Развод со зверем. Он не отпустит

14

— Хочешь ещё погулять? — спросил Север, когда мы вышли из кафе.

— Чувствую себя уставшей, — призналась я.

— Домой?

— Да.

Всю обратную дорогу к машине Север держал меня за руку, и я.… чувствовала, чёрт возьми, что мне это нужно. Мне хотелось ощущать сегодня защиту. Его защиту. Не только призрачную, что где-то кто-то меня покрывает. А вот эту — близкую, мощную, несгибаемую.

Я раньше любила подолгу смотреть на его руки, пока он спит, и представлять, скольких людей он ими спас. Ведь не любые руки могут таким похвастаться. А теперь он спасал меня, просто держа за руку. В другой руке он нес пакет с моими туфлями, непринужденно отобрав у меня все неудобства, которые я могла бы испытывать.

И всё же эти его ответы….

.… что может не отпустить. Как Ингвар Евстигнеев. От них кровь сворачивалась в венах, и становилось трудно дышать.

Как это возможно? Быть таким разным? Будто человек с шизофренией, который не может вылечиться.

Я ни разу не видела, как оборотень становится зверем. Мне даже думать об этом невыносимо. Эта мысль парализует, да и кажется откровенным бредом. Особенно, когда идешь с мужчиной по умиротворенному летнему городу за руку.

— Ты вернешься на работу сегодня? — спросила я, когда мы подошли к машине.

— Нет, — ответил он и пристально посмотрел мне в глаза, замирая перед пассажирской дверью. — Я не хочу тебя оставлять.

— Хорошо, — слабо улыбнулась я.

Черты его лица еле уловимо дрогнули. Я вдруг увидела перед собой невероятно уставшего мужчину, который на один вдох вымучено опустил плечи. Но уже в следующий отвел взгляд и открыл двери.

— А что.… говорила твоя мать ещё? — зачем-то поинтересовалась я, когда машина въехала в бурлящий поток городского транспорта.

— Что хочет бывать дома чаще, — рассеяно отозвался он.

— А отец как к этому относится?

Север сделал паузу, прежде чем ответить:

— Он ее принял. Такой. Но ему тяжело. И он сам бывает дома редко, чтобы не ждать там её в одиночестве.…

— У них все нелегко.…

— Они счастливы. И очень друг друга любят. Просто чужое счастье может выглядеть непривычно.

«Прямо как чьё-то несчастье», — подумала я.

Мать Севера старалась изо всех сил, чтобы я хоть как-то чувствовала себя лучше, хоть и виделись мы всего несколько раз. Сначала она навещала нас в реабилитационном центре, потом мы приезжали к ним за город. Но я знала, что она — тоже не человек. В свои «за пятьдесят» она выглядела шикарно, будто моя ровесница. И это сводило с ума ещё больше. Отец у Севера тоже был мужчиной весьма привлекательным, но у него хотя бы чувствовался возраст.

Боже, ну как такое возможно?.. Как же сложно в это всё поверить!

Но я не одна такая. Я это знаю. Большинству женщин сложно. Другое дело, что сложно им по большей части потому, что их оборотни — ублюдки. Север…. Он не был сволочью. Но для меня он всё равно был кем-то…. кого невозможно принять таким, как он есть.

Когда мы приехали домой, я сразу удалилась в ванную, попросив у Севера полчаса в одиночестве. Пока набиралась вода, я сползла на пол и уперлась спиной в бортик, пытаясь утрясти все эмоции за сегодняшний день. Но один на один с собой оказалось невыносимо, и я набрала номер матери. Только услышав ее голос в трубке, я разревелась.

— Ален? Алёна, что случилось? — запричитала она. — Ты поругалась с мужем?

У мамы причины всех бед — поругалась с мужем. Других быть не может.

— Нет, — выдавила я, вытирая слёзы.

— А что?

— Так.… — шмыгнула я носом, — по работе.

— Ой, — вздохнула она с облегчением, — напугала. Я уж подумала, что что-то серьёзное. А что по работе-то случилось?

— Ничего.…

Я втянула воздух в легкие и тяжело сглотнула. Вот зачем я ей позвонила? Лишний раз убедиться, что я — одна? Нет. Я все надеюсь, что у меня есть ее поддержка. И она, конечно, есть…

— Ты как? — просипела я.

— Болею.… Суставы так выкручивает последние дни.… — И я прикрыла глаза, слушая пространные жалобы мамы на жизнь. Как и всегда. — Вот записалась в поликлинику к неврологу аж на осень.

— Мам, сейчас же лето.…

— Ну, там очередь….

Это значило «дай денег на прием в частной клинике. И вообще — дай денег».

А, может, хватит себя обманывать? Нет у меня её поддержки. Это я — её поддержка. А мама, как маленький ребенок, не выносит моей слабости, потому что я для неё — единственный взрослый, который всегда примчится и спасет.