Разрушительные истины

Глава тридцать шестая

СИРША

Это то, на что похоже внетелесное переживание? Это как будто я остановилась в моменте, застыла во времени, поскольку мир и все его люди отказываются оставаться на месте. Все взгляды устремлены на меня, когда руки сжимаются, а рты шевелятся, но я ничего этого не слышу. Я погружаюсь в тишину так громко, что это оглушает меня.

Закрывая глаза, я сосредотачиваюсь на приливах и отливах своего дыхания и на том, как поднимаются и опускаются моя грудь и плечи, когда мое сердце бьется о грудную клетку. Мое самосознание возрастает до тех пор, пока я не чувствую, как кровь наполняет мои вены, и взрыв тревоги, который рассылает осколки паники по всему моему существу.

Я снова оглядываю бальный зал, теряясь в море безымянных лиц. Звук просачивается, но это не более чем смешанное пятно белого шума, сопровождаемое оглушительным стуком моего сердца.

Следует осознание, напоминающее мне о том, где я нахожусь. Кусочек за кусочком головоломка складывается воедино — Габриэль представляет меня синдикату как новую посвященную, а затем…

Я повторяю слова Габриэля, пытаясь уловить в них смысл.

— Теперь, следуя нашей вековой традиции… новый наследник… первый выбор того, кого они хотят… быть рядом с ними во время их последнего испытания … Все подходящие участники, которые желают предложить мисс Райан свою руку и сердце…

Брак — последнее испытание…

Это брак.

Сила.

Уважение.

Верность.

Три основы любого успешного брака.

Внезапно все разговоры с Беван о том, что в конечном итоге мне придется выбирать между Лиамом и Роуэном, обретают смысл; или как Лиам обещал, что никогда не попросит меня выбирать между ними, а сегодня вечером он обращался со мной так, как будто это было наше последнее прощание. Он думает, что я не заметила, но я заметила. Это было в его глазах, когда мы вместе покачивались на танцполе. Он, шепчущий слова песни «Purple Rain», подразумевая, что он никогда не смог бы украсть меня у другого, когда он держался так крепко, как будто вокруг нас наступал конец света.

Он знал, что этот день настанет.

Они все это сделали.

Оглядываясь назад, это ясно как день — чтобы обеспечить себе место в синдикате, мне пришлось бы выбирать, потому что король может быть только один.

Замешательство пересекает мой лоб. Как я могу это сделать? Как я могу предпочесть одного другому, когда каждый из них занимает половину моего сердца?

Слова Роуэна раскалываются у меня в груди.

— Просто помни, все, что я делаю, это для твоей безопасности, и что бы ни случилось дальше, это ничего не меняет.

Он тоже не заставит меня выбирать, по крайней мере там, где это имеет значение.

Привлекая мой взгляд к нему, звук просачивается внутрь, сначала медленно, как нежное постукивание клавиш пианино, переходящее в мягкие удары скрипки. Каждый аспект наших бурных отношений — если это вообще можно так назвать — всплывает у меня в голове. Мои глаза пробегаются по его чертам. Начиная с непокорных прядей черных волос, мой взгляд опускается к угловатому очертанию его подбородка, прежде чем остановиться на идеальном изгибе его полных губ.

Его присутствие успокаивает меня, но не так, как присутствие Лиама. Нет, Роуэн никогда не смог бы стать моим молчанием. Он — яркая мелодия, которая успокаивает мою душу, и когда его дикие зеленые глаза находят мои, оркестр, которым он дирижирует, взрывается гулким крещендо, пока все, что я вижу, слышу и чувствую, — это обещания, заключенные в его землистых радужках. — Пожалуйста, mo bhanríon, — одними губами произносит он, — доверься мне.

Именно тогда я замечаю его позу, то, как напряжены его плечи, а грудь быстро поднимается и опускается. Он сглатывает, и затем одинокая слеза скатывается по его щеке, когда его челюсть дрожит. Эмоция, которую я никогда не думала, что увижу, когда дело касается Роуэна, напрягает его лицо. Он в ужасе, но почему?

Его зубы царапают нижнюю губу, когда его глаза обегают нас, осматривая окружающую обстановку, прежде чем снова останавливаются на мне, широко раскрытыми и нетерпеливыми. Легким наклоном головы, незаметным ни для кого, кроме меня, он указывает на выход.

И тут до меня доходит. Ему нужно увести меня со сцены.

— Что скажешь, mo bhanríon? — Его губы кривит улыбка, но это не та, о которой я мечтаю наяву. Она натянутая. — Ты готова провести остаток своей жизни с нами?

Он выделяет слово мы, тонкость, включая Лиама, заверяя меня, что это ничего не меняет.

— Да.

Как в тумане, он поднимается с колен, обвивает руками мою талию и прижимается своими губами к моим в слишком мимолетном поцелуе. Когда он отстраняется, его лоб прижимается к моему, когда он понижает голос, чтобы его слышала только я.

— Я объясню позже. Просто следуй моему примеру, хорошо?

Моя рука сжимает его, молча выражая ему свое доверие. На следующем вдохе он тащит меня через сцену, пока Габриэль выкрикивает свой протест в микрофон.

— Я знаю, что тебе не терпится, сынок. Но вы были на достаточном количестве подобных вечеринок, чтобы знать, что сейчас самое время для вашего первого танца в качестве недавно помолвленной пары.

Мои глаза метаются между Габриэлем и Роуэном, и я замечаю, как крепко сжата челюсть Роуэна, прежде чем он кивает. Внезапно он выводит меня на танцпол, и море людей окружает его, расступаясь, когда оркестр начинает с кинематографичной женской кавер-версии «I'll be».

Роуэн притягивает меня ближе, крепко удерживая ладонью там, где изгибается моя спина. Затем, приблизив губы к моему уху, он шепчет:

— Как только эта песня закончится, мы направимся к выходу, хорошо?

Я киваю в изгиб его шеи.

— Ты собираешься рассказать мне, что происходит?

— Я расскажу. Обещаю. Но прямо сейчас мне просто нужно вытащить тебя отсюда. Пообещай мне, что бы ни случилось, ты доберешься до выхода, Сирша.

Прижавшись грудью, я чувствую, как колотится его сердце.

— Скажи мне почему.

Он разворачивает меня, крутя под мышкой, прежде чем снова притянуть к своей груди. Его глаза ловят мои, и он прижимается своим лбом к моему. Для внешнего мира мы — образ идеальной пары, наслаждающейся моментом любви, но я вижу бурю, бушующую в глазах Роуэна, и он совсем не спокоен.

— Я подслушал разговор нескольких членов синдиката. — Его слова касаются моей шеи. — Здесь небезопасно, любимая. Хрен знает, что они запланировали, но ты нужна мне в безопасности.

Протягивая руку, я обхватываю его щеку ладонью.

— Да, — уверяю я его. — Я прямо здесь.

Его хватка усиливается, почти лишая меня воздуха из легких.

— Посмотри в сторону выхода. Твои мама и папа ждут. — Он снова разворачивает меня, и я мельком вижу Лоркана, сканирующего толпу в поисках какой-либо угрозы.

Когда мы снова сталкиваемся, он добавляет:

— Когда прозвучит последняя нота, мне нужно, чтобы ты взяла меня за руку и не отпускала, если только у тебя не будет другого выбора. Понятно?

— Да.

— Хорошая девочка.

Вместе мы раскачиваемся еще несколько секунд, и когда песня заканчивается и начинается другая, остальные участники выходят на танцпол, загораживая нас от посторонних глаз. Роуэн берет меня за руку и прокладывает нам путь сквозь толпу, скрывая нас.

Когда мы подходим к двери, Роуэн оглядывает комнату.

— Где Лиам?

— Он пошел искать Беван, с тех пор его не видел, — говорит Лоркан, когда мы протискиваемся в приемную и направляемся по коридору ко входу.

— Черт. — Роуэн останавливается, притягивая меня к своей груди, прежде чем вытащить телефон из кармана брюк от смокинга и набрать номер Лиама, прежде чем перевести звонок на громкую связь. К счастью, он берет трубку после первого гудка.

— Где ты?

— Я в машине. Я искал Беван, но оказалось, что она уже вернулась в коттедж. — Через динамик мы слышим, как Лиам со звуковым сигналом отпирает машину, а затем открывается дверь, когда он садится внутрь. — Я как раз собирался…

На середине предложения в реплике воцаряется гробовая тишина, и новая волна паники подступает к моему горлу.

— Лиам … Лиам, ты все еще там?

— Роуэн, — хрипит Лиам, его голос срывается на последнем слоге. — Под сиденьем. Что-то щелкнуло. Я слышал, как оно щелкнуло.

— Какой щелчок ты слышал?

— Черт. — Паника в его голосе разрывает мою грудь на части. — Я не могу пошевелиться, чувак. Если я пошевелюсь… черт.

Затем, прежде чем кто-либо сможет меня остановить, я вырываюсь из хватки Роуэна. Я хватаюсь обеими руками за свою фатиновую юбку, сбрасываю каблуки и срываюсь с места.

— Сирша. Подожди!

Я слышу, как они несутся по коридору позади меня, но я не останавливаюсь, мчусь к машине, мне нужно добраться до него.

Паника угрожает затянуть меня на дно, мое сердце вырывается из груди с каждым шагом. Через несколько секунд я сбегаю по ступенькам, лихорадочно осматривая парковку в поисках металлически-серого Aventador Роуэна, когда имя Лиама вырывается из моего горла с остротой тысячи бритвенных лезвий.

— Лиам!

— Сирша! — Роуэн рычит. — Остановись! — Но я не могу. Мне нужно добраться до Лиама.

Я бегу так сильно, как позволяют мои легкие, и, наконец, машина появляется в поле зрения. Воздух режет каждый вдох, а слезы текут по моим щекам, затуманивая зрение. Чем ближе я подхожу, тем лучше могу его разглядеть, голова откинута на подголовник, пальцы крепко сжимают руль.

— Лиам!

Следующее, что я помню, я прижата к окну, моя ладонь прижата к стеклу, я борюсь за его внимание.

— Дев, пожалуйста. Пожалуйста, посмотри на меня.

Мои слова срываются с языка, отражая заикающиеся звуки. Горячие слезы текут по моему лицу, и я крепко сжимаю веки. Затем, сквозь прерывистое дыхание и слезящиеся глаза, я возвращаю свой взгляд к нему и умоляю снова и снова.

— Лиам. Пожалуйста, посмотри на меня.

Я думала, что знаю, на что похоже разбитое сердце, но… ничто в мире не могло сравниться с выворачивающей внутренности болью, пронзающей каждую мою конечность. У меня перехватывает дыхание, когда крики вырываются из груди, сотрясая все мое тело.

— Нет, нет, нет! Выйди из машины, Лиам. Пожалуйста. Я умоляю тебя.

Не меняя веса тела, он наклоняет ко мне лицо, и я ломаюсь. Падая на колени, я не отрываю от него взгляда, наблюдая, как поток слез течет из его глаз, когда он крепко сжимает челюсть.

— Теперь я понимаю, Сирша. Ты всегда должна была быть любовью всей моей жизни, но я… — Его слова сбивают с толку. — Я никогда не должен был быть твоим. Он был. — Он слегка приподнимает подбородок, и я смотрю через плечо, обнаруживая, что Роуэн стоит в стороне, позволяя нам насладиться этим моментом.

Когда я возвращаю свое внимание к Лиаму, запредельная душевная боль прорезает морщины на его лбу и в уголках глаз.

— Мне нужно, чтобы ты кое-что запомнила для меня, хорошо?

Я качаю головой из стороны в сторону, отказываясь слышать его прощание.

— Запомни это сам, потому что я не позволю тебе покинуть меня. Не так.

Игнорируя меня, он удерживает мой взгляд.

— Я люблю тебя, вольная птица. Всегда любил и всегда буду любить.

— Нет-нет-нет-нет. Ты должен… — Слова застревают у меня в горле, но я преодолеваю это, не позволяя ему вот так сдаться. — Ты должен выйти из машины.

Его глаза ненадолго закрываются, пока он борется со своими эмоциями.

— Просто запомни это ради меня, хорошо? Помни, что я любил тебя до конца.

— Нет. Пожалуйста. — Мое тело содрогается от разбитого сердца. — Дев. Для меня. Пожалуйста, вылезай из этой гребаной машины.

— Я бы хотел, если бы мог, детка.

Стуча зубами, я кладу руку на окно.

— Не надо. Пожалуйста, не бросай меня. Ты обещал, Дев. Ты обещал мне все свои закаты.

— Мне жаль, дорогая. Мне так жаль.

— Нет. Не говори так. Не смотри на меня так, будто это прощание.

— Присмотри за Бев ради меня, хорошо? Ты будешь ей нужна

— Остановись, пожалуйста. Остановись!

Взгляд Лиама падает поверх моего плеча, и следующее, что я помню, Роуэн оказывается позади меня, обнимает меня за талию, поднимает с колен и оттаскивает от окна. Используя все, что у меня есть, я борюсь с его хваткой, пинаюсь и кричу.

— Отпусти меня, черт возьми.

Хватка Роуэна усиливается, когда он отступает от машины, но я бьюсь так сильно, что мы падаем на землю в нескольких футах от того места, где стояла.

— Мне жаль, любимая, — шепчет он мне в шею. — Мне так жаль.

Мой пристальный взгляд прикован к машине, леденящий кровь крик срывается с моих губ, и я смотрю, как Лиам прижимает ладонь к груди, прикрывая сердце.

— Все твои закаты, вольная птица.

Это происходит так быстро. Aventador взрывается неукротимым пламенем, наполняя мои уши оглушительным звуком, который пронзительной нотой отдается в моем черепе. Мои руки взлетают к голове, защищая меня от нападения стекла и металла, которые сотрясают воздух.

Я не могу пошевелиться.

Я ничего не вижу.

Я, блядь, ничего не чувствую.

Когда-то я думала, что знаю звук разбитого сердца, но я ошибалась. Это не тишина, настолько чертовски громкая, что поглощает каждый дюйм души человека, пока все, что он чувствует, — это ошеломляющее чувство оцепенения, выбивающее дыхание из легких.

Это намного хуже. Это душераздирающий крик, который вырывается из твоей груди, разрывая все твое существо в клочья.

— ЛИАММММММ!

Продолжение следует…