Поцелуй принца

Глава 20

…обитатели квартала Мейфэр нынешним летом устраивают разнообразные приемы перед тем, как отбыть в деревенскую местность с более прохладным климатом.

Теплые деньки способствуют долгим прогулкам в парке и благоприятствуют ухаживанию. Из надежного источника нам стало известно, что некая дочь графа, которую многие полагали чересчур пресной, чтобы получить предложение руки и сердца, покорила сердце того самого джентльмена, чьего внимания добивалась и коего обожала.

Сестра одного известного барона считается фавориткой летнего сезона, поскольку джентльмены вступили в борьбу за ее более чем щедрое приданое. Заключающие пари в мужских клубах склоняются к тому, что победу одержит молодой виконт из Лидса.

Уважаемые дамы, по мнению многочисленных экспертов, секрет чистой и гладкой кожи, будь вы блондинка или брюнетка, заключается в том, чтобы избегать излишеств, включая еду и питье, экзерциции и удовольствия.

Дамская газета мод и домашнего хозяйства госпожи Ханикатт

Неделя выдалась на редкость щедрой на события. Причем далеко не все из них были приятными. Хорошей новостью было то, что Жаклин оказалась в безопасности вместе с Айседорой в большом особняке мистера Крессидиана, однако при этом репутация Лео серьезно пострадала.

Он опять напортачил, спасая Жаклин из Арунделя, в чем, впрочем, не было ничего удивительного. Откуда ему было знать, что у герцогини начались схватки? Откуда ему было знать, что именно в эту ночь Генри решит навестить бедную веслорианскую девчонку, да еще в четыре часа утра? Право слово, он надеялся, что, учитывая грандиозный скандал, разразившийся между герцогом и герцогиней в день их прибытия, к вечеру, равно как и принимая во внимание неблагополучное состояние здоровья герцогини, Генри сумеет удержать свой член в штанах. Увы, он сильно ошибся в своем старом друге.

Лео направился в кухню в момент, который полагал глухой ночью, где-то без четверти четыре утра. Но, приближаясь в темноте к месту назначения, он вдруг расслышал звон кастрюль и сковородок. Он с удивлением обнаружил, что повариха уже разводит огонь под огромным котлом. Поначалу она его не заметила, во всяком случае, пока не выпрямилась и не обернулась. А потом она испуганно вскрикнула.

Лео не нашелся что сказать в свое оправдание, и потому они застыли каждый на своем месте, молча глядя друг на друга, пока в дверях черного хода не появился лакей с двумя ведрами в руках. Он посмотрел сначала на повариху, потом перевел взгляд на Лео и снова на повариху. Они втроем глазели друг на друга до тех пор, пока Лео не сообразил, что только он один может предложить выход из тупика, в котором все они оказались.

– Прошу прощения, – выдавил он и откашлялся. – Кажется, я немного заблудился. Позвольте мне…

Но, не успел он договорить, как появилась Жаклин. Она завязывала поясок своего фартука, входя в кухню из того же самого коридора, коим воспользовался и лакей. Ее темные волосы были небрежно собраны в хвост на затылке, как если бы она проделывала это в большой спешке. Она замерла на пороге, одним взглядом окинув представшую перед ней немую сцену, но даже в полумраке кухни Лео разглядел темные круги у нее под глазами.

Он сделал то единственное, что ему оставалось, и обеими руками ухватился за последнюю возможность.

– Жаклин! – начал он и продолжил по-веслориански: – Я пришел, чтобы помочь тебе.

Она выглядела смущенной и растерянной. Затем она перевела взгляд на повариху, словно надеясь, что вот сейчас пожилая женщина все ей объяснит.

Лео повторил сказанное, как заклинание. Она вновь промолчала. Он спросил у себя, правильно ли она его поняла. Алусианский и веслорианский языки были родственными, но не идентичными, и веслорианское наречие никогда не было его сильной стороной. Лео застыл на месте под взглядами слуг, опасаясь, что все окончательно испортил, да еще в их присутствии. Спустя несколько мгновений он вновь заговорил по-веслориански:

– Собирай вещи и пойдем со мной. Немедленно.

– Жаклин?

Голос Генри был для него равноценен удару ниже пояса. Вздрогнув, он обернулся и увидел перед собой своего старого друга стоящим в сорочке с закатанными рукавами и домашних брюках. По всем канонам Генри следовало быть наверху и ожидать рождения своего ребенка, посему Лео понадобилось некоторое время, дабы уразуметь, что тот делает в кухне. Очень недолгое время, впрочем, потому что кровь отхлынула от лица Жаклин.

– Время, ваша светлость? – нетерпеливо вскричала повариха.

– Что? Нет, еще нет, – небрежно отмахнулся Генри.

Взгляд его был прикован к Жаклин, и Лео не мог не заметить, что и повариха, и лакей поспешно отвели глаза. Они уже видели эту драму раньше и научились ничего не замечать, когда герцог спускался вниз. Лео вдруг почувствовал, что его охватывает неуправляемый гнев – Генри использовал девчонку как кусок мяса.

И потому, когда Генри воззрился на него и пожелал узнать, что он делает в кухне в такой час, Лео отбросил в сторону все отговорки, которые моментально подсказал ему разум, и предпочел сыграть честно:

– Я забираю ее, Генри.

Сначала Генри растерянно заморгал. А потом вдруг рассмеялся, словно не верил своим ушам. При этом и повариха, и лакей моментально преисполнились услужливости и в мгновение ока наполнили ведра горячей водой, необходимой, очевидно, при родах.

– Ты сошел с ума? Ты не можешь забрать ее.

Лео припомнил, что в тот момент подумал о том, что ему не стоит затевать драку с Генри, поскольку герцог наверняка задаст ему трепку, если дело дойдет до рукопашной. Он, разумеется, сумеет постоять за себя – по настоянию отца Лео и Бас еще в детстве научились боксировать, – но он не любил драться. И потому он внутренне подготовился к неизбежному, а потом обратился к Жаклин по-английски:

– Собирай вещи, девочка.

Она колебалась. Вновь взглянула на повариху. Та прилагала неимоверные усилия, чтобы не встретиться с ней взглядом.

– Поторопись, – сказал Лео и продолжил по- веслориански: – Если хочешь избавиться от него, делай, как я говорю. Даю слово, что со мной ты будешь в безопасности. Я не притронусь к тебе, Жаклин, но, учитывая ситуацию, мы не можем задерживаться здесь и зря терять время.

Она, похоже, запаниковала и вновь обратила взор на повариху. Выражение лица девушки стало умоляющим. Пытаясь дать ей время на раздумья, Лео обратился к Генри:

– Должен признаться, я удивлен. Я-то думал, что человек твоего положения не станет унижаться до такого.

Генри набрал полную грудь воздуха и в бешенстве уставился на Лео.

– А-а, понимаю, – с язвительной ухмылкой процедил он. – Уж вы-то никогда не путались со служанками, Ваше Высочество.

Лео вынужден был умолкнуть. Хотя он никогда не навязывал силой свое общество ни единой женщине – влечение было исключительно взаимным… по крайней мере, в этом он себя убеждал, – у него все-таки были отношения со служанками. Но в своем недостойном поведении он покается в следующий раз.

– Во всяком случае, я не покупал себе служанок, чтобы забавляться с ними в свое удовольствие.

За его спиной повариха с шумом уронила что-то на пол.

– Не судите, да не судимы будете, – сказал Генри. – Если бы вы были женаты на женщине, которая или беременна, или чувствует ужасную усталость каждую минуту каждого дня, без исключения, вы бы запели по-другому, уверяю вас.

– Подозреваю, что и Жаклин устала. – Лео обернулся к остальной аудитории, но на сей раз постарался поймать взгляд поварихи в отчаянной мольбе о помощи.

Однако, когда он вновь перенес свое внимание на Генри, старый друг уже подступил к нему вплотную и Лео увидел в его глазах ярость. Он понял, что сейчас последует удар, и внутренне подобрался, готовясь к неизбежному.

– Ты велик и могуч, Лео. Или ты забыл, что я видел тебя с прислугой в Кембридже? Если помнишь, ты зажал ее в темном углу у наружной стены паба.

– Это совсем другое, – заявил Лео, воздев указательный палец. А потом он попытался понять, почему, собственно, то было совсем другое.

– По крайней мере, у Жаклин есть крыша над головой и достойная пища в желудке.

– Как это великодушно с твоей стороны! Ты прямо святой, Норфолк.

Глаза Генри потемнели. Он с такой силой стиснул зубы, что на скулах его заиграли желваки, и прорычал:

– Ты заплатишь за это! Твоему отцу нужны хорошие отношения с Англией, но я могу сделать так, что этого не будет никогда.

– Я готов заплатить любую цену, – отрезал Лео и быстро оглянулся. К его облегчению, Жаклин в кухне уже не было. Не исключено, что она не вернется. Но тут он вдруг заметил ее краем глаза – она прижимала к груди маленькую черную сумочку и дрожала, словно в лихорадке. – Palda Deo, – пробормотал он. Слава Богу. Лео шагнул назад, прочь от Генри. – Благодарю тебя за гостеприимство, Норфолк. Я сам найду выход. – С этими словами он протянул руку Жаклин.

Она не спешила принимать ее, и он пошевелил пальцами, показывая, что она должна сделать, а потом крепко стиснул ее маленькую ручку.

Генри возмущенно фыркнул, словно не веря, что это действительно происходит у него на глазах, а потом возмущенно взревел:

– Ты не можешь просто так взять и уйти отсюда с одной из моих служанок!

– Она не служанка, – сказал Лео, – она – рабыня.

Генри загородил Лео дорогу.

Принц застонал.

– А я все-таки надеялся, что обойдется без этого, – сказал он, уже понимая, что этого не избежать.

Генри размахнулся и нанес ему хук в челюсть. Взрыв боли на мгновение ослепил Лео, но каким-то чудом он удержался на ногах.

Отпустив руку Жаклин, он ударил Генри в грудь, а следующий удар пришелся герцогу в висок. Генри бросился на него, вытянув руки перед собой, но, прежде чем он успел сомкнуть их на шее Лео, в кухню вбежала одна из служанок.

– Ваша светлость! – вскричала она, заламывая руки. – Началось!

Но Генри не спешил отправляться к супруге. Он еще некоторое время осыпал Лео и Жаклин бранью, грозя принцу тем, что отныне тот станет нежеланным гостем в Британии. Бедная веслорианка дрожала как осиновый лист, и Лео даже испугался, что она вот-вот лишится чувств. Но тут Генри решил, что будет лучше, если он поднимется к жене, и ругань прекратилась.

Лео быстрым шагом шел по очень длинному коридору, пока Жаклин едва слышным шепотом не поинтересовалась, собирается ли он выходить наружу, и пояснила, что выбранный им путь ведет вглубь дворца.

– В таком случае, будь добра, покажи мне выход для слуг, – попросил он.

Жаклин махнула рукой в ту сторону, откуда они пришли. А это означало, что им придется вновь пройти через кухню. Удержав уже готовое сорваться с языка ругательство, Лео повлек ее за собой. Он старательно избегал смотреть в глаза поварихе, которая, вот странность, была на том же самом месте, где они ее оставили.

Наконец они вышли из замка на хозяйственный двор, где, в чем он ни на миг не сомневался, его поджидали Кадро и Артур. Оба были верхом, а между ними стояла оседланная лошадь без седока.

Но рядом с ними, что стало для Лео неожиданностью, обнаружился молоденький парнишка. Он заговорил с Жаклин по-веслориански, и она обратила панический взгляд на Лео:

– Это мой брат.

– Твой брат?

Прежде чем он успел обдумать свои дальнейшие действия, дверь кухни внезапно распахнулась. Оттуда выскочил лакей, который был свидетелем отвратительной сцены между ним и герцогом. В руках он держал тряпичный узелок, который и швырнул мальчишке. Жаклин же он бросил на прощание:

– Счастливого пути! – после чего быстро скрылся внутри.

Это не входило в планы Лео. Откровенно говоря, у него вообще не было никаких планов, но он не ожидал ничего подобного, и от волнения у него едва не подкосились ноги. Но они не могли терять ни минуты. Пора было уезжать. Появление Жаклин и мальчишки стало для Кадро и Артура полной неожиданностью, но, когда Лео приказал Кадро посадить ее на лошадь впереди себя, тот повиновался без слов. Артур поднял мальчишку и посадил его позади себя, а Лео сел на третью лошадь.

От его внимания не укрылось, какими взглядами обменялись его верные телохранители. Скорее всего, они подумали о нем не слишком хорошо, за что он едва ли мог винить их. На протяжении многих лет они воздевали его на ноги после шумных попоек и вытаскивали из чужих постелей. Им была очень хорошо знакома его манера напиваться вдрызг ни с того ни с сего, вот и сейчас они наверняка решили, что он учинил очередную пьяную выходку.

Но вчерашний день был далеко не самым обычным. Несколько драгоценных минут он украдкой провел наедине с Каролиной, и воспоминание об этом по-прежнему будоражило его кровь. Но сейчас у него на руках оказались насмерть перепуганная веслорианка и ее брат, наверняка решивший, что они с сестрой угодили из огня да в полымя. А в промежутке между этими столь волнительными событиями у него во рту не было ни капли спиртного.

И он повез Жаклин с братом к Крессидиану.

Тот встретил его в дверях своего дома в домашнем халате. Окинув взглядом Жаклин и мальчишку, он заметил, обращаясь к Лео:

– Это уже трое, Ваше Высочество.

– Я понимаю, что причиняю вам дополнительные неудобства, сэр, но я…

Крессидиан прервал его, вскинув руку и махнув ею в сторону коридора.

– Ступайте, – велел он, обращаясь к Жаклин и ее брату.

Жаклин с тревогой взглянула на Лео, но потом взяла брата за руку и неуверенно двинулась в указанном направлении.

Крессидиан же с недовольством воззрился на Лео:

– Мне нужны деньги на их содержание.

– Опять? – удивился Лео. – На мой взгляд, того, что я вам передал, должно было хватить с избытком.

– Вы ошибаетесь, Ваше Высочество. И если вы не заплатите мне сполна за их содержание, думаю, посланник Веслории заинтересуется тем, чем вы тут занимаетесь.

Лео выразительно выгнул бровь:

– Постойте, вы что же, занимаетесь вымогательством?

– Можете называть это, как вам будет угодно. Я всего лишь прошу возместить мне расходы по их содержанию.

Лео вздохнул и окинул взглядом роскошный особняк, мраморные полы, позолоченные ручки и подставки, хрустальные люстры. Мистер Крессидиан был очень состоятельным человеком.

– Я дам распоряжение своему секретарю выплатить вам вознаграждение.

– По сотне фунтов за голову, – подсказал ему мистер Крессидиан.

– Они не рогатый скот, а живые люди, – возмутился Лео.

Мистер Крессидиан в ответ лишь пожал плечами:

– Для меня это не имеет никакого значения.

Итак, Лео обзавелся собственным замком, на заднем дворе гостиницы квохтали его куры, к его невероятной миссии добавилось спасение молоденького парнишки, он платил одному очень состоятельному господину по сотне фунтов за каждого спасенного, и добрая половина города старательно избегала его. Ему придется многое объяснить, когда он вернется в Хеленамар.

Тем не менее ему предстояло спасти еще трех женщин. Он понимал, что это будет нелегко, учитывая, что его больше никуда не приглашали. Даже джентльмены, каждый день здоровавшиеся с ним в вестибюле гостиницы «Кларендон», теперь старательно избегали его.

Он читал в «Дамской газете госпожи Ханикатт» о приемах и балах, гудящих вокруг него, на которые его не приглашали.

Так уж случилось, что сейчас он как раз читал об очередном приеме и, опустив газету, взглянул поверх нее на Джозефа.

– Ни единого приглашения? – вновь осведомился он.

– Нет, Ваше Высочество.

Лео с неудовольствием поерзал в кресле. А ведь были времена, когда о каком-либо приеме в здешних газетах не упоминалось вовсе, если он не присутствовал на нем.

– А что Хок? – уныло поинтересовался он. – Он ответил на мое приглашение поужинать вместе?

Ответом ему послужило многозначительное молчание Джозефа.

Лео догадывался, что Бек пришел в отчаяние от того, что случилось в Арунделе, но такого он никак не ожидал. Создавалось впечатление, будто его друг попросту исчез с лица земли. А вот Каролина, очевидно, по-прежнему перепархивала из одной гостиной в другую. Если верить газете, то какая-то дама уже надела сшитое ею платье, рукава которого оказались настолько уникальными, что произвели настоящий фурор.

Лео с маниакальным упорством выискивал в статьях любое упоминание о Каролине. Если он не размышлял о том, как поступить с тремя своими подопечными или как найти Расу, то думал о ней. Упоминание же претендентов на ее руку вызывало ранее несвойственные ему приступы ревности. Проклятье! Какую все-таки неудобоваримую кашу он заварил! Теперь даже ее брат не отвечает на его приглашения.

Он вздохнул и уставился на своего секретаря:

– Что ж, Джозеф, полагаю, вы можете узнать, не согласятся ли в кухне гостиницы приготовить одного из моих цыплят, поскольку ужинать мне решительно негде.

– Посланник Редбейн просит вас уделить ему некоторое время, Ваше Высочество. У него есть для вас несколько депеш из Алусии.

– Вот как! – Лео чуточку оживился. – Он здесь?

– Да.

– Приведите его, – распорядился он, радуясь хоть какой-то компании.

Посланник Редбейн, веселый и общительный джентльмен, был призван на дипломатическую службу с южной границы Алусии – винного региона, где жители славились своим гостеприимством.

Редбейн радостно приветствовал Лео, что вселило в того слабую надежду на то, что известия о его плачевном положении не достигли еще всех уголков земли. Но посланник немногое смог передать ему, не считая письма от королевы-матери, в котором, однако, тоже не содержалось ничего особенного.

– Ни слова от Баса или Элизы?

Редбейн покачал головой.

Лео меж тем пристально вглядывался в него.

– Знаете, что я думаю, Редбейн? Я думаю, что мы должны устроить прием в честь моего пребывания в Англии, пока оно не подошло к концу.

Впервые с момента появления посланника в покоях Лео улыбка на его лице увяла. Он опустил взор на кожаный мешок, в котором носил официальную корреспонденцию, и поморщился.

– Так-так… – произнес Лео. – И что означает это выражение?

Редбейн вздохнул:

– Меня можно будет упрекнуть в небрежении своими обязанностями, – сказал он, тщательно подбирая слова, – если я позволю вам уверовать в то, что подобное мероприятие будет пользоваться… большим успехом.

– Вот, значит, как, – протянул Лео, стараясь подавить раздражение и обиду. Он все еще оставался принцем, разве нет?

– Я не хотел вас обидеть, Ваше Высочество, – поспешил уверить его Редбейн.

– А я обиделся, – пробормотал Лео.

Лицо посланника начало обретать нехорошую бледность.

– Все дело в ваших… наклонностях.

– Моих наклонностях? У меня нет никаких наклонностей, Редбейн. Я начисто лишен их.

– Наклонностями к дружбе со служанками и… ночными бабочками. – Последние слова Редбейн выговорил едва слышным шепотом. – И… было высказано пожелание, что, пожалуй, будет лучше, если вы вернетесь в Алусию.

Лео оцепенел и лишь через минуту заговорил:

– Ночными бабочками, Редбейн? Вы имеете в виду проституток, если я не ошибаюсь? Мы все здесь взрослые люди.

Редбейн порозовел. Потом прочистил горло. Но бедолага был здесь совершенно ни при чем. Вина лежала исключительно на Лео, и тот не мог допустить, чтобы посланник мучился и дальше. Он небрежно взмахнул рукой:

– Не обращайте на это внимания, сэр. До меня доходили те же самые слухи. Король тоже в курсе происходящего, полагаю?

– Не могу утверждать этого наверняка, – осторожно ответил Редбейн, – но подозреваю, что да. Я получил депешу от министра иностранных дел, из коей следует, что вам надлежит отбыть в Алусию так быстро, насколько это возможно. – Он протянул ему сложенный вчетверо лист веленевой бумаги, запечатанный воском с оттиском личной печати короля Алусии.

Лео принял у него письмо.

– Вы предпочли держать меня в неведении, – с кривой усмешкой заметил он, но не стал тут же вскрывать послание. – Хорошо. Но, перед тем как покинуть Англию, я должен сделать кое-что еще. – Лео внезапно вскочил с кресла. – Будьте любезны прислать ко мне Джозефа.

Посланник тоже поднялся на ноги. Поклонившись, он вышел из комнаты. Когда Джозеф явился на его зов, Лео сообщил ему:

– Сегодня после полудня я намерен отправиться с визитом в дом лорда Хока.

– Как вам будет угодно, Ваше Высочество.

При всем желании Джозеф не мог предоставить ему то, в чем он нуждался больше всего на свете. Он хотел отыскать остальных женщин и еще раз увидеть Каролину. Он не знал, что будет делать дальше. Просто не представлял себе. У него не укладывалось в голове то, что он женится на леди Евлалии и до конца дней своих будет грезить о прелестной светловолосой женщине, оставшейся в Англии, но всерьез опасался, что именно такая судьба ему и уготована.