Развод со зверем. Он не отпустит

54

— Держи….

Я поднял голову и взглянул на мать. Она протягивала мне стакан с кофе и устало улыбалась. Будто боялась коснуться, но и уйти не могла.…

— Спасибо.

За окном начинало светать. На часах — пять утра двенадцать минут. Приборы контроля за состоянием Алёны наполняли палату еле слышной звуковой пульсацией.

— Как она?

— Стабильно, — хрипло сообщил я, и прикрыл глаза, пережидая новый прилив страха.

Нет, Алёне ничего не угрожало…. Пока что. Показатели были стабильны, и я сделал все, чтобы она могла ходить.

— Поговоришь со мной? — Мама подкатила стул и села рядом.

— Я не знаю, что тебе сказать, — выдавил я, с трудом выпрямляясь. — Все слишком просто для тебя, чтобы ты нуждалась в словах.…

— Я — нет. Но ты нуждаешься. Север, пора учиться говорить о своих чувствах. Ты в сложном положении.

— Я не готов. Все не важно. Ни люди, ни моя работа на них, ни даже киллер, который стрелял в Алёну…. Весь я завишу от неё. Такова наша природа, да? Созависимость. Мы на нее обречены.

— Из всего можно сделать силу или слабость.…

— Из смерти — нет.

— И из смерти — тоже. Мы становимся сильнее, когда теряем пациентов. Опытнее, тверже.… Север, ты потеряешь только то, что посчитаешь потерей. — Она вздохнула. — Какой же ты сложный….

Я слабо усмехнулся.

— В кого ты у меня такой, интересно? — продолжала она.

— Да, Алёне нелегко со мной.…

— Вам обоим нелегко друг с другом. Кстати, отец тоже здесь….

Внутри потеплело, и мне не удалось этого скрыть. Мама почувствовала, но виду не подала.

— Передашь ему благодарность? Я очень рад, что вы оба рядом.…

— Конечно.

— Ты беспокоишься, что я сделал ошибку.…

— Я беспокоюсь только о том, как ты чувствуешь себя сейчас. И я хочу знать, нужна ли тебе поддержка. И ты тоже знай, что у тебя она есть.

— Спасибо.

Тишину снова заполнили звуки приборов, грудную клетку медленно сжало напряжением. Сначала — Алёна, потом — всё остальное. И это не изменится. Так даже легче. Приоритеты расставлены и понятны. Главное — жизнь….

Позади бесшумно отъехали двери, и в палату вошёл Ярослав.

— Привет, — прошептал он, улыбаясь матери.

— Привет, — поднялась она к нему навстречу и коротко обняла за плечи. — Ты был великолепен сегодня.…

— А так и не скажешь, что ты работаешь в суровых условиях клинической больницы, — усмехнулся он.

— Начальство я вижу чаще пациентов, — покладисто согласилась она, — поэтому рефлексы никуда не деть. Но ты и правда был великолепен. И спасибо тебе за поддержку.

Обменявшись любезностями, они обернулись ко мне.

— Стабильна, — коротко охарактеризовал состояние Алёны я.

— У меня — результаты анализов, — сообщил Яр, явно стараясь скрыть что-то неладное.

— Что там? — протянул я руку к его планшету, задерживая вдох.

— Алёна ждет ребенка, — выдал он, протягивая мне планшет. — Срок — примерно три недели.

А я почему-то перевел взгляд на мать. Она замерла, отчаянно глядя на меня, но я всё же заставил себя отмереть и изучить результаты анализов. Корпус планшета затрещал в руке….

— Север, — позвал Яр.

— Нужно, — хрипло начал я, — …. нам нужно провести консультацию с хирургом-гинекологом. — Я поднял взгляд от планшета. — У вас есть кто-нибудь?

— Есть, — кивнул Яр. — Но я тебе и так могу сказать — вы сможете родить здорового ребенка. Тератогенные препараты срочно заменятся на допустимые без потери эффективности. Лучевой нагрузки мы дать ещё не успели.

— Ей может быть слишком больно, — выдавил я, чувствуя, что задыхаюсь….

И тут мать взяла меня за руку:

— Тебе не нужно решать все сразу и сейчас.

— Алёна выберет ребенка вопреки всему, — возразил я, глядя в ее глаза. — Она чувствует себя слишком виноватой.

— Ей нельзя не сказать, — возразила мать. — Ты снова начинаешь решать всё сам….

— Я не могу её потерять….

— Ты снова решаешь все сам, — повторила она с нажимом.

— Север, здесь возможны компромиссы, — вступился Ярослав мягко. — Контроль беременности потребуется, безусловно, но родить ребенка реально. Боли можно будет избежать, в том числе ты уже сделал для этого многое — при сегментарной фиксации позвонков беременность не нарушит конструкции….

— Не загоняй себя между «да» и «нет», — тихо добавила мама. — Это раз. Второе — не тебе одному решать.

Она не прерывала нашей зрительной связи, пока я не кивнул.

— Хорошо, — сжала она мою ладонь. — Вы справитесь.

Я перевел взгляд с матери на деда. Он мне утвердительно кивнул.

— Я не спрашивал, как у вас с Ларой дела, — опомнился я и протер устало лицо.

Яр улыбнулся.

— Нормально все, спасибо.

А я и забыл, как мне нравится то выражение лица, с которым он всегда говорит о жене. Яр и так выглядит чертовски круто для своего возраста, а при этом молодеет ещё больше.

— Ну, а подробнее?

— Яр, присаживайся, — оживилась мама, — кофе будешь?

Я с неожиданной жадностью принялся впитывать каждое слово, что он говорил о семье, запоздало понимая причину — мне хотелось также. Рассказать лет через двадцать, что у Алёны всё хорошо, что у нас — два сына, а я также сияю, когда рассказываю о них…

— А ты помнишь Серафима?

— Да, — кивнул он. — Стас часто о нем рассказывал. И о Святославе.

— Раф завязал с работой, наконец. Нашел себе женщину. Счастлив.

— Рад слышать….

— Да, мы все выдохнули….

Мы говорили тихо. Слова давались тяжело, будто мне парализовало голосовые связки, но говорить хотелось. Я не был намерен больше оставаться один. Я не смогу. У нас ведь такая большая семья, и вместе будет легче. По крайней мере, оставь меня мама сегодня один на один с этой новостью о беременности, я бы ничего не сказал Алёне.

Вторая причина, по которой я начал разговаривать — страх. Я испугался, что наделал бы новых ошибок в одиночестве. Мама была права.

Мне нужно все менять….