Поцелуй принца

Глава 24

…наши источники сообщают, что повеление короля Карла Алусианского своему сыну вернуться домой было доставлено ему в собственные руки. Те, кто хоть немного знаком с истинным положением дел, считают, что принц отправится к родным берегам уже меньше чем через две недели.

Негативные последствия действий, предпринятых энтузиастом железнодорожного транспорта, продолжают обрушиваться на Лондон. Кое-кто из инвесторов потерял на этом деле уже не меньше двух сотен фунтов.

Замужние леди субтильного сложения, желающие избежать быстрого прироста членов своей фамилии, могут обратиться за профилактическим порошком к мадам Бессор, доктору, которая специализируется на женских недугах и проживает на Гринвич-стрит.

Дамская газета мод и домашнего хозяйства госпожи Ханикатт

Очевидно, Беккетт Хок решил, что хочет и дальше поддерживать отношения с Лео, поскольку прислал ему записку в гостиницу «Кларендон» с приглашением прибыть на чай в тот же день после полудня. Лео испытал невыразимое облегчение. Он дорожил дружбой с Беком и не хотел лишаться ее после инцидента в Арунделе. Но самое главное, он отчаянно искал предлога вновь повидаться с Каролиной.

С приближением неминуемого отплытия в Алусию дел у него обнаружилось предостаточно. В ходе приготовлений он вдруг выяснил, что Джозефу, Кадро, Артуру и Фреддару не терпится уехать отсюда. Впрочем, иного было трудно ожидать – они ведь не были британцами. Они родились в Алусии и теперь желали вернуться домой.

Но, по вполне понятным причинам, Лео решил не торопить события. Кое-какие соображения не давали ему спать по ночам. Первое из них заключалось в том, что он еще не придумал, как пробраться в дом Пеннибейкеров, дабы отыскать там Расу. Второе – он до сих пор не знал, где обретаются Нина и Эовин. И третье – мысль о расставании с Каролиной была ему невыносима.

В итоге все свелось именно к этому – несмотря на все, что он любил в Англии, эта девушка стала тем, чего ему более всего будет недоставать. Ему отчаянно хотелось провести с нею еще хотя бы несколько мгновений наедине. Он должен был поцеловать ее еще хотя бы раз.

Но для начала он решил повидаться с женщинами, которых укрыл у Крессидиана, и попытаться разговорить их. Быть может, одна из них все-таки сумеет вспомнить хоть что-нибудь, что поможет ему отыскать Эовин и Нину.

Перед тем как отправиться к Крессидиану, он отослал тому записку с уведомлением о предстоящем визите.

Но когда он прибыл в особняк на Мейфэр, дворецкий холодно сообщил ему, что хозяина нет дома и что его не будет до самого вечера. Известие это ошеломило Лео. Он почему-то был уверен, что сей джентльмен пойдет навстречу пожеланиям своего принца. Особенно если учесть, сколько денег он отвалил ему, чтобы тот присмотрел за женщинами.

– В таком случае я хотел бы повидаться со служанками, – ровным голосом сказал он.

Глаза дворецкого удивленно расширились.

– Прошу прощения, Ваше Высочество, но…

– Но, – прервал его Лео и перешагнул порог, нависая над слугой, который рядом с ним выглядел лилипутом, – я – ваш принц, сэр, и вы позволите мне увидеться с веслорианскими женщинами, которые содержатся здесь. Приведите их немедленно.

Он протиснулся мимо дворецкого и вошел в дом. Словно чертов всамделишный принц, честное слово.

Женщины и парнишка ждали его в маленькой комнатке в тыльной части дома, в которой, судя по скудной обстановке, прежде наверняка обитали слуги. Здесь не было ни богатой обивки, ни изысканных ковров, ни мрамора и золота, кои украшали хозяйскую часть дома. Простой деревянный пол, длинный стол с шестью деревянными стульями и еще два стула перед камином. Женщины были в рабочей одежде, которая крайне не понравилась Лео. В конце концов, он заплатил за их содержание! И они не должны были работать за еду и крышу над головой.

Уперев руки в бока, он окинул всех троих внимательным взглядом. Айседора и Жаклин жались друг к другу, а последняя еще и положила руки на плечи мальчишке, который стоял впереди. Они с опаской смотрели на него, что показалось Лео странным и неподобающим – ведь он спас их, если уж на то пошло. Или они думают, что он такой же, как те мужчины, что обменяли и продали их, словно живой товар?

Он вздохнул и взъерошил волосы пятерней.

– Не нужно смотреть на меня так, – сказал он, махнув им рукой. – Чего вы боитесь?

Айседора и Жаклин обменялись взглядами, и Айседора шагнула вперед. Смущенно откашлявшись, она разгладила юбку.

– Ваше Высочество, – заговорила она на веслорианском наречии, – можем мы узнать… как вы намерены поступить с нами? Мистер Крессидиан не желает видеть нас здесь, и он сказал… – Она умолкла и оглянулась на Жаклин. Та кивнула, подбадривая ее. – Он сказал, что вы собираетесь отвезти нас в Алусию.

Похоже, подобная перспектива не только не радовала, но и изрядно страшила всех троих.

– То есть вы не хотите возвращаться домой? – уточнил он.

Айседора прикусила губу.

– В Веслории для нас нет работы, Ваше Высочество. Наши семьи… у них нет денег, которые им придется вернуть.

– Вашим семьям не придется возвращать деньги. После того как вы дадите показания против людей, которые совершили это, вы…

Жаклин ахнула так громко, что напугала Лео. Она с мальчишкой и Айседорой вдруг заговорили разом – и друг с другом, и с ним – на веслорианском, алусианском и ломаном английском. Какофония голосов уже достигла степени лихорадочного возбуждения, когда он вскинул руки и потребовал, чтобы они замолчали.

– Вот так, хорошо, – сказал он и опустил руки. – Говорите по очереди, если хотите сказать что-либо. Что стало причиной такого отчаяния? – Он кивком указал на Жаклин.

Она вцепилась обеими руками в плечи стоящего перед нею брата.

– Мы не хотим давать какие-либо показания.

– Почему?

– Потому что нас убьют.

Он даже отпрянул от неожиданности.

– Кто может убить вас?

– Те люди, которые сделали это, – сказала Айседора.

– Они сказали, что убьют нас, если мы расскажем правду, – добавил парнишка.

– Что? Кстати, как тебя зовут, парень? – спросил Лео.

– Боббин, – негромко ответил тот.

– Боббин, никто тебя не убьет, – заверил его Лео. Но обе женщины вновь заговорили одновременно, обращаясь к нему. – Дамы! – во весь голос воззвал он. – Неужели вы совсем не верите мне?

Айседора выдержала его взгляд, а вот Жаклин опустила глаза. Что касается Боббина, то он с отчаянием и надеждой смотрел на сестру. Сколько же ему лет? Семь, восемь?

– Вот как мы поступим, – начал Лео, испытывая непонятное раздражение. – Я – принц Алусии. Или этот факт ускользнул от вашего внимания? И я обладаю некоторой властью и влиянием.

– Но… но что вы можете сделать, милорд? – запинаясь, спросила Айседора. – Если мы заговорим, нас отправят домой, а там они легко найдут нас. Они найдут наши семьи…

– Нет, – твердо заявил Лео, выставив руку перед собой. – Ничего этого не будет. – Господи, как бы ему хотелось, чтобы он оказался прав! – Разве о такой жизни ты мечтала? – обратился он к Жаклин. – Или этого ты хотела для своего Боббина? Мне показалось, что ты была рада покинуть Арундель.

Жаклин покраснела.

– Да, – прошептала она и, обхватив мальчика одной рукой за плечи, прижала его к себе.

– А ты, Айседора? Разве не испытала ты облегчение, покидая притон миссис Мэнсфилд?

Та быстро кивнула и отступила на шаг.

– Более того, дамы, неужели вы хотите, чтобы другие молодые женщины – или дети, – он указал на Боббина, – на себе испытали то же, что вы пережили в Англии?

– Нет, – пробормотала Айседора.

Лео потер шею. Вновь окинув их взглядом, он торжественно произнес:

– Я все понимаю. Вы мечтали, что вас придет спасать не такой принц, как я. Я совсем не герой. А еще моя репутация такова, что я предстаю в дурном свете перед любой частью общества.

Жаклин кивнула, словно признавая очевидное.

– Но я даю вам слово, что сумею защитить вас и ваши семьи. Если вы не верите мне, тогда поверьте моему брату.

Айседора резко вскинула голову:

– Принцу Себастьяну?

– Да, принцу Себастьяну, – подтвердил Лео. – Он сумеет защитить вас. Но для этого вы должны помочь мне. То, что случилось с вами, возмутительно, и виновные должны понести наказание. Подобная омерзительная практика не должна продолжаться, и единственный способ покончить с нею – раскрыть и низложить тех, кто это организовал. И потому нам, моему брату и мне, понадобится ваше содействие.

Женщины переглянулись.

– Мы договорились? – осведомился Лео.

– Да, Ваше Высочество, – подтвердила Айседора и с вызовом уставилась на своих товарищей по несчастью, словно пресекая любое сопротивление в зародыше.

Выждав для приличия несколько мгновений, Лео кивнул:

– Но я должен найти способ освободить Расу, и мы все равно не уедем без Эовин и Нины. Как мне их найти?

– Миссис Браун, – подсказала Жаклин.

– Кто такая эта миссис Браун?

– Повариха, Ваше Высочество.

– Чья повариха? – недоуменно спросил Лео.

– Она здешняя повариха, Ваше Высочество. Это она готовит их к отправке.

Лео стало дурно еще до того, как он сообразил, что все это значит. Внутренний голос нашептывал ему, что он – самый настоящий отъявленный дурак.

– Как, здесь? Миссис Браун готовит женщин из Веслории…

– И Алусии, – вставила Айседора.

– И Алусии? – переспросил он, уже зная ответ. – Вы сказали, что она готовит их…

– К продаже, – невыразительно закончила вместо него Жаклин.

Лео осознал, что обессиленно опускается на стул подле стола. Не веря своим ушам, он переводил взгляд с Жаклин на Айседору.

– То есть вы хотите сказать, что женщины, которых продали английским джентльменам, прошли через этот дом?

Обе женщины во все глаза смотрели на него. Наконец Айседора сказала:

– Мы думали, что вы знали об этом. Вы ведь привезли нас сюда. Мы думали… – Она взглянула на Жаклин. – Мы думали, что нас продадут снова.

Крессидиан, проклятый ублюдок. Неудивительно, что он богат как Крез, этот двуличный негодяй. На Лео вдруг снизошло озарение, и он понял все – девушек, которых продали их родители, привозили сюда, и уже Крессидиан отправлял их в дома влиятельных джентльменов в обмен на дружескую услугу или что там еще. И Лео, герой в этой сказке, сам вернул их туда, откуда их уже один раз продали.

Для них он был вовсе не рыцарем в сверкающих доспехах, а всего лишь очередным мужчиной, который вознамерился использовать их.

– Следовательно, – сказал он, – нужно увезти вас отсюда, не так ли? Дамы, Боббин, собирайте вещи, все, что у вас есть. Мы уезжаем.

– Куда мы едем? – спросила Жаклин.

Лео сухо рассмеялся, глядя в потолок:

– Замечательный вопрос. Я еще не решил, куда именно, но в этом доме вы не останетесь более ни минуты.

Уехать вместе с женщинами оказалось на удивление легко. Дворецкий сохранял олимпийское спокойствие, когда Артур и Кадро вошли в дом и сопроводили двух женщин и мальчика к поджидающему экипажу. Лео забрался в карету следом за ними и уселся напротив женщин с парнишкой, теснившихся на одном сиденье. Он подумал было, что нужно предложить кому-то из них пересесть к нему, чтобы им было удобнее, но у него возникло ощущение, что никто из них не жаждет сидеть рядом с ним.

Он не винил их. Должно быть, мужчины, подобные ему, теперь снятся им в кошмарах по ночам.

– Куда, Ваше Высочество? – спросил, заглянув в открытую дверь кареты, Артур.

Лео нужно было время, чтобы хорошенько все обдумать. Он посмотрел на Боббина.

– Ты уже бывал в парке? Нет? Побываешь обязательно. – Он велел Артуру везти их в Гайд-парк, а сам принялся ломать голову над тем, что же делать дальше.

Но после двух кругов вокруг парка и еще получаса, когда Лео распорядился остановить экипаж, всем выйти из него и подышать свежим воздухом, он по-прежнему пребывал в затруднении – светлые мысли решительно отказывались приходить ему в голову.

Для него было совершенно очевидно, что и Айседора с Жаклин ничуть не лучше его представляли, что делать дальше. Они все переглядывались, потом наклонялись вперед и выглядывали в окошко, словно пытаясь понять, где находятся. Они явно замышляли побег.

– Не суетитесь и не нервничайте, – мягко посоветовал им он. Ему нужна была помощь. А он знал всего одного человека, которому мог довериться и на чью помощь мог рассчитывать. Он откинул дверцу смотрового люка, выходившего на облучок. – Номер двадцать два по Верхней Брук-стрит, – скомандовал он кучеру.

Когда экипаж остановился перед особняком, Лео попросил женщин подождать.

– Боюсь, это займет некоторое время, но, прошу вас, не выходите из экипажа.

Айседора кивнула, и он понадеялся, что это означает, что они решили дать ему еще один шанс.

Он велел Кадро проследить, чтобы никто не покидал карету, а сам зашагал к входной двери.

Лео явно было не по себе. Какая-то часть его мозга пыталась исступленно осмыслить разрозненные факты и сложить их в цельную картину, в то время как другая старалась сохранить хладнокровие и не поддаться панике. Надо сказать, что первая побеждала, и он пребывал в замешательстве.

Но, когда он вошел в гостиную и застал там Каролину, сидящую на кушетке в облаке кремового и розового, вторая часть его мозга быстро вытеснила беспокойство. Сердце у него учащенно забилось, и он испытал облегчение.

Каролина встала и натянуто улыбнулась ему, приседая в реверансе. Казалось, она не знает, как вести себя с ним, и держится настороже.

И тут он заметил Бека, который встал из-за стола и направился к нему, протягивая руку.

– Ваше Королевское Высочество, принц Леопольд! – весело проговорил он. – Гарретт, мы выпьем чаю. Лео, а вы хорошо выглядите!

– Благодарю…

– Вы как раз вовремя. Я давеча вернулся в Лондон, а вот она, – он кивком указал на сестру, – вообще только сейчас почтила меня своим присутствием.

Каролина ничего не сказала и молча вернулась на место.

– Она не разговаривает со мной, потому что, во- первых, я видел счета, пришедшие за новые отрезы тканей, – продолжал Бек. – Почему женщины никак не могут удовлетвориться парой нормальных платьев? – посетовал он. – И, во-вторых, я уже слышал о том, что произошло у Дебриджей, пока меня не было.

Пожалуй, в этом и заключалась причина ее отстраненной сдержанности.

– Лео, виски? – предложил Бек, и Лео сообразил, что, пока он не сводил глаз с Каролины, Бек успел подойти к серванту.

– Прошу прощения? А, нет, благодарю, – отказался Лео.

– Нет? Что с вами стряслось, дружище? – Он налил себе щедрую порцию виски, после чего вновь повернулся к ним лицом: Каролина по-прежнему сидела на кушетке, а Лео торчал в дверях. Бек насмешливо отсалютовал своим стаканом Каролине и сообщил Лео: – Она отвергла моего друга Лэдли.

Каролина ответила брату хмурым взглядом:

– Я тебя предупреждала.

– Но я все равно не понимаю почему. Он – хороший человек. Ты же не можешь бесконечно отвергать хороших мужчин, Каро, причем безо всякой на то причины, – раздраженно заметил Бек, после чего обратился уже к Лео: – Представляете, Лео, что сказали бы наши бедные родители, если бы узнали, что я позволил ей так долго оставаться незамужней?

– Ты позволил мне?

Лео не располагал временем, чтобы и дальше выслушивать их пикировку, да и у Каролины его явно было немного. Она вдруг встала с кушетки и подошла к окну, чтобы выглянуть наружу. Она выглядела необычайно обеспокоенной.

Бек посмотрел на нее и пожал плечами, после чего перенес все внимание на Лео.

– Вы, мой друг, пропустили весьма зрелищные лошадиные бега, – заметил он и пустился живописать, как выступила его алусианская лошадка на скачках «Четыре угла». Рассказ его занял некоторое время, потому как Бек вознамерился не упустить ни единой мало-мальски важной детали. Лео делал полагающиеся случаю ремарки, но вскоре понял, что совсем не слушает друга. Дворецкий вкатил тележку с чаем, и Бек, не прекращая говорить ни на секунду, вытянул шею, стараясь заглянуть ему за спину. Чай был подан, и Лео сообразил, что все крепче сжимает кулак, сгорая от желания врезать Беку по лицу так, чтобы тот наконец заткнулся.

– Каро, чай, – напомнил сестре Бек, и Каролина отошла от окна и приняла чашку из рук Гарретта.

– У меня здесь результаты забегов, – сообщил Хок и похлопал себя по груди с таким видом, словно приколол их там булавкой. – Но где же они? Должно быть, остались в кабинете. Прошу меня простить, – и он быстрым шагом вышел из гостиной.

Лео отставил в сторону чашку и обратился с вопросом к Каролине:

– Что случилось?

– Ничего.

– Я же вижу, что это совсем не ничего.

Она оглянулась на Гарретта, терпеливо застывшего у дверей.

– Мне нужно поговорить с вами, – негромко сказала она.

– Какая удача! Мне тоже, – пробормотал в ответ он.

– Вот они! – Бек уже вернулся и теперь размахивал каким-то клочком бумаги. – Вы преисполнитесь гордости, когда узнаете, как выступила моя алусианская лошадка. – Присев рядом с Лео, он принялся называть время, показанное всеми лошадьми в заезде.

Каролина отставила в сторону свою чашку.

– Бек, дорогой, ты ничего не забыл? Ты ведь должен отужинать с лордом Эйнсли сегодня вечером и выяснить, собирается ли он сделать мне предложение руки и сердца.

Бек вздрогнул и умолк.

– Господи милосердный, так и есть. Благодарю тебя, Каро. Лео, вы, надеюсь, простите меня? – сказал он. – Я совершенно потерял счет времени. Мои извинения, Лео. Я немного увлекся. Каро, ты проводишь принца, не так ли? – осведомился Бек, поднимаясь на ноги. – Гарретт! – окликнул он дворецкого, уже выходя из комнаты. – Пришлите мне Джонса! Я не хочу опоздать!

Когда он ушел, а вместе с ним и дворецкий, Каролина сказала:

– Наверное, другого такого человека, настолько помешанного на лошадях, еще поискать. – Она вновь неожиданно поднялась с кушетки и подошла к окну.

Лео последовал ее примеру. Он не знал, как подступиться к весьма деликатному вопросу, что беспокоил его.

– Высматриваете кого-нибудь? – поинтересовался он, выглядывая в окно. Ему был виден лишь верх его экипажа.

Каролина развернулась и оперлась спиной об оконную раму.

– Каролина, я…

– Я могу спросить вас кое о чем? – перебила она его.

– Да, разумеется.

– Я слышала, что в ближайшие дни вы возвращаетесь в Алусию. Это правда?

Он давно уже научился не удивляться тому, что окружающие знают о нем все.

– Кто вам сказал?

– Это имеет значение?

– Нет, но я…

– Это правда?

Он смотрел в ее блестящие зеленые глаза и пытался найти нужные слова. Это было нелегко – эмоции бурлили в нем, грозя выплеснуться через край. Ему нужно было выпить, чтобы приглушить их, но, увы, теперь такой возможности он был лишен.

– Да. Это неизбежно.

Что-то вспыхнуло в ее глазах, вспыхнуло и погасло, словно огонек свечи, задутый ветром.

– Вы знали, что рано или поздно мне придется вернуться.

– Да. Но я думала, что это случится не раньше конца лета. – Она закусила губу и уставилась себе под ноги.

Ее реакция привела его в смятение. В отношении Каролины Хок он мог быть уверен только в одном: она не станет скрывать от него свои чувства или мысли. Никогда еще она не выглядела такой печальной. Лео наклонился, чтобы заглянуть ей в лицо.

– Я буду грустить и скучать без вас. Каждый день, – сказал он.

Она подняла на него глаза.

– Вы мне не верите? Мне будет недоставать вас так, как вы и представить себе не можете, Каролина. Я счастлив находиться в вашем обществе.

– Правда? – негромко спросила Каролина. Ее глаза потускнели, но в них зажегся какой-то новый свет. Она смотрела на него сквозь непролитые слезы.

– Клянусь, – искренне ответил он и придвинулся к ней ближе.

– Я могу спросить вас еще кое о чем?

Да, я люблю вас, Каролина. Я люблю вас.

– Можете спрашивать меня о чем угодно. Что вы хотите знать?

– Только не лгите мне, умоляю. Вы вступили в заговор с веслорианцами, чтобы свергнуть своего отца?

Если бы она отвесила ему пощечину, то и тогда он не был бы так ошеломлен.

– Ч-что?!

– Они – шпионы? Прибыли сюда, дабы злоумышлять вместе с вами? Клянусь жизнью, я ничего не понимаю. Я пыталась, но все это не имеет смысла.

– Кто прибыл сюда? Какие еще шпионы? О чем вы толкуете, черт возьми?

– Служанки! – громким шепотом сообщила она и покосилась на открытую дверь.

Он смотрел на нее во все глаза, пытаясь понять хоть что-нибудь.

– Вы спрашиваете меня, не являются ли служанки шпионками? Но это же абсурд!

– Тогда почему, Леопольд? Что вы с ними сделали? Они ведь веслорианки, не так ли? Вы увезли их с собой, и где же они сейчас?

Он побледнел, понимая, что из головы у него вылетели все более или менее удобоваримые объяснения. Проклятье! Он готов был осушить бочонок виски одним духом. Ему надо было хоть чего-нибудь глотнуть, чтобы приглушить чувство дискомфорта. Но он стал другим. Он изменился после встречи с Лизандром в саду.

– Признаю, что виновен во многих грехах, но я – не предатель. Господи Всемогущий, вы думаете, что я вступил в заговор с целью свергнуть собственного отца?

– В таком случае объясните мне, что происходит! – взмолилась она.

Душа Лео разрывалась на части – он на самом деле любил Каролину и хотел защитить ее от зла, которого было слишком много в этом мире. Она была для него светом и счастьем, и он отдал бы все что угодно, лишь бы грязь и злоба не коснулись ее. Но дело было не только в этом. Он не хотел, чтобы она смотрела на него с жалостью. Не хотел, чтобы и она, и все остальные видели в нем, как он подозревал, ни на что не годного принца, способного лишь напиваться до полусмерти. Ему не хотелось признаваться, что сейчас он взялся за опасное дело, немыслимое для такого человека, как он. И взялся за его выполнение настолько неумело, что теперь вынужден обратиться к ней за помощью.

Но его нежелание говорить вынудило ее сделать собственные выводы, причем весьма поспешные:

– Господи Боже, все еще хуже, чем я думала.

– Нет, Каролина, нет, – сказал он, поднимая на нее глаза. – Эти женщины, в сущности, еще девочки, эти служанки – не шпионки. Они рабыни. А я пытался – крайне неудачно, следует признать, – освободить их.

Она уставилась на него во все глаза.

– Рабыни?

Лео кивнул.

– И где же они?

– В данный момент они здесь, ждут снаружи, в моем экипаже.

Губы у нее приоткрылись от удивления.

– Здесь?

Он положил руку ей на предплечье.

– Прошу вас, присядьте и позвольте мне все объяснить.

Он рассказал ей все. Как же это здорово – рассказать о том, что тебя мучает, другому человеку, облегчить душу. Он поведал ей, как его подстерегли в Хеленамаре, а потом вручили список имен. Описал, как невероятно трудно было ему в одиночку разыскивать этих женщин. Что, будучи принцем, он не мог остаться незамеченным. И что, будучи принцем, как он выяснил, он совершенно не подозревает о том, как устроен мир. Он рассказал ей, что запутался окончательно, и потому вынужден был приобрести замок, платил мзду алусианскому торговцу, на поверку оказавшемуся шантажистом и двойным агентом, выяснил, что старый друг стал негодяем и что случайно спас вместе с этими женщинами и совсем еще юного мальчишку.

Разумеется, не смог он умолчать и о самом прискорбном своем открытии – что в качестве главной движущей силы этой подлой схемы со стороны Веслории выступал его будущий тесть.

К тому времени, как он закончил, Каролина была бледна как смерть.

– И что же вы намерены делать?

– Я собираюсь взять этих веслорианских женщин с собой в Хеленамар и там попытаюсь убедить их дать показания против тех людей, которые так подло обошлись с ними.

– А как же ваша помолвка? Разве ваш отец не будет возмущен всем этим?

Его отец придет в ярость, в этом Лео не сомневался.

– Очень может быть. Даже наверняка. Я не знаю, что будет дальше, Каролина. Я уверен лишь в том, что хочу отвезти этих женщин в Алусию и дать им возможность выступить против тех людей, кто продавал и покупал их ради политических выгод. Я намерен предать их имена огласке, а потом – будь что будет.

Она долго смотрела на него, и постепенно глаза ее начали наполняться слезами.

– В чем дело? – спросил он и взял ее за руку.

– Бедные женщины! И вы, Леопольд. Вы поступаете благородно, но при этом все думают, будто… они полагают…

– Я знаю, что они предполагают. И я не поступаю благородно, я всего лишь оказался в нужном месте в нужное время, только и всего. Вы мне верите?

– Верю. – Она смахнула с глаз слезы. – Герцогиня Норфолк рассказывала мне о своем супруге. Я и представить не могла, что эта бедная девочка – не единственная пострадавшая. Но, Леопольд, а как же ваша репутация? Она же погублена окончательно, и я… Господи, как же я сожалею об этом! Я ведь тоже приложила к этому руку. Я передавала Холлис все последние сплетни, чтобы она печатала их в своей газете.

Он сжал ее руку:

– Дорогая моя Каролина, не думайте об этом. Это все ерунда. Моя репутация с самого начала оставляла желать лучшего.

Покачав головой, она на миг отвернулась от него.

– Вы сказали, что таких женщин еще несколько?

Он кивнул:

– Я знаю еще об одной в доме Пеннибейкеров. Остальные две… Мне пока не удалось узнать, куда их увезли.

Каролина ахнула и крепко сжала его руку.

– Вы должны побывать на балу у Пеннибейкеров, Леопольд. Это я во всем виновата, и я же постараюсь все исправить. Я уверена, что мне удастся переубедить Нэнси Пеннибейкер. Предоставьте это мне. Вы будете сопровождать Бека и меня. Бек заявил, что никуда не поедет, что балы – лишь огромная и никчемная трата времени, но я знаю, что он согласится, если и вы поедете.

– Каролина… – В этот миг Леопольд был так тронут тем, что она согласилась помочь ему, что подался вперед, сокращая разделявшее их расстояние, положил руку ей на затылок и поцеловал.

Она оттолкнула его:

– Гарретт…

– Да поможет мне Господь, потому что сам я на это неспособен. Мне будет ужасно недоставать вас, Каролина, когда я уеду. Вы… вы вразумили меня. Показали мне, что это такое – жить в ладу со своей совестью. Вы заставили меня испытать чувства, которых я не знал раньше…

– Леопольд, это еще не все, – быстро сказала она. – За вами следят.