Развод со зверем. Он не отпустит

34

Я смотрела на документы, которые мне доставили час назад, и не испытывала ничего. Расторжение брака оформлено по всем правилам, требовалось только все подписать. Квартиру Север оставлял мне, машину — тоже. Приложение о моем личном счете, на который он перевел какие-то баснословные деньги, раздавило меня в пыль. А ещё мне полагалось сообщить компании по обслуживанию оранжерей, когда мне будет удобно, чтобы зимний сад моего мужа разобрали…

Поверх всего этого лежала помятая бумажка, на которой Север написал мне записку тем утром. Я выудила ее из мусорного пакета.

«Если ты ещё не передумала насчет нас, дай мне знать. Я хочу все исправить».

Я смотрела то на документы, то на записку, будто меняя глубину резкости. Мне словно требовалось исключить лишнее из этого всего. Что заставило Севера передумать? Что произошло в те минуты, между которыми он успел решить, что хочет все исправить, и понял, что не способен на это?

Сплошные вопросы, и ни единого ответа. Хотел ли он этого развода? Когда он это все продумал? За те два часа, что я пила кофе с Петей? Почему вся его попытка остаться со мной заняла несколько слов на маленьком листике, но с процессом развода он размахнулся на целую папку, не оставив себе сомнений? Север просто исчез, не оставив никаких следов, по которым его можно было бы найти. Все, что я знала, — он дает мне развод и он куда-то уехал, оставив мне пустоту.

С родителями Севера у меня не сложилось, да и он сам не был с ними особенно близок, насколько я поняла. Не удивлюсь, что они тоже не будут иметь ни малейшего понятия, где его искать. Нет, Север не хотел, чтобы его нашли. Он не будет оставлять родным координаты.

Но мне ничего не оставалось, кроме как проверить все, что возможно. И я решила начать с работы.

Не долго думая, я подтянула к себе мятый листок и оставила роспись под его сообщением.

— Хрен тебе, а не развод.

Я собралась и, проходя мимо зеркала, взглянула на себя. Зачем мне его искать, если я так хотела с ним развестись ещё несколько дней назад? Дать по морде за то, что ничего не обсудил со мной? Решив, что для начала и этот повод сойдет, я вышла из квартиры.… и тут же наткнулась на Серафима.

— Алёна Владимировна… — возник он так неожиданно, что я вздрогнула. — Простите.

— Что вы….

— Готов везти вас, куда скажете.

— Меня не нужно везти, я поеду сама, — отрезала я, обошла его и направилась к лифту.

— Удобнее всё же будет поехать на одной машине. А так мне придётся ехать следом.… — заметил он, входя за мной в лифт.

— Мне удобнее ехать одной.

— Как скажете, — усмехнулся он.

— Если вас что-то не устраивает, можете уволиться.

— Нет-нет, не волнуйтесь, все вполне ожидаемо. — И он сложил руки в карманы, принимая скучающий вид.

— А вы — кто? Оборотень?

— Я — два-в-одном.

— Простите?

— Оборотень-ведьмак, личный телохранитель класса «А».

— Что это за класс?

— Когда угроза объекту считается довольно высокой и исходит не только от людей, зовут меня, — сообщил он деловым тоном.

— Вы, кажется, очень рады таким угрозам, — заметила я недовольно.

— Не жалуюсь, — философски пожал он плечами.

У подъезда мы разошлись, но вскоре Серафим отсалютовал мне в зеркале заднего вида из своей машины. Где только Север его раздобыл такого «два-в-одном»? Чем его Петя, блин, не устраивал?

Когда я пробиралась по центру, мне позвонили с неизвестного.

— Алёна Владимировна, это адвокат вашего мужа, Михаил.…

— Здравствуйте, — перебила я адвоката. — Я ничего не подпишу.

— Вас не устраивают какие-то пункты? — оживился он. — Север Станиславович распорядился, чтобы все ваши пожелания были удовлетворены….

— Я не желаю с ним разводиться. Это — моё пожелание.

Последовала пауза.

— На такой случай он распоряжений не оставил, — заключил хмуро Михаил.

— А как Север Станиславович узнает о ходе дела? — схватилась я за возможность хоть что-то разузнать.

— Мы общаемся по электронке, — даже не задумался Михаил.

Если бы он сказал, что пишет ему письма на почту России, я бы удивилась меньше.

— А адрес можете сообщить?

— К сожалению, нет.

Я отбила звонок и в сердцах швырнула мобильник на сиденье.

— Чёрт, ну ты же всё равно появишься в обычной жизни, Север! — воскликнула я и ударила по рулю. — Какого чёрта ты все это вытворил?! Если бы я знала тем утром, что ты сбежишь, я бы…. Я бы тебя наручниками к кровати пристегнула! А ещё я сойду с ума, потому что постоянно с тобой разговариваю! Гад!

Резкий сигнал соседнего авто дернул нервы, и я выровняла руль. Бросив взгляд в зеркало заднего вида, я увидела, как Серафим меланхолично курит за рулем своего автомобиля. И прыснула. Ну и «два-в-одном», тоже мне!

В институт меня пускать не хотели. Но после недолгих и почти что дипломатических переговоров, из которых выбился лишь мой нервный тон, к проходной выбежал Амар Тимшесович.

— Алёна, привет! — замахал он руками ещё на подходе. — Пропустите!

— Здравствуйте, — улыбнулась я смущенно Амару, почти изящно проникая за турникет, — простите, что….

— Всё нормально, не переживайте! Рад вас видеть! — заверил он и повел меня уже знакомым путем, тараторя на ходу: — А я все не могу понять, о ком мне охрана говорит. Долго они у нас соображают.

— Всё хорошо, это я виновата. Но я немного на взводе…

— Не удивительно, Алёна. Произошедшее с Севером повергло в шок весь Институт! — подхватил он неожиданно, удрученно качая головой. — Вы не переживайте, сейчас все обсудим.

Я еле дождалась, когда мы окажемся в кабинете, устав предполагать, что же именно случилось с Севером.

— Севера никто ни в чём не сможет обвинить, — горячо заверил меня Амар, едва закрыв двери. — Я подключил лучших адвокатов, и мнение у всех однозначное. Проходите, присаживайтесь.

Я на ватных ногах прошла к его столу и тихим от волнения голосом попросила:

— Расскажите, пожалуйста, что произошло….