Пылающая для Древнего. Пепел

Глава 36

— Скажи, что это не ты убила нашу дочь!! Говори!!! — кричал на нее.

Но она будто не слышала меня. Ее взгляд застыл поверх моей головы, а губы продолжали что-то бессвязно шептать.

— Ты не видишь, она не в себе?! Оставь ее, Иштар! — голос Шрама еле пробивался через крики ожесточенного боя.

Нагнулся чуть ближе к ней и прошептал сквозь стиснутые зубы:

— А я ведь не поверил ему…

Ее веки на миг дрогнули. Она опустила на меня полные слёз глаза и сразу же их закрыла, плотно сжав губы.

Как же я безумно любил эту женщину.

Внутри него все кипело, бушевало. Им овладели дьявольские чувства. Внутренние противоречия сейчас раздирали его на части, и это неприятие настолько изжигало его изнутри, что он не находил себе места. Он не знал, что ему делать. Хотелось выть сумасшедшим зверем от больной любви к ней, и в то же время разодрать на части… за то, что она сделала с ними…

С силой привлек к себе и нагнул так низко, что кончики ее волос коснулись песка.

Их лица замерли в сантиметрах друг от друга.

Одинокая слеза скатилась по ее щеке вниз, разбиваясь о горячий песок.

Передо мной была женщина, что увековечена в моем сердце… ядовитой стрелой.

Огненная девочка.

Мое ядовитое пламя.

Я провожу по ее скулам ладонью, смахивая слезы, застывшие на ее щеках драгоценными прозрачными каплями.

Я простил тебя Амара, но себя… так и не смог.

Я не смог уберечь… Упустил свою призрачную надежду… Позволил уйти в никуда…

Как бы я хотел сейчас видеть, как ты берешь на руки нашу дочь. Как поёшь ей колыбельную. Как защищаешь нашу девочку от теней на стене своим смехом и нежными поцелуями…

— Ты убила нас… — шепчу ей в губы, не сдерживая ползущие слезы.

Время для нас остановилось… Застыло навсегда.

Все вокруг умерло. Стихло…

Нестерпимая боль впрыснула в наши жилы смертельную отраву, разнесла по ним обжигающую и колючую безысходность.

Воины, люди, почти все в оцепенении смотрели на две неподвижные фигуры в ожидании рокового решения их главнокомандующего.

Почти целуя ее в губы, прохрипел:

— Открой глаза, девочка!

Мы задыхались от нашей общей испепеляющей боли. Такой сильной, что дымилось тело, плавилась кожа.

Она распахнула свои огромные полные отчаяния глаза…

Я заберу тебя с собой, моя девочка и больше никому не отдам.

Выжгу твое сердце так же, как ты выжгла мое, убив нашу дочь.

Мой зверь взметнулся к небу с оглушающим ревом, выпуская столп огня.

Запоминаю ее взгляд, а затем кладу ладонь на ее грудь и выпускаю истинное пламя в ее сердце.

Медленно, постепенно, чтобы не было больно.

— Мы уйдем вслед за нашей дочкой, Амара! — кричу вместе с ней, слизывая соленые слезы с ее ресниц.

— Не-е-е-е-т!!! — сумасшедший крик Садиры.

— Иш-ш-ш!!! — Шрам пытался прорваться сквозь обезумевших восставших трэптов.

Но было уже поздно…

Я продолжаю безутешно выть как сумасшедший, раздирая ее грудь своим проклятым пламенем. Зверь за спиной мечется в агонии.

— Так вот что я видела… — слабо прошелестела она, повернув голову набок.

Белые лепестки миндаля кружили в воздухе, будто рваные листы бумаги. Они мягко оседали на песочное полотно, устилая его своим белоснежным бархатом.

Ее губы приоткрылись, а рука вцепилась в мою. Тревожный, искаженный от боли взгляд на меня…

Резкая боль в голове.

Она как знойная буря ворвалась в мое сознание. Сорвала замки с моих дверей. Сокрушая и руша все мои преграды, закручивая все в жуткие смерчи.

Черная вспышка.

Последние удары ее сердца.

Эта женщина открыла свои истинные чувства ко мне. Бурлящим неуправляемым потоком они вонзилось в мою грудь яркими оттенками красного, желтого…

Я жадно вбирал их в себя, задыхаясь.

Она все-таки любила…

Пошатнулся.

Пальцы нервно дернулись, челюсть сжалась до хруста. Попытался отдернуть свою руку от ее груди, но ее пальцы впились в мои мертвой хваткой, удерживая.

— Живи за нас двоих, — она попыталась улыбнуться, но вместо улыбки на лице навсегда застыла печать смерти и обреченности.

Она сделала последний вздох. Тело обмякло, руки повисли безжизненными плетьми, а глаза застыли на заходящем солнце, будто запотевшие изумрудные камни.

Песок под ногами медленно окрашивался в багровый цвет.

С остервенением прижал девушку к своей груди, глядя на всё сумасшедшими ничего не видящими глазами. Тяжело упав на колени в вязкий от ее крови песок, ещё сильнее прижал к себе драгоценную ношу.

Я укачивал ее, убаюкивая как малое дитя, никого не подпуская к нам ни на шаг, после чего безудержно зарыдал. Взвыл зверем, устремив на мгновение глаза к затянутому небу пылающей огненной дымкой.

Его голос, разрываемый горем нечеловеческой силы, замер эхом в бескрайней пустыни.

Поднявшись с ней на руках и тяжело ступая по вязкому песку, я, по-прежнему прижимая к себе ее мёртвое тело, направился вдоль устланной лепестками дорожки в сторону Мертвого города. Все молча расступались перед нами, не смея поднять на своих глаз.

В этот момент тело ее тело стало превращаться в пепел.

Я рухнул с ней на колени, нервно хватался за части ее тела, но они умело проскальзывали сквозь мои пальцы, пока и вовсе не превратились в серебристую пыль.

Животный крик мужчины, пронизанный бесконечной болью взорвал судорожно небо, словно чью-то плоть вживую разрывали на части.

Пепел взлетал вверх. Искрился. Кружил. Оседал серым пеплом на его ладони и золотисто-багровую пыль.

А затем просто бесследно исчез… уносясь поднявшимся ветром.

Воспоминания — это всё, что осталось от тебя.

Вся его жизнь в одночасье превратилась в прах, и всё, чем он жил до этого времени, потеряло всякий смысл.