Поцелуй принца

Глава 13

…по слухам, список приглашенных на бал, устраиваемый Монтгомери, был сокращен на одно лицо. Пусть это послужит всем нам уроком и напоминанием о том, что даже принц может скрывать столь постыдные тайны, что ни одна уважающая себя юная леди не пожелает познакомить с ними свою семью.

Говорят, что одного состоятельного и высокопоставленного джентльмена, занимающего чрезвычайно высокое положение в обществе, видели в некоем предосудительном месте. Ходят слухи, что этот джентльмен увел оттуда особу легкого поведения и поместил ее в кухню одного состоятельного дома. Мотивы, коими он руководствовался, уже породили множество домыслов, но самые омерзительные из них остаются и самыми правдоподобными.

Дамы, если вы обожаете общество собачек, то советуем вам пошире открывать окна и почаще пользоваться метлой, дабы не оскорблять своих гостей неприятными запахами и нежеланной шерстью на подолах их юбок.

Дамская газета мод и домашнего хозяйства госпожи Ханикатт

Минуло несколько дней, прежде чем Лео сумел убедить мистера Фрейма взять его с собой в публичный дом, коим тот так похвалялся. Но мистер Фрейм, который до той поры не выказывал особенной склонности к благонравию, вдруг обнаружил в себе таковое, едва речь зашла о Лео. Он счел, что принцу не подобает наносить подобные визиты. Лео не знал, должен он обижаться или радоваться тому, что человек, которого он практически не знал, решил возложить на себя обязанности его нравственного наставника.

Впрочем, в конце концов он добился согласия мистера Фрейма, посулив доставить ему домой бутылку редкого алусийского вина… как только ее привезут самому Лео в Лондон.

К счастью, миссис Мэнсфилд, владелица этого ветхого домишки, отвратительно темного и сырого внутри, не подозревала о том, кто такой Лео на самом деле, но, считая его каким-то важным господином, сочла себя в полном праве стребовать с него умопомрачительную сумму за возможность встречи с Айседорой Авалье.

– Да, конечно! Обаятельная милашка, – изрекла миссис Мэнсфилд, выдирая нитки из потрепанного подлокотника собственного кресла.

Уже один только объем талии этой женщины мог служить несомненным свидетельством успеха ее презренного предприятия. На столике рядом с нею стояли вино в графине и тарелочка с конфетами, цукатами, нарезанным сыром и орехами, словно она намеревалась приятно провести время нынче вечером, пока остальным женщинам доведется пройти через бог весть какие испытания в комнатах, подняться в которые можно было по очень темной и узкой лестнице.

– Это заслуживает комплимента – запомнить ее имя, – продолжала миссис Мэнсфилд, разглядывая его облачение. – Что-то ваше лицо мне знакомо, милорд. Вы, часом, не бывали у нас раньше?

– Сколько вы хотите за девчонку? – холодно осведомился Лео.

– Ну, она у меня одна из лучших. Она из Веслории, знаете ли, а они там все умеют доставлять удовольствие. Я беру за нее самую большую плату.

Лео прежде не прибегал к насилию. Даже в молодости он избегал драк с друзьями – мысль о том, что надо ударить кого-либо, вызывала у него тошноту. Но еще никогда ему так сильно не хотелось дать кому-нибудь по зубам, как сейчас хотелось врезать миссис Мэнсфилд, чтобы стереть с ее лица эту гнусную ухмылку.

Ему пришлось согласиться на поистине грабительскую цену за девушку, и, когда он передал ей деньги, миссис Мэнсфилд воздела себя на ноги и знаком предложила ему следовать за ней. Она привела его в маленькую неопрятную комнатку с крошечным диваном, обитым вытертым красным бархатом, на котором, вполне возможно, восседали сотни посетителей. В углу стояла узкая кровать с мятым бельем, одним своим видом вызывавшая рвотный рефлекс. Миссис Мэнсфилд окликнула Айседору Авалье, очевидно, притаившуюся за дверью.

– Поторопись, девочка моя, здесь один джентльмен спрашивает именно тебя.

Айседора несмело вошла в комнату. Она явно чувствовала себя неуютно, будучи одетой во что-то, отдаленно напоминающее куцый халат. У нее были темные волосы и темные глаза, но Лео поразило то, что у нее был совершенно пустой взгляд. Она несколько мгновений тупо смотрела на него, после чего уставилась себе под ноги.

– Ну, и чего это ты там застряла? – раздраженно обратилась к девушке миссис Мэнсфилд и вытолкнула ее на середину комнаты, чтобы она оказалась прямо напротив Лео.

– У вас есть час, милорд, – сообщила ему содержательница притона. – Я постучу в дверь за десять минут до срока, чтобы у вас было время одеться. – С этими словами она удалилась.

Айседора по-прежнему не поднимала глаз. Ее била крупная дрожь.

– Bon den, – поздоровался с нею он. Добрый вечер. – Weslorina? Ты из Веслории?

Видит Бог, он не собирался пугать девушку, наоборот, намеревался подбодрить, заговорив с нею на ее родном языке. Но вместо того, чтобы успокоиться, она запаниковала. Резко развернувшись, девушка рванулась к двери, но Лео сумел опередить ее и загородил дверь собой, чтобы не дать ей убежать до того, как поговорит с нею. Со слезами в голосе она принялась умолять его поочередно на веслорианском и английском не делать ей больно и отпустить.

– Ради всего святого, я не причиню тебе зла. Я хочу помочь тебе, – настаивал он.

– Но почему?

– Потому что таково мое желание, Айседора. Ты заслуживаешь лучшей участи. Помоги мне найти остальных, помоги мне покарать тех, кто так жестоко обошелся с тобой.

– Я не понимаю, о чем вы говорите!

– Все ты понимаешь, – мягко, но решительно заявил он. – Позволь мне помочь тебе и другим.

Она тут же разрыдалась.

– Я не могу, – захлебываясь слезами, пролепетала она. – Иначе они заставят моего отца вернуть деньги. Моя семья не примет меня обратно, особенно после такого. Мне некуда пойти, кроме как на улицу…

– Тебе есть куда пойти, – сказал он, понятия не имея, что это за место, – ему еще предстояло подумать об этом. Но он непременно что-нибудь придумает.

Жестом предложив ей присесть на грязный диванчик, он попросил ее рассказать, как она сюда попала. Айседора рассказала, что ее семья жила в горной местности в Веслории, на самой границе с Алусией. Он знал, что горные районы самые бедные в обеих странах. Большинство тамошних мужчин работают на угольных шахтах. Она сказала, что однажды к ним приехал какой-то джентльмен и предложил отцу за нее большие деньги. Отец взял их, чтобы спасти семью от голодной смерти.

Лео смутно припомнил, как Себастьян говорил что-то насчет отсутствия экономических возможностей, особенно в некоторых частях страны. Лео слушал его вполуха, как бывало всегда, когда тема представлялась ему чересчур сложной для понимания, поскольку он уже давно привык не утруждать себя чем-либо стоящим внимания. Айседору продали, чтобы отец смог прокормить остальных детей. Лео и представить себе не мог, каково это – не иметь за душой ни гроша, или какое отчаяние должно охватить мужчину, чтобы он вынужден был продать дочь ради спасения своей семьи.

Вот так Айседора и попала в Англию, чтобы работать задарма. Но, по ее словам, лорду Хиллу этого было мало – ему нужно было больше, нежели ее услуги в качестве горничной, а когда она отвергла его, он пригрозил отправить ее обратно к тому мужчине, который все и устроил. Анна Марбл попыталась вмешаться, но он рассчитал и ее, после чего увез свою семью в деревню.

Лео вытащил из кармана клочок бумаги и показал девушке список из пяти имен. Но Айседора лишь покачала головой и призналась, что не умеет читать. Тогда Лео прочел ей вслух имена остальных девушек: Нина, Эовин, Жаклин, Раса.

Айседора знала их всех, но могла сказать лишь, куда попали Жаклин и Раса. По ее словам, Раса работала служанкой в доме лорда Пеннибейкера, имя которого вызвало какие-то смутные ассоциации у Лео.

А вот Жаклин отправили в роскошное деревенское поместье, принадлежащее герцогу Норфолку. Известие об этом застало Лео врасплох и изрядно удивило – герцог Норфолк учился вместе с ним в Кембридже. Он знал Генри на протяжении многих лет и считал его своим другом. Помилуй Бог, он же женат на прелестной женщине, имеет троих детей, и у них вот-вот должен родиться четвертый! Генри наверняка не был замешан в этой грязной истории.

– В Арунделе? – спросил он.

– Да, – слабым голосом подтвердила Айседора.

Голова у принца пошла крýгом. Кто эти люди, что так дурно обращаются с женщинами? Как он сам мог дожить до тридцати лет и даже не подозревать о том, что в его кругу общения вращаются подобные типы? От осознания этих простых фактов ему стало горько, и он лишь укрепился в решимости покончить с этой гнусной практикой.

Но сначала нужно было выкупить Айседору. К несчастью, Лео отнюдь не преуспел в искусстве ведения торговых переговоров, и когда он согласился на грабительскую цену в сто фунтов стерлингов, маленькие глазки миссис Мэнсфилд полезли на лоб от удивления, и он понял, что его просто-напросто здорово облапошили.

Он привез Айседору в гостиницу «Кларендон», игнорируя обращенные на него взгляды, и снял для нее комнату. Служащий гостиницы у стойки регистрации с трудом скрыл свое отвращение при виде такого, по его мнению, непотребства и поначалу даже отказался предоставить девушке комнату. Лео пришлось напомнить ему о том, сколько Алусия платит за комнаты, которые он снимает. Клерк неохотно согласился выделить номер на одну ночь. Всего на одну ночь, и не дольше.

– Таким женщинам, как она, здесь не место, Ваше Высочество, – сухо заявил он.

– С такими женщинами, как она, – отрезал Лео, – ваша страна обошлась очень дурно.

Но проживание в гостинице «Кларендон» могло послужить лишь временной мерой, и Лео прибегнул к помощи Джозефа.

– Девчонка хочет вернуться домой, к своей семье, – солгал он. – Мне нужно место, где она может остановиться, пока я все не улажу.

Поскольку Джозеф в глаза не видел Айседору, он не заподозрил ничего дурного в поступке Лео. Он на мгновение задумался, а потом сказал:

– Могу предложить мистера Губерта Крессидиана.

Лео знал этого джентльмена, торговца из Алусии, который жил в Лондоне и был, по слухам, богаче Креза.

– Вы знакомы с ним? – спросил он. – Я могу ему доверять?

Выражение лица Джозефа нисколько не изменилось.

– По своему опыту, Ваше Высочество, я знаю, что мистеру Крессидиану вполне можно доверять, но своего он не упустит.

Как выяснилось, Джозеф был совершенно прав в своей оценке. Мистер Крессидиан оказался худым и жилистым мужчиной с черными как смоль волосами и глазами столь глубокого коричневого цвета, что они выглядели почти черными. Лео сообщил ему, что ему нужно место, куда можно без опаски поместить молодую женщину. Мистер Крессидиан не задал ни единого вопроса по поводу Айседоры. Похоже, ему вообще не было до нее никакого дела. Собственно говоря, он вел себя так, словно его вообще ничто не интересует. Он всего лишь озвучил свои условия: содержание девушки должно быть оплачено, а его самого необходимо представить корабельному магнату из Франции, с которым Лео водил знакомство.

Не задала ему ни единого вопроса и Айседора – похоже, девушка заранее смирилась со всем, что уготовила ей судьба. Но, когда они подъехали к огромному особняку в Мейфэр, она подняла глаза на Лео и спросила:

– Кто вы такой?

Она действительно не имела об этом ни малейшего понятия.

– Никто, – ответил он, и это была чистая правда. Потом улыбнулся и добавил: – Друзья называют меня Лео.

Три дня спустя Джозеф уведомил Лео о том, что его приглашение на бал у Монтгомери отозвано.