Нежный яд. Признания

Глава 1

Уалбер отодвинул гадательные ракушки и грустно осмотрел в окно.

Пытаться узнать судьбу своих близких – дело бессмысленно, он давным-давно знал об этом, но все же время от времени уступал соблазну успокоить тревогу счастливой вестью из будущего.

Однако ракушки есть ракушки, они не обязаны сообщать только хорошее, и как только подавали первый сигнал бедствия, Уалбер мгновенно смешивал их, не желая знать, какие беды ждут их всех.

Он смотрел в окно, и на кусте роз вместо прекрасных цветов видел лица тех, о ком тревожился, - матери, Марины, Лео, Ивана…

С тех пор как в их доме поселился Женивал, атмосфера в нем изменилась. Уалбер кожей ощущал нескончаемую тревогу матери, которая постоянно прислушивалась к крадущимися шагам мужа, готового каждую секунду удрать из дома. Он и удирал. И тогда Уалбер впитывал нескончаемо долго тянущиеся часы материнского ожидания.

Когда ему так не хотелось, чтобы отец жил с ними, он инстинктивно боялся именно этого: памятной с детства тревоги и пытки нескончаемого ожидания.

Мария дус Карму, деятельная, хлопотливая, теперь все чаще сидела, глядя в пустоту тревожными глазами. Она радовалась хлопнувшей двери и шагам Женивала, но вместе с ним в дом входила ложь.

Женивал рассказывал жене и сыну о друзьях, с которыми пил пиво или играл в домино, но мать с сыном знали: этот человек распространяет вокруг себя пряный запах порока и на него мгновенно слетаются прихлебатели и дурные женщины. На них и тратил Женивал все деньги, которые зарабатывал для него Уалбер. Деньги текли у него как вода, и под видом заботы о сыне он говорил:

- Как бы ты не перенапрягся, сынок! Береги себя. Кроме тебя у нас с матерью никого нет. Ты для нас главная опора.

А потом подсовывал очередного клиента, устраивал еще одну передачу на телевидении, давал рекламу в еще одну газету. Деньги, деньги, деньги – вот чего он жаждал. Деньги, чтобы покупать дешевые удовольствия, которые с годами стоили ему все дороже и дороже.

Зато Лео похрустывал толстыми пачками банкнот, уезжал среди дня на машине и пропадал по двое, по трое суток. Деньги у него были, но счастливым он не выглядел – с кругами под глазами, озлобленный, он всегда был готов огрызнуться и послать куда подальше своих домашних.

Ни для кого из них уже не было тайной, что Лео работает мальчиком по вызову.

- Так уж случилось, - пожимал он плечами, если заходил разговор на эту тему. – Стоило появиться у меня одной знакомой, как она тут же дала мой телефон своей приятельнице, та еще одной, ну и пошло по цепочке.

- Ты можешь чем-нибудь заразиться, Лео, - вздыхала обеспокоенная тетка.

- С этими безопаснее, чем с девочками, они не дают направо-налево, - цинично усмехнулся племянник.

- Тебя может пришибить ревнивый муж, - вступал в разговор Женивал.

- Если у них и есть мужья, то какие-нибудь сморчки! – отзывался, потягиваясь, парень, с удовольствием оглядывая свои налитые мускулы.

- Они могут нанять кого-нибудь, - не сдавался Женивал, которому не хотелось кончать такой увлекательный разговор, он ведь мог привести к таким пикантным подробностям!

Но Лео не умел смаковать свои приключения. Он относился к ним как к нелегкой работе, честно выполнял ее и потом хотел отдохнуть, а вовсе не чесать языком по поводу того, что доброго слова не заслуживало. Но вот отдохнуть у него не всегда получалось. Все чаще и чаще звонил ему низкий женский голос, и Лео срывался с места.

Как-то ему принесли букет цветов с трогательной запиской… А потом настал день, когда в дом вошла нарядная немолодая дама и представилась:

- Консуэло. Я – невеста Лео и хочу его видеть.

Мария дус Карму, Женивал, Уалбер – все застыли в изумлении, переводя глаза с гостьи на появившегося в дверях Лео и обратно. Похоже, что и сам Лео был удивлен сообщением.

- Мне нужно с тобой переговорить, - заявила Консуэло, и Лео молча открыл дверь своей комнаты и жестом пригласил ее. Эта женщина была ненасытной в постели, она выматывала из него последние силы, но платила так хорошо, что он не мог ей отказать.

- Я подумала и решила сделать тебе предложение, - заявила она. – Я похоронила двух мужей. Детей у меня нет, зато есть недурное состояние. Я предлагаю заключить брачный контракт, по которому после моей смерти все мое состоянии отойдет тебе. Ты имеешь шанс стать богатым человеком. Но до моей смерти ты обязуешься хранить мне верность. Как ты на это смотришь?

- Можно, я подумаю? – ошеломленно ответил Лео.

Предложение застало его врасплох. Эта женщина вызывала у него восхищение и страх. Зато деньги вызывали только восхищение. И скорее всего он готов был согласиться и помериться силами с этой вакханкой, которая уморила уже двух мужей и решила приняться за третьего. Но тут у него была фора по меньшей мере лет в двадцать пять.

- Ты еще успеешь жениться на молоденькой, - проговорила Консуэло, словно бы прочитала его мысли.

- Мне нужно несколько дней на размышление, - ответил Лео. – Но не могу не признать, что твое предложение мне польстило.

- Думаю, в твоей жизни больше не будет второго такого выигрышного предложения, - сказала Консуэло.

Лео промолчал.

Она направилась к выходу, и Лео молча проводил ее до двери. У дверей она страстно поцеловала его.

- Я позвоню! Очень скоро позвоню тебе, прошептала она.

Лео кивнул, закрыл дверь и молча прошествовал к себе в комнату. Раньше он непременно обратился бы к Уалберу за советом, но на этот раз он хотел принять решение сам.

Может быть, потому что решение было уже, по существу, принято, и он хотел, чтобы его осуждали или отговаривали.

«Лео безнадежен, - прошептал про себя Уалбер, - зато у Марины – добрая душа!»

Марина в этот миг ссорилась с Ренилду. Она швырнула подаренное ей кольцо и заявила, что их помолвка расторгнута.

- Ты свободен, - заявила она. – Свободен бегать за любыми юбками! Я тебя больше не знаю и знать не хочу!

- Но это же было недоразумение, - оправдывался несчастный Ренилду. – Я же говорил тебе, что эта девушка сама взяла меня за руку, и потом, я перед тобой извинился. Ну что я могу еще для тебя сделать? Я больше не возражаю, выступай на здоровье в своем показе мод!

Марина просто остолбенела от такой наглости – он ей позволяет! Да кто он такой, чтобы позволять или не позволять?! Ее пригласил к себе один из ведущих модельеров Бразилии, для нее это и честь, и счастье, и гарантия будущего, а он тут лепечет: я тебе позволяю!

Она так взглянула на незадачливого Ренилду, что тот окончательно смешался.

- Даже если бы мы были вместе, - произнесла она ледяным тоном, - самое большое, что бы я сделала, это предупредила тебя, что мне предложили работу, а разрешения спрашивать не стала. Запомни раз и навсегда: самое главное для меня – свобода! Я не хочу ни от кого зависеть. И тебе меня тоже не удержать. Ты хотел удержать меня большими деньгами, но настоящая любовь держится на уважении. А ты меня не уважаешь. Ты всеми силами тащил меня в постель, но я этого не хотела. А когда не вышло, решил приударить на стороне. Так вот теперь и ты свободен, и я. И нечего мне говорить о каких-то разрешениях!

Марина гордо направилась к двери, Ренилду бросился за ней, умоляя остаться, простить, твердя о вечной любви. Он схватил ее в свои объятия, пытаясь удержать, уговорить, но она яростно вырывалась.

Вошедший в дом Кловис помог Марине, и она убежала.

- Да отцепись ты от нее, - принялся урезонивать он сына, который повалился в отчаянии на диван. – Ты что, не видишь, не по твоим зубам кусок. На черта она тебе сдалась? Одно мучение с ней!

Ренилду лежал, не шевелясь, но вдруг его начала колотить мелкая-мелкая дрожь, и со странным гортанным клекотом он сполз с дивана на пол.

- На помощь! На помощь! – с этими словами Кловис выскочил на площадку, и первый человек, который подбежал к нему, была Марина. Она успела спуститься по лестнице только на один пролет.

- Что случилось?

- Ренилду плохо! Это все из-за тебя! Это ты во всем виновата! Если мой мальчик, - кричал Кловис, - я…

- Хватит на меня орать! – резко оборвала его Марина, отстранила старика и вошла в квартиру. – Лучше бы «скорую» вызвали, - прибавила она.

В гостиной она села на пол, положила голову Ренилду к себе на колени и, гладя его и целуя, стала приговаривать:

- Глупыш мой, глупыш! Я же люблю тебя! Мне же, кроме тебя, никто не нужен! Я же тебя только дразнила! Милый, мой любимый! Мальчик мой дорогой!

Ренилду приоткрыл глаза и недоуменно спросил:

- Что со мной?

Счастливый Кловис, путаясь в словах, принялся было рассказывать ему, что произошло, но Марина прервала его:

- Ты споткнулся, упал, и, видимо, ударился головой. Тебе нужно полежать. Сейчас я схожу к Уалберу и возьму у него успокоительного чая. Эту ночь я, пожалуй, останусь у тебя. Мало ли что может понадобиться…

Кловис смотрел на Марину, слушал и не верил ни глазам своим, ни ушам. Неужели эта девушка и в самом деле любит его сына? Неужели она может быть ласковой, заботливой, нежной?

- Да-да, - кивнула в ответ на его недоуменный взгляд Марина, - я всерьез дорожу вашим сыном.

- Погоди не уходи. Я сейчас позвоню в клуб, - проговорил Кловис, - а потом буду сидеть возле нег, а ты сходишь за чаем.

- Вы лучше посидите возле него, а в клуб звонить не надо. Вы что, хотите, чтобы его от тренировок отстранили накануне матча?

Кловис еще раз отдал должное Марине: что бы там ни было, а девица она башковитая. Действительно, ни к чему поднимать в клубе панику.

А Уалбер вновь убедился, что у Марины добрая душа, и с удовольствием насыпал ей успокоительного чая.

- Запах у него не слишком приятный и на вкус он горьковат, зато выспится твой Ренилду прекрасно и завтра будет как огурчик.

- Спасибо, дорогой! – Марина чмокнула кузена и исчезла.

А Уалбер погрузился в размышления об Иване. Этот был под стать Лео, такой же безнадежный.