Пылающая для Древнего. Пепел

Глава 21

Внимание! В этой и последующих главах могут и будут присутствовать сцены жестокости и насилия, как и было указано в аннотации. Пожалуйста, читайте с осторожностью.;)

Лучи солнца приятно ласкали тело, а теплый ветер играл с моими волосами, врываясь в окно, закручивая их в причудливые формы на простынях. Вытянула руку, разглядывая свою ладонь под солнечным лучом. Мои пальцы сами вырисовывали плавные линии в нагревшемся воздухе. Без интереса водила рукой вперед и назад, наблюдая за тенью, которую отбрасывала моя рука.

Последние несколько дней, как только начинало светать, Иштар покидал эту спальню. А возвращался обратно лишь тогда, когда за окном стояла глубокая ночь. Во сне я чувствовала, как он прикасался к моим волосам, как жадно втягивал мой запах, вызывая дрожь во всем теле. В очередной раз он не ложился в кровать, тяжелыми шагами измерял полутемные покои, застывая на месте, чтобы снова продолжить ходить из угла в угол.

Его волнение передавалось и мне. Я хотела проснуться, успокоить его, но не могла. Сила, что бурлила во мне, утекала, как только Иштар оставлял меня одну. Но когда он возвращался, я ощущала, что наполняюсь ею снова, как вялое растение вбирает в себя живительную влагу медленно, капля за каплей. Наполнившись ею до краев, открывала глаза и видела только жалящие сердце пустые покои. Мне становилось ужасно одиноко и тоскливо без него.

Сегодня я застала его до того, как он покинул меня с рассветом. Он был молчалив и серьезен. Сидя на кушетке, смотрел в одну точку под своими ногами, зажимая ладонью виски. Я спросила, в чем дело, но он не ответил. Будто не слышал меня, был где-то не здесь. Пыталась уловить его эмоции, но казалось, что он закрылся от меня. Я просила его взять меня с собой, но Иштар отказал, одно короткое жесткое «нет», выжгло во мне все дотла. Его последующее молчание пугало меня, ощутимо давило. Я продолжала его расспрашивать, но Иштар не говорил, почему и куда уезжает, что делает там…

От него пахло смертью. Чужой. Даже приняв чашу с ароматной водой, я все еще чувствовала эту тошнотворную вонь, что сплелась с запахом его кожи. Оставив мои вопросы без ответа, он резко поднялся и покинул покои.

Подтянула к лицу свою руку, поглядывая на свой ярко сверкающий брачный браслет.

Служанка бесшумно зашла в покои, молча поставив очередную прозрачную склянку с горькой жидкостью на стол, скрываясь в дверях. Эту травяную дрянь заставлял пить Иштар, чтобы его сила не истязала мое тело и не покалечила других. Поднялась с кровати, понюхав сосуд с серой мутной жидкостью, сделала глоток. Щемящие сердце ревность и тревога не давала мне покоя.

Шрама долго не пришлось уговаривать отвезти меня в город к Фиве, где есть выпивка и аппетитная дичь на вертеле.

Всю дорогу, пока мы ехали в город, я размышляла, как найти Иштара. Кареглазая служанка проболталась, что он будет там, но в какой его части, она так и не сказала.

Я выстроила план в своей голове, как Фива уболтает Шрама, а я найду Лабди, что водится с эрнами, и узнаю, где Иштар. Он всегда в курсе всех новостей. Мимо него не пролетит ни одна муха.

Но стоило нам подъехать к огромным разрушенным вратам города, как я почувствовала чьи-то невыносимые страдания.

Шрам спрыгнул с коня, протягивая руки ко мне.

Мне вдруг стало так больно… Настолько больно, как когда режешься острым ножом, только в сто раз сильнее… Боль Иштара. Вцепилась в поводья, делая маленькие прерывистые вдохи.

— Вперед! — внезапно рявкнула я жеребцу.

Он рванул вперед, отбросив эрна назад. Животное, будто понимало меня, он скакал так быстро, насколько ему хватало сил, фыркая ноздрями и издавая хрип. Страх опьянял и оглушал меня. Перед собой я видела только рвущуюся вперёд лошадь и слышала биение своего сердца, которое иногда заглушалось глухим стуком копыт. Проехав ещё немного, я заметила в стороне от дороги, в черной копоти целый ряд бараков. Лихорадочно стала искать взглядом среди расступающихся воинов только одного нужного мне. Очертания знакомой фигуры высокого мужчины, выходящего из одного из бараков, уловила сразу.

— Иштар! — изо всех сил натянула поводья дрожащими от страха и ужаса руками, с большим трудом останавливая жеребца.

Я спрыгнула с коня и направилась к нему, пробираясь сквозь хмурых воинов. Сердце замирало от их стеклянного и блеклого взгляда, словно жизнь их покинула здесь навсегда.

Густые черные волосы мужчины небрежно собраны в низкий хвост, лицо заливало соленым потом, оставляя после себя только кривые чистые дорожки на покрытым серой пылью лице. Его черная одежда была полностью покрыта всё той же странной серой пылью. Его удивление сменилось раздражением и злостью. Он смотрел на меня тяжелым серьёзным взглядом, крепко сжимая кулаки.

— Где Шрам?! — рявкнул он, заставляя всех оглянуться на нас.

Поежилась от его гневного тона.

— Я дал ясно понять, что тебе здесь не место.

— Мне больше нигде нет места, — обида заполняла меня до краев.

— Возвращайся обратно, — устало ответил мне он, махнув головой стоявшему рядом со мной воину.

— Я останусь здесь!

— Не перечь мне! — опасно рычит он, сжимая кулаки до белых костяшек.

Отхожу от воина, что хотел увести назад.

— Хорошо, — среди роя воинов, что бросали на меня косые взгляды, вдруг возник Иштар, больно схватив за локоть, потянул за собой в тот барак, где стоял с минуту назад.

Я сначала не поняла, что происходит, пока он не втолкнул меня в его двери. Всё, что я слышала о бараках и жестокости происходящего в нем, ничего не стоило с тем, что я там увидела…

Детские крики оглушили меня. Зловонный запах горящей плоти ударил в лицо.

От увиденного не смогла сделать и шага. Иштар подходил к подобию детской кровати, касался маленькой головки кричащего от раздирающей его боли ребенка и обращал его тельце в серый пепел. Зажала рот ладонью. По пальцам побежали горячие слезы. Живот скрутило от болезненного спазма. Тошнота подступала к самому горлу. И так он проделывал с каждым ребенком в этом бараке. Когда он подошел к последнему, я отмерла.

— Прекрати! — шепотом сказала ему, сжимая платье на животе.

— Их разъедает ужасная болезнь изнутри, — смотрит сквозь меня, — а так им больше не больно, — жестко заканчивает он, поворачиваясь ко мне спиной, касаясь ребенка.

— Так нельзя, — кричу ему, содрогаясь от слез.

Пепел взмыл вверх от удушающего сквозняка, наступила мертвенная тишина.

— Ты…

Его спина напряглась, он медленно повернулся ко мне.

— Ты… ты…

В одно мгновение он оказался рядом со мной, подхватывая за локти.

Я спешно попыталась отстраниться от него.

— Зверь?

Мне не нужно было ничего произносить, он сам все озвучил за меня.

— Так я сейчас выгляжу в твоих глазах?! Почему не ушла, когда у тебя была такая возможность? — его взгляд был безумным и ожесточенным. — Ты видела, на что я способен. Зачем согласилась остаться со мной, если боишься меня? — я чувствовала каждую колкую интонацию в его словах.

Делаю шаг назад. Мне не хватало дыхания, перед глазами всё стало плыть, я не могла сосредоточиться на его словах, не могла даже самостоятельно сделать вдох. Тошнота, головокружение и эти ужасные запахи меня обволакивали, увлекая в свой ужасный смрад. Закрыла ладонями рот, выбегая из барака, согнулась пополам, выворачивая свой завтрак на песок. Мои эмоции меня переполняли. Боль. Жалость. Лютая горечь.

— Ты настоящее животное! — кричу в удаляющуюся от барака спину Иштара.

Заливаясь слезами, я продолжала кричать, но когда он вошел в следующий хилый барак, чтобы продолжить свои зверства, невзирая на плач и крики детей, заткнулась, оглядывая мощных воинов, что молча наблюдали за происходящим.

— Остановите же его! — крикнула я им, но они только осуждающе взглянули на меня, качая головой.

Тяжелая ладонь Шрама легла на мое плечо.

— Прежде чем осуждать и молоть языком, оглянись вокруг, и поставь себя на его место, — грозно мне сказал здоровяк.

Яростно смахнула его руку со своего плеча, бесцельно двинулась вперед, все еще дрожа, пытаясь забыть увиденное.

Одно прикосновение к маленькому тельцу, и он рассыпался в прах, грязно-серую пыль, что струилась в песок. Вязкое молчание наступит тогда, когда все кровати покроются серым пеплом.

Острая боль пронзила мое сердце. Разочарование. Волнение. Вина. Всё это были эмоции Иштара. Но я слепо верила только своим. Я не хотела думать о звере, вставать на его место, разбираться, что он чувствует на самом деле. Я попыталась закрыться от него, знала, что это могут делать лишь мэрны. Но я настолько сильно этого желала, что стала тонуть только в своей скорби, больше не замечая его чувств. Иштар не врывался в мою голову, и не пытался остановить. Я просто шла вперед, не замечая проходящих мимо людей, зовущую меня Фиву, радость бегающих детей. Во рту стоял привкус тлена. А в ушах застыли крики детей.