Разрушительные истины

Глава тридцать третья

СИРША

Над нами бушует небо. Покрытый черными тучами, громоподобный ливень барабанит по брезенту MMA, промокая нас обоих до нитки. Мои глаза пылают яростью, соответствующей настроению матери-природы.

— Ради всего святого, Роуэн. Не стой просто так. Сопротивляйся.

Его угрожающий взгляд впивается в мой, но я отвлекаюсь на капли дождя, целующие его лоб, когда они соскальзывают с упавших прядей его чернильно-черных волос и танцуют по краю его лица.

— Я не могу этого сделать, любимая.

Гнев поднимает свою уродливую голову, просачиваясь по моим венам и вторгаясь в мое личное пространство.

— Да. Ты можешь.

До начала второго раунда осталось две минуты. В отличие от Роуэна, я не сдерживалась, выплескивая каждую унцию гнева и нанося каждый удар с оттенком неукротимого разочарования. То, как он отшил меня после Доннака, ехидные замечания в классе, та дурацкая песня, которая крутится на повторе в моей голове, то, как он ушел от Лиама в пятницу — все это вырывается наружу, удар за ударом.

Судя по одобрительным возгласам и насмешкам толпы, многим людям нравится видеть, как я сажаю этого ублюдка на задницу, включая меня, но он делает это наполовину, и это бесит меня больше, чем когда-либо могло вывести из себя его симпатичное личико. Нравится мне это или нет, но этот бой важен для меня, и я не хочу побеждать из-за того, что Роуэн внезапно обрел свой моральный компас и подвел черту под ударом девушки.

— Перестань быть маленькой стервой и сопротивляйся.

— Вот и все, любимая. Злись. — Хитрый изгиб его губ раздражает меня еще больше, и он это знает. — Подумай обо всех тех случаях, когда я выводил тебя из себя, и используй их, детка. Заставь меня истекать кровью.

Мои кулаки летят на него в быстрой последовательности, попадая в челюсть, нос и, наконец, в ребра, снова и снова, пока он не наклоняется вперед, издавая кашель, когда воздух с шипением вырывается у него из губ.

Не буду лгать, какая-то часть меня наслаждается избиением его, но потребность проявить себя перевешивает удовлетворение. Члены синдиката наблюдают, и Господь свидетель, я не могу позволить им видеть во мне что-то меньшее, чем излучение силы и уважения. Одно дело выбивать дерьмо из того, кто не хочет защищаться, но на самом деле выстоять против кого-то вроде Роуэна — совсем другое. К сожалению, он не играет со мной, отказываясь делать что-либо, кроме как стоять неподвижно, и это сводит меня с ума.

Наконец, Роуэн поднимает голову, его рука перекинута через грудную клетку, пока он держится за бок.

— Вот и все, Mo bhanríon. — Он кашляет. — Покажи мне, как ты меня ненавидишь.

— Ты приводишь в бешенство. — Я замахиваюсь левой рукой, бью его в челюсть и сворачиваю шею в сторону, сбивая его с ног и ставя на колени. Когда он смотрит на меня исподлобья, он говорит: — Прекрати это, любимая.

— Нет, — выдавливаю я. — Я не хочу побеждать вот так. Поднимайся нахуй и дай отпор. Заставь меня заслужить это.

— Закончи это, Сирша. Просто сделай последний удар. Я это заслужил. — Время замирает, когда я стою над ним, потерявшись в его умоляющем взгляде. Моя грудь вздымается с каждым сдавленным вдохом, но я не могу заставить себя сделать это. Я не позволю синдикату навешивать на меня ярлык девушки, которая выиграла свое испытание из жалости. Я предпочла бы изящно проиграть, чем одержать победу, которой не заслуживаю.

Возвращая свое внимание к Роуэну, я умоляю его дать мне то, что мне нужно.

— Пожалуйста, Роуэн. Парень, в которого я влюбилась, никогда бы не склонился во время драки. Он бы никогда не отнял у меня силу. Где этот парень, а?

Он опускает голову, отказываясь выдерживать мой взгляд.

— Что, если я сделаю тебе больно?

— Ты уже сделал это. — Я делаю шаг вперед, опускаясь на корточки. — То, что ты сейчас делаешь, причиняет мне боль. Ты затеваешь этот бой, Роуэн. Как, черт возьми, я должна показать всем, что могу быть королевой, когда даже ты не уважаешь меня настолько, чтобы отдать мне все, что у тебя есть?

Борясь за вдох, он выдыхает, поднимается на ноги и обхватывает мои щеки ладонями.

— У меня есть свои причины, любимая.

— К черту твои причины. Если я когда-либо что-то значила для тебя, ты отбросишь свой гребаный комплекс антигероя в сторону и сделаешь для меня одну вещь.

— Ciallaíonn tú gach rud, a bhanríon. — Ты значишь для меня все, моя королева.

Его рот прижимается к моему, забирая воздух из моих легких. Толпа разражается неразличимым белым шумом, и все вокруг меня исчезает. Затем внезапно Роуэн отстраняется и прижимается своим лбом к моему. Прежде чем я успеваю перевести дыхание, он делает выпад ногой и выбивает меня из равновесия, и моя спина падает на пол как раз в тот момент, когда звенит звонок, возвещающий об окончании раунда.

— Второй раунд достается Роуэну Кингу.

Придурок!

В следующий раз, когда я подумаю, что пяти минут недостаточно, чтобы что-то сделать, мне нужно запомнить этот момент. На часах осталось сорок секунд, и я готова упасть в обморок. Пот, смешанный с сильным ливнем, пропитывает мою кожу, и усталость растекается по моим бескостным конечностям. Я серьезно жалею, что попросила Роуэна выложиться по полной, потому что, черт возьми, он неумолим.

Мое дыхание становится быстрым, натянутым, и мои легкие кричат мне о какой-то отсрочке. Облетая октагон, я наслаждаюсь несколькими быстрыми секундами, которые требуются Роуэну, чтобы стянуть с себя промокшую футболку, прежде чем снова перевести на него взгляд. Большая струйка крови стекает по его лицу сбоку, и когда он протягивает руку, чтобы смахнуть ее, он слегка морщится от соприкосновения, прежде чем покрыть пальцы липкой жидкостью. Не сводя с меня глаз, горящих желанием и голодом, он стряхивает несколько капель крови со своих пальцев, затем подносит руку ко рту, сметая остатки кончиком языка.

По логике вещей, я не должна была бы находить этот ход таким привлекательным, как сейчас, но когда Роуэн рядом, вся моя логика перестает существовать. Мои жадные глаза блуждают по его торсу, нежась в великолепных ложбинках, вырезанных на животе и бедрах, оценивая, как они блестят, словно сладчайшее искушение, покрытое слезами неба.

Когда я, наконец, перевожу взгляд на его лицо, его глаза заманивают меня в ловушку, останавливая мое движение. Читая его как открытую книгу, я заметила, как слегка сузились его глаза, сигнализируя о его следующем шаге. Он стремительно бросается вперед, готовый нанести удар, но, к счастью, я останавливаю его, блокируя предплечьем. С кривой улыбкой он наносит новый удар, только на этот раз замахиваясь с противоположной стороны.

Сила удара посылает ошеломляющую ударную волну вдоль моей грудной клетки, заставляя меня шипеть от боли. Крутя ноги назад, я быстро поворачиваю вправо, чтобы дать себе время оправиться от удара, но я недостаточно быстра. Роуэн заходит мне за спину, обхватывая предплечьем мою шею. Мои пальцы сжимают его руку, и я тяну вперед. Быстрый взгляд на таймер, и остается десять секунд. Мое сердце бешено колотится о грудную клетку, когда я пытаюсь вспомнить, как избежать внезапной атаки.

— Давай, любимая. Покажи им, из чего ты сделана, — насмехается он, шепча мне в шею.

Думай, Сирша. Думай.

Опираясь на его руку, я опускаюсь в базовую позицию, фиксируя свое ядро и уверяя, что мои бедра ниже его. Хватка Роуэна усиливается, и я понимаю, что он слишком силен. Мне нужно отвлечь его.

Отталкивая мои бедра назад, его тело обвивается вокруг моей спины, приближая его голову к моему плечу.

Разум — это крепость бойца, Сирша. Проникни в это, и игра окончена.

Наклоняя голову как можно выше, я шепчу слова, которые мы произносили, но которыми никогда не делились, не открыто.

— Я люблю тебя.

Его хватка ослабевает, когда его грудь поднимается при вдохе. Используя его шок в своих интересах, я тяну его руку вниз и наклоняюсь всем телом вперед. Это происходит так быстро, но за долю секунды он пролетает над моей головой и приземляется плашмя на брезент.

Толпа начинает обратный отсчет.

— Три, два, один! — И затем звучит последний звонок.

Трибуны взрываются, и среди всех голосов я слышу Беван громче всех.

— Да, черт возьми! Я научила ее этому.

Когда Оливер выскакивает на ринг со своим микрофоном, я тянусь к Роуэну, протягиваю руку и предлагаю ему подняться, но скользкий ублюдок тянет меня вперед, и я падаю головой ему на грудь. Его руки обвиваются вокруг моей талии, и он прижимает меня крепче. Его жгучие зеленые глаза сверкают в свете прожекторов.

— Поздравляю, любимая. Каково это — быть новой посвященной Киллибегса?

— Чертовски хорошо.

С медленной и дразнящей улыбкой он приближает свои губы к моим, дразня мимолетным поцелуем, прежде чем слегка отстраниться.

— Ты это имела в виду?

Мои брови хмурятся, когда я одариваю его озорной улыбкой.

— Я понятия не имею, о чем ты говоришь.

Приблизив свой лоб к моему, он смотрит на меня с опасной преданностью.

— Как бы то ни было, mo bhanríon. Tá mé i ngrá leat freisin. Я тоже в тебя влюблен.