Поцелуй принца

Глава 30

Бибери, Котсуольд

…все, кто имел такую возможность, покинули жаркий и душный летний Лондон, но кое-кто все же остался, включая гусыню, коя лишилась нескольких перьев этим летом, а заодно, как говорят, и сил, чтобы улететь.

Леди Каролина Хок объявила, что более не принимает заказов на платья, поскольку решила, что воздух Лондона вреден для ее здоровья, и она намерена удалиться в деревню, дабы укрепить его.

После скандального бегства своей служанки некая леди, чей супруг является восходящей звездой в политике, наняла себе в услужение еще двух горничных. Юные девушки, которым столь несказанно повезло, являются уроженками Лондона.

Пугающие слухи о работорговле, процветающей в высших эшелонах британского правительства, расходятся, словно круги на воде, и мы будем держать глаза и уши открытыми, чтобы иметь возможность сообщить нашим читателям новые подробности.

Уважаемые дамы, последние исследования в области охраны здоровья позволяют предположить, что физические упражнения и гимнастика должны стать частью повседневной рутины каждой женщины.

Дамская газета мод и домашнего хозяйства госпожи Ханикатт

Три дамы, собравшиеся в гостиной сельского дома Хоков, прибыли сюда из соседней деревни. Две из них чинно восседали на кушетке, а третья стояла на ящике, раскинув руки в стороны, пока Каролина снимала с нее мерку.

Она жила здесь вот уже четыре месяца. Лето давно закончилось, и его сменила холодная и унылая осень. Она привыкла носить волосы заплетенными в длинную косу – теперь, не имея общества, на которое надо было производить впечатление, она не видела смысла завивать их и укладывать в сложную прическу. По этой же причине из одежды она предпочитала простую юбку и старую сорочку Бека, заправленную в нее, а еще старый его свитер, который доходил ей до колен.

По всей гостиной висели платья в разной степени готовности. Ей больше не хотелось надевать их, но их изготовление отвлекало ее… от всяких мыслей.

– Думаю, в голубом вы будете выглядеть потрясающе, миссис Картер. Вам нравится голубой атлас? – осведомилась она.

– О да, он просто чудесный, – ответила женщина.

– Можете опустить руки, – сказала Каролина. Просмотрев свои записи, она улыбнулась дамам. – Хорошо, значит, к Рождеству я сошью все три платья. Одно красное, – она кивнула одной из женщин, сидевших на кушетке. – Другое – из атласа в зелено-кремовую полоску, и третье – голубое.

Женщины дружно закивали в знак согласия.

– Замечательно! – сказала Каролина и кивнула Марте, которая встала из-за письменного стола и подошла к женщинам. – Благодарю вас за то, что соблаговолили прийти.

– Большое вам спасибо, леди Каролина, – поспешила рассыпаться в благодарностях миссис Картер.

Марта проводила женщин до двери, где приостановилась, чтобы поболтать с ними о новом деревенском докторе, после чего попрощалась с ними и закрыла дверь. Каролина видела, что Марте здесь нравится. Она научилась печь и быстро подружилась с кухаркой, которая четыре раза в неделю приходила к ним из Бибери.

Каролине здесь тоже нравилось, причем не меньше, чем в любом другом месте. Пожалуй, даже больше. Как ни странно, она вовсе не скучала по светскому обществу. Говоря откровенно, она начала задаваться вопросом, почему высший свет так много значил для нее ранее. Теперь же он представлялся ей праздным и бессмысленным. А себя она чувствовала опустошенной. Она позволила пустоте проникнуть внутрь себя, думала только о внешней оболочке, слишком боясь заглянуть себе в душу и увидеть там… что?

За последние месяцы для нее изменилось слишком многое. Только оказавшись вдали от Лондона и бесконечной череды приемов и званых вечеров, она смогла наконец примириться с собой такой, какой она была на самом деле. Как если бы лондонский кокон, который она соткала вокруг себя, заглушал ее истинные чувства.

После отъезда Леопольда она постепенно пришла к пониманию того, что бóльшая часть ее жизни была посвящена поверхностным вещам. Но теперь она знала, чего хочет. Она хотела, чтобы ее жизнь не была бессмысленной. Она хотела, чтобы Бек гордился ею. Она хотела проводить свои дни, занимаясь чем-либо поважнее нарядов, флирта и поклонников. Она хотела помогать другим. Ей нужна была цель в жизни.

Она больше не получала известий от Леопольда, что ее отнюдь не удивляло. Он был человеком чести и не стал бы вести с ней переписку, готовясь к свадьбе с другой женщиной.

Но зато она получила множество писем от Элизы и Холлис.

Элиза написала, что Леопольд прибыл в Хеленамар на волне ширящихся слухов о его предполагаемом предательстве. Но потом он раскрыл заговор по продаже бедных веслорианских – да и некоторых алусианских, по мнению Элизы, – девушек в рабство. Он герой, Каро. Так говорят все. Он рисковал своей репутацией и помолвкой, чтобы разоблачить этих гнусных авантюристов. Элиза писала, что его превозносят повсюду за благородные деяния. Она сообщила, что весь двор только о нем и говорит, поскольку он был совсем не тем человеком, от которого можно было ожидать сострадания к другим людям.

Каролина улыбнулась, прочтя эти строки. Ей было интересно, что думает по этому поводу сам Леопольд.

Однажды к ней на долгий уик-энд пожаловала Холлис и привезла новости из столицы. В своей газете она обошлась по-доброму с Каролиной, но не с другими. Досужие языки перемывали Каролине косточки, обсуждая все ее мнимые и реальные грехи, и заявляли, что у нее полностью отсутствуют моральные принципы. На каждом углу шептались о джентльменах, которых она развлекала, о тайных свиданиях и супружеских изменах, о лжи, распространявшейся ею намеренно, дабы скрыть свои неблаговидные поступки. А знаете, какая гнусность причинила ей самую сильную боль? Что она не сама кроила и шила платья, которые бесплатно раздавала своим подругам, а втайне пользовалась услугами опытной модистки.

Новостей у Холлис оказалось много, и среди них нашлось место и известию о том, что лорд Эйнсли сделал предложение наследнице угольной империи, а Кэтрин Моэм вновь осталась ни с чем. Каролине даже стало чуточку жаль ее. Кэтрин отчаянно хотела найти подходящего жениха и выйти замуж. Холлис рассказала ей и о мистере Крессидиане, алусианском магнате, которого вскоре должны были судить по обвинению в работорговле. Она сказала, что всплыли не только факты того, что он наживался, оказывая посреднические услуги в торговле женщинами, но и то, что он предложил оклеветать принца за деньги.

– Как это гнусно! – сказала Каролина.

– Это ужасно, – согласилась Холлис. – Но знаешь, что, по-моему, самое замечательное во всей этой истории?

Каролина покачала головой.

– Что принц Леопольд рискнул своим положением и репутацией ради спасения этих женщин. Элиза говорит, что он поклялся разыскать всех молодых женщин, проданных в рабство, пусть даже на это уйдет вся его жизнь.

– Я всегда знала, что он достойный человек, – прошептала Каролина.

Холлис рассмеялась:

– Нет, ничего ты не знала, дорогая. Ты ведь презирала его.

Каролина слабо улыбнулась:

– Я имею в виду, что всегда знала об этом после того, как перестала презирать его. Боже, Холлис, ты даже не представляешь, как я скучаю по нему!

Холлис села рядом с Каролиной и положила голову ей на плечо.

– Я знаю, дорогая. Ведь я по-прежнему скучаю по Перси.

Поздней осенью Каролина вдруг пристрастилась к садоводству, заинтригованная тем, что розы умудрялись цвести, невзирая на ранние морозы. Элиза прислала ей очередное письмо, и полученные известия поначалу удивили и окрылили Каролину. Помолвка Леопольда с Евлалией Гаспар была разорвана, поскольку ее отец оказался замешан в торговле людьми. Но самому герцогу Брондени, разумеется, ничего не грозило, потому как веслорианцы обвинили Леопольда в том, что он сфабриковал против них ложные доказательства. Мистер Винтерс тоже вышел сухим из воды, поскольку его советы были жизненно необходимы королю. Это вызвало сильнейшее неудовольствие принца и, как мне кажется, и моего супруга тоже. Им трудно понять, как их отец может по-прежнему нуждаться в услугах человека, замешанного в столь постыдном деле.

А вот Каролина понимала. Так, мужчины считали женщин, которым они причинили вред, никчемными девчонками. То есть теми, из-за кого совершенно не стоило расстраиваться.

Но ее восторг по поводу известия о помолвке принца вскоре улетучился. Она сообразила, что Леопольд просто будет вынужден жениться на другой. На ком угодно, только не на ней. Ей оставалось лишь утешаться тем, что маленькое личико леди Евлалии перестало лучиться самодовольством.

Но сама она не станет его женой никогда.

Она продолжала шить платья вплоть до наступления зимы, причем в количестве, превышающем потребности такой маленькой деревушки, как Бибери. Она подолгу гуляла после полудня, так что вскоре у ее сапожек износились подошвы. Похолодало, и она стала носить штаны из оленьей кожи Бека, затягивая их ремнем на талии. И при этом не прекращала возиться в саду, пачкая руки землей и вскапывая ее, чтобы подготовить к весне.

Время от времени в поместье наезжал Бек. Однажды вечером, когда они сидели за обеденным столом, он заявил, что она стала другой.

– Что ты имеешь в виду? – поинтересовалась она, кладя ноги на стул и выбирая манильскую сигару.

– Взрослее, что ли, – ответил он. – Ты всегда была уверена в себе, дорогая, но теперь ты выглядишь… умиротворенной. Я не могу подобрать более подходящего слова. Просто мне кажется, что теперь тебе нет дела до того, что курить манильские сигары для женщины неприемлемо и что этим ты лишаешь себя не одного приглашения.

Она рассмеялась:

– Я всего лишь хотела попробовать, Бек. Жизнь крайне скучна, если хотя бы иногда не разнообразить ее приключениями.

Бек подался к ней:

– Ты счастлива, Каро?

Она пожала плечами:

– Не могу сказать, что я несчастна. Полагаю, что я счастлива настолько, насколько это в данный момент возможно. – Затянувшись сигарой, она надрывно закашлялась. – Не стоит беспокоиться обо мне, Бек. Я справлюсь.

– Не сомневаюсь в этом, дорогая.

Дни стали короче, и в воздухе уже ощущалось морозное дыхание зимы. Теперь Каролина закутывалась в шаль и надевала охотничье пальто Бека, когда отправлялась на прогулку. Обыкновенно ее сопровождали две собаки, с которыми она подружилась, бывая на деревенском базаре. Похоже, они были рады поучаствовать с нею в очередном приключении и беззаботно трусили рядом, словно принадлежали ей по праву.

Но сегодня Каролина не прошла и мили, как сообразила, что влага на ее щеках – это тающие снежинки, и вместе с собаками повернула обратно.

Решив срезать путь, она вышла на лесную тропинку и стала спускаться с холма, у подножия которого и раскинулось поместье Хоков. И вдруг Каролина заметила, что к дому приближаются трое всадников. Заметили их и собаки. Они помчались вперед, облаивая незваных гостей. Как некстати! Она надеялась, что всадники проедут мимо. Ей совсем не улыбалось разыгрывать гостеприимную хозяйку перед незнакомцами, да еще в снегопад. В такие вечера они с Мартой обычно играли в кункен^[2].

Но, продолжая спускаться с холма, она вдруг ощутила, как по спине ее скользнул холодок предчувствия. Первый всадник неожиданно пришпорил свою лошадь и вырвался вперед, оставив двоих других позади. Сердцу вдруг стало тесно у нее в груди, а на щеках вспыхнул жаркий румянец. Она во все глаза уставилась на всадника, будучи вполне уверенной, что видит перед собой призрака. Должно быть, она грезит наяву. Неужели ее не сочли бы нужным предупредить?

Но ошибки быть не могло – к ней галопом мчался Задница Алусии, ее неверный возлюбленный. Отшвырнув шляпку, она побежала ему навстречу, то и дело поскальзываясь на раскисшей дороге, ведущей к подножию холма.

Он спрыгнул с коня и бросился к ней вверх по склону, расталкивая собак. Они встретились на полпути, и Каролина с размаху кинулась ему на грудь. Он поймал ее, закружил на месте и поцеловал. Поцелуй получился таким крепким, что оба не удержались на ногах и полетели на землю. Подняв наконец голову, он с улыбкой посмотрел на нее.

– Как? – только и спросила она.

– О, это долгая и скучная история. Достаточно сказать, что я пошел против воли своего отца и теперь почти уверен в том, что в Константиновском дворце стал нежеланным гостем. По крайней мере на некоторое время. Впрочем, как и в Мейфэре.

Каролина села. Она взяла его лицо в свои руки, потом прижала их к его груди, провела ими по плечам, словно для того, чтобы убедиться, что он здесь, перед нею, мужчина из плоти и крови.

– Сначала я поехал к Беку, – сказал он, пока она продолжала убеждать себя в том, что он не привидение. – Он сказал мне, где вы живете. Но предупредил, что вы изменились и что можете не захотеть увидеться со мною.

– Он не хочет, чтобы мы встречались, – выпалила она.

– Хочет, хочет, – возразил Леопольд и взял ее руки в свои. – Каролина, выслушайте меня. Последние несколько месяцев я только о вас и думал. Каждый день. Каждый чертов день. Я не могу выбросить мысли о вас из головы. Ни на миг.

Она засмеялась, потому что происходящее казалось ей чудом. А ведь она действительно мечтала о таком чуде.

Теперь уже он взял ее лицо в ладони.

– Вы понимаете, зачем я здесь?

– Элиза писала, что вы дали клятву отыскать всех женщин, подвергшихся насилию.

Он рассмеялся, встал и помог ей подняться на ноги.

– Так и есть. И я найду их. Но сюда я приехал ради вас, Каролина. Исключительно ради вас. Я пока не знаю, куда именно мы уедем, но я купил развалины старинного замка, а еще у меня есть парнишка, Боббин, который приехал со мной, чтобы прислуживать мне, – похоже, он проникся ко мне изрядной симпатией во время нашего путешествия в Алусию – впрочем, это не столь важно. Не знаю, что еще я могу предложить вам, кроме своего сердца, своей любви и своего обожания.

Каролина в растерянности уставилась на него.

– Бек не позволит…

– Позволит. И поэтому он разрешил мне увидеться с вами.

Сердце вдруг гулко застучало у нее в груди.

– Это сон наяву, – пробормотала она.

– Это больше не сон, любовь моя. Я здесь и стою перед вами.

– Но, Леопольд… Я – больше не она, – сказала Каролина. – Взгляните на меня! Я – не она, а кто-то другой. Все изменилось. Я изменилась.

Он погладил ее по голове:

– Я тоже. Теперь я знаю, чего хочу. Я знаю, ради чего стоит жить.

На мгновение она растерялась, потому что он только что озвучил ее собственные мысли.

– Еще никогда вы не были для меня столь прекрасной, Каролина. Если бы не Кадро и Артур, которые торчат у нас за спиной, то прямо здесь и сейчас я бы показал вам, как люблю вас, – и он вдруг опустился перед нею на колено.

Каролина ахнула.

– Леди Каролина Хок. – Он прижал ладонь к груди. – Я – принц без крыши над головой, мужчина без профессии. Я могу предложить вам лишь развалины замка, но свою жизнь я посвящаю вам. Вы – та самая женщина, с которой я хочу прожить остаток своей жизни. Вы – та самая женщина, с которой я хочу вырастить своих детей. Вы – та самая женщина, которая разбудила меня для жизни и заставила понять, как нужно жить и чем стоит дорожить. Если вы согласны стать моей женой, то я бы очень хотел называть себя вашим мужем.

Если это и был сон, то Каролина всем сердцем желала никогда не проснуться. Перед ее мысленным взором вдруг возник образ платья, которое она сошьет на свою свадьбу. Она улыбнулась и, запрокинув голову, смотрела на небо, чтобы сполна насладиться этим мгновением. Вокруг них порхали снежинки. Собаки вернулись, чтобы разобраться, что здесь происходит, и обнюхивали принца. Один из телохранителей стоял на дороге с лошадьми, а другой разлегся прямо на земле, подложив руки под голову.

– Вы невероятно долго заставляете меня ждать ответа, – сказал Леопольд.

Каролина посмотрела на него. Наклонилась и крепко обняла его обеими руками.

– Да, Леопольд. Да. Навсегда. В руинах, под открытым небом и во дворце. В платье из атласа или мешковины. В этой жизни и в следующей. Везде и навсегда. Да. – Она опустилась на колени рядом с ним и поцеловала его.

А потом они повалились на землю и продолжили целоваться до тех пор, пока собаки не принялись облизывать им лица. Это было смешно и щекотно.