Пылающая для Древнего. Пепел

Глава 9

На серебристом песке под горящими факелами бесформенные черные тени исполняли свои сумасшедшие танцы под звенящие удары медных браслетов танцовщиц. Я будто под сладким дурманом отдавалась этой опьяняющей власти, мысли путались в голове, а глаза медленно закрывались.

Голова начинала кружиться от каждого его жадного и настойчивого поцелуя. Пытаюсь открыть глаза от его властного голоса и туманный взгляд сразу наталкивается на нависающего надо мной Иштара. При свете луны он кажется ожившей статуей, отлитой из прочного металла, каждая его мышца словно пропитана ожесточенными боями и тренировками. Его загорелое тело, исполосованное уродливыми старыми шрамами, стало быстро покрываться мелкими бисеринами пота, стекающими по его плоскому животу, очерчивая каждый кубик пресса на нем.

Я не отводила взгляд от завораживающих меня прозрачных капель на его теле, которые медленно скользили по его черно-золотой татуировке, скрываясь в тонкой дорожке из темных волос, которая исчезала под шелком широких брюк, перевела свой горящий взгляд на его лицо. Иштар буквально пожирал меня глазами, шире раздвигая мои бедра. Холодный черный шелк его брюк холодил мои оголенные ноги. Он сильнее вжался твердой выпуклостью в мои бедра, вызывая горячую волну возбуждения внизу живота. Положила свои ладони на его напряженные до предела плечи.

Я не понимала, хотела остановить его или умолять продолжать, тяжесть его тела на моём просто сводила с ума. Хотела, что-то сказать, но не могла, язык будто мне больше не принадлежал. Меня уносило в сумасшедший водоворот, пока он продолжал терзать мою шею торопливыми поцелуями, прерываясь лишь для того, чтобы взглянуть на меня и снова припасть к шее влажными губами.

Где-то в глубине я себя ненавидела за то, что сейчас испытываю желание к этому зверю.

Отвернулась и сразу зацепилась взглядом лишь за одно знакомое мне лицо, то, которое все это время наблюдало за нами со своего ложа, мужчина, что растоптал меня в пыль, уничтожил. В его глазах сейчас горели смертоносные золотые огни, а я под мускулистым телом другого мужчины чувствовала к Витару только необъяснимое безразличие, абсолютное равнодушие к нему и его рядом сидевшей жене, которая, довольная собой, отпивала из золотой чаши дикий ликер. Она праздновала очередную победу и мое унизительное поражение у всех на глазах. Горячая слеза скатилась по щеке.

Больше не было страха, сожаления, только поглощающая меня пустота.

Мощное тело на мне моментально напряглось.

— Я сказал, не отводи взгляд от меня! — зарычал мужчина, поворачивая к себе мое лицо.

Зрачки Иштара вытянулись в тонкие иглы, его жаркий поцелуй оставил после себя горький след на моих губах.

Громкие удары барабанов. Перевожу взгляд на ночное небо, подставляя свою шею для его требовательных поцелуев. Он заводит руки над моей головой, вжимая в нагретый от наших тел каменный алтарь. Его ладонь касается моей плоти. Дернулась, шумно втягивая воздух. Иштар продолжает что-то шептать мне на ухо, а я больше не понимаю ни слова, отдаюсь на волю судьбы. Его пальцы двигаются во мне беспорядочными ритмами, вызывая приятное покалывание внизу живота, растягивая меня для себя. Его пальцы сменяются на горячую затвердевшую плоть.

Медленно прошелся ею между моих влажных складочек. Толчок. Мой стон смешался с его рыком. Удары барабанов стали быстрее. Еще один толчок. Он медленно двигался во мне, вызывая волну наслаждения. Иштар внимательно следил за выражением моего лица, как глаза закатывались от неизвестного мне удовольствия, как тело подстраивалось под ритмичные толчки его мощных бедер.

Мне стало этого мало… Впилась ногтями в его разгоряченную кожу, притягивая к себе его тело.

Не дразни меня, Амара, — прорычал он мне в губы, увеличивая темп.

Рокочущие отголоски слов жреца и тяжелые удары барабанов, как зудящие мухи над моей головой. Проснулась злость на себя, за то, что позволила себе выпить эту дрянь, и чувствовать вместо отвращения к нему наслаждение.

Мне нужна боль от него, а не ласка. Мое тело разрывало от лютого желания к Иштару, к тому, кто сломал мою жизнь. Внутри меня словно выжженная черная земля, испещренная глубокими трещинами, из которых вырывалась бурлящая магма. Во мне будто столкнулись две стихии, одна покрывала своим льдом другая обжигала своим огнем.

Я так больше не могу…

Хватаю его лицо ладонями, впиваясь в его глаза, горящие оранжевым пламенем, своей просьбой.

— Возьми меня так, как взял в первый раз, — голос почти не дрожит, но он как острая корка льда, о которую можно пораниться.

Иштар замер на мне.

Мне нужна эта боль, меня поглощало изнутри что — то чудовищное, что пряталось внутри меня, готовое вырваться в любую минуту наружу и сожрать меня целиком не убивая.

Он смотрел на меня и не мог поверить в то, о чем его просила. Его лицо превратилось в ожесточенную каменную маску. Поняв, что я действительно этого желаю, ровно на долю секунды в глазах вспыхнул огонь разочарования и сразу потух, сменяясь на свирепое пламя.

Иштар согнул мою ногу в колене, положив себе на бедро, и одним резким толчком ворвался в меня на всю длину, так глубоко, что брызнули слезы из глаз. Он вбивался в мое тело яростными толчками. Жестко. Грубо. Без ласки и страсти, что была минуту назад. Это то, что было нужно мне прямо сейчас. Его ласка пробуждала во мне желание к нему, но я не хотела этого. Только не с ним. С этим зверем должно быть иначе, но с каждым его толчком мне становилось только хуже. Волна удовольствия накрывала мое тело. Перед глазами словно разверзлась земля и взошло оранжевое солнце, обжигая мое тело своими лучами.

В моем теле жила та, другая я, что спала долгим сном, а сейчас пробудилась, откликаясь на голод мужчины над собой. Толчки резко прекратились, а тяжесть его горячего тела сменилась леденящей прохладой ветра и пустотой.

— В свои покои ее! — холодный и надменный тон мужчины заставил съёжится всему внутри меня, стало больно и неприятно от его тона, именно сейчас я почувствовала себя разбитой…

Черная накидка легла на мое тело, меня хотели взять на руки, но я не позволила к себе прикоснуться, отодвинулась от тянувшихся ко мне рук. Слезла с высокого алтаря, давая понять стоящему перед собой воину, что в состоянии идти сама. Во взгляде здоровяка читалось искреннее сочувствие ко мне. Отвернулась от него, поправляя накидку, меньше всего мне хотелось видеть жалость к себе от чужих и ненавистных мне людей.

— Сама дойдешь? — пробасил здоровяк.

Киваю.

Я пребывала уже глубоко в себе, где-то очень далеко, где я дала возможность своему разуму раствориться в той безмятежности и безразличии. Как оказалась в постели, я не помнила. Не помнила, кто и как уложил меня туда. Но послушно делала всё, что мне говорили. Лежа на огромной кровати, глядела в стену перед собой не моргая, только пальцы нервно сжимали прохладную ткань под моим телом. Ощущала себя так, словно душу вывернули наизнанку.

Я не почувствовала, как Иштар сел ко мне на кровать, с каким трепетом провёл пальцами по моим волосам, пока не произнес:

— Я мучаюсь сильнее тебя, лиана, ты не представляешь, что я чувствую. Как огонь буквально раздирает меня до костей, а еще эта бешеная привязанность к тебе, твоему запаху, — наклоняется к изгибу моей шеи, втягивает в себя шумно воздух, — как же я хочу выдрать из себя эту зависимость. Каждый новый день я думаю о тебе, — его рука скользит по моему бедру, опускаясь на низ живота, — думаю о том, как ты мечтаешь о моем брате, а мне желаешь лишь смерти, не давая и шанса.

Его рука напряглась на мне, лишь пальцы поглаживали вдетый в пупок гладкий камушек.

Я не реагировала. Мне были безразличны его слова, как и его прикосновения ко мне.

— Я думаю, тебе осталось недолго меня терпеть, — резко и холодно вдруг начал он. — Ты не смогла бы принять мою силу. Если в тебе и есть хоть капля крови Древних, ты слишком была бы слаба для меня.

С этими словами он поднялся с кровати и размашистыми грузными шагами покинул мою спальню.

Пережитые за все это время эмоции отняли слишком много сил. Я впервые позволила себе прикрыть глаза и спокойно уснуть.