Пылающая для Древнего. Пепел

Глава 6

Ее снова сотрясало, как в лихорадке лишь от одного взгляда на меня, ее начинало пронизывать непреодолимым омерзением ко мне, и я знал, что причинил ей такую боль, которая еще долго будет раздирать ее душу на части, но скоро уляжется, растворится. Я надеялся, что она сможет понять, почему я так с ней поступил.

Подожду.

Вытерплю всё от тебя, девочка.

Придет время свыкнешься с тем, что уготовано тебе.

Амара ворвалась в общий зал, когда мы обсуждали постройку новых бараков для наших детей, которых сжирала черная хворь, выжигая детей поголовно своей гнилью. Проклятие или неизлечимая болезнь, но видеть, как воет от боли ребенок даже у меня не хватает сил.

В зале все замолчали из-за вошедшей в наш зал без дозволения, кто-то даже посмел открыть рот, но я заткнул его сразу.

Только я решаю, когда и кому говорить.

Она не обратила на них никакого внимания, ей нужен был именно я. Выискала меня своими необыкновенными глазами, среди двенадцати главнокомандующих. Прошлась по каждому высокомерным взглядом, но, когда остановилась на мне, выражение ее лица сменилось на ненависть и нескрываемое презрение ко мне.

Откинулся на спинку стула, наслаждаясь ее эмоциями. Ее запахом, что наполнил этот зал. Теперь она пахла по-другому — настоящей женщиной, она стала прекрасным раскрытым цветком. Скоро я отопью этот нектар, когда ты будешь готова. Я стал её первым и последним мужчиной, кто будет вдыхать этот дикий, колючий и редкий цветок.

Мне было интересно, на что она готова пойти… Что на этот раз в голове у этой женщины… Скрестил руки на груди. В моих глазах застыл смех от ее жгучей ярости. Так бы и вцепился в нее, подмял под себя и не выпускал бы из своей кровати.

Она уверенной походкой двинулась в мою сторону, обошла наш круглый стол и остановилась около меня, прожигая меня дьявольской зеленью глаз.

Открывает рот, и с ее розовых влажных губ слетают слова, резкие, хлесткие, они должны меня задеть, оскорбить, но меня просто ведет от нее, от ее запаха и открывшегося вида ее стройного тела. Перевожу глаза на ее быстро вздымающуюся грудь, представляя ее розовые тугие соски, опускаю взгляд ниже на ее просторное платье, но настолько тонкое, что вижу очертание ее нижнего белья. Вспоминаю, как там было тесно, как сжимала меня своими мышцами там внизу… Меня начинает штормить от дикого возбуждения к ней, в паху сразу заныло и член мгновенно затвердел требуя разрядки.

Зрачки вытянулись в острые иглы, а крылья носа затрепетали, уловив реакцию ее тела на меня… От нее туманило разум и буквально вздергивало член, мешая сосредоточиться на деле, когда она была так близко ко мне.

Зверь никогда не ошибается. Криво улыбнулся ей, расстегивая ремень.

Время покажет, что с ней не так… уловив мои эмоции ее лицо побледнело, а глаза расширились от первобытного страха, дернулась от переполняющей ненависти ко мне:

— Древний обряд сможешь провести только с моим бездыханным телом, а живой на нем ты меня не увидишь! — швыряет свое красное платье мне на стол.

В ее голосе рвались эмоции, звенели отстроим осколками.

Хочется свернуть ее тонкую шею, и взять еще раз на этом столе, чтобы не смела угрожать и повышать на меня голос. Если хоть палец поднимет на себя, на цепь посажу у своих ног, пока не свыкнется.

Медленно поднимаюсь, отодвигая со скрежетом свой стул, царапая тяжелыми ножками полы, подхожу к ней вплотную. Амара едва не отпрыгнула от меня, ее прошибло от страха и ярости одновременно. Испугалась, что ударю или возьму? Нет, я не собирался этого делать, но поставить её на место стоило. Положил ладонь на её лицо, заставляя стоять на месте, чтобы не вырывалась.

Сжал ее щеки так, чтобы шевелить губами не могла, склонился настолько близко, что слышно ее учащенное дыхание и вкус цитрусовой сладости, что касалась моих губ.

— Еще раз откроешь свой поганый рот в присутствии моих подчиненных, я сдеру с тебя кожу живьем, а если и это не страшно, подумай о брате, лиана, — оттолкнул от себя.

Показываю рукой увести ее и продолжаю разговор с того, где прервался.

С ее лица слетела вся уверенность. Снова потухший и растерянный взгляд.

Моя девочка за других печется, а себя не жалеет…

Когда-нибудь, Амара, кто-то увидит твои уязвленные места и воткнет туда свой изогнутый нож. Тебе еще учиться и учиться, одного характера недостаточно. Мотнул головой. Я бесился от того, как приходилось обращаться с ней, но по-другому не мог. Пока не знал, как иначе с ней можно. От нее терял разум, не контролировал себя и свои мысли.

Хруст.

Золотая крошка со стула полетела на каменный пол. Смахнул пыль с темных брюк. Стал вслушиваться в доклад, составленный тэрнами, но в мыслях был со своей лианой.

Думал о том, как высокая и статная фигура сейчас стоит у окна, как задумчиво смотрит вдаль расстилающихся перед ней диких земель. Пытается хоть что-то разглядеть, впиваясь взглядом в мертвый город богов. Как ее черные густые волосы мягкой волной рассыпаются по ее спине, а пухлые губы снова захвачены в плен ее ровных белых зубов.

Сколько раз он хотел коснуться этих волос… сколько раз представлял, как она без страха и враждебности во взгляде тянется к нему сама, чтобы поцеловать…

Она могла подчеркивать свою красоту самыми разными способами. Надеть длинные серьги с разноцветными камнями, подвести черной жидкой краской глаза, превращаясь в хищную кошку. Чередовать соблазнительные цветные платья и бесформенные топы со свободными штанами, но это все было на воле. Усмехнулся себе. На воле. Я все понимал. Если заключить трэпта в огромную клетку, он умрет. Так и с ней. Но не мог по-другому. Больше не смогу отпустить.

Раньше в ее глазах горело зеленое пламя, а сейчас оно потухло, но в них все еще мелькают крошечные зеленые искры. Я снова разожгу это пламя….в твоем сердце Амара. Для тебя. Для нас двоих.

Слуга склоняется к моему уху:

— Лата Вашт желает видеть вас в своих покоях.