Нежный яд. Признания

Глава 5

О смерти Ивана Валдомиру сказала Марсия, и это известие, конечно, не оставило его равнодушным. Болезненно поразило Валдомиру и то, что он звонил ему, искал его, а тот уже шаг за шагом приближался к своей гибели. Бедная Мария-Антония! Он тут же собрался и поехал к дочери.

Дорогой невольно припоминал всю историю ее замужества. Как страстно она желала выйти замуж за этого холодного и честолюбивого человека. Как они с Элеонор были против, но потом согласились. Как дочь постоянно болела, мучилась, чувствовала себя несчастной… Теперь у нее будет ребенок, и свое счастье она обретет в нем.

К своему большому изумлению, первым, кого увидел Валдомиру в доме Марии-Антонии, был щеголеватый молодой человек. Мария-Антония в нарядном платье наводила красоту. Они собирались на самый престижный в этом сезоне показ мод.

Дверь в спальню была распахнута настежь, и смятая незастеленная постель недвусмысленно говорила, что и ночь Мария-Антония провела не одна.

«Ну что ж, молодой человек в постели, наверное, лучше, чем врач около нее», - меланхолично подумал Валдомиру и осведомился:

- Могу я узнать, на каком основании вы здесь находитесь, молодой человек?

- Моя фамилия Асфора, - живо представился тот, - я мог бы назвать миллион оснований, но назову только одно – мне безумно нравится ваша дочь. Она дала мне шанс приблизиться к ней, и я был бы последним идиотом, если бы пренебрег им!

- Он мне очень помог, папа! – крикнула из будуара Мария-Антония, она водила пуховкой по лицу и придирчиво рассматривала себя в зеркале.

Вчера с ней была истерика. Хохоча и рыдая она кромсала ножницами вещи Ивана, потом свалила их в гостиной и устроила ауто-дафе.

- Как пришел, так и уходи, - шептала она. – Здесь и духу твоего не должно остаться!

Асфору она от себя не отпустила, ей было страшно оставаться одной. А наутро она поняла, что ей очень хочется быть с ним вдвоем. Желание было обоюдным, они прекрасно провели первую половину дня, и столь же прекрасно собирались провести вторую.

- И на похороны я не пойду, - продолжала Мария-Антония из будуара. – Там не место беременным женщинам. Мне нужны положительные эмоции.

- А показ мод – это положительные эмоции? – уточнил Валдомиру.

- Конечно, - подтвердила появившаяся на пороге Мария-Антония, сияя особенной красотой беременных женщин – одухотворенной и женственной. – Между прочим, там будет выступать кузина Ивана. Она же не отменила показа из-за него. И правильно сделала. Попасть к Уинтеру в манекенщицы – большая удача. И я уверена, что вся ее семья придет на нее полюбоваться и поддержать ее. Там мы и обменяемся взаимными соболезнованиями.

Слов у Валдомиру больше не было, он молча поцеловал дочь и откланялся.

«Пусть живет как хочет, - думал он о дочери, сидя в своем кабинете, - вот только придется проследить, чтобы замуж не вышла за очередного проныру. Что бы там ни говорили, а родительский глаз определяет вернее, чего ждать от будущего».

- Мне пора заниматься делами моей семьи, - сказал он заглянувшей к нему Карлоте.

Она пришла к нему, узнав, что бриллианты оказались поддельными, чтобы как-то его поддержать Валдомиру. И была рада убедиться, что мысли его заняты совсем другим.

- А как ты собираешься это делать? – спросила она.

- Ты же знаешь, что у меня есть судебное решение о наследовании доли Клариси. Я снова законный совладелец «Мармореала» и возвращаюсь туда. Мне нужно просто проводить с ними всеми больше времени, тогда и порядка будет больше.

- Может быть, - согласилась Карлота. – Ты не очень огорчился? – все-таки не утерпела и спросила она.

- Ты о бриллиантах? – сразу понял ее Валдомиру. – Может быть, и расстроился бы, но тут произошло столько событий! Они покатились у меня из рук как горох, когда Алтаиру сказал, что это стекляшки. Понимаешь, за это время я совсем перестал на них рассчитывать. И честно сказать, не столько огорчился, сколько захотел узнать, куда же они все-таки подевались?

- А что говорит Лавиния? – прощупала почву по поводу соперницы Карлота. – Должна же она что-то говорить?

- Ничего, - пожал плечами Валдомиру, - думаю, что, если бы ей было что сказать, она бы давно уже сказала.

Лавиния же твердила одно: что будет со мной и моим ребенком? Я должна заработать нам на жизнь! Я должна обеспечить наше будущее!

Валдомиру не скрывал и от нее своего намерения заниматься делами своей семьи.

- Я в ужасе! – жаловалась Лавиния Матилди на кухне. – Мало того, что я терплю Карлоту, теперь он опять возьмет на себя всю семейку и что останется моему малышу?!

Каждый вечер, когда Валдомиру уходил наверх к Карлоте, Лавиния укладывала рядом с собой его халат, обливала его слезами и в слезах засыпала.

Как-то Валдомиру застал ее спящей с халатом в объятиях и посмеялся над ее страстью к халатам, вновь обидев до глубины души.

- А зачем ты терпишь Карлоту? – возмутилась Матилди. – Я же показала тебе, как надо браться за дело. Так что если ты ее терпишь, то, значит, тебе это нравится.

В самом деле, в ответ на привычные жалобы Лавинии, что Валдомиру снова у Карлоты, Матилди поднялась к ней и попросила сеньора Серкейру съездить за особым мармеладом, которым он когда-то угощал Лавинию и которого той страшно захотелось.

- Войдите в ее положение, - добавила она.

Валдомиру тут же сорвался с места, объездил все кондитерские и привез наконец редкий мармелад, а потом провел остаток вечера дома, любуясь, с какой жадностью поглощает вожделенные сладости Лавиния.

- И вот что я тебе скажу еще, - говорила разумная и рассудительная Матилди. – Если Валдомиру в самом деле снова станет руководить «Мармореалом», то будущее твоего ребенка будет обеспечено и волноваться тебе нечего.

- Мне виднее, - возразила Лавиния.

Женщины засиделись за разговором допоздна, и когда стали собираться домой, уже стемнело. К своему удивлению, они увидели свет в кабинете Валдомиру. Лавиния заглянула туда и увидела шефа в мужской компании за стаканом вина, уже изрядно навеселе.

- Отправляйся домой, - распорядился он, - я приду позже. У меня есть сегодня не один повод, чтобы выпить.

Валдомиру не пришел, его привели. Приятели помогли ему добраться до постели, на которую он рухнул, попрощались с изумленной Лавинией и уехали. Она поспешила в спальню и стала раздевать Валдомиру. Разве годится спать одетым? Ему нужно хорошенько отдохнуть…

Валдомиру открыл глаза. Давно Лавиния не видела такого взгляда – ласкового, проникновенного.

- Инес… – проговорил он, - Лавиния… Женщина, которую я люблю. Без которой я жить не могу.

- Спи, Валдомиру, - ласково сказала Лавиния, собираясь выйти из комнаты.

- Нет, ты никуда не уйдешь. Я не позволю тебе уйти. Что будет со мной без женщины моей мечты?

Валдомиру говорил, говорил. Слова звучали так искренне, казалось, говорит его душа, его сердце, и Лавиния не выдержала, прилегла с ним рядом. Она ответила на его поцелуи, она заснула в его объятиях.

На рассвете Валдомиру приоткрыл глаза, почувствовал обнимающую его женскую руку, увидел темную прядь и попросил:

- Пусти-ка меня, Карлота!

И вдруг понял, что это Лавиния.

- Что ты делаешь в моей постели? – возмутился он. – Как ты сюда попала?

- Ночью ты мне говорил совсем другое, - проговорила оскорбленная до глубины души Лавиния, которая ожидала совсем не такого пробуждения.

- Мало ли что я говорил! Пьян был, и только! – резко ответил Валдомиру, оделся и отправился досыпать к Карлоте.

Карлота со вздохом пустила его.

- Я поживу у тебя, - твердил Валдомиру. – Я боюсь этой женщины. Один раз я уже наделал из-за нее черт знает чего, и больше не хочу.

Карлота с горечью слушала его и молчала. Она прекрасно понимала, что Валдомиру боится самого себя, что любовь его жива, и настанет день, когда она сломает все преграды…

- Сейчас для меня главное – моя семья. В ней столько проблем. И я не хочу, чтобы Режина наделала непоправимых глупостей.

Валдомиру объяснял, а Карлота согласно кивала, хотя ей хотелось поколотить его, а заодно и Лавинию. А может быть, сделать и еще чего-нибудь похлеще. Словом, она готова была натворить кучу глупостей.

А ведь она была старше Режины…

Режине очень хотелось забыть неприятное чувство, которое появилось у нее после разговора с Марселу. Она боялась одиночества и побежала к Аделму. Аделму почувствовал, что на этот раз в ней говорит не прихоть и не каприз.

- А пойдем-ка мы с тобой куда-нибудь, - внезапно предложил он ей. – Если ты всерьез говоришь, что я тебе небезразличен, то давай привыкай к тому, что я люблю. А я очень люблю повеселиться!

Режина была счастлива.

- Подожди меня только одну минуточку, - попросила она. – Я переоденусь.

Она готова была отвезти Аделму в самый лучший ресторан Рио, веселиться так веселиться!

Когда она появилась перед ним в роскошном вечернем платье, он засмеялся.

- Ты меня не поняла, - сказал он. – Это я тебя приглашаю. Мы пойдем с тобой в мою любимую шашлычную, отлично там поедим, а потом от души попляшем.

- Мне переодеться? – покорно спросила Режина. – Ты меня подождешь?

- И так сойдет, - великодушно махнул рукой Аделму.

Ресторанчик был из тех, которые славятся своей народной кухней и музыкой и куда после полуночи заглядывают великосветские господа с дамами.

Режина уже не говорила, что ей нравится, а что не нравится, она хотела понравится Аделму, а значит, принимала все, что он ей предлагал, - тесноту, сигаретный дым, дешевое вино. Но после второго бокала она поняла, что вино очень вкусное, перченое мясо разжигает жажду, а музыка приглашает к танцу.

- Но я не знаю таких танцев, - сказала она Аделму, который уже тащил ее в круг.

- Сейчас научишься, только прижмись ко мне покрепче.

Об этом Режину можно было и не просить, она крепко прижалась к Аделму и вдруг оказалась великолепной послушной партнершей.

- Если ты и дальше будешь так хорошо вести себя, то обещаю тебе награду, - со смехом пообещал довольный Аделму.

Может быть, в первый раз в жизни Режина забыла о себе и отдалась веселью. Веселье и задор заразительны, очень скоро ее стали приглашать наперебой, и она танцевала, танцевала до упаду.

- Как же мне все тут нравится! – сказала она, едва переводя дух после очередного танца.

- А я что тебе говорил? – подмигнул Аделму. – Но нам пора!

- Погоди! – запротестовала Режина. – Я еще не хочу уходить!

- А награду получить хочешь?

- Да! А какую?

- Мы поедем с тобой в наш мотель.

Режина мгновенно вскочила и заторопилась вслед за Аделму. Сколько времени она добивалась от него ласки, чего только не делала, чтобы заставить его, принудить, а оказалось все так просто – нужно было его слушаться!

Но быть до конца послушной Режина не умела. Она не в силах была ждать еще столько времени! Подумать только, ехать до мотеля!

Словом, где-то на полпути Аделму остановил машину. Он и сам был на хорошем взводе, Режина не много потратила сил, чтобы его уговорить. И как им было хорошо вдвоем, как сладко!

Но тут в окошечко постучали полицейские и объявили, что они арестованы за оскорбление общественной нравственности.

Аделму наскоро привел себя в приличный вид, вылез и стал объясняться.

- Уж очень долго со своей девушкой не виделся, - принялся объяснять он. – Чего тут не понять, дело-то житейское. Сами тоже небось…

Полицейские заулыбались – да, конечно, и они сами тоже…

Режина протянула в окно крупную купюру.

Полицейский взял ее и улыбнулся еще шире. Инцидент был исчерпан.

- Мотайте отсюда скорее, продажные свиньи! – крикнула Режина собиравшимся отойти полицейским.

- А ну выходи, красотка! – рявкнул тот, что стоял поближе. – Ночь в участке вам точно обеспечена, голубки!