Сломанная любовь

Глава 19.

Глава 19.

Королёв.

Как только Олька скрылась следом за Мишкой, я наконец-то смог выдохнуть…

Я еле сдерживал себя при ней, чтобы не заорать от концентрации дерьма, что кипела у меня на душе! Впервые за много лет я вновь ощутил боль, от которой не было спасения. Тогда меня спасла армия, а теперь? Теперь меня может спасти лишь сын…

Сын! У меня есть сын! За этими тремя буквами скрывался потаённый смысл, размах которого был непостижим и неизвестен мне. Каково это? Ждать, отсчитывая часы до дня Х, а потом, сдерживая мужские слёзы, радоваться первому крику? Просыпаться по ночам, переживать, задыхаясь от любви, и засыпать под детскую сказку? Что это? Как это?

Лично у меня этого не было… Отец никогда не проявлял ко мне эмоций, проблески надежды стали появляться годам к шестнадцати, и то, сразу стало понятно, что ждёт он от меня соответствия. Я должен был идеально подходить под его конкретные запросы: образованность, общительность, умение зарабатывать, а главное - быть не хуже отпрысков его коллег по бизнесу. Отец словно ждал, когда из пацанёнка вылупится идеальный бизнес-партнер, желательно сразу в костюме и с бриллиантовыми запонками.

Я сначала гнался, пытался все доказать что-то, а потом плюнул... На зло ему стал покрывать себя татуировками, пропадал во дворе, а потом и вовсе съехал к деду, потому что в его пыльной, заставленной книжными стеллажами квартире со мной разговаривали. Его «как успехи?», когда я возвращался из школы, дорогого стоили. Я стал верить, что нужен кому-то просто так… Вместе с татуировками, взрывным характером и нетерпимостью к вмешательству в свою жизнь. Никому не позволял принимать за себя решения, неся полный объем ответственности самостоятельно.

У меня не было нормального отца. Возможно, он и не самый плохой, а мои ожидания просто завышенными оказались, возможно, даже судьба не просто так лишила меня видеть начало жизни своего ребёнка, потому что из плохого сына не получится хорошего отца?

Черт!

Внутри меня все взрывалось, полыхало и горело адским пламенем. Глаза жгло от наворачивающихся слёз, а сердце то и дело переставало биться, стоило только подумать о том, что я потерял. А потерял я, оказывается, многое. Это не мячик, что завалился за диван, не зажигалка, что осталась лежать на столике кафе, это кусок моей жизни, что безвозвратно был упущен. А главное – я не мог найти свой прокол. Где я мог ошибиться? В какой момент допустил, чтобы чужие руки в щепки раскололи моё хрупкое счастье?

Я даже с места не мог тронуться, пытаясь понять, что делать дальше. Будто в космосе был, вот только кислородный баллон кончился, оттого я летал мусором по всей галактике.

Сжимал и разжимал кулаки, пытаясь прогнать онемение. Сын…

Сладкова даже не пыталась мне сказать о нем! У нее был десяток поводов, встреч, на которых она могла признаться! Сама! Но нет, нужно было довести до того, что я случайно встретился с сыном, бессильно сглатывая это его «дядь», что пощёчинами лупило меня.

Собственно, а чего я ждал? Что она будет перед сном читать ему книжку, а вместо закладки будет мое старое фото, которое они по очереди будут целовать?

Б*ядь! Придурок, скажи спасибо, что тебя не сделали суперменом, моряком или попросту не угробили в какой-нибудь катастрофе. Жаль Мишку… не герой его папка. Не герой… Зато живой. Зато рядом будет с ним теперь.

— Ты ещё ждёшь? — пропустив приветствие, пробурчал в трубку.

— Нет, конечно, — усмехнулся Керезь. — Я в офисе у Царёва.

— Жду в баре, — выдохнул и рванул с места, борясь с желанием остаться здесь, рядом с домом, где живет мой сын. Я сотни раз проезжал по этой дороге, когда заезжал к Сашке. Видел детей на площадке, женщин, что сидели на скамеечках, карауля своих карапузов. Но не было ни малейшей мысли, что там может сидеть та, кто сердце мое вынула, скомкала и с собой забрала. А теперь бросила его вместе с ворохом ромашек на дороге, ещё и моську обиженную кривит. Имеет право. Но и я имею право! Мне плохо! Мне больно! И заезженная по чёткому расписанию жизнь сошла с рельс, как тот паровозик, на который Мишаня папку загадывал. Возможно поэтому и больно, что желание его сильнее всех судеб оказалось?

— Сын… — вновь и вновь повторял я, как заведенный, петляя по городу, в попытке успокоиться, привыкнуть и смириться.

Керезь думает, что я не искал её? Да искал. Ещё как! Когда я отслужил и вернулся домой, первым делом бросился наводить справки о Сладковой, но под этой фамилией я никого не нашел. Почти месяц сидел около её дома. Спал в машине, просыпаясь по будильнику каждые полчаса, чтобы проверить окна и позвонить в дверь. Но окна пугали меня отсутствием жизни, да и соседи, которых я обходил раз за разом, как по графику, говорили, что уж больше года, как съехали Сладковы. Я осаживал деканат универа, куда она планировала поступать, но в списках её не оказалось. Но и это меня не остановило, потому что я перелопатил все ВУЗы нашего города.

Как восемнадцатилетняя девчонка смогла провалиться сквозь землю? Как? Я, как заведенный, мотался по городу, пытаясь найти хоть малейший след моей девочки! Хоть тоненькую ниточку, что могла привести меня к ней! Курсировал по уже ставшему привычным маршруту, полагаясь лишь на милость Божью, потому что больше мне полагаться было не на кого.

Да и связей у меня тогда не было, у меня тогда вообще ничего не было: семья моя меня предала, Олька исчезла, в карманах из-за того, что я целый год лишь занимался поисками, образовались дыры. Все, что я откладывал, гоняя тачки, чтобы купить нам с Олей квартиру, ушло.

Деваться было некуда, пришлось идти на работу, и, наверное, если бы я не впахивал, как чумной, то спился бы на радость недругам. Но я выстоял. И сейчас выстою. Вот только пожалею себя один вечерок, а потом решу, что делать.

— Рассказывай! — прорычал я, увидев друзей на пороге закрытой кабинки бара. — Гера, выкладывай!

— А нет твоей Сладковой, Мирон, — усмехнулся Гера, осматривая стол, в центре которого стояла уже полупустая бутылка. — Уж восемь лет, как нет.

— Что? — взревел я, пропуская в пьяном мозге все варианты, самым болезненным из которых оказалось, что её подруга тогда не соврала, сказав, что Ляля вышла замуж и уехала.

Я периодически заезжал во двор профессорского дома, чтобы просто посмотреть в её окна, а однажды вечером напоролся на Настю, что выпорхнула из дорогой тачки, за рулём которой сидел молодящийся «папик», что на прощание ущипнул её за задницу. Я подождал несколько минут, пока «мерин» скроется за поворотом и рванул за девушкой в подъезд.

***прошлое…

—Где Олька?

— О! Королев… Что, выпустили уже? — рассмеялась Настя, до сих пор помню её смех. Он в ушах у меня стоит. Своим скрипом он сдирал оболочку сердца и рвал душу. Она наслаждалась этим моментом, будто только и ждала, чтобы выплюнуть скопившийся яд. — Что-то на уголовника ты не очень похож. Ну да… Ну да… Наталья говорила, что отец тебя отмажет, очевидно так и вышло, да?

— Сладкова где?

— Родители уехали в длительную командировку, уже года два там живут и возвращаться не собираются, а ненаглядная твоя замуж выскочила и свалила из нашего городишки. В Испании кости греет и о тебе не вспоминает!

— А ты-то всё знаешь, да?

— Да, я всё-всё знаю, — Настя оттолкнулась от подоконника и походкой кошки-соблазнительницы двинулась на меня, откровенно виляя бёдрами. — Я читала желтую тетрадку. И сделала то, что должна была сделать! Эх, права была её матушка. Уголовник ты…

— Только они меня таким и сделали!

Рванул я тогда из того подъезда, как ужаленный.

Я даже слова её всерьез не принял, потому что в них было так много желчи, и не было сочувствия. А ведь они дружили с начальных классов!

***

Сердце замерло… А если Настя тогда была права? Если Олька выскочила замуж, чтобы родителям не признаваться, что ребёнок от меня? То, что Мишка мой - котёнку слепому понятно. Он же, как ксерокопия моего лица, с поправкой на молодость. Получается, что сын живет с чужим мужиком? Он называет его отцом?

— Успокойся, — Царев опустил меня силой обратно на диван, отвесив затрещину Гере. — Мне каждый друг дорог, поэтому, Керезь, давай поосторожнее в формулировках.

— Ладно, Мирон, был не прав, каюсь, — Гера сел напротив и достал свёрнутую папку из внутреннего кармана косухи. — Нет Сладковой Ольги Станиславовны, но зато есть Ольга Станиславовна… Королёва. Как тебе поворот?

Если я думал, что пару минут назад испытал шок, то нет… Шок был сейчас. Меня словно в ледяную купель окунули, а потом в пылающую домну забросили! Все смешалось, руки тряслись, а в мозгах билось лишь: «Королёва».

— Есть сын, — Гера закурил и сам нашел нужный файл, видя, насколько я обессилел. Несколько листов казались невыносимо тяжелыми, пальцы не слушались, а мелкий шрифт с копиями документов расплывался в глазах, превращаясь в пятно. — Догадаешься?

— Королёв? — прохрипел я, поднимая глаза на Геру.

— Да, — Гера ткнул мне в лицо копией свидетельства о рождении. — Признаться, мне пришлось изрядно напрячься, чтобы нарыть хоть что-то! Оказалось, что рожала она не здесь, Мирон, да и до второго курса училась в соседней области. И не на химфаке вовсе, а на педагогическом. Королёва твоя работает уже несколько лет учительницей начальных классов в школе, куда в этом году пойдёт её сын, Королёв Михаил Миронович. Я все правильно понял?

— Да, — я опрокинул стопку, закурил и откинулся на спинку дивана, задрав голову так, чтобы стоявшие в глазах слезы не выпали. — Сын у меня, мужики… Сын…

— Ах, ты ж пройдоха! — Доний сгреб меня в охапку, сжимая своими ручищами в объятиях. — Поздравляю!

— Познакомишь?

— Да мне бы самому с ним для начала познакомиться.

— Мирон, — Саня дождался своей очереди и тоже обнял, с силой стуча по хребту. — Вариантов нет, друг. Ты ж из тех, кто не говорит, а делает. Вот и сейчас самое время делать. А с прошлым ты успеешь разобраться. Сын важнее.

— Я даже не представляю, через какое дерьмо пришлось пройти моей Ляльке, — запоздалое осознание ударило меня в самое темечко. — И не одна выползла, ещё и сына вытянула. Знаете, какой он у меня? У-у-ух! Вытаращился сегодня на меня, крохотными ладошками в бока уперся и с места не сдвинулся.

Я рассмеялся, а застывшие соленые капли все же выкатились из глаз, скользя по щекам и потерялись в щетине. С ними приходило принятие, радость и ощущение счастья, что я в последний раз испытывал рядом с моей любимой девочкой.

— Я, кажется, сегодня налажал…

— Королёв умеет исправлять лажу. Я даже не сомневаюсь, друг…