Путь к сердцу

35

Я закрыла багажник, сложив туда две последних сумки с вещами, и снова направилась к дому. Что характерно, вещей было в два раза больше, чем когда мы приехали сюда. Бабушка надавала нашим гостям кучу банок с вареньями и соленьями, а также небольшой пакет со свежими пирожками в дорогу. Стоит ли говорить, что «собирала» она нас, как по хрестоматии – в поезд она сварила нам яйца, пожарила курицы, завернув ее в фольгу, а также дала миски для нового члена семьи Ирины Викторовны – собаки. Нам еще нужно было заехать в какой-нибудь зоологический магазин в городе, чтобы купить поводок, ошейник и сумку-переноску. Благо, щенок был размером с буханку хлеба, поэтому проблем с ним возникнуть не должно было.

Я вернулась к дому и увидела, как бабушка сердечно обнимает Марата и дает какие-то напутствия женщинам. Я стояла в стороне, носком кроссовка ковыряя землю. Ко мне подошел папа и, положив руку мне на плечо, слегка сжал его.

– Что, опять пропадешь на полгода?

– Пап, мы созваниваемся через день. И бабушке я звоню регулярно, – пробормотала я, хотя прекрасно понимала, о чем он говорит.

– Знаю, знаю. Приезжай на новогодние к нам. Сюда. И друзей своих привози. Нарядим елку во дворе. Помнишь, как раньше весело было? Поздравление по радио, потом салют на берегу, – сказал он, вспоминая наши несколько праздников у бабушки в деревни.

– Посмотрим. Может, у них будут дела. А я… Посмотрим, – ответила я, не собираясь заранее давать каких-либо обещаний.

– И Веню привози. Дом большой, места всем хватит. Надеюсь, к тому времени вы уже со всем разберетесь, – добавил он, переводя взгляд на смеющуюся над очередной шуткой бабушки, Ирину Викторовну.

– О чем это ты? – нахмурилась я.

– Ой, да ладно, Мариш. Я что, не вижу, как вы исподтишка поглядываете друг на друга. У вас… что-то было? – тихо спросил он, а я почувствовала, как розовеют мои щеки.

– Пап, ну что ты говоришь-то? Она взрослая женщина с ребенком. К тому же, гетеросексуальная женщина. Зачем ей я?

– Ну, знаешь…

– Не знаю, – оборвала я его. – И давай закроем эту тему. Между нами ничего не было, нет и не будет.

– К сожалению, ты хотела сказать?

– Папа!

– Ну, что? Она же тебе нравится. Я же вижу, – не унимался отец.

– Мне много кто нравится. Успокойся. И оставь эту тему, прошу тебя.

– Ладно-ладно. Потом поговорим.

– Папа!

– Я же сказал – я молчу. Все. Так, ты помнишь, где машину оставить? – перевел он тему к моей большой радости.

– Да, то же место, и ключи там же. Я все помню. Ты через пару дней поедешь? – спросила я, поправляя футболку.

– Да. Таня завтра приедет, денек еще тут побудем, и домой, – кивнул он, прочистив горло.

– Хорошо. Передавай ей привет и поблагодари за свитер. Марат, кстати, хочет такой же, – усмехнулась я.

– Намек понят, – засмеялся папа. – Ну, что? Пойдем, проводим вас.

– Пойдем, – согласилась я, видя, что все уже готовы отправляться в путь. Маленький Рейден весело скакал вокруг своей новой семьи, тихонько повизгивая от нетерпения. Все были готовы к дороге.

Несколько часов в поезде в этот раз тянулись дольше. Мы выезжали ранним вечером, поэтому ложиться спать было нерезонно. Марат возился со щенком, а я делала вид, что читаю, лежа на верхней полке. Ирина Викторовна была тоже достаточно молчалива, а Виктория Павловна, казалось, ощущала некую неосязаемую напряженность между нами. Потому что я, до того, как забраться на полку, не раз ловила на себе ее вопросительные взгляды. Но я не могла ничего объяснить искренне беспокоящейся женщине, так как сама ни черта не понимала. Знала лишь, что мне необходимо вернуться домой, в свою «крепость», и окунуться в работу. Думаю, Ирина Викторовна тоже хотела того же. Неожиданно все стало как-то сложно. Я думала лишь о том, что мне не хотелось бы потерять ту приятную и теплую дружбу, которая у нас начала зарождаться.

Мы попрощались на вокзале и взяли два разных такси. Почти всю дорогу я вспоминала взгляд Ирины Викторовны, который поймала на себе, когда она садилась в машину. В нем было непонимание, какие-то вопросы и явная недосказанность. Я не сомневалась, что женщина находится в такой же растерянности, как и я. Она многое узнала обо мне, плюс тот поцелуй, кого это не сведет с ума? В любом случае, я решила, что не буду давить на нее. Она сама должна решить, стоит ли нам общаться и дружить, и хочет ли она этого общения. Да, она сказала, что мы друзья, но это была первая реакция. Шоковая, так сказать. Вполне вероятно, что она могла передумать или понять, что ей не хочется, чтобы ее сын общался со мной. Люди по-разному оценивают такие новости. Кто-то остается толерантен. Ну, а кто-то не может переступить через свое восприятие этого. Кто сказал, что гомофобы – это только люди старого поколения? Совсем нет, везде бывают исключения. И даже если сама она может быть весьма лояльной к этому, не факт, что она останется такой же лояльной к нашему тесному общению с Маратом. Серьезно, я встречала людей, которые искренне считали, что однополая любовь – вещь заразная. Типа я могу чихнуть на ребенка, и он станет геем. Или лесбиянкой. Глупо, но против фактов не попрешь. Все люди разные.

Утром в воскресенье я поняла, что это последний день моего отпуска. И что я уже очень давно не виделась с Веней. Решив, что нужно это непременно исправить, я позвонила ему и договорилась о встрече.

Когда мы увиделись в нашем любимом итальянском ресторане и сделали заказ, Веня сложил руки в молитвенном жесте и со всей серьезностью уставился на меня.

– Ты хреново выглядишь. Я думал, ты отдыхала.

– Спасибо, Веня. Ты, как всегда, галантен, – саркастично заметила я, делая глоток воды из высокого стакана.

– Ты мой друг, мне не обязательно быть галантным с тобой, – ответил он с ехидной усмешкой. – Рассказывай, что приключилось?

Я вздохнула и выложила ему всю историю нашего отпуска с Ириной Викторовной и ее семьей. За столько лет я поняла, что от Вени лучше ничего не скрывать. Всегда, когда я делала это раньше, ни к чему хорошему это не приводило. Мне понадобилось много времени и множество ошибок, чтобы выучить этот урок.

Когда я закончила свое повествование, нам как раз принесли наш заказ. Веня выбрал пасту с морепродуктами, а я с беконом и двойной порцией сыра.

– М-да, – протянул друг, наматывая лапшу на вилку. – Ты везде найдешь приключения, не так ли?

– Я их не искала, Веня, – покачала я головой. – Так просто получилось. Мы просто начали общаться, а потом все как-то закрутилось, завертелось…

– Это и странно, Марина. Это не похоже на тебя. Я имею в виду… Когда ты в последний раз заводила новых друзей?

– Эм… Давно, я полагаю.

– Именно. Очень давно. Наверное, пару лет назад. Помнишь, того айтишника? Вы с ним постоянно чем-то вместе занимались. Я даже ревновал одно время. Но потом он уехал, и вы перестали общаться. И до него… Не знаю. Это не в твоем стиле. А тут…

– Да-да, – перебила я его, – и к чему ты ведешь?

– Не знаю, – пожал плечами Веня, активно работая челюстями, – просто рассуждаю вслух. Ты не очень знакома с таким явлением, как «новый друг». Тем более, когда этот друг – женщина. Может, тебе нравится с ней дружить, а не она сама?

– Веня, ты идиот? – вздохнула я. – Я, по-твоему, не могу отличить, когда мне просто нравится общаться с кем-то от того, когда мне этот кто-то симпатичен… в романтическом смысле?

– Не знаю, ты мне скажи, – его светло-серые глаза уставились прямо на меня. Он поправил волосы и продолжил, – она тебе действительна нравится? Ну, в смысле, ты ее хочешь? Как женщину?

– Хочу, – горестно призналась я.

– Я сейчас не только о сексе, – сказал он, наставив на меня вилку.

– Я тоже, Веня, я тоже. Это… – я отодвинула тарелку и положила на ее край вилку. – Это трудно. В смысле, понимаешь, мне с ней интересно. Она очень веселая, она умная, она забавная. Иногда неуклюжая, но это даже мило. И… она очень красивая. И я действительно хочу, чтобы она была счастлива. Чтобы у нее и у Марата… И у Виктории Павловны, черт побери, все было хорошо, – я откинулась на спинку стула и закрыла глаза. – Не говори мне, что я по уши в дерьме.

– Детка, ты по уши в дерьме, – резюмировал Веня, продолжая поглощать свой ужин.

– Чудесно, – я открыла глаза и в два глотка прикончила свой бокал вина. Потом подняла руку, показав официанту, чтобы он принес еще один.

– И что ты будешь делать? – Веня, наконец, умял свою пасту и аккуратно вытер рот салфеткой.

– Ничего, – фыркнула я. – Что я могу тут сделать? Буду ждать, когда все пройдет. А может, мне не общаться с ней? Ну, вообще, понимаешь? Найду себе кого-нибудь, отвлекусь там, все такое.

– М-м-м, – понимающе кивнул Веня.

– Что? Что ты мне не говоришь? – я сузила глаза и с подозрением уставилась на друга.

– Ничего. Просто… – Веня задумчиво почесал гладко выбритый подбородок и нахмурился.

– Что «просто»? Веня, серьезно, мне сейчас подойдет любой совет, – чуть ли не взмолилась я, уставившись на друга.

– Просто, например, когда я был влюблен… ну, кхм, в тебя, – прокашлялся Веня, отводя взгляд, – я пытался общаться с тобой по-дружески. Ну, там, был рядом, все чего-то надеялся. Но это не проходило. Каждый день, каждый раз, когда я тебя видел, мне было больно. И прошло это только, когда я уехал. Ты тогда исчезла из моей жизни, и спустя какое-то время я понял, что… скучаю по тебе. Но скучаю, как по другу, понимаешь? Ну, типа меня «отпустило». Спустя время. И я понял, что мне недостает нашей дружбы больше, чем… Ну, чем чего-то другого.

– Ты предлагаешь мне уехать? – подняла я бровь.

– Нет же, ты почему такая тупица иногда? – устало вздохнул Веня и положил голову на руки. Потом снова выпрямился и продолжил: – Я говорю о том, что иногда нужно провести какое-то время порознь, чтобы все понять, осознать. Прочувствовать природу этих твоих эмоций. И все такое, – небрежно помахал рукой Веня прежде, чем взять в руку бокал.

– Я поняла тебя, – задумчиво кивнула я. – В принципе, это осуществимо. Сейчас у меня работы будет невпроворот, так что это, думаю, поможет.

– Вот видишь, – улыбнулся Веня, – я всегда даю умные советы.

– Ага, конечно, – хмыкнула я.

– А теперь расскажи, чем ты еще занималась на даче, кроме как ломала пальцы и влюблялась во взрослых женщин.

– Чем я точно не занималась, так это – скучанием по тебе. Мы вместе всего полтора часа, а ты меня уже достал.

– Милая, для того и существуют друзья, – захохотал Веня, чем вызвал и мою ответную улыбку.