – Найдете одну – найдете их всех. Отправьте их домой, и пусть уляжется пыль.

– Прошу прощения? – в полной растерянности произнес Лео, но матрос уже растворился в толпе.

Лео развернул клочок бумаги. На нем были написаны пять женских имен. Эти имена – и лица, которые он нарисовал в своем воображении, – и стали той причиной, что не давала ему прекратить попытки, пусть даже такие неуклюжие, побеседовать с Анной Марбл. Она непременно должна что-то знать.

Первым его порывом было переслать имена Басу вместе с запиской, в которой изложить то немногое, что было ему известно. Впрочем, Лео быстро отказался от этой идеи. У Баса продолжался медовый месяц. Более того, Бас всю жизнь тащил на своих плечах бремя большей ответственности. Он работал над тем, чтобы жизнь в Алусии стала лучше, тогда как Лео старательно избегал любой ответственности. Бас заслужил репутацию человека способного и деятельного, а Лео обрел дурную славу бездельника и ловеласа. К тому же… это грязное дело творилось в Англии, прямо у него под носом.

Пожалуй, после того, как он столько времени прожил в неге и роскоши, настала пора сделать что-либо для других.

Правда, с практической стороной жизни он был знаком слабо. Рядом с ним всегда находился кто-нибудь, кто делал все, что требовалось. Лео не представлял, как можно хотя бы попытаться разыскать тех женщин. А что, если он все-таки найдет их? Что тогда? Должен ли он будет усадить их в свой экипаж и отвезти… куда? Сюда? В эту гостиницу?

Он не был героем. Позволь он себе слишком уж задуматься о происходящем, наверняка утонул бы в море сомнений. Тем не менее в какой-то момент его вдруг посетила мысль о том, что Лизандр был прав – он, как никто другой, был способен предпринять хоть что-либо по этому поводу, причем именно потому, что был никому не нужным и бесполезным принцем. Один только его титул давал ему право беспрепятственно входить в любой дом в Лондоне по его выбору. Один только его титул привлекал внимание женщин и давал ему возможность практиковаться в искусстве обольщения. Если и есть на свете мужчина, который может запросто войти в дом, где держат этих женщин, так это как раз он. Если и есть на свете мужчина, способный убедить этих женщин бежать вместе с ним, а потом и заявить о том, что с ними произошло, то никак не неуклюжий здоровяк Лизандр. Это он и только он.

Для начала от него требовалось разыскать Анну Марбл. Разве не для этого ему о ней рассказывал Лизандр? Лео жалел о том, что не помнит в точности, что именно тот ему говорил, но твердо верил в то, что, найдя ее, отыщет и остальных. Найдя одну, отыщете их всех.

К несчастью, после своего визита к лорду Хиллу он выяснил, что Анна Марбл больше не работает и у лорда Рассела. Вот так. Теперь она убирает комнаты в доме лорда Беккетта Хока.

Как все-таки тесен мир!

Когда Лео подкатил к особняку на Верхней Брук-стрит, в которой большую часть года проживали Хок с сестрой, пошел небольшой дождь. Хок однажды обмолвился, что в невыносимые летние месяцы они перебираются в фамильное поместье в Костуолдсе. Лео вприпрыжку устремился к двери, сопровождаемый по бокам Кадро и Артуром. Кадро вырвался вперед и постучал в дверь. Прошло несколько мгновений, прежде чем она распахнулась и в дверном проеме возникла фигура Хока. Он по-прежнему был в домашнем халате. Под зелеными глазами залегли темные круги, а волосы червонного золота торчали дыбом. Первой мыслью Лео было: леди Каролина умерла.

Но тут Хок улыбнулся и радостно воскликнул:

– Принц! Вы как раз вовремя. Минувшей ночью лихорадка спала.

– Это и впрямь приятные новости, друг мой.

Хок приобнял Лео за плечи и увлек его в дом.

– Входите, входите же все! Нет нужды охранять его здесь, верно, парни? А давайте выпьем эля. Нет! Лучше мы выпьем джина. И поднимем тост за здоровье моей сестры. Гарретт! Куда вы запропастились, Гарретт? – заорал он, обращаясь к своему дворецкому.

Но Кадро и Артур и шагу не сделали, чтобы покинуть свой пост у двери. А Хок, похоже, ничего этого не замечал. Оставив в покое Лео, он босиком прошлепал в гостиную, и полы его халата развевались при ходьбе.

– Гарретт, подите сюда!

Лео, оглянувшись на телохранителей, коротким кивком велел им отправляться наружу и ждать его, сам же последовал за Хоком в его кабинет. А там царил хаос. На диване валялись книги; рядом с камином высилась целая их стопка, причем некоторые уже свалились на пол. Утренние газеты были в беспорядке разбросаны по столу. Здесь же виднелась груда чего-то, похожего на одежду, правда, Лео не был до конца уверен в этом. На конторке остались тарелки от завтрака. Судя по всему, Беккетт Хок попросту жил здесь.

Гарретт вошел и поклонился, после чего предложил забрать у Лео цветы и виски.

– Как приятно узнать, что ваша сестра идет на поправку, – сказал Лео.

– Она по-прежнему очень много спит. Конечно, этого следовало ожидать. И почти ничего не ест, – сообщил Хок.

Подойдя к серванту, он взмахом руки отослал прочь Гарретта, который ловко удерживал в руках цветы и бутылку виски. Хок сам вытащил пробку и налил в два стакана джин.

– Она что-нибудь сказала? – спросил Лео.

Хок покосился на него и улыбнулся:

– Да, и наговорила много всего. Она обвинила меня в том, что это я заразил ее лихорадкой, потому что не отходил от нее ни на шаг, и выгнала из своей комнаты. – Он рассмеялся. – Это – очень хороший знак. Если она злится на меня, значит, постепенно приходит в себя. Разве это не так, Гарретт?

– Да, милорд.

– А доктор? Что сказал он насчет ее здоровья?

– Доктор, доктор… – проворчал Хок, качая головой. – Он говорит то же, что и всегда. Он прижимает свою трубку к ее груди и говорит, что сердце у нее бьется так же ровно, как держит ритм опытный барабанщик, и что бояться нечего. – Но свое отношение к этому мнению он выразил презрительным взмахом руки. – Она едва не умерла, точно вам говорю. Не открой мы окна, чтобы очистить ее комнату от дурного воздуха, и не поставь миссис Грин примочки ей на ноги, чтобы прогнать лихорадку, она бы наверняка уже умерла.

– В таком случае сегодня на вас снизошла благодать Божья, друг мой, потому что этого не случилось, – напомнил ему Лео.

– Да, не случилось, – согласился Хок и выдержал паузу, чтобы поразмыслить над этим. – Вы меня убедили.

– Что я сделал?

– Убедили меня в том, что к ней вернулось прежнее здоровье.

– В самом деле? – в смятении осведомился Лео.

– Я опаздываю в клуб! Вы ведь подождете, не так ли, пока я хоть немного приведу себя в порядок? Я настаиваю на том, чтобы вы сопровождали меня и рассказали, чем занимались все это время. – Взяв свой стакан, он одним глотком опорожнил его. – Подозреваю, что вы были непослушным мальчиком, Ваше Высочество.

Лео ответил ему тусклой улыбкой:

– Почту за честь, если вы станете называть меня Лео, когда соберетесь бранить в очередной раз.

Хок расхохотался.

– В таком случае вы должны называть меня Бек. Только не Беккетт – это слишком уж похоже на «букет», не правда ли? Гарретт, распорядитесь принести в мои покои горячей воды. И сделайте что-нибудь вот с этим, – он кивнул на замечательный виски и цветы. – Каро наверняка понравятся цветы, они освежат ее комнату. О да, и позаботьтесь о том, чтобы Его Королевское Высочество не скучал до моего возвращения.

– Будет исполнено, милорд.

– Устраивайтесь поудобнее, принц, – сказал Хок – или Бек – перед тем, как выскочить из комнаты вслед за Гарреттом.

Лео понятия не имел, как можно устроиться поудобнее в столь захламленной комнате, как эта. На самом же деле больше всего ему хотелось потихоньку улизнуть отсюда и разыскать мисс Марбл. У него возникло ощущение, что, как только леди Каролина поправится окончательно, доступ в этот дом, а значит, и к слугам будет для него закрыт.

Поднявшись, он подошел к двери и осторожно выглянул в коридор. Как раз напротив висела картина, живописующая охоту на лис. Всадником на вороном жеребце, пригнувшемся к шее своего скакуна, был Беккетт Хок. Вдалеке виднелся величественный особняк, который, как предположил Лео, и был их фамильным гнездом. Он как раз рассматривал собак, бегущих рядом с идеализированной версией Бека, когда услышал голос дворецкого, доносящийся из коридора сразу за дверью.

– Сьюзен! Сьюзен!

Лео чуточку подался вперед и напряг слух.

– Что это у тебя?

– Белье, мистер Гарретт. Мы поменяли ей постельное белье.

– Приведи ко мне Анну. Пусть она отнесет эти цветы леди Каролине с наилучшими пожеланиями от Его Королевского Высочества принца Леопольда.

Лео недовольно скривился. Он был уверен, что леди Каролина придаст этому пустяку слишком большое значение.

– Прошу прощения, мистер Гарретт, но Анна понесла ей суп.

Лео навострил уши.

– В таком случае отнеси их сама, – сказал Гарретт. – Я должен помочь его светлости.

Раздался топот ног, шорох юбок и досадливые восклицания. Но потом Лео услышал, как Гарретт уверенной походкой удаляется по коридору. В голову ему пришла неожиданная мысль, и он буквально прыгнул к двери, чтобы Сьюзен не успела уйти. Осторожно высунув голову за дверь, он увидел, что служанка в растерянности стоит на месте, там, где оставил ее Гарретт, прижимая к себе одной рукой стопку белья, а в другой держа его цветы. При виде его глаза ее расширились и она испуганно оглянулась. Похоже, ей отчаянно хотелось сбежать отсюда куда-нибудь подальше.

– Я могу чем-нибудь помочь? – Его улыбка была само очарование.

Служанка растерянно заморгала.

– Я… э-э… я могу… это не… – запинаясь, забормотала она.

Лео вышел из гостиной.

– Сьюзен… позвольте мне помочь вам, – ненавязчиво предложил он.