Сломанная любовь

Глава 29.

Глава 29.

— Ты такой смешной! Делать НАС… Как это?

— У меня времени мало, Ляля. Помнишь договор?

— Ой, Королёв, ты серьезно? — шлёпнула ладошкой по воде с пеной и окатила его, чтобы смыть его сладкую довольную улыбочку.

— Конечно! Я заставлю тебя полюбить себя ещё сильнее.

— Тогда и ты будь готов, — я соскользнула, перевернулась и села на него, прижимаясь грудью. — Потому что я тоже не намерена сидеть, сложа руки. Ты готов влюбиться в меня заново? Только сильнее, по-настоящему.

— Всегда готов, — рассмеялся он, аккуратно перебирая пальцами мои волосы.

— Как быть дальше? Что по плану?

— Одни сюрпризы. Вот только свадьбу наших нянек отгуляем послезавтра.

— Что потом?

— А потом я повезу тебя на море, как и обещал. Просто представь, что я только что вернулся.

— Мы уже были на море, Мирон, — я вовремя прикусила язык, чтобы не выпалить, что есть ещё множество дел перед школой, на которые уйдёт уйма денег. Но осеклась, осматривая моего воинственно настроенного Королёва.

— И что? Много моря не бывает, и вы были без меня, между прочим. Я тоже хочу. К тому же наши друзья любезно пригласили нас с тобой присоединиться к своему свадебному путешествию. Как ты на это смотришь?

— Мирон! Это неприлично.

— Мы будем жить рядом, поэтому все хорошо. Не переживай.

— Как мы скажем Мишке? — меня током пробило лишь от одной мысли о неизбежности этого разговора. Мой сын должен знать, что у него такой замечательный отец.

— Есть идеи?

— Вообще ни одной.

— Тогда подождём немного. Я что-нибудь обязательно придумаю.

— Хорошо.

— Я хочу спать с тобой в одной кровати, Ляля. Сегодня проснулся и чуть коньки не отбросил, поняв, что один. Лежу в маленькой детской кровати, и если бы не шёпот Мишки, то сдох бы в тот же самый миг от одной только мысли, что привиделось мне все это. Поэтому привыкай, Ляля. Это наша квартира, и я больше не хочу видеть твое смущение. Твоя квартира, понимаешь?

— Понимаю.

— А дом рядом с бабушкой я тебе организую.

— Ты все продумал?

— Только то, что могу решить без тебя. Но есть пара спорных вопросов.

— Например?

— Например, школа. Подумай, быть может, ты выберешь и для Мишки, и для себя что-то поближе к городу?

— Я подумаю. Но чуть попозже, хорошо? — мне хотелось смеяться и целовать этого взрослого мужчину с по-пацански озорными глазами.

— Хорошо. Но спать ты будешь со мной!

— Мишка такой жаворонок, он обязательно пришлепает утром.

— Решим вопрос…

Мы нежились в горячей пенной ванной ещё долго, гладили друг друга, целовались, а потом вновь любили. Только уже медленно, не торопясь, смакуя каждое мгновение наслаждения.

А когда стрелки наручных часов Мирона стали подбираться к обеду, он так странно начал нервно подергиваться. Хмурился, напряженно о чём-то думая, не желая меня посвящать в то, что тяготит. А мне и знать не хотелось, я прижималась к его груди, слушала сердцебиение и думала о том, что приготовить на ужин. Большего и знать не хочу. НЕ ХОЧУ!

— Пойдем, мать, сын ждёт, — рассмеялся Королёв, примеряя новые слова, что так непривычно резали его слух.

Он принёс мой чемодан, помог разложить вещи в гардеробной, а Мишкины сам отнес в его комнату, а потом повёл по квартире, устроив запоздалую экскурсию.

— Зачем тебе такая большая квартира? — остановилась в коридоре, считая комнаты. — Я чокнусь прибираться, Королёв! Когда мечтала о большой квартире, то не имела в виду футбольное поле с перегородками!

— У меня есть помощница, Ляля, тебе не придётся…

— Даже не вздумай! — резко развернулась к Мирону, от чего он вздрогнул даже. — Я даже слышать этого не хочу! Ты понял?

— Ляль, ну перестань…

— Нет! Ты говорил, что это мой дом? Говорил?

— Говорил.

— Говорил, что НАС делать будем?

— Говорил.

— Так вот, в тех «НАС», о которых мы с тобой мечтали, пахло моей едой! И ходили мы по полу, что мыла я, и спали на простынях, выглаженных мной! Ясно?

— Переговоры, — прищурился Мирон, взял меня на руки и понёс на первый этаж, а я опять хихикала, рассматривая заглушки. — Помощница будет приходить по выходным, когда мы будем жить в «Вишнёвом», так подойдёт?

— Она не будет готовить и прибирать в наших комнатах! — со всей дури шлёпнула его по заднице.

— Договорились, — он снова посадил меня на край столешницы и включил кофемашину. — Тогда встретишься с ней сегодня и очертишь зону отчуждения. Хорошо?

— Хорошо, — я обняла его со спины, прижалась крепко-крепко, словно удостовериться хотела, что не снится мне это. — А ты же понимаешь, что сын у тебя взрослый и уже не суёт пальцы в розетку?

— Может, это я для тебя? — Мирон снова подхватил меня на руки и понёс на балкон. Сел в кресло, усаживая меня себе на колени и закурил, застонав от наслаждения. Глаза его были прикрыты, свободная рука крепко сжимала моё колено, чтобы не разрывать этого волшебного ощущения.

Потянула носом, заполняя лёгкие запахом жжёной вишни и обмякла в его руках. Дышала его кожей, перебирала волосы, щекотала ногтями шею, рассматривала извилистые татуировки и сдерживала слёзы счастья. Хорошо было… Королёв мой рядом.

— Я сплю, Мироша.

— Я тоже, — усмехнулся он и быстро поцеловал в подбородок. — Поэтому хочу просыпаться и видеть тебя, чтобы каждый день убеждаться в реальности.

— Я не представляю, как мы будем жить. Раньше всё было отлажено, как часы. Утро по минутам разбито: завтрак, садик, автобус и работа. Всё по кругу, и лишь Мишкин счастливый смех делал это пресное существование более-менее сносным. А теперь?

— Это шанс изменить всё, понимаешь? Нам больше никто не запретит любить друг друга. А у тебя открывается миллион возможностей. Ты можешь работать, можешь не работать, лишь бы рядом была. Только Мишку я себе забираю, — коварно задёргал бровью Мирон. — А ты девочку себе роди, только я и её потом себе заберу, и так до бесконечности…

— Королёв! — взвизгнула я от возмущения.

— А ты как хотела? — он затушил сигарету, обхватил лицо руками и взглядом своим грозным упёрся в меня. — Давай, Ляля, позволь мне пройти то, что пропустил. С самого начала. Крик хочу услышать первым, на руки взять и ощутить любовь с первого взгляда.

— Королёв, я могу больше не родить, — рука машинально опустилась на живот, где под тонкой тканью загорелся шрам.

— Это не значит, что нам не будет приятно пытаться, — улыбался, а сам посерел. Не хотела вот так вываливать на него эту информацию.

Операция тогда и правда прошла не совсем гладко, врач что-то говорил мне про шансы, но тогда меня это не волновало. А теперь… Так больно стало, глядя в синие глаза, что болезненной пеленой подёрнулись. Скрывал, пытался не расстроить, но разочаровался. Но зато честно. Надоело это враньё бесконечное. Хочет вместе? Тогда пусть берёт то, что есть! Либо никак…

— Ты был у матери? Я вчера почувствовала.

— Был, — Мирон снова закурил и посмотрел на часы.

— Расскажи.

— Мы просто поговорили с твоими родителями.

— Мирон! Ты говорил с отцом? — меня захлестнула волна стыда… Папочка… Мой милый папочка…

— Говорил. Правда, это не входило в мои планы. Он появился так внезапно, что я сам опешил. Но ничего, Ляля, я всё ему объяснил.

— Что? — я дрожащими руками взяла кружку и приложилась к горячему напитку, чтобы прогнать внезапную дрожь.

— Я сказал, что люблю вас и уже никуда не исчезну.

— Он теперь всё знает? — зажмурилась, лишь бы не расплакаться. Он не знал, потому что мне было почему-то стыдно рассказать. И даже с облегчением выдохнула, когда бабушка сказала, что отцу продлили командировку еще на два года, вскоре и мама уехала за ним следом, позволив мне ощутить свободу. Помню тот вечер, когда мне пришлось признаться отцу, что беременна. Сжимала телефонную трубку, боясь услышать крик и тонну упрёков, но мой папочка лишь поинтересовался, как я себя чувствую. Я даже не ожидала увидеть его на выписке, но он первым взял Мишку из рук медсестры. Я помню его глаза, в которых была лишь любовь, а там, где она живёт, нет места разочарованию, которое я до сих пор вижу в глазах матери.

— Да, — Мирон стёр выкатившуюся слезу. Молчал, не задавая вопросов, просто рядом был.

— А мама?

— Я думаю, они сами разберутся. Но ты должна поговорить с ней, Ляль. Честно, откровенно, один на один. Вы обе матери, и возможно, теперь ты сможешь попробовать её простить не для меня, а для себя. У нас теперь своя семья, милая, и мы будем жить так, как хотим, но и тащить прошлую обиду, думаю, не стоит.

— А ты? Поговоришь со своим отцом?

— Да, именно сегодня я и планирую этим заняться после шоппинга.

— После чего?

— У Царевых послезавтра свадьба, нам с Мишкой нужны костюмы, а вам с бабАлей – платья. Она же не пропустит это мероприятие?

— Нет… Они с Любовь Григорьевной уже ждут не дождутся отвязных конкурсов, море алкоголя и молодых жеребцов, с которыми будут танцевать до утра. А Алечка так вообще намерена поймать букет.

— Вот и хорошо. Идём, нас ждёт сын…