Призрак Сомерсет-Парка

Глава 40

Я решила как можно скорее возвратиться к себе в комнату и проверить диадему. Я придумала идеальный тайник.

– …много лет, – говорила Флора. – А ведь к ней за травами даже из других деревень приезжают.

Поморгав, я поняла, что глубоко задумалась, пока служанка что-то рассказывала.

– Бабуля хочет, чтобы я ее заменила, мол, она-то совсем стара стала, а мне хочется уехать отсюда подальше. Не хочу и думать, что всю жизнь тут проживу. Мэйзи говорила, я как одуванчик: яркая и радостная, а повзрослею – унесет ветром. – Она посмотрела на небо. – Пускай судьба решит, где мне приземлиться и пустить корни.

Взгляды Флоры на жизнь показались мне наивными, но в ее романтических представлениях было нечто успокаивающее. В моем мире подобный оптимизм встречался редко.

– Значит, ты никак не привязана к Сомерсет-Парку? – спросила я.

– Ну, может, чуточку, – загадочно улыбнулась она.

В голове множились вопросы, но я сдержалась. В отличие от своей родственницы, Флора пока не готова была раскрывать все свои тайны.

– Спасибо, что позволила мне составить тебе компанию в гостях у бабушки, – сказала я, вспоминая миссис Ринальдо. – Она очень добра.

Флора переложила корзину в другую руку. Затем глаза ее загорелись любопытством.

– А откуда вы с лордом пришли нынче утром?

– Просто прогулялись по саду, – соврала я.

Она пожевала нижнюю губу.

– Не мне вам указывать, что делать, но я бы не осталась с ним наедине даже за все богатства Сомерсет-Парка.

– Он вел себя как джентльмен, Флора, – засмеялась я.

Остановившись посреди колеи, она схватила меня за руку.

– Я не о том толкую. Это его я видела той ночью, выходившим из леса. – Она подалась ближе, хотя на дороге мы были одни. – Я пряталась в тени, и тут он вышел, шатаясь. Такая злость у него на лице была и усталость, будто дрался он с кем-то. Я аж дыхание затаила, молясь, чтоб он меня не приметил.

По спине у меня пробежал холодок.

– Так он заметил?

Она кивнула.

– Рубашку мне дал, велел выстирать. Я спросила, может, он раненый и надо послать за доктором. А он такой опечаленный был, и ноздри как у лошади раздувались. Никогда я такого не видала, Дженни! А потом он приказал мне обо всем помалкивать.

Мне показалось, что я не могу даже дышать.

– А к чему такая таинственность? – спросила я.

Флора поджала губы.

– Коли я увижу кровь, так ее узнаю, а его рубашка сплошь была ей залита. Такие пятна нипочем не отстирать. Я попробовала, а потом взяла да бросила ее в камин. А уж когда леди Одра пропала, я молчала, боялась, а ну как он со мной такое же сотворит. Я теперь и глянуть на него без дрожи не могу!

Я изо всех сил пыталась осмыслить сказанное.

– С тех пор он тебе что-нибудь говорил? – спросила я.

– Только приветствовал как обычно.

То, что я принимала за застенчивость Флоры при виде хозяина, оказалось страхом. Мне почудилось, будто я теряю опору под ногами. Все мои представления словно потеряли смысл. Я начала доверять мистеру Пембертону или, по крайней мере, не тревожиться при мысли о нашем соглашении. Меня охватило смятение. Я так и представила себе хозяина Сомерсета, залитого кровью.

Флора смотрела на меня, ожидая ответа. Чтобы избавиться от этого образа, мне потребовались все силы; я решила обдумать все позже.

– Ясно, – сказала я. На большее меня не хватило.

Дорога свернула к кладбищу, обнесенному невысокой каменной стеной. Флора поставила корзину на землю и достала маленький букет, который дала ей старушка.

– Я мигом, – сказала она. Миновав несколько рядов каменных плит, она опустилась на колени перед начищенным надгробием и бережно положила букетик.

Я держалась на почтительном расстоянии, но все же сумела прочесть имя Мэйзи. Доктор Барнаби упоминал, что примерно в то время, когда исчезла Одра, в деревне умерла девушка. Не о Мэйзи ли он говорил…

Мы отправились назад в Сомерсет-Парк, обе окутанные печалью. Я хотела бы поддержать Флору, но не умела быть ничьим другом. Девушки из пансиона мисс Крейн считали меня ненормальной – для них я сама была скорее призраком, чем медиумом.

Флора перехватила корзину другой рукой.

– Давай я понесу, – предложила я.

Она заколебалась.

– Так не полагается, Дженни.

– Это вовсе меня не обременит, кроме того, я буду чувствовать себя нужной. А когда мы подойдем ближе, я снова передам ее тебе, и никто ничего не узнает.

Она нахмурилась, обдумывая предложение, а потом привычная улыбка озарила ее лицо, и Флора вручила мне корзину.

Охнув, я подстроила шаг под ношу: та оказалась тяжелее, чем я ожидала, а Флора – сильнее.

– Итак, – начала я, – здесь есть приворотное зелье? Надеюсь, мы не спутаем его с мятным желе. Хотя это, разумеется, внесло бы оживление в скучный ужин. Правда, сдается мне, тебе не требуются никакие зелья, чтобы привлечь внимание возлюбленного.

Я успела немного прошагать вперед прежде, чем поняла, что Флора остановилась как вкопанная. Она уставилась на меня, распахнув от удивления глаза.

– Неужто всем это заметно? – ахнула она, коснувшись губ.

– Мужчина доказывает истинные чувства делами, а не болтовней, – заявила я, вспомнив приправленные фальшью разговоры о любви, которые подслушала в пансионе мисс Крейн.

– Он огорчится. Я обещала хранить тайну.

– Но почему? Ему и холод нипочем, раз он приходит тебя повидать. Или угоститься яблочным пирогом, – поддразнила ее я.

Флора теребила ленту чепца, накручивая ее на палец.

– Конечно, может статься, и так, – неуверенно сказала она. – Но он обещал мне кольцо, это ведь что-то да значит, верно?

– Кольцо? Я и не думала, что все так серьезно.

Она усмехнулась.

– Он обещал взять меня в жены. – Флора вздернула подбородок. – Недолго мне ходить в судомойках. Скоро я буду носить фамилию Саттерли.

Я подавилась смешком, думая, что она не всерьез.

– Ты говоришь об Уильяме? – спросила я. Мы остановились посреди дороги, уставясь друг на друга.

Флора захихикала, прикрывая рот ладонью.

– Вы так покраснели! Я знала, что вы удивитесь! Но как же здорово наконец хоть кому-то рассказать! – Она коснулась моей руки. – Пока мы никому об этом не говорим. Но что с вами? Разве вы за меня не рады?

Я взяла ее под руку.

– Должно быть, ты шутишь, – сказала я, представив, как он, напившись, лежит в кровати Одры. – Это же нелепо.

На ее лице промелькнула обида.

– Почему в это так трудно поверить? Он не чванливый, как остальные!

– Нельзя доверять ему свое сердце. Он одержим Одрой. Он был в нее влюблен.

Флора грубо отдернула руку и устремила на меня сердитый обиженный взгляд.

Необходимо было ее образумить.

– Он даже волочился за одной из служанок, – сказала я. – Я видела его в первую ночь в Сомерсете.

– Это была я! – Ее глаза налились слезами. – Только я могу унять его горе. Только я могу заставить его о ней забыть! Он сам мне так говорит.

Мое сердце болело за нее. Если бы я не видела Уильяма в тот вечер в комнате Одры, то, возможно, спокойнее приняла бы ее заявление.

– Он говорит тебе лишь то, что ты желаешь слышать, – сказала я.

– Да вам-то почем знать! – Флора вырвала из моих рук корзину и умчалась вперед.

Меня объял неописуемый ужас: я поняла, что лишилась, возможно, последнего человека в Сомерсет-Парке, которому могла доверять.