Путь к сердцу

30

Три дня подряд, после нашего разговора с Викторией Павловной, перед сном я прокручивала в голове ее слова. И свои тоже. Я призналась женщине в своей симпатии к матери ее подопечного. Причем сделала это практически в то же время, когда призналась в этом и самой себе. Да, мне нравилась Ирина Викторовна. Нравилась, как женщина. Она вызывала у меня достаточно эмоций, чтобы четко это осознавать. Но легче мне от этого не становилось. Я понимала, что любая связь между нами, кроме как дружественная, невозможна. И мне было грустно от этого. Мне было даже немного стыдно за свои чувства, особенно в те моменты, когда женщина по-настоящему мне открывалась, доверяла какие-то свои сокровенные мысли и тайны, а я думала только о том, как же она красива, и как я хочу ее поцеловать. Бога ради, мне тридцать лет, а я веду себя, как подросток. С этим определенно нужно было что-то делать. Потому что я видела, что Ирина Викторовна искренне тянется ко мне, как и я к ней. Только тянулись мы с разными мыслями и желаниями.

Моя бабушка всегда любила надо мной подшучивать. А при моих друзьях – особенно. Поэтому я уже привыкла к тому, что за обедом или ужином бабушка рассказывала обо мне смешные истории, которые безумно нравились нашим гостям, и которые заставляли меня краснеть.

И существовал лишь один человек, который знал этих историй гораздо больше. Мой папа. И по счастливому стечению обстоятельств, за четыре дня до нашего отъезда в город, он решил присоединиться к нашей веселой компании.

Отец всегда умел произвести впечатление, поэтому уже через час после знакомства с гостями, он покорил сердце Виктории Павловны, Ирины Викторовны, а Марат слушал его рассказы о рыбалке, как змея заклинателя – затаив дыхание и с широко открытыми глазами.

– Почему ты приехал один? – спросила я, когда основные темы неотложных разговоров были уже озвучены.

– Танюшка осталась у родителей, сказала, что не хочет никому мешать, – ответил папа и тут же пояснил, – Татьяна – это моя жена. Кстати, – он повернул голову ко мне, – она связала тебе свитер на день рождения. Ты же просила себе свитер с оленями. Он в машине. Будешь зимой щеголять.

– О, круто, – улыбнулась я, в надежде, что фраза про день рождения не будет никем замечена. Но я ошиблась.

– На день рождения? Когда у тебя день рождения? – нахмурила брови Ирина Викторовна.

Я только открыла рот, чтобы попытаться уйти от этой темы, но папа решил ответить за меня.

– Три недели назад был. Вы разве не знали? – удивленно спросил он, отпивая чай из огромной чашки.

– Нет, мы не знали.

Я мысленно «поблагодарила» папу, и когда подняла взгляд, поняла, что на меня смотрят три пары глаз. Недовольно смотрят. Я вздохнула и попыталась объясниться:

– Да это не такое уж и событие. Я даже не отмечала. Мы с моим другом просто посидели перед телевизором с пиццей и пивом. Вот и все.

– Да-да, – подтвердил папа. – Она никогда не любила эти празднества, все такое. Но тридцать лет могла бы и отметить.

– Тридцать? Юбилей? И ты даже не сказала? – в голосе Ирины Викторовны слышалось явное возмущение.

– Ну, я… Я просто…

– Нет, Марина, у вас не получится оправдаться, – подвела итог Виктория Павловна.

– С ума сойти. Даже не намекнула! С нас подарок, – отрезала Ирина Викторовна.

– Да ладно, почти месяц прошел, – попыталась успокоить женщин я.

– Даже мне не сказала, – покачал головой Марат.

– О, парень, ты должен помогать мне, а не наоборот, – ответила я.

– Он правильно сказал. Марина, нельзя скрывать свой день рождения. Это… неправильно. Я думала, мы друзья.

– Ирина Викторовна, поверьте, мы друзья, а я, правда, не люблю поздравления, подарки и все вот это. Я не умею слушать пожелания, быть в центре внимания. Для меня это обычный день, – пожала я плечами. – Дело не в вас, правда. Я никому не сообщаю об этом, не собираю друзей. Уже очень давно.

– Ладно, мы тебе верим, Марина, но подарок все равно с нас, – сказала Виктория Павловна и строго добавила, увидев, как я открыла рот, – и не нужно со мной спорить, девочка.

– Договорились, – покорно вздохнула я и почувствовала, как Марат, хихикая, ткнул меня в плечо.

Вечером того же дня мы с папой и Маратом жарили шашлыки возле бани, а женщины накрывали на стол в беседке за домом. Была теплая погода, и мы решили, что будет отличной идеей поужинать под открытым небом. Папа рассказал Марату, как правильно мариновать мясо, чтобы оно было особенно вкусным, а я показывала, как нанизывать куски на шампура, чередуя с овощами, чтобы ничего не подгорело, а мясо осталось сочным. Когда мальчик убежал, чтобы отнести первую партию готовых шашлыков в беседку, папа толкнул меня в бок и подмигнул:

– Я смотрю, у тебя появился младший брат.

– Типа того, – ухмыльнулась я. – Знаешь, у нас столько общего, что я даже подумала, будь у меня сын, я бы хотела, чтобы он был похож на Марата.

– О, ты говоришь о детях? – папа сделал удивленные глаза. – Кажется, я что-то пропустил.

– Очень смешно, юноша, – строгим голосом ответила я, сдерживая улыбку.

– Я скучал по тебе, – отец положил руку мне на плечо. – Надеюсь, с появлением этих друзей, ты сможешь приезжать к нам чаще. Таня тоже по тебе соскучилась. Она тебя любит, ты же знаешь.

– Знаю, – кивнула я.

На самом деле, я была очень рада, когда у отца появилась «подруга». А когда он, краснея, как первоклассник, сообщил мне, что хочет жениться, я была просто в восторге. Татьяна была хорошей женщиной – она работала в школе и искренне любила папу и бабушку. Большего мне и не было нужно.

– Я заметил, вы тесно дружите с Ириной? – осторожно начал папа, а я уже догадалась, к чему он ведет.

– Да, мы хорошо общаемся. И нет, – я предупреждающе подняла руку, – это просто общение.

– Но ты бы хотела…

– Папа, – оборвала я его, – я очень рада, что ты у меня понимающий, что ты принимаешь мои взгляды и все такое, но… Давай мы не будем с тобой говорить о женщинах, – сказала я, чувствуя, как начинают розоветь мои щеки.

– Между прочим, я в них кое-что да понимаю, – обиженно пробурчал отец, переворачивая мясо.

– В ком?

– В женщинах.

– О, я не сомневаюсь. Но нет той женщины, о которой нам стоит вести беседы «отец-дочь». Серьезно. Мы с ней просто друзья.

– Ага, – неопределенно хмыкнул папа. Я собралась было ответить ему что-то еще, но в этот момент к нам вернулся Марат с пустой тарелкой.

– Женщины требуют еды и нас, – улыбнулся он, ставя блюдо на небольшой пень рядом с мангалом.

– Еще минут десять и все будет готово, – ответил папа. – Ребята, как вы смотрите на то, чтобы помочь мне завтра? Нужно положить новый лист рубероида на крышу бани и сбить пару ящиков для рассады. Бабушка мне уже второй месяц об этом твердит, а у меня все руки не доходят.

– Я «за», – ответила я. Для меня это было привычное дело. Я любила работать молотком с детства.

– Я тоже! – сказал Марат. – Если вы научите меня, – добавил он, опустив глаза.

Папа вопросительно посмотрел на меня, и я ответила:

– Дитя города. Но он схватывает все на лету. Уже умеет управлять лодкой, рыбачить и разводить костер.

– О, тогда тебе понравится завтрашний день, – многообещающе сказал папа. – А послезавтра я хочу оправиться на рыбалку рано утром. Вся крупная рыба плавает до рассвета. Хочешь присоединиться?

– Да-а, – завороженно ответил Марат, явно уже представляя их маленькое приключение.

– Надо вставать в пять утра, – усмехнулась я. – Ты уверен?

– Абсолютно, – с готовностью ответил мальчик. – А ты не поедешь?

– Нет, спасибо, – поморщилась я, – я в отпуске и я отдыхаю. Такие ранние подъемы не для меня.

– А раньше она с легкостью соскакивала и в четыре утра, – тихо, но так, чтобы я услышала, сказал папа Марату, – наверное, стареет.

– Эй! Я все слышу! – грозно сказала я, пытаясь сдержать смех, глядя на смеющихся Марата и отца.