Поцелуй принца

Глава 26

…бал у Пеннибейкеров в Мейфэр имел оглушительный успех. Уже в полночь был подан легкий ужин из картофеля с ветчиной, а на десерт изнемогающим от жары гостям предложили мороженое.

На балу были представлены лучшие из платьев нынешнего летнего сезона, и среди самых желанных оказались те, чтобы были пошиты по последней французской моде, с изящными бантами, каскадом спускающимися спереди.

Принц Леопольд Алусианский объявил о своем грядущем отъезде из Англии. Ожидается, что он покинет берега Англии уже через несколько дней и вернется в Хеленамар, дабы была официально оглашена его помолвка с наследницей из богатой веслорианской семьи. Заявление прозвучало весьма вовремя, поскольку лорд Пеннибейкер обвинил его в попытке соблазнить во время бала одну из его горничных.

Дамская газета мод и домашнего хозяйства госпожи Ханикатт

За Лео и впрямь следили. Через два дня после того, как Каролина рассказала ему о визите двух чиновников из Министерства иностранных дел, он заметил, что за ним постоянно по пятам следует какой-то мужчина. Кадро и Артур тоже плелись позади, но они или ничего не замечали, или же… сами были участниками заговора против него. Но возможно ли такое? Лео ни за что бы в это не поверил, но, с другой стороны, он и в заговор с целью похищения его брата в минувшем году тоже не поверил бы, скажи ему кто-нибудь об этом заранее. Тем не менее комплот имел место быть, и попытка состоялась. Какую же цель преследовал тот, кто распускал о нем столь гадкие слухи? Ему хотят помешать установить личности этих женщин?

Он подозревал, что ко всему этому причастен Крессидиан, но деталей не знал.

Лео решил, что подумает над этим, когда возникнет необходимость. Пока же ему предстояло заняться куда более неотложными вещами. У него оставалось все меньше времени для того, чтобы отыскать двух последних веслорианских девушек и освободить Расу из неволи в доме лорда Пеннибейкера. Он должен разыскать по крайней мере тех женщин, о судьбе которых ему известно хотя бы что-нибудь. Он не знал и не мог знать, скольких еще веслорианок постигла та же участь. Молодых женщин. Бедных женщин. Беспомощных женщин.

Он надеялся, что вскоре сумеет освободить Расу. Сегодня вечером должен был состояться бал у Пеннибейкеров, и Каролина каким-то невероятным образом смогла раздобыть приглашение и для него.

На прошлой неделе лакей из дома на Верхней Брук-стрит доставил ему записку. Она гласила: «Пожалуйста, примите любое приглашение и вообще все, кои можете получить». Он счел подобный совет весьма странным, учитывая, что он перестал получать какие бы то ни было приглашения, так как его имя было вычеркнуто из списков приличных гостей. Но тут, совершенно неожиданно для него, через день или два прибыло приглашение на ужин у Фаррингтонов. Несмотря на полученную ранее записку Каролины, Лео изрядно удивился – он ведь был едва знаком с лордом Фаррингтоном. Тем не менее лорд Фаррингтон счел возможным пригласить его и даже, судя по всему, горел желанием познакомиться с ним поближе. Званый ужин был назначен на будущую субботу.

Приглашение на бал у Пеннибейкеров прибыло днем позже. К нему прилагалась записка от леди Пеннибейкер, в коей она умоляла его королевское высочество простить ее за то, что она не пригласила его заранее. Бал должен был состояться через четыре дня, за три дня до званого ужина у Фаррингтонов.

Леди Пеннибейкер заверяла его, что приглашение затерялось «случайно».

– Затерялось случайно, – повторил Лео. Но как, черт возьми, Каролине удалось заполучить его?

– Мы примем приглашение? – с непроницаемым выражением лица осведомился Джозеф. – Это вечер среды, он свободен.

Лео едва сдержался, чтобы не бросить на Джозефа недоуменный взгляд. Он хотел сказать, что они, разумеется, примут предложение, поскольку за ним следят и подозревают в измене и заговоре против собственного отца, и потому внешние приличия очень важны.

– Да, – просто ответил он. – Мне нужно развлечься, прежде чем мы покинем эту страну. Вы тоже можете отдохнуть вечером, Джозеф. Сходите в театр, например.

– Благодарю вас, Ваше Высочество.

Джозеф неизменно отделывался уклончивыми ответами. Ни «да», ни «нет», а только лишь «благодарю вас». Но вот пойдет ли он в театр? Или же примется злоумышлять против своего нанимателя?

В последнее время Лео стал внимательнее присматриваться к Джозефу. Он вдруг перестал доверять ему. По лицу секретаря никогда нельзя было прочесть, о чем он думает, но сейчас его загадочная невозмутимость внушала подозрение, особенно в свете того, что именно Джозеф предложил ему кандидатуру Крессидиана.

Лео припомнил, как чувствовал себя в Лондоне Бас в те дни, когда убили Матуса, – он перестал доверять кому бы то ни было, кроме Лео и красивой женщины, которая жила в скромном домике и любила починять часы. И вот теперь с каждым днем он все сильнее стал походить на своего брата.

– Я уведомлю Фреддара, что на тот вечер вам понадобится смокинг, – сказал Джозеф, делая пометки в своем блокноте в кожаном переплете.

Лео стало интересно, какие тайны хранит в себе этот блокнот.

– Благодарю. Вы можете идти.

Джозеф поднял на него глаза. Лео редко принадлежало последнее слово при их встречах – обыкновенно Джозеф, сказав что-то напоследок, поспешно убегал, дабы выполнить то или иное поручение. Но сейчас он молча собрал свои вещи и встал, после чего наклонил голову.

– Пришлите ко мне Кадро, – добавил Лео, вновь внимательно рассматривая приглашение.

– Слушаюсь, Ваше Высочество.

Через несколько минут вошел Кадро и поклонился.

Теперь Лео принялся внимательно изучать своего телохранителя. Кадро служил при нем вот уже шесть лет – и он наверняка заметил бы что-то подозрительное, окажись тот замешан в чем-либо низком и бесчестном. Или же он проводил настолько много времени на дне бутылки, что вообще перестал замечать что-либо? А что, вполне возможно.

– Ты не заметил, чтобы кто-нибудь следил за мною? – спросил он.

На лице Кадро отобразилась растерянность.

– Нет, Ваше Высочество.

– Быть может, на улице, по которой я прогуливался? – продолжал Лео, небрежно взмахнув рукой.

Кадро нахмурился так, что брови его сошлись на переносице, и он опять покачал головой.

Лео медленно встал:

– В общем, кто-то следил за мной. Я заприметил его, и мне интересно, почему на это не сподобился ты. Я должен знать, кто он такой.

Чувства, которые испытывал Кадро, чередой промелькнули по его лицу – смятение, тревога и сомнение. Но он кивнул и ответил:

– Слушаюсь, Ваше Высочество. Мы с Артуром будем настороже.

– И не спускайте глаз с Джозефа, – добавил Лео.

Кадро в полной растерянности уставился на него. Казалось, он хочет что-то сказать. И ему наверняка хотелось узнать, что стало причиной подобного предостережения. Но Лео не собирался растолковывать ему что-либо.

Кадро коротко кивнул.

– Благодарю. Можешь быть свободен, – сказал Лео и отвернулся от телохранителя.

Он себя не узнавал. Ему казалось, будто он стал совсем другим человеком по сравнению с тем, кто занимал его тело последние двадцать девять лет. Но ему не нравилось жить со смутными подозрениями и необходимостью все время оглядываться. Очень не нравилось.

Вчера он получил записку от Хока.

«…Ваше Королевское Высочество, приветствую вас. Настоящим имею честь пригласить вас посетить бал у Пеннибейкеров вместе с леди Каролиной и со мной. Она заверяет меня, что приглашение вам уже было направлено, и выражает уверенность, что вам не следует вступать в эту “клоаку сплетниц и обеспокоенных мамаш” в гордом одиночестве. Я предположил было, что моя сестра как раз и является главной среди этих особ, и она отозвалась обо мне в самых нелестных выражениях. Но таково ее желание, и я направляю вам это приглашение, поскольку уже давным-давно выяснил, что бессилен перед нею. Посему мы оба почтем за честь, если вы посетите бал в нашем обществе, пусть даже только ради того, чтобы не дать брату и сестре причинить друг другу вред. Надеемся на вашу благосклонность и положительный ответ. Б. Х.»

Лео не мог не улыбнуться, представив себе сцену, разыгравшуюся между братом и сестрой. Хоки оставались единственным светлым пятном в этом новом и незнакомом мире, который он создал для себя.

И да, он отправил им положительный ответ. Он был готов посетить бал и освободить Расу.

Правда, нервничал он при этом куда сильнее обыкновенного, учитывая, что все его предыдущие попытки освободить служанок прошли не сказать чтобы гладко. Одна часть его желала от души повеселиться на балу, как случилось бы еще год назад, – с обильными возлияниями, танцами и, пожалуй, даже игрой в карты.

Но другая, куда бóльшая его часть, испытывала облегчение оттого, что эти времена остались позади.

Но он должен был сделать еще кое-что перед тем, как отправляться к Хокам. К вящему неудовольствию Фреддара, он настоял на том, чтобы надеть просторное пальто поверх смокинга и жуткую шляпу с такими широкими полями, что любому встречному пришлось бы наклониться и заглянуть под нее, чтобы увидеть его лицо. По пути на Верхнюю Брук-стрит он собирался нанести пару визитов.

И первый из них – в дом Крессидиана. Пришло время разобраться с этим негодяем.

На лице мистера Крессидиана отобразилось удивление, когда он увидел его. Он явно не выспался – выглядел сонным. Лео был хорошо знаком этот взгляд, свидетельство порочного и беспутного образа жизни. И он с полным на то основанием предположил, что мистер Крессидиан взбодрится, приняв дозу горячительного и что-то из легких закусок. А вечером продолжит начатое.

– Ваше Высочество, – неуверенно проговорил негодяй. – Я не ждал вас.

– Подозреваю, что нет. Впрочем, я не задержу вас надолго. Но мне любопытно, сэр, сколько вам заплатили за то, чтобы оклеветать меня?

Одна бровь Крессидиана выразительно приподнялась.

– Прошу прощения?

Лео нетерпеливо вздохнул:

– Перестаньте, мистер Крессидиан. Вы мастер набивать собственные карманы. Когда вы сообщили тем людям, что занимаются грязным бизнесом по продаже веслорианских женщин, что я в курсе их махинаций, сколько они вам заплатили, чтобы вы оклеветали меня?

Кровь отхлынула от лица Крессидиана.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – холодно заявил он.

– Вы чертовски хорошо все понимаете.

– Я буду вам чрезвычайно признателен, если вы покинете мой дом, – сказал Крессидиан и поспешно бросился к двери.

Распахнув ее, он с опаской выглянул в коридор, словно допускал, что там стоят люди из Алусии, намеренные арестовать его.

«Они придут за ним, но чуточку позже», – пообещал себе Лео.

Он медленно подошел к двери и остановился перед своим собеседником, чувствуя исходящий от него запах страха и перегара.

– Когда-нибудь, мистер Крессидиан, вам придется ответить за свои преступления. На вашем месте я бы пал ниц и молил о прощении.

– Отличный совет из уст прожигателя жизни. Сами падайте ниц, если хотите.

– А вы не допускаете, что я это уже сделал? – с кривой ухмылкой осведомился Лео.

После этих слов с быстротой и силой, о наличии которых у себя он даже не подозревал, принц нанес Крессидиану чудовищный удар в челюсть, отчего тот кубарем покатился по полу. Выходя, Лео удивленно хохотнул – он никак не ожидал от себя такой сноровки.

Следующий визит он нанес в дом Холлис Ханикатт. Он должен был убедиться, что его подопечные пребывают в полной безопасности и готовы уехать в любой момент. Подойдя к двери дома, где он оставил женщин, Лео постучал. Мужчина, который отворил ему дверь, в рубашке с закатанными рукавами и фартуке, не уступал ему ростом, а в плечах был даже чуточку шире. Пожалуй, он был самым привлекательным мужчиной, которого Лео когда-либо видел.

Должно быть, на лице его отобразилась растерянность, потому что мужчина вопросительно на него посмотрел:

– Да?

– Прошу прощения. Миссис Ханикатт дома?

– Дома, – отозвался тот, окидывая Лео взглядом с головы до ног, но при этом даже не пошевелился, по- прежнему загораживая собой дверной проем.

– Кто там, Донован?

В дверях появилась миссис Ханикатт, поднырнув под руку мужчины, который привалился плечом к дверному косяку. Она уже была одета для бала.

– Ой! Ваше Высочество!

Мужчина выразительно выгнул бровь.

– Тысяча извинений, но у меня появилась свободная минута, и я подумал, не повидаться ли мне с вашими гостями?

– Входите же, – с улыбкой пригласила его она. – Они как раз обедают. Моя кухарка уехала на неделю, и Донован приготовил ногу ягненка. Он превосходный повар.

Лео протиснулся мимо мужчины в холл, и его тут же поразил аромат чего-то необычайно вкусного и кое-что еще более удивительное – звуки смеха.

Часом позже Лео прибыл на Верхнюю Брук-стрит вместе с Холлис, которая тоже должна была отправиться на бал вместе с Хоками. Избавившись от бесформенных пальто и шляпы, он поддернул манжеты сорочки. На нем был его лучший вечерний костюм, и, пожалуй, впервые со дня свадьбы брата Лео озаботился тем, как он выглядит. Он нацепил королевские регалии, обмотал талию голубым атласным кушаком и велел Фреддару завязать шейный платок алусианским узлом. Надев официальный алусианский сюртук, он зачесал волосы за уши, тоже по алусианской моде. Если уж ему суждено покинуть Англию опозоренным, он сделает это с высоко поднятой головой.

Гарретт проводил его в семейную гостиную, где в нетерпении расхаживал перед камином Бек.

– Я жду Каро вот уже полчаса, – раздраженно бросил он. – Интересно, что могут женщины так долго делать в своем будуаре? Казалось бы, чего проще? Надеть нижнюю юбку да воткнуть несколько булавок в прическу, – сказал он, сделав неопределенный жест пальцами вокруг головы.

– Ты снова жалуешься, Бек?

– Каро! – воскликнула Холлис. – Твое платье просто великолепно!

Лео и Бек повернулись к двери.

– Спасибо, Холлис! Голубой очень идет тебе, дорогая. Ты должна носить его постоянно.

А воздух вдруг улетучился из легких Лео – Каролина была настоящей красавицей. Она всегда была красавицей, но сегодня в ее облике появилось нечто волшебное, неземное. Она украсила прическу головным убором из золотых нитей и сверкающих кристаллов хрусталя, что делало его похожей на корону, с одной стороны которой задорно торчали вверх три золотых пера. Платье ее казалось сшитым из невесомой золотой пыли, переливающейся на свету. Юбку, этот прозрачный атласный колокол, надетый поверх другой юбки из плотного материала, украшали крошечные россыпи жемчуга. Она надела короткое жемчужное ожерелье и приколола к корсету брошь из жемчуга покрупнее. Широкий шарф из того же материала, что и платье, свободно обвивал ее обнаженные руки.

Она была элегантна и блистательна – а он чувствовал себя деревенским дурачком, впервые узревшим подобную красоту, и не мог оторвать от нее глаз.

– Что ж, теперь я вижу, что ждал не зря, дорогая, – сказал Бек. – Вы с Холлис затмите всех дам.

– Как это неожиданно и мило с твоей стороны, Бек! – сказала Каролина, приседая в реверансе. Она одарила улыбкой Лео, и тот почувствовал, как эта улыбка проникла ему в душу и уютно устроилась там. Он понадеялся, что никогда не сможет забыть ее. – Ваше Высочество, как поживаете в столь славный вечер? Погода стоит настолько чудесная, что они распахнут двери настежь, я надеюсь.

– Я… э-э… да. – Он вдруг ощутил себя непривычно косноязычным. – У меня все хорошо, благодарю вас. – Он улыбнулся. Он был околдован. Влюблен без памяти.

Улыбка Каролины стала шире, как если бы она угадала, о чем он думает.

Бек сказал:

– Если вы уже прекратили глазеть друг на друга, то мы вполне можем отправиться в путь.

Как оказалось, Бек и Холлис уже подошли к двери, чего Лео даже не заметил.

Поездка до дома Пеннибейкеров не заняла много времени, поскольку он находился от них всего в нескольких кварталах, но вот ожидание возможности высадиться из своего экипажа показалось им бесконечным. Когда же наконец они остановились перед домом, Бек вышел из кареты первым, после чего помог сойти на землю Холлис и Каролине. Лео замыкал шествие. Холлис оперлась на руку Бека, а Лео сопроводил в дом Каролину. Наконец-то ему представилась возможность перемолвиться с нею наедине.

– Вы похожи на фею из сказки, – прошептал он. – Зрелища прекраснее я не припоминаю за всю свою жизнь.

Она радостно улыбнулась:

– А вы ослепительны и неотразимы, Ваше Высочество. Настоящий принц. Оттого, что я опираюсь на вашу руку, мне будут завидовать все присутствующие здесь дамы, и я даже не представляю, как мы будем искать вашу пропавшую служанку – не думаю, что кто-либо сумеет оторвать от нас взор. – Она с улыбкой кивнула двум знакомым, после чего прошептала: – Знаете, а у меня появилась идея, как нам найти вашу служанку.

– Я не хочу, чтобы вы занимались этим делом сегодня вечером, Каролина. Это слишком рискованно.

– Да неужто? Ради всего святого, расскажите, как вы собрались обойтись без меня? Этот особняк слишком велик, чтобы вы без спроса смогли бы бродить по нему. Скорее всего, она убирается в туалетной комнате, бедняжка, – проговорила она, пока они поднимались по ступенькам.

Ее умозаключения представлялись логичными. Сегодня на балу собралось столько людей, что разыскать одну-единственную служанку и впрямь будет нелегко, если вообще возможно. До сих пор он понятия не имел, как это сделать, но сейчас вдруг живо представил, как он во всем своем великолепии бродит по коридорам, высматривая Расу.

– У меня для вас есть сюрприз.

Он покосился на Каролину:

– Вот как? Мое любопытство не знает границ.

Она захихикала:

– Я расскажу вам, когда рядом никого не будет. Например, когда мы будем танцевать. – Она взглянула на него снизу вверх; глаза ее смеялись. – Вы же намереваетесь пригласить меня на танец, не так ли?

Он смотрел на нее, на ее сверкающие зеленые глаза, на полные губы, на гладкую, будто фарфоровую, кожу. Она была живым воплощением мечты любого мужчины.

– Да, намеревался.

Они встали в очередь в цепочку прибывших гостей и стали понемногу продвигаться вперед в толпе желающих поприветствовать графа и его супругу. Холлис и Бек затеяли оживленную и временами бурную беседу, которая, как ни странно, касалась почему-то яиц. Каролина на ходу приветствовала друзей и время от времени приостанавливалась, чтобы представить Лео того или иного из них. Они постепенно приближались к графу и его супруге, и когда уже не осталось знакомых, с коими следовало бы поздороваться, она прижалась к нему и прошептала:

– Мой сюрприз для вас заключается в том, что я нашла еще одну.

– Еще одну? Что вы имеете в виду? – спросил он и огляделся, ожидая увидеть даму какого-нибудь чиновника Министерства иностранных дел, которая подойдет и заговорит с ними.

– Еще одну веслорианку!

Сердце замерло у Лео в груди, а потом застучало пуще прежнего.

– Что? Здесь? Где?

– У Фаррингтонов. – Каролина улыбнулась, весьма довольная собой. – Это вышло совершенно случайно! Я отправилась к своей подруге леди Фаррингтон, дабы убедить ее пригласить вас на ужин, потому что, разумеется, если она заручится вашим согласием, то леди Пеннибейкер непременно пригласит вас на бал. И она там оказалась.

– Кто? – в растерянности спросил он.

– Милорд! – Каролина вдруг присела в реверансе.

Только тут Лео сообразил, что они наконец подошли к чете Пеннибейкеров. Вот уже во второй раз за сегодняшний день люди, события и само время двигались вокруг него, пока он стоял столбом, завороженный и очарованный Каролиной.

– Леди Каролина, вы почтили нас своим присутствием, – прогудел Пеннибейкер. – Ваше Королевское Высочество, добро пожаловать, – сказал он, схватил Лео за руку обеими руками и потряс ее.

– Благодарю вас, – отозвался Лео. – Я весьма признателен вам за любезное приглашение. Пожалуй, для меня это последняя возможность повидаться с друзьями перед отъездом.

– Значит, слухи оказались правдивыми? Вы возвращаетесь в Алусию?

– Да, это так.

– Что ж. Только не увезите с собой какую-либо из моих служанок, – сказал Пеннибейкер и громко рассмеялся.

Лео заставил себя улыбнуться.

После того как он поздоровался с настроенной явно недружелюбно леди Пеннибейкер и об их появлении было объявлено в бальной зале, Каролину утащили с собой три дамы, коим не терпелось выразить свое восхищение ее новым платьем. Лео остался стоять в одиночестве в переполненной комнате, про себя дивясь тому, как старательно избегают его все гости. Перед королевской свадьбой на мероприятиях, подобных этому, его окружал рой людей, желающих познакомиться с ним. Сегодня же он удостоился всего нескольких любопытных взглядов, но подойти к нему не рискнул никто. Он превратился в парию.

Вскоре начались танцы, и Лео отыскал в толпе Каролину, чтобы пригласить ее на танец.

– С удовольствием, – ответила она. – На нас все смотрят, поэтому не вертите головой, чтобы убедиться в этом.

– Не буду, – пообещал он и ласково улыбнулся ей.

Он хотел расспросить ее подробнее о том, как она нашла еще одну веслорианку, но танцевать с нею ему хотелось куда сильнее, дабы ощутить ее гибкое тело в своих руках, когда музыка закружит их в вихре любви и обожания. Он поклонился ей перед тем, как принять ее руку и сделать первые па вальса. Он неотрывно смотрел ей в глаза, и ему не было никакого дела до того, кто там на них смотрит.

– А вы хорошо танцуете, принц Леопольд, – сказала она. – Впрочем, я так и думала.

– Как и вы, мадам.

– Пожалуй, вам не стоит смотреть на меня такими глазами.

– Я не должен смотреть на вас с обожанием?

Глаза ее задорно сверкнули.

– Вот, значит, что это такое? Нет, правда, не надо. Иначе злые языки придут в движение, и дамы задымятся от презрения и зависти. Мы же не можем допустить, чтобы они истлели?

– Да пусть, мне все равно.

Она рассмеялась:

– Она станут задаваться вопросом, не соблазнили ли вы меня. И не поддалась ли я вашим чарам и не отвергла ли всех остальных претендентов ради вас. И они станут спрашивать себя, не соблазняете ли вы меня прямо сейчас одним только взглядом.

– Я пытаюсь, – сказал он. – И как у меня получается?

– На самом деле очень хорошо. – Ее улыбка вдруг увяла. – Ох, Леопольд! Можете считать, что я схожу с ума, раз говорю вам это, но мне будет очень вас не хватать… когда все закончится.

Он плотнее прижал ее к себе.

– Я тоже буду скучать по вам, Каролина. У меня нет слов, чтобы выразить, насколько сильно.

– У меня никогда не было таких знакомых, как вы. Ну, не считая вашего брата, разумеется. Да и Элиза немного похожа на вас, такая же беззаботная и чуточку бесшабашная. Нет, честное слово, я никогда не встречала таких мужчин, как вы, и уверена, что больше не встречу. И от этого мне становится невыносимо грустно.

Он вздохнул и крепче сжал ее руку.

– А я никогда не встречал таких женщин, как вы. Вы несравненны, мадам.

Улыбка вновь вернулась на ее лицо.

– Именно такую лесть я обожаю.

– Вот за это я и люблю вас.

Она смотрела ему прямо в глаза, пытаясь удержать на губах улыбку, и, пока они кружились в танце, казалось, что все невысказанные слова и обещания кружатся вместе с ними. Создавалось впечатление, будто они оказались в крошечном мирке, созданном только для них двоих, отгороженном от остального мира этим бесконечным вихрем.

Но когда танец уже заканчивался, глаза Каролины потемнели.

– Мы с вами родились под несчастливой звездой, верно? Почему это не могли быть мы с вами?

Он не стал спрашивать, что она имела в виду; все было понятно без слов. Почему они не могли просто встретиться, полюбить друг друга и, быть может, даже пожениться?

– Более всего на свете мне хочется, чтобы это были мы, – признался он.

Мелодия оборвалась. Она отступила на шаг и сделала реверанс, а потом отошла от него. Не успела она сделать и нескольких шагов, как ее перехватил лорд Эйнсли, и после короткого обмена репликами они присоединились к танцующим и вскоре затерялись среди них.

Лео нуждался в глотке свежего воздуха. Но когда он уже направился к выходу из бальной залы, его перехватила Холлис.

– Вот вы где! – жизнерадостно вскричала она и взяла его под руку. Когда же он опустил взгляд на ее руку, она сказала: – Мы ведь с вами практически брат и сестра. Я говорю это всем и каждому, так что никто не подумает ничего дурного, глядя на нас. Итак, Ваше Высочество, все самым внимательнейшим образом наблюдают за вами и Каролиной – а уж она умеет привлечь к себе внимание, не так ли? Вот и сейчас она привлекает внимание, танцуя с виконтом Эйнсли, чем ужасно злит Гусыню, которая почему-то считает, что он непременно сделает ей предложение. На некоторое время это отвлечет внимание всех присутствующих. А я хочу вам сообщить, что отыскала вашего друга.

– Моего друга? – растерянно переспросил он, полагая, что она имеет в виду Бека.

– Вашего друга, – повторила она, глядя на него снизу вверх. – Она носится как угорелая, с полотенцами для туалетной комнаты, и я точно знаю, где можно застать ее. Так вы идете со мной?

– Холлис… Я не хочу втягивать вас во все это, – сказал он, когда она потащила его за собой по одному коридору и свернула в другой.

– Я уже втянута. Или вы полагаете, что я не поговорила со своими гостями? Улыбайтесь, Ваше Высочество! Вы выглядите слишком серьезным, и люди подумают, что вы что-то затеваете или получили дурные известия.

Ради нее Лео постарался выдавить улыбку.

В коридоре им то и дело попадались слуги, и они прошли мимо двух туалетных комнат для дам, судя по тому, что многие из них входили и выходили из этих комнат. Дальше обнаружилась кладовая для белья. Холлис развернула его спиной к главной зале и сказала:

– Притворитесь, будто мы разговариваем о вашем брате и моей сестре, а я буду посматривать… А вот и она! – Она вдруг резко шагнула в сторону и загородила дорогу служанке с рыжими волосами и в капоре, сбившемся набок.

– Прошу прощения, – сказала служанка.

– Простите меня, мисс, я бы хотела представить вас принцу Леопольду Алусианскому. Он имеет сказать вам кое-что, – без запинки протараторила Холлис.

– Прошу прощения?

Холлис ухватила служанку под локоть и поставила ее перед Леопольдом.

– Поспешите, – сказала она ему.

– Добрый вечер, Раса, – по-веслориански обратился он к девушке.

Девчонка от неожиданности выронила полотенца. Холлис быстренько подобрала их с пола и сунула ей в руки.

– Давайте зайдем в кладовую для белья! – с жаром проговорила она.

На лице служанки отобразилось отчаяние.

– Но я…

– Войдите внутрь, дорогуша, – настойчиво повторила Холлис.

Девушка шагнула в узкую кладовку. Лео не стал и пытаться втиснуться вслед за нею, а просто загородил собой дверной проем.

– Простите меня за вторжение, но я пришел за вами, – сказал он на веслорианском.

– За мной? Но за что?

– Я отвезу вас и остальных женщин, которые приехали в Лондон, обратно в Алусию.

У нее отвисла челюсть. Она судорожно прижала к груди полотенца.

– Но почему?

Она его не понимала.

– Раса… с вами дурно обращались. Вас продали в рабство, а я намерен освободить вас. Если вы соберете свои вещи и подождете меня…

– Но я не хочу никуда уезжать! – воскликнула она. – Мне нравится моя работа здесь! Лорд Пеннибейкер, он отдал мне платья своей дочери, из которых та выросла.

Лео растерялся.

– Но разве он не… Прошу меня простить, но я вынужден говорить прямо. Разве он не желает получить кое-что… я имею в виду вас… за свои деньги?

Поначалу она, казалось, ничего не поняла, но потом, сообразив, возмущенно ахнула:

– Нет!

– Заканчивайте, Ваше Высочество, – прошептала Холлис. – У нас гости.

Лео шагнул в каморку.

– Ты что, не понимаешь, девочка? Влиятельные люди купили и продали тебя.

– Все было совсем не так! Я умоляла отца принять это предложение, Ваше Высочество. Он болен, а мама должна кормить моих братьев и сестер. Иначе как они выживут? Мне нравится Лондон. У меня есть собственная комната, свои туфли и своя кровать.

Мысль о том, что у нее не было своей обуви, привела Лео в смятение.

– Прошу вас, оставьте меня в покое! – взмолилась девчонка. – Я не хочу возвращаться в Веслорию. Я хочу остаться здесь.

Подобного развития событий он не ожидал и потому молчал, не зная, что сказать.

– Ах, Ваше Высочество! – вдруг воскликнула Холлис. – Вы опять заблудились? Идемте, я покажу вам дорогу в бальную залу.

Лео проигнорировал сказанное ею и подался вперед:

– Раса, прошу тебя, подумай хорошенько.

Она лишь покачала головой и отступила вглубь кладовки.

– Должно быть, вы ищете игорную комнату, – вдруг заговорила Холлис пронзительным голосом за его спиной.

Лео неохотно попятился и повернулся к Холлис. Он с удивлением и досадой увидел в коридоре леди Кэтрин Моэм, которая с любопытством глазела на них. Обращаясь к Расе, он сказал:

– Благодарю вас. Миссис Ханикатт спасла меня и вернет обратно в бальную залу. – Он улыбнулся леди Кэтрин: – Похоже, я и правда заблудился.

Но леди Кэтрин не была дурой. Прищурившись, она задумчиво разглядывала его.

Холлис подхватила его под руку и пропела:

– Вы, наверное, немного переборщили с элем, не так ли, Ваше Высочество?

У него во рту не было ни капли спиртного, но он радостно согласился:

– Да, пожалуй!

Леди Кэтрин сделала реверанс.

– Добрый вечер, Ваше Высочество.

– Миссис Ханикатт, если вы сумеете препроводить меня в игорную комнату, а потом и до ближайшей кружки эля, я был бы вам весьма признателен. – Он сделал вид, будто споткнулся, а Холлис жизнерадостно поприветствовала знакомую: – Добрый вечер, Кэтрин! – И они вдвоем направились к главной зале.

– Итак? – прошептала Холлис, когда они зашагали по коридору.

– Она отказывается уезжать. Ей здесь нравится. Она утверждает, что Пеннибейкер обращается с нею хорошо.

– Вот как! – вырвалось у Холлис, не ожидавшей этого. – Что ж… раз она здесь счастлива…

Лео не понимал, как женщина может быть счастлива при таких обстоятельствах. Ее лишили свободы, превратили в товар. И если сейчас ей хорошо и комфортно, ведь это не значит, что так будет всегда. Но у него не было желания вступать в дебаты с Холлис. Она уже и так сделала для него очень много, и ему не хотелось впутывать ее в это дело еще больше. Когда они подошли к игорной комнате, он отвесил ей церемонный поклон:

– От всей души благодарю вас за оказанную помощь. Не будете ли вы так добры, не сообщите ли то, что нам стало известно, кому следует?

– Разумеется. – Холлис сочувственно улыбнулась. – Вы пытались, и это все, что сейчас имеет значение.

А вот Лео совсем не был в этом уверен. Одной попытки явно было мало.

Он смотрел, как Холлис затерялась в толпе, а потом вошел в игорную залу и отыскал там Бека. Его друг явно перебрал горячительных напитков и стал чересчур многословным.

Лео присел. Голова у него шла кругом, мысли путались, но он пытался придумать, что делать дальше… пока в игорную залу не вошел Пеннибейкер и громким шепотом не потребовал от Лео объяснить, что ему понадобилось от его веслорианской служанки, и не попросил его немедленно уйти.