Поцелуй принца

Глава 14

…званый вечер, который должен был состояться в городском особняке герцога Норфолка, пришлось отложить на неопределенный срок. В окружении герцога намекнули, что причина заключается в том, что присутствие одного из гостей было сочтено неуместным в обществе столь знатных особ, как герцог и герцогиня. Может ли это быть тот же самый джентльмен, коего лишили приглашения на бал у Монтгомери?

Многоуважаемые дамы, после родов врачи настоятельно советуют соблюдать полный покой на протяжении как минимум девяти часов, избегая волнений и физической активности, при этом не более пяти минут следует отвести на то, чтобы заверить супруга, что с вами все в полном порядке.

Дамская газета мод и домашнего хозяйства госпожи Ханикатт

У Каролины вошло в привычку после похода по магазинам заходить в дом через черный ход, чтобы Бек не видел ее пакетов с покупками. Он даже не подозревал об этой ее уловке, но сегодня он как раз пересекал широким шагом кухню, когда она ввалилась туда в окружении перетянутых бечевкой свертков с парчой и шелками. Окинув долгим взглядом пакеты у нее в руках, он поднял глаза на нее.

– Что это такое?

Она попыталась придумать причину, которая бы избавила ее от грядущих неприятностей. Но, как назло, в голову ничего не приходило.

Ее выразительное молчание заставило его нахмуриться.

– Идем со мной, – резко потребовал он.

Их отношения вновь стали нормальными, хотя Бек и жаловался на ее чрезмерные траты и тот факт, что она съела его любимый джем, – ах да, и еще практиковалась в игре на фортепиано, когда он пытался читать. К этому, разумеется, добавлялась и его фирменная жалоба на то, что она всегда поступает так, как считает нужным.

– Зачем? – поинтересовалась она, в спешном порядке запихивая свои свертки под деревянную скамью, стоявшую в закутке у входа на кухню.

– А ты как думаешь? – Он держал в руках деревянный поднос, на который водрузил – очевидно, самолично – сыр и хлеб. – Я посылал за тобой еще два часа тому назад.

– Меня не было дома, Бек, – сообщила Каролина, следуя за ним по коридору.

Он двигался весьма целеустремленно, и ей приходилось, на ходу расстегивая накидку, поторапливаться, чтобы не отстать от него.

– Да, ты снова ходила по магазинам! – не оборачиваясь, сердито бросил он перед тем, как войти в свой кабинет.

Каролина умудрилась-таки расстегнуть накидку и сбросила ее с плеч, уронив на стул в холле.

– У меня есть собственные деньги, ты не забыл? Кроме того, Фелисити Хэнкок умирает от желания заполучить одно из моих платьев. Дамы начинают обращать внимание…

– Меня это не интересует, – сказал он, с грохотом опуская поднос на свой письменный стол, пока она силилась снять шляпку. – Неужели я должен напоминать тебе, что твое наследство является доверительной собственностью? Так что ты транжиришь наши деньги.

– И кто в этом виноват, хотела бы я знать? – требовательно вопросила Каролина.

– Это было необходимо, Каро, поскольку ты продемонстрировала, что при первой же возможности растратишь все доставшиеся тебе деньги.

Каролина все-таки сняла шляпку, но та зацепилась за булавку у нее в волосах, и одна пышная прядь упала ей на лоб.

– Проклятье! – воскликнула она и со вздохом раздражения отшвырнула шляпку в сторону, прямо на его письменный стол. – Пойду приведу себя в порядок, – заявила она, но, прежде чем она успела направиться к двери, он остановил ее.

– Нет-нет, мы покончим с этим здесь и сейчас, – заявил Бек. – Вскоре мне надо будет уехать, а твои фокусы я уже как следует изучил, Каро. Если ты поднимешься к себе, то я не увижу тебя еще несколько часов, а потом ты приведешь с собой миссис Ханикатт, которая примется словесно оскорблять меня.

– Холли вовсе не оскорбляет тебя словесно, Бек. Она старается говорить только чистую правду.

– Вот как? Значит, это правда, что я родился с головой обезьяны и задницей вместо сердца?

– Нет, это, конечно, явный перебор, зато все остальное – правда.

Но Бек уже не слушал ее. Небрежно отмахнувшись, он сказал:

– Довольно о Холлис Ханикатт. Будь Перси жив, он бы сумел приструнить ее. Он не должен был умереть столь нелепой смертью.

Каролина тем временем попыталась убрать с лица непослушную прядку. Но волосы ее были заколоты таким образом, что та снова и снова выпадала из прически.

– У тебя нет ни капли уважения к моим близким подругам, которые поддерживали меня всю жизнь. – Схватив с подноса кусочек сыра, она сунула его в рот и решительно произнесла: – Ладно, продолжай. Так что у нас стряслось такого важного?

– Хочешь знать? Ладно, тогда я скажу тебе, Каро. Ты должна выйти замуж.

Каролина замерла. Потом рассмеялась:

– Только не начинай снова!

– Что? Тебе уже двадцать шесть или вот-вот исполнится, и тебе давно пора замуж, да и мне пора сделать так, чтобы кто-нибудь другой переживал из-за твоих покупок. – Взяв со стола стопку счетов, он помахал ими у нее перед носом. – Кстати, я решил взять это дело в свои руки.

Теперь он полностью завладел ее вниманием. Бек часто разглагольствовал о том, что ей давно пора замуж, но такого он еще никогда не говорил.

– Прошу прощения?

– Твое давнишнее нежелание рассматривать предложения руки и сердца отвратило от тебя добрую половину холостых джентльменов. И потому я пустил слух – очень аккуратно, разумеется, – о размерах твоего приданого.

– Ты сделал что?

– Ты не можешь продолжать и дальше в том же духе – перепархивать со званого вечера к какой-нибудь модистке, начисто забывая о том, кто ты такая и какая судьба тебе уготована.

– И откуда тебе знать, какая судьба мне уготована? – сказала она, сражаясь с непокорной прядью волос.

– Ты окончательно повредилась рассудком? Или я должен напомнить тебе о том, что твое предназначение – быть женой и матерью?

– А кто это решил, что я обязательно должна стать женой и матерью? Именно по этой причине я и не рассматриваю всерьез предложения о замужестве, Бек. Вечно мужчины считают, будто знают все на свете. А вдруг я мечтаю стать художницей?

Бек опустился в кресло за своим письменным столом, откинулся на его спинку и соединил пальцы «домиком».

– Все это было бы хорошо и даже замечательно, дорогая, если бы у тебя было хотя бы малейшее намерение стать художницей. Если помнишь, когда тебе исполнилось семнадцать, я нанял для тебя учителя рисования, но ты старалась рисовать из рук вон плохо, чтобы отвадить его поскорее. Единственное, чего тебе действительно хочется, – так это получить приглашение на очередное светское мероприятие.

– В чем я и преуспеваю. И я не сказала, что обязательно стану художницей. Я сказала так только для того, чтобы донести до тебя свою точку зрения. Не исключено, что я предпочту стать модисткой. У меня очень неплохо получается кроить платья.

Бек презрительно фыркнул:

– Из тебя не выйдет модистки. Я обсуждал эту тему с принцем, и он…

Каролина коротко рассмеялась, не дав брату закончить спич.

– С твоим другом Лео? С твоим дорогим и близким другом, приглашения которому на все, что только можно, были отозваны в последние две недели? Он ничего в этом не понимает, – и она подцепила с тарелки очередной ломтик сыра.

Она вдруг заметила, что Бек напрягся, и когда он не разразился язвительной тирадой в ответ на ее слова, Каролина подняла на него глаза:

– Что?

– Я собирался сказать, Каролина, что я обсуждал эту тему с принцем, который как раз стоит позади тебя.

По спине у нее пробежала ледяная сороконожка. Отчаянно зачесался затылок. Она вперила в Бека долгий взгляд, прежде чем смахнуть со лба надоедливую прядку, после чего заставила себя медленно повернуть голову. Позади нее и впрямь обнаружился принц. Он стоял, привалившись спиной к стене, выразительно выгнув темную бровь. Увидев, что она смотрит на него, он небрежно помахал ей рукой. Она не заметила его, потому что сначала его загораживала открытая дверь, а потом весь вид ей загородила чертова прядь. Она резко развернулась обратно к Беку:

– Почему ты сразу не сказал мне, что он здесь?

– Я полагал, что это очевидно, учитывая, что он стоял здесь, – отозвался брат, драматическим жестом указывая на принца. – Кстати, что тебе известно об отозванных приглашениях?

– Ничего! – После паузы она добавила: – Так могу ли я узнать, что его сиятельное королевское высочество имеет сообщить насчет моего презренного статуса незамужней женщины?

Вообще-то, об отозванных приглашениях ей было известно довольно много. В конце концов, именно она предложила леди Норфолк отложить званый вечер, учитывая жесткую реакцию леди Монтгомери на сплетни, вьющиеся вокруг принца. Присцилла поведала Каролине, что во время чаепития с леди Монтгомери она рассказала ей о сомнительных нравах принца, и леди Монтгомери едва не подавилась оладьей, после чего визгливым голосом потребовала к себе секретаря и распорядилась немедленно отозвать приглашение.

Кроме того, леди Норфолк, будучи на сносях, пребывала в крайне дурном расположении духа. И Каролина решила, ради блага подруги, что излишнее волнение ей противопоказано.

– Придержи язык, Каролина, – предостерег ее Бек. – Естественно, он сказал то, что сказал бы на его месте любой мужчина, – что тебе давно пора замуж.

– Ах… при всем уважении, Бек, я выразился не совсем так, – вежливо заметил принц.

– Но подразумевали именно это, – нетерпеливо бросил Бек.

– Так что же именно вы сказали? – осведомилась Каролина, оборачиваясь к принцу.

– Каро, прошу тебя! Не смей разговаривать с Его Высочеством так, будто он слуга, которого допрашивают по поводу пропавшей ложечки!

– Все в порядке, – вмешался в разговор принц. – Я всего лишь заметил, что в Алусии большинство женщин выходят замуж еще до того, как им исполнится двадцать. Это была простая ремарка, так сказать, – и он с любопытством стал разглядывать ее прическу.

– А ты давненько уже перешагнула двадцатилетний возраст, Каро, – заметил Бек, что было с его стороны совершенно излишне.

Нет, положительно, она задушит Бека, как только они останутся вдвоем. Ну почему всегда получается так, что она встречается с принцем, когда выглядит далеко не лучшим образом? Почему она вечно предстает перед ним в образе драной кошки? А он тоже хорош. Стоял и молча смотрел на нее, пока у нее рушилась прическа, а она при этом еще и запихивала ломтики сыра в рот.

Она медленно развернулась к брату:

– Ты прав, Бек. Я должна выйти замуж. Что ж, приводи претендентов. Прямо сейчас! Если уж так говорит принц, то…

– Еще раз напоминаю, что ничего такого я не говорил, – быстро вставил принц. – Я просто беседовал с другом и вовсе не собирался давать советы.

– И тем не менее вы совет дали.

– Каро! Ради всего святого, он – принц Алусии! Прояви хоть каплю уважения! – взревел Бек.

– Милорд?

Каролина и Бек развернулись к двери одновременно. В комнату вошел Гарретт, чего оба не заметили, и прервал намечающийся грандиозный скандал.

– Милорд, вас спрашивает какой-то джентльмен, пришедший насчет лошади.

– Ага! – заулыбался Бек, вскакивая на ноги. – Должно быть, это старший конюх из той конюшни, где я намерен разместить свою лошадку, когда она прибудет. У них отличные помещения – там держит своих лошадей королевская гвардия. – Он направился к двери, но потом приостановился и обернулся к Каролине. – Вот самый подходящий момент, чтобы сделать что-нибудь с твоей прической, – добавил он перед тем, как выйти из кабинета, и сделал неопределенный жест пальцами, явно имея в виду злополучную прядь, которая теперь упала ей на плечо.

Каролина скорчила гримасу ему вслед и осталась стоять на прежнем месте, скрестив руки на груди. Удостоверившись, что он ушел, она резко развернулась и промаршировала к тому месту, где за открытой дверью притаился принц.

Поначалу он явно обеспокоился и даже выпрямился, словно опасаясь, что сейчас ему придется защищаться. Но потом он быстро сцепил руки за спиной, расставил ноги и изготовился выслушать то, что она сочтет нужным ему сказать.

– Как вы смеете! – начала Каролина.

– Как я смею – что?

– Разговаривать с моим братом о моих видах на замужество!

– Еще раз повторяю, я не разговаривал с вашим братом о ваших видах на замужество. И тем более о том, что вам пора замуж. Ваш брат задал вопрос, и я ответил на него, как ответил бы любому своему другу.

– Слава Богу, я не являюсь его подопечной. Я – взрослая женщина и могу поступать так, как мне заблагорассудится.

– Истинная правда и то и другое, – согласился он. А потом улыбнулся.

Причем улыбнулся так, что у нее закружилась голова, и это ее просто разъярило. Метнув быстрый взгляд на дверь, она сделала в его сторону еще шаг.

– Вы же понимаете, что я вовсе не обязана поступать так, как он велит.

– Подобное не могло привидеться мне в самых смелых мечтах. Не могу представить себе человека, который сможет указывать вам, как поступить.

Каролина придвинулась к нему вплотную. Она оказалась от него так близко, что уловила мускусный аромат его одеколона и даже разглядела ворсинку на его воротнике.

– А почему какой-либо мужчина вообще должен указывать мне, что делать? Я – такой же человек, как он или даже вы, Ваше Высочество.

– Очевидно. – Протянув руку, он подхватил выбившуюся прядку и провел кончиком по ее ключице, прежде чем забросить ее за спину. Но она мгновенно вернулась на прежнее место.

По телу Каролины пробежала сладкая нервная дрожь. Она презирала этого человека, но еще никогда не испытывала такого возбуждения, как сейчас, злясь на него. Она уронила взгляд на его губы и тень бородки.

– Почему вы вечно оказываетесь здесь? – пожелала узнать она. – У вас что, интрижка с нашей Анной?

Глаза его расширились от изумления, и он коротко рассмеялся.

– Господи помилуй, Каролина, неужели вы озвучиваете вслух каждую мысль, что приходит вам в голову?

Она, пожалуй, не стала бы заострять внимание на том, что он назвал ее просто по имени, поскольку сие означало, будто они довольно близко знакомы, что она, собственно, и утверждала с самого начала. Она, пожалуй, предпочла бы не заметить и то, как приятно для слуха прозвучало ее имя в его мелодическом произношении. И в данный момент она точно не стала бы дискутировать о том, сколько мыслей она не озвучивает вслух, поскольку их набралось бы изрядное количество.

– Да? А вы?

Он нахмурился так, что брови его сошлись на переносице, и подался к ней:

– Услышьте, женщина, то, что я скажу внятно и отчетливо. Нет. Ради всего святого, нет. И если бы я затевал интрижку, так только со зрелой женщиной, с пышными формами и изгибами в нужных местах, причем открытой для моих предложений касательно того, как соблазнить ее. А не со скромной и пугливой, словно мышка, служанкой.

Нервная дрожь быстро превращалась во всепожирающее пламя. Она не могла не спросить себя, какими могут оказаться в реальности его предложения о соблазнении женщины. Взгляд ее опять упал на его губы. У нее даже слегка закружилась голова.

– Моя очередь. Почему вы до сих пор не замужем? Такая красивая женщина, как вы, располагающая собственной долей наследства и огромным приданым, которой не нужно покорно исполнять то, что велит ей мужчина, наверняка привлекает многих джентльменов в этом городе. Особенно тех, кто любит принимать брошенный им вызов. Или все они – непроходимые дураки?

Нет, она не позволит застать себя врасплох небрежно брошенным затасканным комплиментом.

– Разумеется я привлекаю их, – презрительно фыркнула она. – Вот только они меня не привлекают. Мне нет до них никакого дела. Но такой же вопрос я могу задать и вам – почему вы сами до сих пор не женаты? Или просто ждете, когда подвернется подходящая веслорианка?

Он коротко рассмеялся, и взгляд его скользнул по тесьме, которой она обшила вырез своего корсета.

– По той же самой причине, что и вы, мадам, – я не хочу, чтобы мне указывали, что я должен делать, а еще потому, что я стараюсь избегать всякой ответственности.

– Ага! Значит, вы все-таки предпочитаете служанок.

Он медленно поднял на нее глаза, поймал ее взгляд и удержал его, словно бы сжав в кулаке.

– Я предпочитаю женщин, Каролина, – пробормотал он, – я предпочитаю женщин, которые хорошо понимают, какое место в этом мире они занимают… но, пожалуй, которые еще и умеют держать язык за зубами в случае необходимости.

– Если вы не согласны со всем, что говорит женщина, это еще не значит, что она ошибается.

Он поднял руку и подушечкой пальца провел по линии изгиба от ее плеча до подбородка.

– Скажите мне, Каролина, что дает вам право разговаривать со мной в таком тоне?

Она подалась вперед, оказавшись в дюйме или около того от его лица.

– Я была рождена с правом говорить с кем хочу и как хочу. Вы – не мой принц.

Он растерянно моргнул:

– Из всех возмутительных заявлений…

Она не дала ему закончить. Толкнув его в грудь обеими руками и прижав к стене, она привстала на цыпочки и поцеловала его. Она поцеловала принца так, как никогда еще не целовала ни одного мужчину. Следует признать, что их было немного, и тем не менее она никогда не целовала мужчину вот так. Было в нем нечто такое, что буквально напрашивалось на такой поцелуй, – он был высоким и могучим, таким уверенным в себе. Никогда прежде она не позволяла себе подобных вольностей и никогда прежде подобный поступок не доставлял ей такого удовольствия. По ее жилам потек жидкий огонь.

Но такой высокий и могучий мужчина, похоже, не знал, что делать дальше. Раскинув руки в стороны, он замер, словно показывая, что не желает принимать в происходящем никакого участия. Вот только губы его говорили обратное. Он не осмеливался дать волю рукам, зато покусывал ее губы и играл с ее язычком. Он прижался к ней грудь в грудь и поцеловал ее в ответ столь же страстно, как и она его. Настал миг безумия, от которого у нее закружилась голова, и только когда оба ощутили вкус ее волос на своих губах, она оттолкнула его и отступила на шаг.

Дыхание ее было частым и неровным, да и ему, судя по всему, тоже недоставало воздуха. Оба задыхались, как если бы долго и отчаянно гонялись друг за другом. Один долгий бесконечный миг они неотрывно смотрели друг другу в глаза. В этом взгляде можно было прочесть целую исповедь, все невысказанные слова, мысли и чувства. Каролина ощутила, как в ней распускается нечто теплое, даже горячее и готовое принять его.

Но потом он сказал:

– Что, черт возьми, с вами происходит?

У нее не нашлось достойного ответа. И впрямь, что это было? Помешательство? Если да, то это было помешательство особого рода, которое поразило ее без предупреждения и завладело всем ее существом.

Он выставил перед собой раскрытую ладонь, словно боялся, что она вновь набросится на него. Глаза его были темны, а губы – полураскрыты. Он явно был изумлен и потрясен до глубины души. Но и опасно возбужден при этом.

– Никогда больше так не делайте, – негромко предостерег он ее.

– Не смейте указывать мне, что я должна делать! – заявила она и, развернувшись на каблуках, чуть ли не бегом бросилась к двери. Выскочив в коридор, она едва не столкнулась с Беком, спешивший ей навстречу.

– Каро?

Не обратив внимания на брата, она подобрала юбки и устремилась в свои комнаты, чувствуя, как горит у нее на губах недавний поцелуй.