Разрушительные истины

Глава тридцать вторая

СИРША

Я знала, что этот день настанет, но ничто — даже дополнительные часы, которые я провела в тренажерном зале в прошлые выходные, — не могло подготовить меня к натиску эмоций, бушующих под моей кожей.

Вздернув подбородок, я смотрю на старый потолок с каменными выступами и делаю успокаивающий вдох — не то чтобы это помогло унять тревогу, сжимающую мои легкие. Щупальца паники обвиваются вокруг моего позвоночника, заставляя стены в этой мрачной круглой башне чувствовать, как они обрушиваются, пока я жду своей судьбы. С каждым колотящимся ударом мое сердце борется за пространство за грудной клеткой, но желание добиться успеха давит на меня с изнурительной силой, лишая воздуха мои легкие.

Это момент слабости. Единственное, что я позволила себе с тех пор, как Роуэн вышел из меня в пятницу вечером и вышел из комнаты Лиама, даже не оглянувшись.

Закрывая глаза, я отодвигаю все мысли о Роуэне на задний план, мне нужно свободное пространство для моего боя. За последние сорок восемь часов я потратила достаточно времени, анализируя каждое взаимодействие, каждое слово, каждое сожаление. Мне нужно сосредоточить свою энергию в другом месте — желательно где-нибудь подальше, черт возьми, от Роуэна Кинга.

— Черт! — Я издаю сдавленное проклятие, и оно отражается от старых каменных стен, эхом разносясь по пустому пространству. — Я не думаю, что смогу это сделать.

— Да, ты можешь, — заверяет меня Беван, завернув мои руки в хлопчатобумажные бинты. — У Ханны Кроу нет ничего лучше тебя. Ты Сирша гребаная Райан. И Киллибегс принадлежит тебе. — Делая глубокий вдох, я медленно выдыхаю, снимая напряжение, сковывающее мои плечи. — Посмотри на меня. — Бев притягивает мой взгляд к своим ледяным глубинам. — Все там, внизу, недооценивают тебя. Но я видела, как ты тренируешься, Сирша. У тебя все получится. Не позволяй своему разуму отнять это у тебя. Используй свою голову, и твои кулаки последуют за тобой.

— Ты права.

Сегодня вечером я сражаюсь за свое место в синдикате.

Сегодня вечером я делаю первый шаг к возвращению трона Райан.

— Я всегда такая. — Она одаривает меня улыбкой, прерывая мою внутреннюю ободряющую речь. — Кроме того, я твой спонсор.

Внезапно железная дверь камеры со скрипом открывается, наполняя комнату ржавым скрежетом.

— На самом деле, — моя голова поворачивается в сторону знакомого голоса, — если моя дочь не возражает, я бы с удовольствием сопроводила ее на ринг.

Я не видела свою маму с тех пор, как покинула коттедж, и, кроме редких сообщений тут и там, мы не разговаривали.

— О, мой Бог! — Я несусь через комнату, и мои руки обвиваются вокруг ее талии, прежде чем я отстраняюсь. Она одета сногсшибательно: кожаные брюки с высокой талией, черный топ-труба с повязкой и заоблачные красные каблуки. Она собрала волосы в гладкий высокий пучок, демонстрирующий ее дымчатые глаза и кроваво-красные губы, и она выглядит такой крутой, какой я стремлюсь быть. — Что ты здесь делаешь? — Шок пробегает рябью по моему сердцу. — Я думала, ты не можешь быть в Киллибегсе. Это слишком опасно.

— Давай просто скажем, что произошли некоторые изменения.

Я хмурю брови.

— Что ты имеешь в виду под изменениями?

Ее взгляд смягчается, и легкая улыбка тронула ее губы, когда она поднимает руку и перебрасывает одну из моих кос через плечо.

— Не волнуйся. Мы справились с этим. Я ни за что не собиралась пропустить твое первое испытание. — Она притягивает меня ближе, обнимая, защищая. Проблемы в стороне, я рада, что она здесь. После нашего разговора в коттеджах я намного яснее увидела ее точку зрения на происходящее, и хотя я не согласна с тем, как она со всем этим справлялась, я понимаю, что она думала, что это к лучшему.

— Теперь, если вы, девочки, готовы, — она смотрит поверх моей головы на Бев, прежде чем снова переводит взгляд на меня, — нам нужно произвести впечатление на синдикат. Что скажешь, Сирша? Хочешь, чтобы твоя мама повела тебя в бой?

— Мама, ты не можешь. — Разочарование захлестывает меня сокрушительной волной. — Габриэль — спонсор Ханны. Он тоже будет на ринге.

Злой блеск в ее глазах подпитывает адреналин, просачивающийся сквозь трещины в моей броне, как расплавленная лава, даря мне второе дыхание.

— И именно поэтому я должна. Разум — крепость бойца, Сирша. Проникни в него, и игра окончена. Что скажешь? Хочешь устроить небольшой хаос?

Бев с визгом пересекает комнату, хлопая в ладоши от восторга, прежде чем обнять мою маму за плечо.

— Ненавижу расставаться с тобой вот так, Сирша, но твоя мама Айна — моя новая лучшая подруга. Я всегда готова к небольшому хаосу.

Белый шум проникает в мои барабанные перепонки, пока я прячусь за старыми руинами, пока Оливер Деверо знакомит Ханну с большим октагоном, который находится в центре двора, привлекая внимание каждого зоркого глаза.

Мой взгляд перебегает с отдельно стоящих прожекторов, освещающих стены Килл Касла, на размытые лица буйной толпы, собравшейся на трибунах. Мое сердце колотится в груди, но я подавляю свой страх, отказываясь подпитывать его. Предвкушение скользит по моему позвоночнику, но я встряхиваю руками, надеясь ослабить накопившуюся энергию, которую это приносит.

— Дамы, джентльмены и люди, идентифицированные иным образом… Это момент, которого вы все ждете. — Оливер Деверо подносит микрофон ко рту. — Пожалуйста, поприветствуйте мисс Сиршу Райан от имени синдиката. Последнюю оставшуюся наследницу Райан.

Толпа взрывается, заглушая стук моего сердца в барабанных перепонках.

— Черт! — здесь очень много людей.

— Синдикат охватывает всю страну вдоль и поперек. Люди со всех концов приехали посмотреть на последнюю наследницу Райан в действии. — Мамина рука сжимает мой подбородок, наклоняя мой взгляд к ее. — Некоторые будут подбадривать тебя, другие будут молиться, чтобы ты потерпела неудачу, но все это не имеет значения. Ты хочешь знать почему?

Я киваю, удерживая ее взгляд.

— Габриэль Кинг и все его гребаные дружки чуть не убили меня той ночью в клубе "Адское пламя". Врачи сказали, что это чудо, что у меня не случился выкидыш после всего, через что они заставили меня пройти. Ты всегда была бойцом, Сирша. Была до твоего рождения. — Она грустно улыбается, но неприкрытая честность в ее глазах дает мне повод доказать ее правоту. — А теперь будь крутой, детка. — мама хватает меня за руку и выводит из темного туннеля. — Пришло время показать этим засранцам, из чего ты сделана.

С каждым вдохом моя грудь расширяется. Расправив плечи, я выпрямляю позвоночник, делая первый шаг. Каждый день с тех пор, как я переступила порог мира Киллибегса, вел к этому моменту, и знание того, что моя мать сделала все, что должна была сделать, чтобы она могла быть рядом со мной, когда мы сталкиваемся с нашими демонами — как прошлыми, так и настоящими, — заставляет меня желать этой победы еще больше.

Ради нее, ради меня, ради фамилии Райан.

С высоко поднятыми головами мы обходим край октагона, не обращая внимания на вздохи, доносящиеся из толпы, когда мы поднимаемся по трем ступенькам и направляемся к центру ринга, где нас ждут Ханна и Габриэль.

Прошло много лет с тех пор, как кто-либо в последний раз видел Айну Райан, и теперь она вернулась, готовая наблюдать, как ее дочь забирает то, что этот мир украл у нас обеих. Возможно, это мужской мир, но Киллибегс — царство женщины. Ничто и никто не помешает мне вернуть то, что принадлежит мне по праву.

Габриэль скрывает свое потрясение легким движением плеча, но я вижу безумие, мелькающее в его пронзительных глазах, прежде чем он быстро меняет выражение лица.

— Так, так. Если это не Айна Райан. — Ее имя слетает с его языка, вызывая дрожь у меня по спине.

Моя мама крепче сжимает мою руку, уверяя меня, что у нее все получится.

— Габриэль. Как жаль видеть тебя снова.

— Я вижу, ты восстала из мертвых, чтобы посмотреть, как я во второй раз сяду на трон Райан. — Ублюдок. Клянусь, в один прекрасный день я с удовольствием понаблюдаю за его кончиной.

— Напротив. — Она улыбается и слегка наклоняет голову. — Я пришла посмотреть, как моя дочь сотрет это чертово самодовольное выражение с твоего ядовитого лица. Кстати, как твое плечо? Слышала, ты недавно попал в переделку. — Ее тон сладкий, как патока, с примесью подслащенной ненависти, но ее подача производит желаемый эффект. Судя по сердитому подергиванию правого глаза Габриэля или по тому, как он скрежещет зубами за рычанием, присутствие Айны выбивает его из колеи. Но зная то, что я знаю о нем, он никогда бы этого не показал, по крайней мере, не перед бдительным взором всего синдиката.

Рядом с ним, уперев руку в бедро, стоит Ханна, надув губки, как соплячка.

— Мы можем покончить с этим? — Она закатывает глаза. — Давно пора кому-нибудь засунуть эту сучку обратно в дыру, из которой она выползла. — Она пытается разозлить меня, надеясь, что я потеряю хладнокровие и огрызусь в ответ — не сегодня, сука.

Внезапно Оливер встает между Габриэлем и нами, прижимая микрофон к губам.

— Спонсоры, пожалуйста, займите свои соответствующие места за углом вашего посвящаемого. — В одно мгновение прожекторы гаснут, и мы с Ханной выходим вперед, встречаясь в центре, вытягивая предплечья, когда мы поднимаем наши завернутые костяшки, прежде чем постучать ими друг о друга. — Пусть самый сильный кандидат…

— Подождите! — Роуэн привлекает всеобщее внимание, когда он выходит в октагон с дьявольской ухмылкой, нарисованной на его лице. Толпа замолкает, пока все, что я слышу, — это биение моего сердца, отдающееся в барабанных перепонках.

— Что, черт возьми, происходит? — Габриэль рычит, прорываясь сквозь ошеломленную тишину своим возмущением. — Ты мешаешь работе синдиката. Убирайся из гребаного октагона.

— Роуэн, — предупреждает Оливер, — тебе нужно удалиться. Это испытание между противниками начинается.

— Без обид, Олли, но не пройдет и дня, как я сделаю то, о чем ты меня просишь. Кроме того, — его глаза скользят влево от октагона, и я следую за его взглядом, пока не останавливаюсь на моем отце, по бокам от которого стоят двое других мужчин, которых я никогда не встречала, — Высшие короли синдиката пришли посмотреть, как наследница Райан участвует в ее испытаниях, и вы, гребаные идиоты, подумали, что пешка была правильным выбором.

Что, черт возьми, он делает? Каждая унция тренировок, которые я провела, была посвящена подготовке к моему бою с Ханной, и вот он здесь, пытается изменить противника. Он что, потерял свой гребаный разум?

— Правила просты. — Габриэль крадется по холсту, сокращая пространство между ним и его сыном. — Все посвященные должны сражаться против кого-то равного размера и / или силы, независимо от возраста или роста, вот почему была выбрана Ханна. А теперь убирайся нахуй из октагона. Этот бой продолжается, и он окончательный.

Роуэн не отступает, соглашаясь со своим отцом.

— На самом деле, ты ошибаешься. — Взгляд Роуэна метнулся к моему отцу. — Лоркан, сделай мне одолжение и прочти правило двенадцать, раздел в, руководства синдиката.

— Какого черта ты делаешь? — Вопрос слетает с моих губ.

Позади меня мама кладет руку мне на поясницу, прежде чем прошептать:

— Доверься ему, милая. Он знает, что делает.

Я закрываю рот, хмуря брови в замешательстве. Слишком много раз я доверяла Роуэну Кингу, и каждый раз он нарушал мое доверие. Он не заслуживает моего доверия, особенно когда все, что он делает, это разбивает его вдребезги каждый раз, когда уходит, забирая с собой еще один осколок моего сердца.

— Я не могу.

— Тогда доверься мне. — Она шепчет только для моих ушей: — У каждого действия есть последствия, и этот мальчик заплатит любую цену, чтобы обеспечить твою безопасность. Даже если это означает потерять тебя в процессе.

Прежде чем я успеваю справиться со скручиванием в животе, глубокий акцент Лоркана сотрясает воздух.

— В случае начала судебного разбирательства над новым наследником вышеуказанное правило утрачивает силу. Наследник, о котором идет речь, должен победить сильнейшего бойца в своей возрастной категории, независимо от силы, веса или пола, и доказать свое место в иерархии.

Роуэн одаривает Габриэля улыбкой.

— Но ты уже знал это, потому что тогда, когда Айна начала свое посвящение, ты применил это правило, чтобы ей пришлось сражаться с тобой, и все же она все равно надрала твою никчемную задницу. — Он подходит ближе, прижимаясь лбом ко лбу отца. — А теперь, если ты нас извинишь, тебе и твоей шлюшке нужно покинуть октагон. У Mo bhanríon много сдерживаемой агрессии, когда дело касается меня, и я уверен, что она умирает от желания преподнести мне мою задницу на блюдечке с голубой каемочкой.

Чертовски верно, что у меня есть агрессия, но я никак не могу победить его.

Если только…