Подменная дочь

Глава 79

Несколько дней я терзалась: поговорить с отцом или нет? Тайна жгла, но так… не хотелось быть…гонцом из Пизы (мягкий вариант), учитывая прошлое семьи… Он сам предложил прогуляться в город вечером, вдвоем!

Мы прокатились до той чайной, в которой я встретила первым летом японцев: нравилось мне там, да и посетителей в это время уже не было. Хозяин закрыл заведение, оставив нас одних.

Батюшка был задумчив, немного мрачен…Решался, но все же заговорил первым:

— Чень Ю…Ты наверняка догадалась, о чем я хочу…поговорить…

— Есть два вопроса, отец…Вообще-то, три, но про…матушку, думаю, Вы вряд ли готовы… Относительно…Лянов…пока…терпит…Остается — вопросительно глянула на мужчину.

— Ты действительно выросла и…поумнела — вздохнул генерал Гу. — Тогда скажи, что думаешь о Нин Тинг? Ведь много чего думаешь? Говори прямо!

— Хорошо. Надеюсь, Вы выслушаете спокойно и бить после не будете — родитель возмутился, а я рассмеялась и изложила все свои домыслы и гипотезы.

Строгий мужчина слушал, никак не реагируя, только чай попивал. Когда я закончила выкладки, ухмыльнулся криво и заговорил:

— И почему я считал, что…женщины…не умеют мыслить? Да, моя ошибка…Прости, что раньше был…самонадеян и…невнимателен.

— Отец… — я хотела…Чего? Успокоить? Разуверить?

— Не надо…Молчи и слушай меня. Уж не знаю, как ты додумалась до всего, но ты угадала: ребенок не мой, я уверен. Скажу больше — я почти не сомневаюсь, чей. Одно радует — «зеленую шляпу» (аналог рогоносца) носить не придется!

— Подменила? Как и…со мной? — прошептала я.

— Скорее всего…Я отправил кое-кого уточнить…Хотя…В общем так: со мной на Запад поехал мой адъютант с молодой женой. В гарнизоне женщин мало, Тинг и Хуа… сблизились. Мы с Бао много времени проводили вне дома, поэтому радовались, что жены не скучают, заняты… Они и забеременели почти одновременно…Как сказала Тинг…Мне, собственно, было… — мужчина кривился. — Ребенок был важен для неё, казалось… Осуждаешь? Имеешь право.

— Отец, это Ваша жизнь… — эх, мужики…

— Ладно. Мне Тинг заявила, что…ей нужно поберечься, ну, то есть…

— Не объясняйте, я понимаю.

— Так вот, я её послушал…И испытал облегчение…К тому моменту я уже полностью осознал, какую глупость сотворил, взяв ее с собой и отпустив твою…мать, поэтому…

Мужчина отвернулся, помолчал.

— Мы были в очередном дозоре, когда погода резко испортилась, и мы застряли на заставе дольше, чем рассчитывали…Приехали в гарнизон через неделю и узнали, что Хуа не пережила роды, и её вместе с младенцем уже похоронили, а Тинг, несмотря на трудности преждевременных родов, выжила, и у меня теперь дочь… Мой адъютант очень расстроился из-за смерти жены, но принял случившееся более спокойно, узнав, что мертворожденной была девочка — он надеялся на сына.

— Вы думаете, тогда она и поменяла детей? = спросила ушедшего в себя отца.

— Не поменяла, Ю-эр, забрала! Думаю…Она опять обманывала — не было беременности! Возможно, она с самого начала планировала так поступить…Ей не впервой…

— То есть, Вы предполагаете, что малышка Юй — дочь Вашего адъютанта? Почему?

— То есть, в том, что она не моя дочь, ты не сомневаешься? — поддел меня Чен Вэй.

— У меня есть для этого веские основания, но назвать источник не могу, поскольку дала слово. Однако кое-что вне клятвы…Реакция Юй на продукты — редкое явление, но возможное в некоторых семьях из поколения в поколение. У Гу нет, думаю, у Нин — тоже, а вот у кого-то…

— Да, у моего адъютанта, Чун Бао. Он служит у меня с юности, и на севере над ним потешались, говоря, что ему не нужны…чужие…яйца, потому что…ему своих хватает — смутился! Генерал-батюшка смутился! Я еле удержалась, чтобы не хихикнуть.

— Чень Ю, прекрати!

— Молчу, молчу…То есть, у него тоже…аллергия на яйца?

— Не только на них, еще на мандарины, орехи и мед, кажется…Чешется он от них, а от орехов, говорил, чуть не умер в детстве. И еще одно: Бао хвалился, что своего ребенка он всегда узнает, потому что в его родне у всех на больших пальцах ног ногти меньше остальных — так они и определяют родство. У Юй такие, я специально посмотрел…

— Но, батюшка, она ведь могла… — не договорила, испугавшись.

— Нет, дорогая, не могла! Во-первых, он всегда при мне, во-вторых, Нин Тинг никто не любит из моих подчиненных, в отличие от…твоей…матери…А в-третьих — он запнулся, а меня осенило: размер имеет значение?

— Ты о чем думаешь, бесстыдница? — возмутился отец. — Тьфу ты! Ян Линь рожала Чен Сяна, будучи моложе Тинг и…крепче телом, но все равно вот тут — он показал на живот — остались…рубцы, понимаешь? И они не прошли…полностью.

«А, он про растяжки…Точно, девочки знакомые жаловались…» — допетрила я, далекая от этой стороны женской жизни.

— Но почему Вы…не обратили на это внимание…сразу?

— Да как-то…не до того было…И потом, она требовала деньги на…мази, мол, хочу вернуть красоту…

— А недавно Вы…проверили, да? — настала моя очередь…подколоть родителя.

— Было дело… — не стал ломаться Чен Вэй. — Что нам теперь делать, как думаешь?

— Всё просто — провести осмотр лекаркой Дун, проверить могилу Хуа. Определить, рожала женщина или нет, акушерка сможет, отсутствие ребенка в гробу докажет, что девочка жива, сам Чун Бао, увидев ножку, признает Юй своей. Вы по-тихому разведетесь или отправим Нин в монастырь на веки вечные. Если Бао откажется от девочки, отдадим куда-нибудь подальше в бездетную семью. Жестоко, но оставлять ее доме нельзя — Вам такая слава…

— Вот ведь дура, эта Нин! Одни проблемы от неё! — стукнул в сердцах по столу генерал, а я немного выдохнула: этот вопрос решить проще — нужны желание и деньги. Да, я циник, оказывается, ну и что? Как аукнется — так и откликнется!

Дальше было дело техники, как говорится. Генерал лично вызвал лекарей (обоих), заставил осмотреть визжащую Нин, получил однозначное мнение (не рожала, не беременна, бесплодна), после вызвал нас (бабушку, брата, меня, сестру) и допросил с пристрастием твердящую на голубом глазу о своей невиновности и любви наложницу, прижал письмом Хэ Ки (надо же!) об отсутствии младенца в гробу и родовыми особенностями Чун Бао — этим не оставив ей надежд на апелляцию: либо она — прелюбодейка и будет забита палками (согласно семейным правилам — а я и не знала), либо отправляется в монастырь на кудыкину гору «по собственному желанию», воспылав желанием совершенствоваться и карму поправлять.

Что Нин Тинг выбрала? Монастырь, конечно! Сникла, согласившись, но от последнего слова не отказалась: по всем прошлась, без купюр, от души высказалась…

Много нового узнали, между прочим, и даже полезного в некотором смысле. Например, что руку к ссылке второй и третьей ветви приложил Лян-дарен, потому что хотел вообще извести род Гу — а мог бы и тормознуть процесс (болтали о том наложницы второго дяди Гу перед отъездом), что Чун Бао в курсе совершенного обмена (подозревает, вернее, но ворошить прошлое не хочет), но смолчал, сволочь, про особенности, иначе она бы не попалась так легко (задела этим замечанием батюшку сильно), что свекровь Чен Юнь мечтает от неё избавиться давно, потому как завидует, что та сыновей рожает, а муж ее (министр) тем попрекает и не дает залезть в приданое снохи (откуда знает — не призналась, лишь хмыкала)…

Для меня, кроме мата (в переводе на танский), слов не нашлось, а бабушке пожелала сдохнуть побыстрее — как говорится, коротко и ясно.

Лебединая песня наложницы так её захватила, что не видела она ни сдвинутых бровей отца, ни сжатых челюстей брата, ни печальных глаз бабушки, ни моих — насмешливо-презрительных, ни берегов… Поэтому и пропустила момент, когда терпение генерала иссякло, и он велел…отлупить её палками…за оскорбление матриарха. Кричала Нин Тинг недолго — после десятой затихла…Я ушла с Чен Юнь раньше… А ночью из ворот особняка выехала повозка, закрытая…

Много позже я спросила отца, жива наложница осталась? Ответил — да, пока…

Адъютант Чун Бао был переведен обратно на север (с повышением, но с утратой доверия семьи Гу), дочь он, как ни странно, забрал…вместе с нянькой, а в клановой книге Гу девочку записать не успели, поэтому…объявили умершей, что послужило причиной ухода её матери в монастырь… И это к лучшему, думаю, хоть и притянуто за уши. Увы, не мы первые, не мы последние…Сколько их еще, тайн сучжоуских дворов?