Пылающая для Древнего. Пепел

Глава 35

День сменяется ночью, жалящее солнце на кусающую холодную луну. Ее слезы перестали литься, а потухший взгляд изумрудных глаз застыл на красной ленточке, что едва подрагивала на ветру, привязанная к хрупкой скрюченной ветке мертвого миндального дерева.

Пальцы на миг замерли, а ресницы нервно дрогнули. Ее рука снова начала причинять нужную ей боль, ногти сами упорно царапали имя дочери внизу ее живота.

Она не замечала бушующую бурю вокруг ее измученного тела, не слышала рев трэптов, что вспарывали песок под барханом, она блуждала в своей тьме и только красная ленточка ее дочери возвращала ненадолго назад.

— Иша… — беспокойный ветер сорвал с ее губ молящий шепот.

Душа превратилась в черную сажу.

Дерущая, рваная боль ничто в сравнении с той, что таилась в ее груди: тихая, томная, вечная… она ждала свою смерть, хотела уйти за своим ребенком, но таинственная служительница Древних мучила ее, издевалась над ней, не внимая ее отчаянному зову.

Шорох песка заиграл свою трогательную музыку, рвущую душу насквозь. Шелест песчинок потянул за собой, туда, куда давно рвалось ее сердце.

Она шла вперед за ведущим ее мелодичным голосом ветра.

Ее грязное платье с кровавыми пятнами трепало на ветру. От жажды ее губы обветрились и покрылись сухой белой коркой, угольно-черные волосы теперь разбавлялись серебристыми прядями, смешиваясь с мелкой пылью пустыни. Ее взгляд когда-то был яркой сочной зеленью, а сейчас в нем плескалась тусклая ядовитая листва. Ее сердце еще трепыхалось в груди последними быстрыми предсмертными взмахами крыльев.

Ржание коней за спиной. Чьи-то крики. Столпы поднятой пыли окутало меня плотным облаком, но я продолжала идти вперед, не оглядываясь. Кто-то накинул мне на плечи мужской камзол, кто-то потянулся к моему лицу, чтобы стереть с него кровь, но я не позволила, дернулась от их рук в другую сторону, как измученный зверь от очередной замахивающейся палки. Сотни незнакомых глаз разглядывали меня.

Что они здесь все забыли? Что им всем надо на дикой земле?

Они обеспокоенно смотрели на мои обожженные ступни, покрытые волдырями и грязью, как я их небрежно перемотала тканью от своего платья. Они наблюдали за моим взглядом, как он бегал от одного воина к другому, как находил в собравшейся толпе знакомые угрюмые лица. Лабди, Шрам, даже Мади.

Кто-то протянул кожаную флягу с водой, но я оттолкнула.

— Не подходите ко мне, — шикнула на еще одну потянувшуюся ко мне руку.

— Амара, они пришли из-за тебя! — крикнул мне в спину встревоженный голос Шрама.

— Где вы были, когда убивали мою дочь?!! Где был мой муж, когда перерезали горло моему брату?! — прокричала ему, вскинув руку в их сторону, переводя блуждающий взгляд с людей на бескрайнюю пустыню.

— Поэтому мы здесь, чтобы защитить тебя!

— Меня?! От кого?! От собственного мужа?! — хрипло рассмеялась я, удивляясь его словам.

Повернулась к мужчине. Гордо вздернув подбородок, посмотрела ему прямо в глаза. Мои бесцветные с легкой зеленью глаза загорелись, но тут же погасли.

— Это должно было кончиться… а теперь уводи их отсюда… Вы опоздали… Ни одна смерть не смягчит мою боль… Мое сердце разбито, а душа мертва, — твердо сказала ему. — Оставь меня.

Развернулась и пошла дальше, они расходились передо мной, ржание лошадей становилось громче и ближе, а голос моего мужа отчетливей:

— Как у тебя, сука, рука поднялась на ребенка?! — спрыгнув с коня, он тяжелыми быстрыми шагами направился в мою сторону.

— Оставь ее, Иш, не делай поспешных выводов! — Шрам перегородил ему путь, сжимая рукоять своего меча, готовый в любой момент направить его на своего друга.

Иштар удивленно вскинул бровь, а потом резко ударил его с такой силой, что он отлетел на несколько метров вперед.

— Настолько ненавидела, что решила убить мою дочь?! — рявкнул он, а в его голосе сквозила боль от утраты.

Его дочь… Я хотела кричать. Просто наброситься на него с кулаками. Орать ему в лицо, как он смеет называть ее своей!! Она была и моей дочерью. Ее убили на моих глазах!!! Как у него только язык повернулся произнести это вслух. Мой застывший крик метался внутри в кованой клетке, не вырываясь наружу. Внешне я выглядела безмятежно, только внутри я заживо сгорала. Ядовитые слезы жгли глаза. Ладони сжались в кулаки. То, что сидело во мне, прячась в темном углу моей души, расцвело черным бутоном, отравляя мою кровь своим ядом, умерщвляя все живое вокруг.

Посмотрела в упор на своего мужчину.

— Да, я тебя ненавидела и убила ТВОЮ дочь!

Он отшатнулся от меня, как от оглушающей сильной пощечины. Яд помчался по моим венам быстрее, разжигая мою голодную тьму до красна.

— Я убила ее своими руками, Иштар, — мой горький смех смешался с горячими слезами, — ведь это ты хотел услышать от меня?! — не унималась я, сдерживая рвущийся из груди вой.

Его воины смотрели на меня, повторяя:

— Она не в себе.

— На цепь ее, остальных убить! — рявкнул он, прожигая меня взглядом.

Мы убивали друг другу взглядом, пока вокруг нас шел ожесточенный бой.

Шрам хотел защитить? Люди, что пошли за ним, хотели уберечь? Но нужна ли мне защита? Ради чего стоит жить? Можно ли любить, когда вместо сердца дыра?

Обернулась на заходящее солнце.

Как быстро закончился день…

Черная ткань, подхваченная песчаным ветром, взмыла вверх, извиваясь в воздухе разъяренной змеей, осела на песок, распластавшись черной пропастью у блестящих сапог Иштара. Его сильные руки, увитые венами, были напряжены до предела.

Челюсти плотно сжаты, а глаза стали темнее самой глубокой ночи, обжигая меня своей ненавистью. Они резали по живому, оставляя глубокие рвущие раны на моей еще живой плоти.

Делаю шаг к нему. Шелестящий колючий песок поглотил мои ступни по щиколотки, удерживая мои ноги словно могучими руками. С трудом всё же делаю ещё один шаг вперед.

— Стой на месте!

Рев трэптов за спиной. Разъяренные голоса воинов.

Сжимает меч в руке до хруста в пальцах.

Еще один шаг.

Текут слезы. Размазываю их ладонями по лицу, и рывком набрасываюсь на его мощное тело, хватаю его пальцами, впиваюсь в его плечи ногтями и начинаю рыдать.

Он откидывает меч в песок, сжимая меня в своих крепких объятиях. От его запаха кружится голова. От его близости я чувствовала, как опять заболело мое сердце, душа. Как тьма спряталась от его света. Его сбившееся тяжелое дыхание обжигало мою шею. Больно сжав волосы на затылке, он жадно притянул к себе, шумно втягивая мой запах. Как голодный зверь водил своим носом по моей коже.

Закрыв глаза, я увидела, как рушится мой мир. Как я стояла в своей темной комнате, а в руках Арды горела моя последняя свеча. Вмиг свеча погасла. Зеркала треснули, разлетаясь острыми осколками по сторонам. Я видела, как жидкое золото потекло по развороченным пустынным жилам, превращаясь в бурую кровь. Я телом ощущала ее пульсацию.

Иштар резко отдалил меня от себя. Он громко кричал на меня, пытался добиться от меня ответа, а я только непонимающе хлопала ресницами, поднимая глаза к небу и смотрела как золотые песчинки кружили в воздухе, как они медленно закручивались в спирали. Точно пепел нашей дочери, они поднимались ввысь, а потом замирали в воздухе, оседая на лицо.

Моя преисподняя наполнилась багровыми бутонами. Они распускались алыми цветами. Пронзающие крики стали моей убаюкивающей мелодией.

Опустила взгляд на любимое сосредоточенное хмурое лицо Иштара. Провела ладонью по его небритой щеке.

— Не заставляй меня мучиться, сделай уже это.

Мы оба знали, что он всё решил за нас двоих…