Путь к сердцу

11

Я постучала в дверь и, дождавшись приглашения войти, открыла ее. Ирина Викторовна сидела за рабочим столом, который был захламлен еще больше, чем в прошлый раз, и что-то искала в куче бумажек, разбросанных в хаотичном порядке.

– Доброе утро, – вежливо поздоровалась я, наблюдая за женщиной.

В том, что она ходячая катастрофа, я убедилась еще пару раз. Сначала она врезала мне дверью, когда выходила из женского туалета, а я, соответственно, заходила. И потом еще в столовой. Когда мы стояли и мыли руки. Из моего крана очень плохо текла вода, я пыталась осторожно крутить смеситель в разные стороны, но толку было ноль. Ирина Викторовна решила мне помочь. И с такой силой повернула вентиль, что вместо капающей струйки на меня обрушился настоящий водопад. В итоге – я мокрая, все вокруг тоже обрызганы, и краснеющая директорша что-то бормочет про сантехников. Это было уже смешно. Как только мы оказывались рядом, обязательно что-нибудь случалось.

Но странным было другое – когда я наблюдала за ней со стороны, это была совершенно другая женщина – грациозная, изящная, с красивыми плавными движениями. Она приводила меня в замешательство. Я не понимала, как можно быть такой разной и непохожей.

– Доброе утро, Марина, – она подняла голову и слегка улыбнулась. – Я почти закончила, можете смело эксплуатировать мой компьютер. Я поработаю с «бука». Если вы не против, здесь же. Не люблю, когда вокруг много народу, – она смешно поморщилась.

– Без проблем, – кивнула я и поставила на пол сумку, в которой у меня были необходимые диски с программами.

Она, наконец, нашла, что искала – это был телефон – и с ноутбуком подмышкой перешла на другую сторону стола, напротив, освобождая мне место.

Около полутора часов мы проработали в полной тишине, не считая телефонных звонков по внутренней связи. Потом она предложила мне кофе, и я с радостью согласилась. Ирина Викторовна прошла к шкафу у двери и достала две кружки. Включила небольшую кофе-машину, что была в нише второго шкафа, и уселась обратно. Через пару минут на весь кабинет раздался знакомый с детства голос: «Арабская но-о-очь, волшебный Восто-о-ок, здесь чары и месть, отвага и честь, дворцы и песок». Я не поверила ушам. Я не слышала этой песни много лет, но слова сами собой всплывали в памяти.

Ирина Викторовна покраснела так, что я начала переживать о ее самочувствии. Она отключила звук, пожевала губу и посмотрела на меня. Отвечая на мой вопросительный и веселый взгляд, она просто вздохнула и сказала:

– Можно я не буду это объяснять?

Меня это еще больше рассмешило, и я, улыбаясь, кивнула:

– Конечно.

Она благодарно кивнула в ответ и вышла в коридор, очевидно, чтобы поговорить со звонившим «Аладдином».

Следующая пара часов прошла также молчаливо и продуктивно в плане работы. С одним отличием – мы пили кофе, который был намного вкуснее того, что нам предлагали в столовой.

В обед мне позвонил Веня и пригласил составить ему компанию. Я согласилась. Немного подумав, я решила предложить Ирине Викторовне присоединиться к нам. Я понимала, что, возможно, обычные сотрудники, как Веня, нечасто обедают с директорами, но она же человек, прежде всего. К тому же мне было как-то неудобно просто взять и уйти. Поэтому, вставая, я спросила:

– Не хотите пообедать?

Женщина подняла на меня взгляд, и стало ясно, что она была настолько погружена в работу, что смысл моих слов до нее дошел не сразу. Наконец, спустя несколько мгновений, она ответила:

– Нет, спасибо. Сегодня у меня слишком много работы. Я потом что-нибудь перекушу.

– Ну, ладно. А я пойду поем, – кивнула я, собираясь выйти из-за стола.

– А я пока полью этот несчастный цветок, – пробормотала она и посмотрела на свисающее растение. Я вспомнила прошлую ее поливку и решительно сказала:

– Нет уж. Я не хочу прийти после обеда и обнаружить вас тут со сломанной ногой или рукой. Давайте лейку, я сама полью. Я все же выше вас.

– Не надо, что вы. Я потом сама, – запротестовала она, размахивая руками.

– Ирина Викторовна, пожалуйста. Дайте мне эту чертову лейку и дело с концом, – вздохнув, сказала я и протянула руку. Она смотрела на меня еще несколько секунд, потом сдалась:

– Ладно. Спасибо.

Она достала лейку, налила туда воды из бутылки, которая тоже пряталась в шкафу, и поставила «поливалку» на стол.

Я разулась, чтобы забраться на стол, и покраснела.

Именно сегодня. Именно сегодня я опаздывала, поэтому схватила первые попавшиеся чистые носки, не обращая внимания на то, что они абсолютно разные. Я же не думала, что мне придется снимать обувь на работе. Я вздохнула и залезла на стол, надеясь, что она не будет смотреть на мои ноги.

Когда цветок получил свою порцию «H2O», я услышала сдавленный смешок. Я старалась сохранять невозмутимый и непринужденный вид. Полив растение, я развернулась и увидела, как директорша стояла, сложив руки на груди, и одной ладонью прикрывала рот. Увидев, куда направлен ее взгляд, я снова вздохнула. Протянув ей лейку, я спустилась со стола.

– Красивые носочки, – пробормотала она, убирая поливальный инструментарий. – Особенный день?

Да. Один носок был просто черный, второй – серый с голубыми полосами. Хорошо хоть, что без дырок.

– Можно я не буду это объяснять? – сказала я, натягивая кроссовки.

– Конечно, – кивнула она, пытаясь сделать серьезное лицо.

– Спасибо.

Когда я выходила из кабинета, я четко слышала ее хихиканье.

– Ну что, как тебе работается бок о бок с нашим боссом? – спросил Веня, перемешивая салат в небольшой миске.

– Нормально. Мы почти не разговариваем. Она полностью погружена в работу, – сказала я, разглядывая омлет с ветчиной и грибами у себя в тарелке.

– Да, работа – это ее все. Я еще не встречал человека, который настолько бы был погружен в трудовую деятельность. Даже не знаю, она вообще отдыхает?

– Наверное. Она же не робот, в конце концов. Кстати, об отдыхе. Мы когда идем в цирк? И что тебе подарить на день рождения?

– В воскресенье. Ничего не надо дарить. Я же не отмечаю, – пожал плечами друг.

– Ладно, значит, как обычно, припру бутылку твоего любимого коньяка. Лишней не будет.

– Вот это можно! – захохотал он. – Я в субботу еду к родителям, не хочешь со мной? Они будут рады тебя видеть.

– Нет, спасибо. Там же будут и другие твои родственники, я полагаю?

– Ну да. Не хочешь слушать о том, что нам пора бы уже пожениться? – засмеялся Веня.

– Именно! Веня, это ужас. Твоя тетя в прошлый раз на полчаса утащила меня в кухню и расспрашивала, почему мы не женимся. И ее не волновало то, что я сто сорок семь раз сказала ей, что мы даже не встречаемся, – я покачала головой, вспоминая наш визит к родственникам друга полгода назад.

– Они были бы счастливы такой невестке, – пожал он плечами. – Я не могу их винить.

– Да, если бы мне нравились парни, я бы вышла за тебя, – улыбнулась я.

– Ну, спасибо. Приятно знать, что даже лесбиянка находит меня привлекательным, – усмехнулся друг.

– Я не сказала, что ты привлекательный, я сказала, что вышла бы за тебя, – ответила я с серьезным лицом, еле сдерживая желание рассмеяться.

Веня сощурился и смотрел на меня пару минут, не отрываясь.

– Все-таки ты стерва, Соколовская, – вздохнул он и, наконец, перевел взгляд.

– Но я все равно твой лучший друг, – улыбнулась я.

– Да. Как и я – твой.

– И всегда был.

– И всегда буду.

Я улыбнулась, но ничего не ответила. Я это и так знала. Мы слишком много с Веней пережили, чтобы хоть на толику в этом усомниться. Он всегда был рядом. Всегда поддерживал меня и никогда не оставлял наедине со своими проблемами, даже если бы мне этого хотелось. Он был самым настоящим другом.

2006

Я шла по знакомой дороге, не зная, как себя вести, когда приду на репетицию в гараж. После того визита к Саше домой и этого неожиданного поцелуя прошло несколько дней, которые я провела только и думая о том, что произошло.

Что все это значит? Зачем она это делала? Что это значило для нее? И почему, черт возьми, меня это так волнует? Ну, девушка поцеловала девушку, подумаешь, великое дело. Учитывая то, сколько я знала о Саше, для нее это не было великим событием. Вряд ли она была осведомлена о том, что для меня это был, можно сказать, первый настоящий поцелуй. Который был действительно взрослым. В этот раз это не была глупая игра или шутка. Или была?

Я думала об этом почти все время, и мне было сложно сосредоточиться на учебе. Как результат – я завалила тест по химии. Мне хотелось с кем-то поговорить об этом, но я не знала, с кем. С Веней мне не хотелось этим делиться, потому что мне казалось, что он покрутит пальцем у виска и скажет, что я спятила. А кто бы так не сказал? Я понимала, что подростковый возраст – самое время для экспериментов, но это же я. Я никогда не горела желанием «учудить» что-нибудь из ряда вон выходящее. К тому же, я не знала, что именно сказать Вене. Что Саша полезла ко мне целоваться? Он наверняка бы спросил, почему я ее не остановила. А ответа на этот вопрос у меня не было.

Так или иначе, я дошла до гаража в начале восьмого и, выдохнув, нерешительно постучала. В тот же момент мне в голову пришла мысль, а что если Саша обо всем рассказала ребятам с группы? И они вместе потешались надо мной и смеялись над тем, какая же я идиотка. Ведь Саша, встречаясь с Алисой, даже не считала их отношения отношениями. Что говорить тогда обо мне?

Когда дверь, наконец, отворилась, я стояла уже вся бледная и жалела, что вообще согласилась прийти на эту репетицию.

– Привет, – Стас слабо улыбнулся мне и отошел от двери.

– Привет, – я осторожно вошла внутрь, осматриваясь.

Я надеялась, что мои опасения и страхи не подтвердятся, и что тут нет Алисы или, что еще хуже, Снеж. Меньше всего мне хотелось стать объектом насмешек и шуток. Я и так им была слишком часто.

– Репетируете? – спросила я, как можно спокойнее.

– Ага, типа того. Саша совсем с катушек съехала. Уже час орет на нас – все ей не нравится, все ей не так, – парень почесал затылок и вздохнул.

Я сняла пуховик и посмотрела на ребят, стоящих в задней части гаража. Саша стояла и явно ругалась с Герой, потому что лицо у парня было злым, а сам он покраснел от гнева.

Я повесила куртку и прошла ближе к импровизированной сцене. До меня донеслись лишь обрывки их разговора.

– Ты либо делай нормально, либо не делай. Через жопу мне не надо, Гера, – сурово отчитывала за что-то парня Саша, смотря ему прямо в глаза.

– Я все сделал так, как ты сказала, – было видно, что ему с трудом удается держать эмоции при себе.

– Значит, плохо сделал. Все, перерыв пять минут. Я устала от вас, баранов, – сказала она и отвернулась от него.

– Привет, – тихо сказала я, понимая, что обстановка здесь накалена до предела.

– О, Марина. Добро пожаловать в обитель зла, – без тени улыбки сказал Гера и прошел к сиденьям.

Я проигнорировала его слова и посмотрела на Сашу. Я видела даже ее вену на лбу, я была уверена, что, будь ее воля, она бы уже огрела кого-нибудь гитарой по голове.

– Привет, – повторила я, обращаясь уже лично к ней.

Она обернулась и посмотрела куда-то сквозь меня. Потом кивнула и, бросив безразличное «Ага», подошла к Игорю.

Я ничего не понимала. Сначала она пришла ко мне в школу, пригласила домой, потом поцеловала, а теперь «ага»? Мне стало неуютно. Больше, чем обычно. Я чувствовала себя лишней. С ней явно было что-то не так. Может, она жалеет о том, что между нами произошло? Но ведь она сама поцеловала меня. Почему она теперь ведет себя так, будто мы не знакомы?

Этими вопросами я задавалась почти два часа. Именно столько я провела в гараже на репетиции. Они пели и исполняли свои песни. Песни были хорошие, но, кажется, ни одной я не слышала. Я просто смотрела на нее и не понимала. Она вела себя так, будто меня здесь не было. Раньше Саша постоянно улыбалась мне, что-то говорила, подмигивала. В этот раз я не была уверена, что она вообще замечала мое присутствие. И это меня сбивало с толку. Я не привыкла навязывать свое общение, но теперь создавалось такое ощущение, будто именно это я и делаю.

Когда я уходила, Саша даже не посмотрела на меня. Не знаю, поняла ли она, что я ушла, и было ли ей вообще до этого дело.

Я медленно шла домой, стараясь не замечать то ноющее чувство где-то внутри. Ощущение какого-то предательства. Я, наверное, была слишком наивной, когда полагала, что у нас с ней что-то вроде дружбы. В конце концов, Гера же говорил мне, что у Саши почти нет друзей. И вряд ли она считает другом семнадцатилетнюю девчонку-ботана, которую видела несколько раз в своей жизни. Тем не менее, мне было обидно. И я почувствовала себя очень глупой. На что я рассчитывала? Что такая, как Саша, станет дружить со мной? С той, которая от слова «охренеть» краснеет? Зря я вообще начала с ней общаться. Что мне, Вени мало? Он принимает меня такой, какая я есть. Такими и должны быть друзья, разве нет?

В субботу я проснулась весьма рано, к своему удивлению. На улице было тепло и солнечно, и просиживать такой день в четырех стенах мне показалось кощунством. Зная, что Веня уехал к родителям, и что он не сможет скрасить мне уикенд, я решила воплотить в жизнь свою давнюю идею, а именно – посетить зоопарк. Но смысл был не просто в посещении этого места, а в том, чтобы сознательно вытащить себя куда-нибудь на прогулку. Туда, где люди, общество, но в то же время наслаждаться уединением самой с собой. Я где-то читала, что это неплохой способ отдохнуть и получить радость от общения с самым главным человеком – твоим «я». Поэтому я собралась, привела себя в порядок, и через час уже входила в красивые ворота «Центрального зоопарка». В моих ушах играла музыка, я радовалась уже теплым солнечным лучам и, не торопясь, шла вдоль широких просторных вольеров, сжимая в руке брошюру с картой зоопарка. Это был целый город, в котором без труда можно было заблудиться. Благо, тут и там были таблички и указатели с надписями, где и какие животные находятся поблизости, и в какую сторону двигаться к выходу.

Я прошла почти треть зоопарка, когда мое внимание привлекло скопление народа у одного из вольеров. Я подошла поближе и увидела, что это клетка с медведями. А через пару мгновений стало ясно, что именно вызвало такой ажиотаж публики – бурый мишка лежал на спине и, смешно раскинув задние лапы, передними сжимал футбольный мяч, при этом пытаясь вгрызться в него зубами. Это было действительно мило, и многие весь этот процесс игры снимали на видео и фотографировали. Я невольно улыбнулась, наблюдая за играющим медведем. Даже только ради этого стоило прийти сюда.

Вдоволь налюбовавшись большим мишкой с мячом, я развернулась, чтобы пойти дальше, но на моем пути неожиданно возникло препятствие в виде «живой стены». Людей вокруг стало еще больше с момента, как я подошла к вольеру. Я повернулась и, глядя под ноги, чтобы не наступить и не отдавить кому-нибудь ступню, начала продвигаться вперед. Буквально через мгновение я врезалась в женщину. Подняв глаза, я несколько раз моргнула, пытаясь понять, не сошла ли я окончательно с ума и не мерещиться ли мне то, что я вижу.

С таким же растерянным и крайне удивленным лицом передо мной стояла… Ирина Викторовна. Мы молча смотрели друг на друга, наверное, около минуты, пока я не услышала чей-то голос:

– Мам?

Я опустила глаза чуть ниже и увидела рядом с ней мальчика лет десяти. У него, как и у нее, были соломенного цвета волосы и карие глаза. Только чуть темнее. Наконец, я справилась с первым шоком и, вытащив наушники, проговорила:

– Добрый день.

– Эм… Здравствуйте, Марина, – ответила она, еще раз моргнув, окончательно прогоняя тот ступор, в котором мы пребывали до этого обе. – Не ожидала вас здесь встретить.

– Да. Я тоже. Гуляете? – очень умный вопрос.

– Да. Вот… Это… Это Марат – мой сын. Марат, это Марина Александровна, моя коллега.

– Очень приятно, – мальчик протянул мне руку, шагнув вперед.

– Взаимно, Марат. Можно просто Марина. И на «ты».

Я пожала его руку, слегка улыбаясь. У него были очень умные глаза и довольно серьезный вид.

– Что ты слушаешь? – неожиданно спросил он, показывая на наушники.

Я просто протянула ему одно «ухо», которое он послушно взял. Через пару мгновений его лицо вытянулось. Он посмотрел на меня так, будто я была каким-то супергероем.

– Ты любишь «Марсов»? – я думала, у него глаза на лоб полезут.

– А кто их не любит? – усмехнулась я.

– Мама, – он слегка кивнул в сторону Ирины Викторовны.

– В самом деле? – я подняла бровь и тоже посмотрела на женщину.

– Кого? – она нахмурилась, абсолютно не понимая, о чем мы с ним говорим.

– Группа. «Марсы». «Thirty Seconds to Mars», – ответила я. Поняв, что это информация ей не помогла, я попробовала еще раз. – Джаред Лето. Нет?

Она покачала головой, а Марат рассмеялся:

– Она такое не слушает. В ее магнитоле в машине играет только что-то типа «Ретро-фм».

– Там тоже иногда бывает неплохая музыка, – улыбнулась я. – И давно ты увлекаешься «Марсами»?

– Года полтора.

– А сколько тебе лет?

– Уже одиннадцать.

– О, совсем большой.

– Да. Я сам переводил их песни. Поэтому я лучший в нашей группе по английскому, – гордо сказал он.

– Марат, хвастаться нехорошо, – сказала Ирина и положила руку на плечо мальчику.

– Мама, я не хвастаюсь. Я же не придумал это. Это правда, значит, я имею право об этом сказать.

– С ним не поспоришь, – усмехнулась я.

– Да уж, – женщина закатила глаза, – вот такие дискуссии у нас постоянно.

– А ты здесь с кем? – спросил Марат, не вынимая наушника.

– Ни с кем. Одна.

– Пойдем с нами. Мы недавно пришли.

– Марат, у Марины, наверняка, есть дела поважнее, – попыталась запротестовать Ирина Викторовна, но я ее остановила.

– На самом деле, нет. Я с удовольствием составлю вам компанию. Если вы не против.

Они переглянулись, и Ирина Викторовна снова посмотрела на меня:

– Мы не против.

– Отлично, тогда пойдемте.

Мы провели втроем почти три часа. Марат слушал мой плеер, иногда что-то комментируя, а мы с Ириной просто разговаривали, наконец, перейдя на «ты». Она рассказала, что они два раза в месяц ходят в зоопарк, так как ее сын очень любит животных и мечтает в будущем стать ветеринаром.

Я подумала, что это хорошая мечта. И мне стало интересно, изменится ли она со временем. Потому что я когда-то хотела стать известным художником, а в итоге – занимаюсь компьютерной защитой.